Настоящая семья

— Это что, шутка такая? — Сергей с порога бросил папку на стол.

Ирина подняла голову от чашки кофе. Утро обещало быть спокойным, если бы не этот громкий вход младшего брата.

— Сергей, ты что себе позволяешь? — она нахмурилась. — Объясни, в чём дело.

Сергей, не раздеваясь, сел на стул и ткнул пальцем в документы.

— Завещание! Всё тебе? Квартира, дача, даже деньги на счёте. Это нормально, по-твоему?

Ирина медленно поставила чашку на блюдце, сохраняя спокойствие. Она уже привыкла к его резким выходкам.

— Это ты нашёл у мамы?

— У неё, у кого же ещё? Ты думала, она мне ничего не скажет?

— А ты ей так и сказал? — Ирина смерила его холодным взглядом.

Сергей поднял руки, словно сдаваясь.

— Ничего я ей не говорил. Она вообще не знает, что я это взял. Но ты мне скажи, Ира, как так вышло? Отец любил нас обоих. Почему только тебе всё оставил?

— Ты серьёзно не понимаешь? — Ирина отодвинула стул и встала, чтобы взглянуть на брата сверху вниз. — Ты пять лет сюда не приезжал. Ты хоть знаешь, как он болел? Как я одна с ним бегала по больницам, а потом сидела ночами?

Сергей хмыкнул.

— А я, значит, виноват, что работал? Или что жил в другом городе?

— Работал! — Ирина чуть не рассмеялась. — Да ты даже не звонил!

— А ты мне звонила? — бросил он в ответ.

Тишина зависла в кухне, словно натянутая струна. Оба тяжело дышали, каждый пытался подавить в себе обиду.

— Мамы дома нет? — Сергей попытался перевести тему, заметив, что кухня выглядит пустой.

— Ушла в поликлинику, — отозвалась Ирина, смягчив тон.

Он вытащил из кармана сигарету, но даже не закурил, просто покрутил её в руках.

— Давай так. Мы продаём квартиру и дачу, делим деньги. Это справедливо.

— Нет. — Ответ прозвучал резко.

— Почему "нет"?

— Потому что отец мне доверил. А твои долги, Сергей, мне точно не нужны.

Он встал, так резко, что стул чуть не упал.

— Какие долги? Ты с ума сошла?

Ирина скрестила руки на груди.

— Думаешь, я ничего не знаю? Мамина подруга говорила, что ты три года назад чуть кредитами себя не похоронил.

Сергей побледнел.

— Никаких долгов у меня больше нет. Это прошлое.

— Да? А откуда мне знать, что это не повторится?

Её слова резанули. Он отвернулся к окну, вглядываясь в зимний пейзаж.

— Ну, спасибо. Ты как отец — тоже не веришь в меня.

— Если бы не верила, разве бы разговаривала с тобой сейчас? — её голос стал мягче.

Молчание снова сгустилось, но теперь уже не таким натянутым. Сергей не был готов уйти, но и кричать больше не хотел.

— Надо поговорить с мамой, — произнёс он наконец.

Вечером в доме снова стало тесно. Татьяна Ивановна сидела в кресле, укутанная в плед. Её взгляд блуждал между сыном и дочерью, а руки нервно теребили уголок платка.

— Мам, скажи честно. Ты знала, что всё завещано Ире? — Сергей сел напротив неё, глядя прямо в глаза.

Она опустила голову.

— Знала.

— Почему? — он встал. — Почему так? Я что, не твой сын?

— Сергей! — перебила его Ирина.

— Я хочу знать, — твердо сказал он, подняв руку.

Мать молчала, опустив голову.

— Это не я, сынок. Это отец так решил, — тихо сказала она, подняв голову и посмотрев на сына.

— Почему? — голос Сергея дрогнул.

Она всхлипнула.

— Он хотел, чтобы имущество было в надёжных руках. Отец боялся, что если всё достанется тебе, ты можешь потерять. Мы знали про твои проблемы, Серёжа. Отец решил, что Ирина справится лучше.

— Да, конечно, лучше! — он резко обернулся к сестре. — Она святая, да?

— Перестань! — в голосе матери появилась твёрдость. — Он не хотел вас поссорить. Отец думал, что ты поймёшь.

— Пойму?! — Сергей засмеялся, но смех звучал горько. — Оставить меня без ничего — это не поссорить?

— Ты не понимаешь. Он сказал, что если ты когда-нибудь попросишь помощи, Ира не откажет, — голос матери дрогнул.

Сергей снова сел, закрыл лицо руками.

— Значит, я тут попрошайка.

— Ты не попрошайка, Серёжа, — мать тронула его за плечо. — Ты мой сын. И я хочу, чтобы вы нашли общий язык.

Ирина, до сих пор стоявшая в углу, наконец вмешалась.

— Ладно, хватит. Мы договоримся. Квартира пока останется на мне. Я готова сдавать её в аренду, деньги будем делить.

Сергей поднял голову.

— А дача?

— Пусть мама решает, что с ней делать, — ответила Ирина.

— Дача мне не нужна, — прошептала мать. — Я хочу, чтобы вы там вместе собирались, как раньше.

Эти слова заставили обоих замолчать. Как раньше? Когда это было? Детство, семья у костра, запах малины из бабушкиного сада...

Сергей выдохнул.

— Хорошо. Если ты честно всё делишь, то я согласен.

Ирина посмотрела на брата и впервые за много лет увидела в нём не противника, а того мальчишку, который раньше дарил ей нарисованные открытки.

— Тогда договорились, — сказала она мягко.

На следующее утро Сергей заехал за Ириной, чтобы отвезти её в банк. Они молчали всю дорогу, но напряжение ушло.

— Знаешь, — проговорил он на светофоре, — я, наверное, был несправедлив к тебе.

— А я к тебе, — призналась она.

Они улыбнулись друг другу, и в этот момент стало ясно: они справились. Не из-за денег, не из-за завещания, а ради матери, которая больше всего боялась остаться одна.

После поездки в банк Сергей и Ирина вернулись домой. Мать сидела в своём старом кресле у окна, держа в руках фотографию. Это была семейная реликвия: на фото отец, ещё полный сил, обнимает обоих детей, а Татьяна Ивановна стоит рядом, чуть улыбается, как будто говорит: "Смотрите, какие мы все вместе".

— Мам, что смотришь? — осторожно спросила Ирина, снимая пальто.

— Да вот, вспомнила, как хорошо нам было. — Мать гладила рамку, словно это могли быть руки отца.

Сергей сел напротив неё, положив локти на колени.

— Прости нас, мам. Мы только и делаем, что ругаемся.

Татьяна Ивановна внимательно посмотрела на сына.

— Ты знаешь, Серёжа, всё это не стоит ни одной вашей ссоры. Я просто хочу, чтобы вы жили дружно.

Ирина подошла, присела на подлокотник кресла.

— Мам, мы всё уладили. Обещаю.

— Уладили? — голос матери звучал с недоверием, но в нём была надежда.

Сергей кивнул.

— Мы решили, как поступим с наследством. Всё будет справедливо.

— Так, чтобы никто не обиделся? — переспросила она, будто боялась в это поверить.

Ирина уверенно ответила:

— Да. Квартиру сдаём, деньги делим пополам. А дача — общая. Там будем собираться всей семьёй.

Татьяна Ивановна будто выдохнула после долгого напряжения.

— Спасибо вам, дети. Знаете, я боялась, что всё это вас разорвёт. А теперь... — Она улыбнулась, и в глазах заблестели слёзы.

Через несколько дней Сергей предложил собраться на даче. Давно они не собирались всей семьёй. Несмотря на мороз, он с Ириной заранее приехал, затопил камин, нашёл старую коробку с фотографиями. На полках появилось угощение: пироги, соленья, мамины фирменные блины.

— Помнишь это? — Сергей вытянул снимок, где они в детстве лепили снежную крепость.

— Как не помнить? — Ирина улыбнулась. — Ты же тогда заставил меня быть королевой, а сам играл охранника.

— Ну так, королеву же надо было защищать! — Сергей рассмеялся, откинувшись на диван.

Когда приехала Татьяна Ивановна с внучкой Машенькой, дочкой Ирины, она застала детей у камина. Они спорили, кто смешнее выглядел на фотографиях. Её сердце защемило от радости: вот он, момент, который она так ждала.

— Мам, иди к нам, — Сергей поднялся ей навстречу.

— Надеюсь, вы обо мне говорите только хорошее? — улыбнулась она, стряхивая снег с платка.

— Конечно! — заверила Ирина.

Вечер пролетел как одно счастливое мгновение. Они пили чай, вспоминали детство, смеялись над забавными историями. Казалось, что те трудные годы просто исчезли. Всё стало как раньше: тепло, по-домашнему.

Когда вечер подошёл к концу, Сергей задержался на пороге. Он обернулся к сестре:

— Спасибо, Ира. Не только за квартиру... за то, что не дала нам совсем разойтись.

Ирина пожала плечами.

— Это не моя заслуга. Это папа. Он ведь знал, как всё сделать.

Сергей опустил взгляд, на секунду задумался. А потом вдруг обнял её — неловко, но от души.

— Мы справимся. Теперь точно справимся.

— Справимся, Серёж, — ответила она тихо, и впервые за много лет почувствовала, что говорит абсолютно честно.

Он ушёл, а Ирина ещё долго стояла на крыльце. Ночь была ясной и морозной. Воздух звенел от тишины, а снег хрустел под её сапогами. Она смотрела, как Сергей растворяется в темноте. И впервые за долгое время почувствовала, что их семья снова вместе. Настоящая.