В тени ведьм. История Ливары. Часть 1

Часть 1. Ведьме место среди ведьм

Глава 1. Детские игры
Поздний закат уходящего за горизонт солнца окрасил поля в розовые оттенки наступающих холодов. Скоро дни станут значительно короче и наступит осень, но лето все еще было хозяином природы. Резкие порывы ветра заставляли листья на деревьях оживать и разговаривать на своем, неизвестном никому языке.
Пятеро детей, игравших в поле после тяжелого рабочего дня, окружили девочку лет десяти и, тыкая в нее пальцами, кричали: "Ведьме место среди ведьм! Ведьме место среди ведьм!". Они повторяли эти слова, пока девочка не начала плакать, а затем убежала в сторону деревни.
— Она проиграла! — дерзко выкрикивала двенадцатилетняя Ливара, затеявшая эту игру, когда кто-то переставал ее слушать. В их компании она была самой старшей и любила задавать правила в играх. Когда кто-то играл иначе или придумывал свою игру, она быстро находила способ наказать нарушителя. Игра в "ведьму" была одним из них. Сегодня досталось десятилетней Крине, которая не хотела больше играть.
Дети недолго продолжали - начался вечер и настало время возвращаться. Когда Ливара вошла в дом, отец уже ждал ее за порогом, сурово глядя ей в глаза.
— Ты зачем обидела Крину? — спросил он.
— Я не обидела – мы просто играли! — резко ответила девочка.
— Я же просил тебя не играть в эту игру. Нельзя обвинять других в ведьмовстве! Это не шутки!
— Почему? — почти искренне удивилась девочка. — Это всего лишь дразнилка. Она же не ведьма на самом деле.
— Садись, — сказал отец, усаживая ее за пустой стол. Еды не было. Это означало, что Ливара вновь наказана. Мать молча стояла в углу комнаты.
Девочка неохотно присела напротив.
Кухня-прихожая была небольшого размера – стол, за которым поместилось бы не более четырех человек, стоял у стены напротив окна. Сбоку был шкаф, где хранилась посуда. По другую сторону от него находилась печь для готовки и для обогрева. Деревянный пол уже давно скрипел при каждом шаге - этот дом был построен слишком давно.
— Ты знаешь, как относятся у нас к ведьмам. С этим нельзя играть, а ты обзываешь маленькую девочку, словно ее собирались изгнать из поселения.
— Это все не по-настоящему, — возразила Ливара, продолжая спорить, — никто не может стать ведьмой в десять лет или позже. Ведьмы крадут детей, когда они еще маленькие, или их изгоняют еще до того, как им исполнится семь. Я знаю!
— Не спорь, — продолжил отец. — Никого нельзя называть ведьмой или колдуном просто так. Это неприятно.
Ливара не собиралась сдаваться и признавать свою вину, с вызовом смотря на отца.
— Это всего лишь игра. Если этой ябеде не нравится с нами играть – она может больше не приходить.
— Ливара, — остановил ее отец. — Завтра извинись перед Криной, а сегодня ты будешь наказана и останешься без еды.
Покраснев от злости, девочка встала и направилась спать в общую со старшим братом комнату. Тот лукаво улыбнулся, заметив, как его сестра с силой захлопнула дверь.
— Сильно влетело?
— Как обычно, — ответила она, садясь на кровать, — а этой ябеде я еще устрою, — пообещала девочка.
— Главное не переусердствуй, а то скоро ярмарка.
Задумавшись над его словами, она легла спать. Брат был прав – отомстить она всегда успеет, а вот пропустить ярмарку, на которую соберется вся округа, ей не хотелось.
На следующий день Ливара, в компании родителей обеих семей и других детей, стараясь держать себя в руках и ощущая несправедливость этой ситуации, сказала, смотря на Крину:
— Извини, что я назвала тебя ведьмой. Я обещаю, что больше так не буду делать.
Крина смотрела себе под ноги, стараясь не встречаться с ней взглядом. Она молча кивнула, зная, что ей непросто теперь будет играть вместе с остальными.
Пройдет всего четыре года, прежде чем Крина повторит эти слова, но уже по отношению к Ливаре, также тыкая в нее пальцем. Но это уже будет не игра.

Глава 2. Ярмарка и старый друг
Ливара в очередной раз проверила, лежат ли ровно её светлые волосы, которые она целый час причесывала. Ее единственное праздничное платье чуть помялось от долгого пребывания в шкафу с другими вещами. Красивая цветочная вышивка по всей длине уже не была такой яркой, как в тот день, когда она впервые его примерила. Оно было на нее немного великовато, но они специально выбрали такое, чтобы она могла носить его ещё несколько лет. Мать говорила, что когда она подрастет, то сможет ходить в нем каждый день, и они купят ей новое праздничное платье.
Ярмарки проводились несколько раз за лето. Теплая погода позволяла торговцам привозить товары в эти дальние края. Их поселение, известное как Заречное, располагалось на западе среди множества других, растущих как грибы после дождя. Более крупные ярмарки проходили в больших городах к востоку, ближайший из которых, Манлин, был почти в десятке дней пути от них. После этого торговцы разъезжались по округе, продавая то, что осталось, в селениях поменьше. Ярмарочные дни могли длиться неделями, пока купцы не уезжали, чтобы вернуться уже ближе к середине или концу осени, если погода позволит.
Девочка никогда не бывала в большом городе, как и большинство других поселенцев. Все необходимое им и так доставляли. С урожаем в их краях никогда не было проблем, а в соседних деревнях были и кожевники, и ткачи, и кузнецы, и плотники.
Чаще всего ярмарки проходили в Поддубном – самом большом поселении в округе, где жило так много людей, что их сложно было сосчитать. Отец называл это поселение тысячником, что указывало на число жителей, во много раз превышающее население Заречного с его полутора сотнями жителей. Но в этом месяце советники деревень по неизвестным для Ливары причинам решили провести ее у них.
С самого утра, еще до того, как появились первые лучи рассвета, прибывали телеги. Разместить их все в самом поселении было бы невозможно, поэтому ярмарка, хоть и начиналась среди домов, медленно выходила за границы. Большинство приезжих торговцев прибыли ещё вчера и разместились в домах жителей.
В их доме остановился торговец из Болотного: полный низкорослый мужчина со своей взрослой дочерью. Теплая одежда из кожи и какие-то украшения остались под навесом во дворе, в телеге.
Взамен они обещали отцу дать что-то из одежды.
Принимать гостей у них было привычным делом, но девочка не всегда любила разделять их с братом комнату с чужими – этого мужчину и его дочь они видели впервые. Такая же пухленькая, как и её отец, девушка выглядела взрослой – почти женщиной, но без обручального символа. Ливара на ее фоне была слишком худой и незрелой. Ливаре пришлось делить свою кровать с дочерью торговца, в то время как брат по-прежнему спал на своей.
Не сразу заснув, наутро девочка ощущала, что не выспалась. Она в очередной раз раздраженно посмотрела на себя в зеркало: веснушки, строгий, слегка уставший взгляд, длинные ровные светлые волосы, уложенные за спиной. Загорелая кожа и высокий рост делали ее еще более вытянутой и худой, словно она питалась хуже этой девицы. Но она просто была стройной, как и ее мать в детстве.
Ливара пропустила открытие – староста каждый раз превращал его в представление, уверяя, что никакие древние проклятия не смогут остановить того, кто любит свою землю и её плоды. Потом кто-то из жителей переодевался в темные одежды, олицетворяющие магию, и выходил к старосте, чтобы предупредить о тьме, крадущейся в ночи. Староста в ответ говорил что-то про урожай и силу духа, после чего начинал кидать в силуэт горстки зерен, прогоняя таким образом наваждение.
Все это выглядело слишком странно, и Ливара в очередной раз удивлялась, как такой взрослый человек, которого дети часто называли дедушкой Ингваром, был готов каждый раз устраивать это действие, вызывающее мурашки по коже.
Все истории о проклятиях могли бы показаться сказкой, но черная магия, обитавшая в темных лесах и болотах неподалеку, была реальностью. Ведьмы и колдуны — изгнанные из городов носители проклятий — служили живым напоминанием, что тьма совсем рядом.
Ливара давно поняла - этими рассказами пугают детей, но на самом деле всё не так страшно. Между поселенцами и проклятыми существовал негласный договор — так говорил отец. Но в чем он заключался, девочка не знала. Иногда дедушка Ингвар, не распространяясь об этом, отправлял к старой ведьме людей с мешками и телегами. Об этом Ливара недавно узнала от старших. Несмотря на все страшные истории о ведьмах, крадущих младенцев, селяне сами приносили ей дары. Но зачем? Чтобы задобрить её?
Оказавшись на переполненной улице, Ливара пыталась разглядеть родителей или друзей, но такого количества людей раньше к ним не приезжало. Толпа была настолько велика, что небольшие проходы между телегами с товарами оказались практически перекрыты, делая невозможным увидеть кого-то вдалеке.
Но искала Ливара вовсе не их. Проскальзывая между людьми, она продолжала двигаться среди организованных за утро торговых рядов, выискивая глазами знакомый навес, где продавали глиняную посуду с особыми узорами в виде оплетающей дерево лозы.
И ее настойчивость была вознаграждена.
Высокого статного мужчину уже окружили незнакомые ей женщины, которые рассматривали товар и непрерывно общались с хозяином лавки.
Ей пришлось протиснуться между них, чтобы громко прокричать:
— Здравствуйте, мистер Норалин! — Тот сразу узнал ее, улыбнувшись. — А где...?
Но его сын оказался рядом с ней раньше, чем она успела закончить. Он обнял и приподнял ее, сильно сжимая ребра. Ливара едва не задыхалась от крепкой хватки сына гончара. Последний раз они виделись весной, на празднике цветения, и он как будто стал еще выше и больше. Короткие темные волосы стали длиннее, раскидав кудри по лбу и закрыв уши. Плечи стали еще шире, хотя и до этого он был едва ли не самым крупным парнем среди своих ровесников. Почти на полторы головы выше ее, он был одет в рубашку с поясом, штаны и высокие сапоги, которые носил явно не по сезону.
Еще два года назад они виделись гораздо чаще, часто приходили друг к другу и вместе следили за полями и домашним скотом. Но потом между Заречным и Колючим произошла ссора, и видеться становилось все труднее, хотя они были друзьями еще с детства, а между их поселениями было всего несколько часов пути.
— Ты подрос, — удивилась Ливара, — все так же много ешь? Если продолжишь, то сможешь обогнать толстяка Джаки.
Они оба рассмеялись.
Ворниру было 16, он старше Ливары на четыре года. Сейчас эта разница стала особенно заметна - он начал быстро расти. Он сопровождал отца в поездках по местным селениям, продавал свою работу, помогал запрягать телегу и вытаскивать её из грязи и ям. В то время как она все еще оставалась ребёнком, помогающим в поле и пасущим овец.
— Пойдем, покажу кое-что, — сказал он, схватив ее за руку и потащив в толпу. Ливара успела заметить, что две незнакомые девушки, которые стояли рядом с ним, удивились его поведению.
Они двигались мимо прилавков, пока не остановились напротив ларька с украшениями. Продавщица, женщина средних лет, видимо, уже знала Ворнира. Быстро оценив взглядом девочку, она протянула ему небольшую шкатулку в обмен на несколько монет.
— Ты уже настолько взрослый, что сам покупаешь вещи? — спросила Ливара.
— Да, — ответил тот, — теперь часть денег, которые мы зарабатываем – мои, и я покупаю, что хочу.
Он протянул ей деревянную шкатулку. Она была сделана из тщательно высушенного дерева, идеально отшлифованного, с аккуратным символическим узором.
— Что это?
— Небольшой подарок, — улыбался парень, ожидая, когда она откроет.
Ливара с осторожностью открыла, помня, как однажды он подсунул ей лягушку в мешочке. Но внутри было какое-то украшение. Соединенные между собой небольшие камни разных ярких цветов создавали сложное плетение.
— Похоже на какие-то ведьмины символы, — все еще удивленная таким подарком, неловко пошутила Ливара. Она взяла его и попыталась распутать, но камни цеплялись друг за друга. Попробовав надеть через голову, она едва не порвала украшение. Тяжело вздохнув, торговка встала со своего места, чтобы показать, где нужно расстегнуть, прежде чем надеть.
Ливара посмотрелась в небольшое зеркало.
Замысловатый узор изящно лег на плечи и плотно опутал ее шею.
— Теперь я похожа на паука, — улыбнулась Ливара.
— Не совсем по размеру, — прокомментировала торговка, — но деньги я уже не верну, — и вернулась за свой прилавок.
— Немного давит в шее? — спросил Ворнир, выглядя при этом немного расстроенным.
— Стягивает, — подтвердила девочка, а затем, зыркнув на торговку, проворчала, — это что, для младенцев с тонкой шеей делалось?
Та никак не отреагировала.
Повернув голову из стороны в сторону, девочка поняла, что оно может еще и натереть. Осторожно сняв украшение, она закатила длинный рукав своего платья на левой руке и осторожно застегнула узорчатое плетение по всей длине.
— А оно точно для шеи? — грубовато спросил Ворнир у делающей вид, что их не замечает, торговки. Та лишь пожала плечами.
— Смотрится красиво, — приободрила девочка своего друга, — надеюсь, оно не из настоящих самоцветов?
— Нет, ты что, у меня бы денег не хватило на настоящие драгоценности. Это просто небольшой символический подарок.
Внезапно Ливара хитро улыбнулась, готовя новый выпад в его сторону.
— А ты знаешь, что значит, когда парень делает символический подарок девушке?
Она видела, как он вдруг покраснел, когда она в очередной раз его подловила.
— Я шучу, — рассмеялась она, — я тебе тоже кое-что приготовила, — решила соврать она. Она не подумала об этом заранее, но теперь надо было как-то выкручиваться.
Внезапно их разговор прервал юный Кинур, появившийся из толпы с выпученными глазами:
— Ливара, Ливара, пойдем быстрее! На рынке ведьма!
— Ты уверен? — спросила она.
— Да! Самая настоящая, пришла на ярмарку. Пойдем, покажу.
Кинур вдруг уставился на ее спутника и руку с узором, но ничего не сказал, и лишь потянул девочку за собой.
— Пойдем, — согласился Ворнир.

Глава 3. Встреча с ведьмой
Слухи о том, что ведьмы посещают ярмарки, ходили самые разные. Одни уверяли, что в эти дни они забирают младенцев. Другие утверждали – ведьма в городе – быть беде, проклятия обрушатся на всех и принесут много горя. Третьи верили, что они, как и обычные люди, приходят лишь за покупками. Но бывали случаи, когда ведьмы приходили в город, чтобы забрать с собой кого-то, в ком тоже ощущали проклятие. И никакой закон не мог защитить этого человека - он был проклят навсегда и никто не знал, что с ним случится, но ему было не место среди людей.
В Заречном никогда не встречали ведьм, хотя поговаривали, что их видели около других селений. Но это все могло быть выдумкой - воины стояли на страже поселений, а рыцари ограждали всех от злого колдовства. Как они могли оказаться тут?
В поселении были свои воины – в основном, местные охотники, которые старались не подпустить диких животных. В истории про странных монстров никто не верил, хотя однажды один из охотников принес голову неизвестного существа, не похожего ни на волка, ни на медведя. Возможно, это было существо, которое прокляли или заколдовали. Истории про полчища злых существ, некогда населявших эти земли, казались забытыми сказками. Дальше на запад, еще не достигнув предгорий, патрули рыцарей следили за безопасностью королевства. Эти воины были опытными героями, облаченными в сверкающие доспехи, – лучшими защитниками своих земель. Стать одним из них мечтал любой мальчишка. Но Ливара считала все это глупостями – не было никаких монстров, а воины были лишь частью большой армии, которая помогала местному лорду оставаться правителем своих земель.
Однажды рано утром Ливара увидела, как в поселение приехали всадники. Они были вооружены, но их доспехи не сверкали, хоть и выглядели довольно угрожающе. Их встретил староста в окружении местных. Она не слышала, о чем они говорили, но это была не самая дружелюбная беседа. В конце концов, всадники просто уехали, и больше их никто не видел в Заречном.
В следующий раз, случайно подслушав часть разговора, она поняла, что староста называет их не иначе как разбойниками, которые грабят поселения. Отец ничего не ответил на ее расспросы, лишь сказав, что границы королевства расширяются и скоро поселение тоже станет его частью. И что от короны невозможно убежать, как бы далеко на запад они не ушли. Она до конца не поняла, о чем он говорит, но осознала, что большинство взрослых, несмотря на рассказы у костра про смелых рыцарей и героев, на самом деле не были рады их присутствию тут.
***
Любопытство пересилило страх и вскоре дети оказались неподалеку от той, кого Кинур назвал ведьмой. Многие косились в ее сторону - женщина, одетая в темный поношенный балахон, скрывающий её лицо, сильно выделялась на фоне остальных жителей и приезжих, которые старались нарядиться.
Ливара никогда не видела ведьму, жившую неподалеку от поселения, но поговаривали, что это была старая злобная карга со скрюченными руками и ногами, длинным носом и посеревшей кожей. Её темные мрачные глаза, казалось, были способны проникнуть в саму душу.
Женщина перед ними не выглядела скрюченной, но когда она повернулась, и Ливара рассмотрела ее лицо, она поняла, почему ее приняли за ведьму. Все знали, что ведьмы, живущие вдали от людей, никогда не моются, но ее кожа не выглядела грязной как от долгой дороги. Скорее, наоборот – губы словно специально были покрыты золой, а слишком бледное лицо могло показаться даже красивым. Под глазами с необычными темными зрачками виднелись какие-то едва различимые розовые оттенки, а ресницы она как-будто искупала в грязи – столь неестественно крупными и будто окрашенными они выглядели. Но это была жестокая красота проклятия – обычные люди не могли так выглядеть.
Ливара в какой-то момент поняла, что не может отвести взгляд от ее завораживающего лица, упрямо продолжая рассматривать ведьму, люди вокруг которой всё расходились, тыкая пальцем и шепча еле слышимые, знакомые всем слова. Но та, как будто не замечая, ходила от одного прилавка к другому.
— И правда ведьма, — сказал полушепотом Варнир.
Ливару, тем временем, окружила целая свора детей.
— Ты уже сообщил старосте? — спросила она у другого мальчика. Тот отрицательно замотал головой, — тогда беги и скажи ему.
Мальчик скрылся в редеющей толпе, стремящейся держаться подальше.
Внезапно Ливара приняла решение, которое было вполне в ее духе. Она сделала шаг. И ещё один. А затем уверенно направилась в сторону ведьмы. Она не обращала внимания на слова оставшихся позади друзей.
Только оказавшись совсем рядом, за спиной женщины, выбиравшей что-то на прилавке, Ливара почувствовала страх и дрожь в ногах. Она никогда не верила в ведьм и проклятия – все это было похоже на сказки, которыми их пугали взрослые. Никто не знал, насколько они были опасными на самом деле, могли ли вызывать грозу и убивать одним взглядом, уничтожать целые города. Сомнения смешались с решительностью, поэтому когда Ливара заговорила ее голос дрожал, а слова были слишком тихими:
— Ведьме не место среди людей.
Та или не услышала, или не обратила внимания. Тогда Ливара повторила громче, так, что услышали все вокруг. Гул людей стих, нависла тишина, а ведьма внезапно оказалась с ней лицом к лицу. Ее глаза вблизи завораживали еще сильней.
— Что ты сказала, девочка? — спросила она. Ее голос не был скрипучим или злым, как Ливара себе представила. В нем чувствовались необычайная глубина и мелодичность. Это заставило ее вздрогнуть и еще больше испугаться. Но, сразу взяв себя в руки, она повторила свои слова, уже глядя колдунье в лицо.
Сначала та никак не реагировала, а затем ее губы растянула улыбка. Коварная и злая, как писали в сказках, словно она насмехалась над ней.
— Ты права, — ответила женщина, а ее взгляд будто проникал сквозь Ливару, вынуждая замереть, — ты как никогда права.
Она не заметила, в какой момент рука ведьмы коснулась ее руки. Девочка резко сделала шаг назад, обнаружив в ладони круглый камень с каким-то узором.
— Это мой небольшой подарок тебе, — полушепотом сказала ведьма. Ее улыбка стала еще шире.
Ливаре понадобилось всего мгновение, чтобы резко отшвырнуть камень в сторону. Подарок ведьмы мог быть проклят. Женщина словно не обратила на это внимание, повернувшись назад к прилавку и взяв что-то с него. Она протянула мешочек с деньгами, но испуганный торговец лишь отшатнулся. Пожав плечами, она отправилась дальше. Люди быстро расступались, видя, как она неспешно покидает ярмарку.
Оказавшиеся рядом дети со страхом и восторгом смотрели на Ливару, а затем начали кричать:
— Ливара изгнала ведьму!

***

Последние дни теплой осени прощались с этими краями. Остатки урожая были собраны, а костры из мусорной травы, пожелтевшей и умирающей, возвышались над поселением в честь небольшого праздника, символизирующего конец сезона.
Ливара в этот раз сидела с ребятами постарше, когда младших уже забрали спать. Хотя некоторые из них все еще были рядом, прыгая через пепел и догорающие костры.
Наступало время вечерних страшилок - историй, которые должны были пугать, напоминая об ужасах тьмы, которая всегда рядом. Некоторые из них она уже слышала, другие были новыми. Но они стали фоном для нее – ее мысли возвращались к их последней встрече с Ворниром. В день ярмарки, события, случившиеся после прихода ведьмы, не позволили им нормально попрощаться. Она была у старосты, слушала нотации отца, хвалилась среди своих ровесников своим бесстрашием. Но ярмарка кончилась и ее друг уехал.
Ранней осенью он случайно оказался вновь в их поселении. Или это было не случайно и он хотел поговорить. Они гуляли вместе под недовольные взгляды взрослых и некоторых девочек. Ливара не всегда понимала, что за ними стоит. Их беседа была непринужденной, а она показала, что носит его подарок.
Внезапно посреди разговора он сказал, что собирается отправиться в большой город на востоке и стать одним из рыцарей. Это разозлило ее. Не то, что каждый желающий должен был пройти опасные испытания, а очень многие травмировались или умирали во время отбора. Она не сомневалась – Ворнир справится. И не то, что рыцари не были теми, кого он себе представлял – защитниками света в борьбе против тьмы. Наверняка он понимал это, хотя его слова говорили, что он хочет бросить вызов злу и стать на охрану поселений и городов против темного колдовства и проклятий. Ее разозлило то, что им будет еще труднее увидеться, а может быть даже его отправят на далекий север, где, по слухам, колдовство набирало свою силу, а битвы против носителей проклятий продолжались каждый день. И тогда она не сможет его увидеть еще дольше. Или никогда.
— Почему? — спросила она.
И тогда она услышала историю про то, как он наблюдал за ней, когда она бесстрашно выступила сама против ведьмы, в то время как он просто стоял позади, даже не подумав поступить также, и понял, что должен преодолеть страх в себе, быть еще смелее, не бояться колдовства – стать настоящим защитником.
Это прозвучало настолько нелепо, что она едва не рассмеялась. Зачем ему нужно быть смелым? Зачем сражаться против колдовства, которого может даже не существует, а ведьмы – это просто прокаженные, выброшенные за ограду поселений?
Вместо этого она зло сказала:
— Ну и уезжай.
После чего отправилась домой, игнорируя его оклики.
Теперь, задумавшись о своем поступке, она решила, что может быть стоило поговорить с Ворниром. Но она точно знала, что он еще более упертый, чем она, если принял какое-то решение. А теперь она не знала, что делать – он уже уехал, и она могла бы попробовать найти его и отговорить, но Ливара представляла, насколько это будет глупо выглядеть, если она заявится к ним в поселение. И ее никто не отпустит. Хотя в последнее время она вела себя более свободно – отец редко ее ругал, когда она приходила позже или вновь устраивала игры среди детей, после которых кто-то приходил жаловаться.
Когда многие поуходили и у костра осталось пятеро, внезапно заговорил самый старший. Ему было лет семнадцать и он весь вечер в основном молча слушал. Тавронги мог стать одним из охотников со временем. Он уже бывал в лесах, учился среди других владеть деревянным мечом - железное оружие носить в поселении запрещалось. Было видно, что ему не терпится что-то рассказать, и все это время он ждал подходящего момента.
Его взгляд был устремлен на Ливару. Некоторые подшучивали, что девочка теперь гроза ведьм, и ни одна из них не ступит больше в их поселение. Выдуманные истории про нее появились довольно быстро, а она им только подыгрывала – младшие еще больше ее боялись, а некоторые старшие перестали задираться.
— Помните, — начал он, — как Ливара... изгнала ведьму? Я хочу рассказать вам историю, о которой никто не должен знать, — немного загадочно сказал он.
Девочка лишь усмехнулась, понимая, что сейчас родится еще одна байка. Она не ожидала такого от Тавронги – он никогда не казался тем, кто сочиняет и распространяет такие истории.
— Может быть, вы слышали... Что неподалеку от поселения, в небольшом леску, живет старая ведьма, — все кивнули. — Не так давно, может, недель несколько назад, а может уже месяц, поздно ночью меня поднял отец. Он плохо себя чувствовал тогда и я подменял его, где мог. Он сказал мне, чтобы я срочно направился к старосте и тот скажет, что делать. Я удивился, ничего не понимая, - была ночь, и может это был болезненный бред. Но я послушал его и отправился туда. Там уже были другие... Я не буду говорить, кто. Телега была запряжена и мы отправились в путь.
Его история становилась все более интересной. Все затихли, ожидая продолжения.
— Мы ехали очень долго, и я начинал понимать, куда мы направляемся, и что истории про связь старосты и ведьмы – это не слухи. Я несколько раз спрашивал, что мы везем, но мне никто не сообщил. Мне удалось подглядеть – в телеге точно была еда и еще что-то. Путь ночью оказался не очень удачным – мы сломали колесо, ремонтировали телегу и приехали к ведьме лишь к утру, когда рассвет уже давно наступил.
Было слышно как догорают ветки в костре.
— Она выглядит... не так, как ее описывают. Она больше похоже на тетушку Балву — только не такая упитанная. Обычная женщина в каком-то доме. Она нас не ждала – думала, что мы уже не приедем. На ней не было мрачной робы или балахона – обычная деревенская одежда. Если бы она приехала к нам в поселение на ярмарку, то мы бы ее и не узнали.
Он еще более пристально смотрел на Ливару.
— Но она была не одна. Та ведьма, которую ты тогда изгнала, тоже была с ней... Мы разгрузили мешки и я заносил один из них в дом – там все было... как описывают. Везде развешаны травы, стоял котел, какие-то банки. Все пропитано запахами, а на стенах были странные рисунки и надписи, от которых бросало в дрожь. За столом сидела та ведьма, еще более мрачная. Ее вороные волосы не были скрыты под капюшоном, а лицо было все такое же белое, как у мертвеца.
Он замолчал.
— И что дальше? — спросила Ливара.
— Ничего. Мы уехали, и больше я их не видел. Отец поправился, и теперь я понял, куда он пропадает иногда по ночам, а иногда и в другое время, уходя, никому не говоря. Мне сказали, чтобы я тоже никому не говорил. Но я не понимаю, что они скрывают и почему мы помогаем какой-то ведьме? И если старая ведьма не кажется такой уж злой, то вот та ярмарочная излучает проклятие и тьму.
Остальные молчали, не зная, что ответить. Тайны взрослых не всегда были понятны. Но им так и суждено было оставаться тайнами взрослых.

Глава 4. Откровение знахарки
В середине весны, когда дожди наконец прекратились, а солнце начало согревать землю, в один из дней к Ливаре подошел отец и сказал:
— Завтра мы отправимся в город. Ты поедешь со мной.
Больше он ничего не объяснял, а брат на ее вопросы лишь молчал. Кажется, он что-то знал, но не говорил. Утром между ними было короткое прощание, а мать лишь сказала:
— Не волнуйся, все будет в порядке. Навестите мою сестру.
Ничего не понимая, она отправилась с отцом в путь. Так далеко Ливара никогда не была, поэтому с любопытством наблюдала за множеством незнакомых людей, встречавшихся по дороге. Некоторые не отказывались их подвести на своих телегах, другие требовали за это деньги. Ночевка тоже оказалась не бесплатной, чем дальше они удалялись от своих поселений, тем дороже. В каждом новом месте, где они оказывались, людей становилось все больше. Теперь казалось, что то громадное поселение из тысячи человек лишь небольшое место, по сравнению с теми деревнями, которые могли тянуться милями. Некоторые из них были ограждены высоким частоколом, словно какие-то крепости.
Видела она и патрули – рыцари мчались по дорогам, а иногда их были целые вооруженные отряды. Большинство, как и они, двигались на восток, к городу, известному как Нарильнен, что был западной границей королевства Кэнгор – форпостом человечества, бегущего от Древних Проклятий в эту часть мира.
Ливара до конца не понимала истории о Древних Проклятиях – легенды говорили, что сильная черная магия преследует человечество из века в век, обрушиваясь на него время от времени и заставляя людей искать новые места для жизни. А колдовство притягивает эти проклятия, как и люди, которые несут в себе эту силу. Раньше всех их убивали, чтобы не пропустить в мир тьму. Сейчас просто держались подальше и изгоняли, чтобы не дать проклятиям коснуться людей.
И если в сказки о ведьмах как-то можно было поверить, встречая этих необычных созданий живьём, то в то, что существует магия, способная уничтожать целые города, верилось с трудом. Истории о великой колдунье, некогда жившей в их землях, одни старались вообще не обсуждать, словно боялись даже упоминания о ней, другие просто высмеивали, утверждая, что подобных сил у ведьм никогда не было и не будет. Старикам мало кто верил, когда они начинали свои истории словами: "все, кто ее видел – погибли".
По мере приближения к городу привычная просторность сменилась суетой. Многие леса вокруг были вырублены, и землю оставили под засев и выпас скота. Деревни прижимались друг к другу так близко, что сложно было определить, где кончается одна и начинается другая. Сам же город был окружен невысокой каменной стеной. Несмотря на то, что в некоторых местах она пошла трещинами и были видны пробелы, вид этой грандиозной по размеру конструкции надолго приковал взгляд девочки.
У самого города, казалось, нет края – он раскинулся, заняв весь горизонт и его видно было издали – все дороги вели к нему.
На въезде стояли стражники, не спеша пропускать людей. Оказалось, что для проезда внутрь нужно было подтвердить, что ты житель королевства, регулярно платящий налоги. Отец недолго ругался с ними, словно зная об этой преграде. Передав деньги, он получил два небольших листа, дающих им возможность оказаться внутри.
Ливара почти не помнила сестру матери – тётя была чуть младше и совсем на нее не походила – была все время веселая. В их небольшом доме жило пятеро детей, большинство которых были ровесниками девушки. Они с радостью приютили их с отцом, даже не спрашивая причину их приезда.
Как она не подслушивала, но так и не смогла понять, что происходит. Отец благодарил Кенои за помощь, выспрашивал странные вещи, и лишь на утро они втроем отправились в центр города, который с каждым домом становился все выше. Многие дома были каменными, построенными века назад, и походили больше на укрепление или крепость, что вызывало восторг у девочки. Такими должны быть селения, которые способны защитить жителей от угроз - а не ветхие дома и лачуги на краю полей и лесов с невысоким частоколом. Понятно, почему рыцари защищали их - они были открыты для любых опасностей, просто никогда с ними не сталкивались. А этот город, согласно легендам, пережил нападения монстров, был оплотом во время войны против проклятий, защитником этих земель.
Оказавшись у дома, вокруг которого толпилась очередь, Ливара пыталась понять из разговоров, куда они пришли. И очень скоро поняла. Речь шла про какую-то знахарку – так называли некоторых ведьм, которые по непонятным никому причинам помогали людям. Хотя это и противоречило тому, что все колдовство несет зло. Среди их шести поселений таких не было – они чтили традиции и не звали темную магию к себе в дом. Хотя поведение старосты и история у костра говорила, что, может быть, какие-то связи существовали.
— Что мы тут делаем? — удивилась Ливара. — Я не хочу идти к ведьме.
Отец промолчал. В дом они вошли без тёти. Прежде, чем пересечь порог, он посмотрел на дочь и сказал:
— Все, что ты тут услышишь, никогда никто не должен узнать. Что бы нам не сказали – это должно остаться тайной. От этого может зависеть твоя и моя жизни. Ты поняла?
Он был слишком серьезен, чтобы с ним спорить. Поэтому она молча кивнула.
Просторная комната была наполнена небольшой дымкой со странным запахом. Женщина, сидевшая за столом, выглядела уставшей. Ее волосы начала брать седина, хотя она еще не была старухой. На лбу появились морщины при виде Ливары.
Они подошли и отец, положив деньги, которые быстро пропали в руках женщины, начал говорить:
— В наше поселение как-то пришла ведьма. Моя дочь подошла к ней и... заговорила. После чего ведьма положила в ее руку вот это, — он поставил на стол небольшую коробку и приоткрыл. Там был тот самый камень, который она тогда выбросила. Ливара и не знала, что он нашел и сохранил его. — Мы хотели бы убедиться, что ведьма не наложила на нее проклятие или не сделала чего-то похуже.
По коже Ливары пробежали мурашки. Она никогда не задумывалась об этом. Теперь поведение отца с тех пор становилось понятным. Он боялся ее, больше старался не спорить с ней. Или боялся за нее и был не уверен, что те запреты, которые раньше он считал необходимостью, теперь важны.
Женщина начала произносить слова, направив руки в сторону камня, и воздух вокруг нее замерцал. Они оба резко отшатнулись, но она не обратила на это внимание.
— Я ощущаю в нем магию, но, похоже, он ничего больше и не делает, кроме как... излучает магию. Это просто символ Ковена – их... знак, чтобы отличать друг друга.
— Ковен?... — переспросил отец.
— Группа ведьм, которые объединились между собой. Не знаю, зачем эта ведьма дала его тебе, девочка.
Она внимательно всматривалась в лицо Ливары, а затем попросила подойти поближе. Ее руки вновь засияли, и девочка почувствовала, как ее кожу покалывает.
Знахарка, похоже, была удивлена.
— Она проклята, на ней есть проклятие? Его можно снять? Сколько это будет стоить? — начал отец, наблюдая за тем, что происходит.
Но та не спешила отвечать, бормоча себе что-то под нос.
— Нет, — ответила она громко, — на ней нет проклятия. Снимать ничего не нужно и платить денег больше не нужно.
Она достала монеты и положила их на стол, добавив:
— Забирайте. Я не могу взять за нее деньги – это нарушит обычаи.
Они продолжали смотреть на нее удивленно.
— Что вы почувствовали? — вновь спросил отец. — Что за обычаи? О чём вы говорите?
Было видно, что он нервничает.
— Я ощущаю от нее магию. Но это не магия заклинания, которое могли бы на нее наложить.
Мир вокруг Ливары словно сжался от этих слов. Воздуха не хватало. А женщина продолжила:
— От нее исходит собственная магия. Потому что она... ведьма. Вы привели ко мне ведьму. А наши правила не разрешают мне брать деньги у своих сестер.
Наступила тишина, прежде чем отец возразил:
— Но ей почти тринадцать. За ведьмой приходят в детстве, или когда вокруг них проявляется колдовство. За ней никто не пришел, и проклятий вокруг нее никогда не было. Ничего странного не случалось, иначе бы мы заметили. Может, ее колдовство настолько слабое, что она не может считаться ведьмой?
Та отрицательно покачала головой:
— Ее колдовство очень сильное. Может, даже сильнее моего. Она ведьма, но я не знаю, почему ее до сих пор не забрали другие.
Отец искал решение, не переставая задавать вопросы:
— Может, она станет как вы? Знахаркой? Как одна из... как их называют. Волшебниц?
Та пожала плечами:
— Мой случай особенный. Между нами и ведьмами есть правила, которые позволяют сохранить мир. Вы знаете это правило. Только сама ведьма может сделать такой выбор – уйти от остальных.
— Я не хочу быть ведьмой, — выпалила Ливара.
Женщина тяжело вздохнула, достала лист и стала писать. Затем поставила печать и подпись сверху.
— Это слишком сложное дело, я не могу его решить. Я всего лишь помогаю в самых простых вопросах – чуть магии, чуть колдовства – ничего серьезного. Идите в сторону дворца, покажите им мою печать и они направят вас дальше.
Когда они покинули дом, отец вновь посмотрел на свою дочь, все еще не пришедшую в себя, в голове которой продолжала крутиться фраза "потому что она... ведьма", и сказал, еще не приблизившись к ожидающей их Кенои:
— О том, что ты слышала, никто не должен знать. Ни даже мать и брат.
Но она не могла ответить. Она боялась, что известие о том, что она проклята, перевернет ее жизнь. Ее выгонят и она никогда не вернется домой. Она станет изгоем, будет жить в лесу и на болотах, прячась от людей. Не сможет искупаться или есть нормальную еду и будет пачкать лицо грязью, чтобы пугать детей.
Видя испуганную Ливару, сестра матери сразу поинтересовалась:
— Все в порядке?
— Да, она просто испугалась... колдовства. Я тоже испугался, но думаю с ней все будет хорошо.
Ливара не сразу поняла, что они не отправились туда, куда послала их знахарка. Она долго сидела в тишине, не слыша, как общаются остальные. Отец себя вел так, словно ничего не произошло, как будто в нем не было того скрытого напряжения, которое она наблюдала на протяжении многих дней путешествия.
Лишь когда они собирались спать она подошла к нему с немым вопросом во взгляде. Спокойствия в нем как не бывало. Она видела его страх – он боялся ее, или того, что с ней может случиться.
— Я не знаю, к кому она нас послала. Может, тебя бы там схватили и убили. Если она не смогла помочь, то больше не стоит рисковать. Теперь об этом знает еще один человек. Я не верю, что в тебе есть колдовство – оно бы себя давно проявило. Может, она ошиблась – она всего лишь тот, кто лечит людей травами. Мы просто уйдем отсюда и навсегда об этом забудем, словно ничего не было. Хорошо?
Ливара кивнула, не совсем понимая, что хотел сделать отец. Он обнял ее и сказал:
— Ты моя дочь, я тебя защищу.

***

Спустя два дня, после того, как отец и дочь уехали, покинув город, знахарка отправилась в небольшой дом на самом краю дворцовой зоны. Двери как всегда оказались открыты – он уже был предупрежден о ее визите.
Как и обычно, его стол не был обременен древними письменами и стопками книг. Не было тут и особых ингредиентов, способных испугать взгляд. Запаха трав и поблескивания магии тоже не было видно. Стол был накрыт едой, а по краям стояли кубки с вином. Колдун сидел в объятии двух молодых девушек и был занят чем-то совсем другим, не похожим на магию. Он знал, что скоро в дверь войдет знахарка, но даже не потрудился как-то подготовиться.
Женщина кашлянула, но он не сразу отвлекся.
— Что скажешь о той девочке, которую я к тебе отправила?
Он немного отсадил двух обнаженных красоток в сторону и спросил:
— Какой девочки? Красивая? Ты теперь готова мне присылать девиц? — рассмеялся он.
— Тринадцатилетнюю девочку. У которой магия.
Лицо его стало более серьезным.
— Никто не приходил. Девочка тринадцати лет, которая не стала ведьмой и которую никто из Ковенов не призвал к себе?
— Да, — подтвердила знахарка.
— Такое случается очень редко. Но это судьба или проклятие привели ее к нам. В ней действительно есть магия?
— В ней течет колдовство, как в реке перед водопадом, переполненной опасными скалами, которые способны уничтожить все на своем пути.
— Давай без стихов. Где она сейчас?
Женщина пожала плечами:
— Не знаю, я направила ее к тебе. Не думала, что они передумают. Они выглядели... отчаянно. Ты знаешь, как бывает, когда кто-то в семье узнает, что их дочь или сын прокляты и хотят что-то с этим сделать.
Она задумалась:
— Но впервые вижу такую взрослую. Интересно, что произошло в ее краях, если ведьмы не смогли ее забрать к себе.
— Нам нужно найти ее. Мне нужна помощница, или даже лучше — ученица. Наконец то!
— Но законы ведьм... - начала было знахарка, но колдун ее прервал:
— Уже давно никому не интересны. Правители востока ведут войны при помощи магии, колдуны есть почти в каждом городе, а наш король ищет тех, кто сможет помочь ему в случае такой угрозы. Ведьмы уже в прошлом. Мы создадим свои... ордена магии. Нам нужно просто найти еще кого-то, на кого не претендуют ведьмы.
Лицо знахарки сменилось на отвращение:
— А ты в это время сидишь тут со шлюхами.
Он похотливо глянул на девицу слева:
— Девочки, не обижайтесь на нее, ей уже возраст не позволяет.
А затем вновь обратился к знахарке:
— Нам нужно найти ее любой ценой... Ты мне поможешь?
Женщина фыркнула, развернулась и пошла к выходу, про себя говоря:
— Как же... найдет он.
Вскоре она покинула дворец лорда, отправившись делать свою работу, которая уже давно не приносила ей никакого удовольствия. И надолго забыла об этой девочке. На много-много лет.
Впрочем, как и местный придворный колдун, планировавший найти ее любой ценой.

Глава 5. Черные камни
Путь назад проходил не в самых приятных разговорах.
— Если бы ты была проклята, то тебя бы уже давно забрали ведьмы, — говорил Ливаре отец. — Она ошиблась, но все равно никто об этом не должен знать. Ты будешь дальше жить с нами, как будто ничего не случилось.
Но она ощущала, что он не до конца в этом уверен и теперь остаток жизни будет смотреть на нее с подозрением, опасаясь ее, зная, что она испорчена колдовством и в любой момент с ней может произойти что-то, что обречет их всех на гибель.
Иногда она пыталась спорить, но сама боялась признаться себе, что если все действительно так, то ей придется покинуть всех и отправиться жить к ведьмам. Или стать безумной отшельницей. Или умереть где-то в лесу от голода – у нее не было черной магии, чтобы выжить.
Когда они вернулись домой спустя много дней пути, то были уже готовы играть свои роли. Отец сообщил, что с Ливарой все в порядке, и мать с братом бросились к ней обниматься.
— Я знал, что тебя не возьмет никакое ведьмино проклятие, сестренка.
Когда они с отцом уезжали, он сообщил лишь о подозрении на проклятие. Мать и брат знали, а Ливара нет. Теперь, когда они вернулись и старались показать, что все в порядке – страхи позади и ничего уже не случится, а деньги за целый сезон, которые они так долго копили, были потрачены зря на это путешествие, жизнь должна была вернуться в свое русло.
Поэтому брат не мог понять, почему Ливара закрылась в себе. Она чувствовала, как эта новая тайна угнетает ее. Сны наполнились новыми страхами, и каждый день она боялась, что ее руки вспыхнут, как у знахарки, навсегда сделав ее проклятой и изгоем для всех.
Выходить гулять с остальными она тоже стала реже. Никогда она больше не играла в ту игру, где приговаривала с другими детьми слова "ведьме место среди ведьм". Не пыталась больше разгадать тайну той старухи, которой по ночам возили телегу. Каждый раз, когда об этом пытались говорить, старалась избегать темы.
Но шли дни, и страхи уходили. Хотя иногда на ярмарках она ощущала на себе чей-то взгляд, словно кто-то пришел за ней. В такие моменты ее вновь бросало в дрожь, она оборачивалась, но не находила той злой ведьмы, которая вызывала внутри бурю.
А про свое путешествие в другой город рассказывала лишь первые впечатления – про захватывающий новый мир за пределами их поселения. Говорила, что город – это словно сотни поселений в одном месте, окруженных стенами, и что там так же много людей, как деревьев в лесу.
Вечерами у костра, ее истории еще долго будоражили местных детей.
Как-то летним вечером, когда ее в очередной раз наказали, в этот раз за небольшую драку с одним из местных задир, Ливара убирала в доме, после того, как внезапные гости из соседнего поселения уехали и остальные отправились их провожать, пока еще вечер не перерос в ночь.
Их поездка в город была год с лишним назад, совсем недавно девочке исполнилось четырнадцать, но она продолжала как ребенок играть с остальными, не стремясь к более взрослым компаниям, игнорируя тех девочек, которые больше не лазили по деревьям, и тех мальчиков, которые смотрели на нее как-то иначе.
Ливара цеплялась за детство, словно ощущая его последнюю защиту от того, что ей предрекли. Иногда ее пугали мысли о том, что будет с ее семьей, когда все узнают, что они скрывали ее ведьмовство.
Уборка затянулась, и она слишком устала. Закатав рукава, она стала переносить стулья и случайно, поставив один из них, зацепила свое украшение на руке. Соединяющая их нить порвалась и они рассыпались по полу.
Злость за собственную неуклюжесть заставил ее закричать. Потом, сев на пол, она стала собирать рассыпавшиеся камни. Бурлящие в ней эмоции превратились в слезы, когда она дрожащими руками нанизывала один камень за другим на порванную нить.
А затем ее сковал страх. Камни, к которым она прикасалась, внезапно меняли свой цвет. Ее некогда красивое блестящее украшение, последний подарок ее друга, стало черным. Холод словно стал ощутимее в комнате, как невидимый призрак, который пришел за ней, чтобы забрать с собой.
Она аккуратно надела браслет на руку и опустила рукав. Может, ей только привиделось. Если не смотреть на него, то, может, ничего и не произошло. Но вновь подняв рукав она увидела темную путаницу из черных камней, мрачных, словно колдовской узор. Это был знак - знак того, что в ней жило проклятие.
Когда вернулись отец с матерью и братом, она мрачно сидела в углу, пытаясь понять, что делать дальше. Может, продолжать вести себя так, словно ничего не произошло? Но теперь она знала, что знахарка была права.
К счастью, ничего подобного не повторилось. Шли дни, и ощущение проклятия за спиной проходило, хотя ее украшение всегда напоминало о том, что тогда произошло.
Ливара ничего не рассказала отцу, чтобы не пугать его еще больше.
В пятнадцать лет вокруг Ливары появлялось все больше ухажеров, а родители настаивали, что ей пора заканчивать с детскими играми и задуматься о том, чтобы основать семью. В поселении не было традиций, в каком возрасте пора выходить замуж. Обычно об этом заговаривали после шестнадцати.
Но девушка ощущала в этих намеках родителей какое-то желание избавиться от нее - словно они ощущали, что с ней что-то не так, и чем дальше она от них будет, тем лучше для них.
Среди парней, которые к ней начали наведываться, предлагая прогуляться по округе, однако, не было ни одного, кто хоть как-то привлекал ее. А эти ухаживания, хоть и позволили ей отвлечься от плохих мыслей, но не вызывали у нее никаких эмоций. Она просто пыталась быть как все, присоединяясь к подростковым компаниям по вечерам, словно ничего не изменилось.
Но где-то глубоко она понимала, что, рано или поздно, проклятие вновь проснется, напомнит о себе. Тьма была неотвратима.
Мать, видя, что она колеблется с выбором, стала напирать, иногда удивляясь тому, что дочери никто не нравится. В одном разговоре между ними она спросила:
- Может, тебе не нравятся мальчики?..
Нависшую тишину и напряжение, которое внезапно появилось между ними, нарушил вопрос Ливары. Еще более провокационный. Она зло смотрела на мать:
- Как ведьмам?
Поговаривали, что если ведьмы обитают в лесах, живя друг с другом, и значительно реже с колдунами, то и встречаются друг с другом. Кто-то рассказывал про ночные оргии под луной с демоническими существами, другие считали, что сердце ведьм настолько черное, что они не способны любить.
Ливара все чаще задумывалась, что большинство представлений о ведьмах строится на том, что обычно осуждалось. Выживание в эти времена зависело от того, насколько быстро люди создавали семьи и заводили детей. Их семья с тремя детьми считалась обычной для поселения, хотя некоторые удивлялись, почему их так мало — среди соседей были семьи и с десятью детьми. Впрочем, встречались и те, у кого было меньше детей или не было их вовсе. В такие моменты, как всегда, поговаривали о набирающих силу темных проклятиях.
Сестра Ливары была на шесть лет ее старше и уже давно нашла себе мужа, живя в селении, расположенном в нескольких днях пути, и лишь иногда приезжая к ним. Она всегда казалась немного чужой, а после того, как нашла мужа, совсем замкнулась в своей семье. Они не сильно дружили и раньше, чтобы Ливара скучала.
В их землях не поощрялись другие типы отношений. Тех, кого ловили, могли обвинить в ведьмовстве и даже изгнать. Впрочем, ходили слухи, что в некоторых местах такое все же происходит между отдельными людьми.
Озвученный матерью вопрос заставил Ливару задуматься о том, что раньше никогда ее не беспокоило. Может быть то, что делало ее ведьмой, извратило ее, сделав неспособной любить.
Она резко встала и ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью. И больше они об этом не разговаривали.