Шкатулка

София поднесла руку к почтовому ящику и замерла. Внутри лежал белый конверт, непривычно тонкий. Кто сейчас пишет письма? Слишком аккуратный для счета и слишком личный для рекламы. Она забрала конверт в дом и долго держала в руках, прежде чем решилась вскрыть.

Внутри — лист бумаги с несколькими строчками.

«Я знаю, что случилось в прошлом. Приходите завтра в 15:00 в кафе "Старый город". Это важно».

София перечитала письмо трижды. Без подписи. Только аккуратный, слегка наклонный почерк. Ничего не объясняло, кто это и чего они хотят. "В прошлом?" София на мгновение задержала дыхание.

Утром следующего дня она приехала на встречу в назначенное место. Она специально приехала пораньше, чтобы оглядеться и освоиться. Заказа чашечку чая, она смотрела на шумную улицу, где люди суетливо куда-то спешили, несмотря на раннее время.

Немного пообвыкнув, София старалась выглядеть невозмутимо. Но ее сердце стучало так, словно вот-вот выпрыгнет.

— София Громова? — послышался голос.

Она подняла взгляд. Рядом стояла молодая женщина. Высокая, с аккуратно убранными в хвост каштановыми волосами.

— Да, — ответила София.

— Спасибо, что пришли. Я Анна. Можно, я сяду?

София кивнула. Анна положила перед собой сумку, достала блокнот и ручку.

— Простите, что так странно вас вызвала. Просто мне нужно было встретиться с вами лично.

— Так что вам нужно? — София попыталась придать голосу твёрдости, но внутри ей было не по себе.

Анна пристально посмотрела на неё.

— Я здесь из-за Ларисы Ивановой. Вы её помните?

София почувствовала, как пересохло во рту. Конечно же, она помнила это имя. Ощущение тяжести на душе дало о себе знать. София приложила руку к груди.

— Как же давно это было, — задумчиво произнесла она.

Взгляд Анны стал напряженным. Она наклонилась над столом и прошептала:

— Она была моей бабушкой. Вот что она сказала мне перед своей кончиной. — Анна помедлила.

— Она сказала мне, чтобы я поговорила с вами и передала письмо.

— Не понимаю, о чём вы, — тихо сказала София.

Анна вынула из блокнота фотографию. На снимке две девочки лет пятнадцати, обнимаются на фоне голубого озера. София узнала эту фотографию сразу. Лариса и она. Тот день, когда всё изменилось.

— Это ведь вы, правда?

София медленно кивнула, чувствуя, как в груди нарастает тяжесть.

— Да. Мы были так дружны, — проговорила она. — Прямо как сестры… Но потом все вдруг закончилось.

Анна молча слушала Софию и только смотрела на нее внимательно.

София выдохнула и продолжила:

— Лариса была смелой, а я… я испугалась. Всё началось из-за шкатулки.

Анна нахмурилась.

— Шкатулки?

— Да. Мы нашли её случайно, на старом заброшенном участке. Внутри были письма. Они… они раскрывали грязные дела наших родителей. Махинации, долги. Лариса хотела всем рассказать, а я умоляла её молчать. У моей семьи тогда было слишком много проблем. Я боялась, что это нас добьёт.

София замолчала, уткнувшись взглядом в стол.

— Мы поругались. Сильно. Она называла меня трусихой, а я… Я наговорила ей много плохого. После этого мы больше не разговаривали. Через неделю её семья уехала.

Горло Софии сжалось, как в тисках.

— Я так и не извинилась.

Анна открыла сумку и достала тонкий, потрёпанный конверт.

— Это письмо от бабушки. Она написала его перед смертью. Прочтите.

София развернула листок. Почерк Ларисы был чуть неровным, будто её рука дрожала, когда она писала.

«Дорогая София,

Я знаю, что мы обе были глупыми детьми. Ты боялась за свою семью, а я за свою правду. Это жизнь. Мы все делаем ошибки. Но для меня ты всегда останешься той девочкой, которая смеялась со мной у озера. Я прощаю тебя. Надеюсь, ты простишь себя тоже».

Слова упали в душу, как капли дождя на сухую землю. София прижала письмо к груди и заплакала.

Анна мягко тронула её за руку.

— Я не пришла обвинять вас. Я просто хотела понять, почему бабушка всегда говорила о вас с теплотой.

София вытерла слёзы, улыбнулась сквозь лёгкий смех.

— Спасибо, что пришли. Это письмо… Оно многое значит.

— А что со шкатулкой? — спросила Анна.

— Она все еще у меня, — ответила София. — Я хотела ее уничтожить, но почему-то не решалась. Видимо, ждала этого момента. Вот он и наступил. Я покажу, где она спрятана.

В один из следующих дней они собрались поехать на тот самый участок. София пыталась узнать знакомые места, глядя в окно.

Но всё выглядело иначе. Деревья были совсем другие, не видела София ни ручья, ни тропинки, по которой они с Ларисой бегали к тому самому ручью.

— А мы точно едем на то место? — спросила Анна.

— Не знаю... Тогда мне было пятнадцать. Всё казалось таким огромным. Помню, как мы с Ларисой гадали, что могло быть под корнями того дуба. Я ещё смеялась, что дерево, наверное, волшебное — самое большое в мире.

Она улыбнулась своим воспоминаниям, будто снова почувствовала тот азарт и наивность детства. Казалось, та находка перевернула их детские жизни.

Анна припарковалась у края поля.

— Здесь?

— Здесь, — кивнула София, выходя из машины.

Земля была мягкой от осеннего дождя, ботинки утопали в грязи. София прищурилась, вглядываясь в горизонт. Вот там, слева, кажется, всё ещё стоял дуб. Он стал выше и мощнее, ветви свисали вниз, как руки великана.

— Кажется, нашли, — сказала Анна, подходя к дереву.

София осторожно тронула кору, будто проверяя, помнит ли дерево её. Под ногами хрустнули сухие листья, и она опустилась на колени, вынув из сумки небольшой садовый совок.

— Хотите, я? — предложила Анна.

— Нет, — покачала головой София. — Это должно быть моим.

Она начала копать. Сначала земля давалась тяжело, корни цепляли совок, будто сопротивляясь. Потом, слой за слоем, стала открываться знакомая картина: гнилая тряпка, в которую они завернули шкатулку, чтобы скрыть её от дождя.

София убрала последний комок земли и увидела обломки деревянной крышки. Шкатулка совсем обветшала за десятилетия, но внутри всё ещё виднелись серые конверты.

— Вот она, — тихо произнесла София, обтирая грязь с рук.

Анна присела рядом.

— Вы хотите открыть?

София долго смотрела на шкатулку. Внутри было всё то же, что они нашли в тот день. Письма, документы, которые когда-то разрушили их дружбу.

— Нет, не хочу. Какое это теперь имеет значение? — Ответила София, посмотрев на Анну.

Она зачем-то погладила шкатулку и, закрыв ее руками, словно пряча от посторонних глаз, аккуратно положила обратно в вырытую ямку.

— Лариса была права. Эта правда больше не нужна.

Анна молча подала ей совок. София засыпала шкатулку землёй, утрамбовывая её руками, как будто хранила что-то святое.

Когда они закончили, София опустилась на корточки, откинувшись к стволу дуба.

— Чувствую себя, как будто камень с души скатился.

Анна присела рядом.

— Знаете, я думала, что этот разговор будет о том, чтобы найти виноватых. Чтобы вернуть справедливость. Но сейчас понимаю, что справедливость — это, наверное, уметь отпускать.

София кивнула.

— Лариса была мудрее, чем я думала. Всё это время она, похоже, просто ждала, чтобы я сама дошла до этой мысли.

Они сидели в тишине, слушая ветер.

— София, — вдруг тихо сказала Анна. — Если бы вы могли вернуться в тот день, что бы вы сделали иначе?

София долго молчала.

— Я бы извинилась. Просто взяла её за руку и сказала, что сожалею. Думаю, это изменило бы всё.

Анна слегка улыбнулась.

— Знаете, мне кажется, она знала.

София задумчиво посмотрела на горизонт, где солнце уже начинало садиться.

— Может, и знала. А может, это единственное, что осталось мне самой для себя понять.

Когда они вернулись к машине, София обернулась в последний раз. Старый дуб качал ветвями на вечернем ветру, словно махал им на прощание.

— Думаете, теперь она наконец довольна? — спросила Анна.

София улыбнулась уголками губ.

— Довольна. И, думаю, я тоже.