Дело Кудимовой и Судилище падших Хворова -главы

Искусственно созданное «дело» Кудимовой

№ 2025 / 11, 20.03.2025, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Сейчас даже трудно поверить, что так было. Представляете: вопрос о приёме в Союз писателей одной молодой красивой девчонки из русской провинции решался аж в ЦК КПСС. Но это не выдумка, а факт. И происходило это в 1987–1988 годах. А касалось это Марины Кудимовой. И хлопотал за неё не абы кто, а сам Евгений Евтушенко.

Марина Кудимова
 
Узнал же Евтушенко о юной, но очень талантливой поэтессе из Тамбова, по сути, случайно. В 1974 году в Тамбове проходили дни литературы. На них из Москвы был делегирован в том числе и Александр Тихомиров. На встречах с читателями он читал стихи из только что вышедшего своего сборника «Зимние каникулы». Кудимовой эти стихи понравились. Она подошла к москвичу и прочла ему свои строки. А в Москву Тихомиров возвращался уже с толстой пачкой стихов своей новой тамбовской знакомой. Дальше эстафету принял Ян Гольцман. Он нашёл подход к жившему в подмосковном Переделкине Евгению Евтушенко и всю привезённую из Тамбова пачку Тихомирова смог передать легендарному поэту. И Евтушенко эту пачку не отбросил. Он стал вчитываться и обомлел. А вскоре в Тамбов ушло от него большое письмо Кудимовой, которое заканчивалось приглашением молодой поэтессе посетить его подмосковную дачу.

Но Кудимова засомневалась: надо ли ей искать поддержку у большого художника. К тому времени она закончила сказочную повесть в стихах «Арысь-поле» и пустила её по рукам. И получилось так, что её записали в разряд подпольных поэтов. А кто ж тогда «подпольщиков» мог допустить к государственным издательствам?!

Однако Евтушенко решил и эту проблему. Он уломал издательство «Молодая гвардия» принять рукопись первого сборника Кудимовой и сам вызвался её отрецензировать, одновременно предложил себя в качестве автора вступительной статьи. Но тут заартачилась уже Кудимова. Она не хотела, чтобы её потом упрекали в спекуляциях на имени Евтушенко, и уговорила издателей заказать предисловие Сергею Москвину, который после окончания Литинститута смог устроиться лишь ночным сторожем.

Дебютный сборник Кудимовой «Перечень причин: Из книг, которые пишутся» вышел в 1982 году. И о нём сразу заговорила вся литературная Москва.

Евтушенко считал, что молодую поэтессу, которую он успел даже заснять в своём фильме «Детский сад» (она сыграла маленькую роль учительницы), стоило немедленно принять в Союз писателей. Но тут рогом упёрлись тамбовские литфункционеры. Они-то годами стояли в очереди на принятие в Союз, и о них никто из столичных критиков не то что больших статей, даже коротких заметулек не писал. А тут объявилась, по их мнению, какая-то выскочка. Больше того, местные сочинители начали гонения на свою землячку.

Желая помочь Кудимовой, Евтушенко обратился с письмом в Тамбовский обком партии. Он не сомневался, что уж в обкоме-то точно прислушаются к его мнению. Но поэт ошибался. Провинциальные партийные чинуши давно видели в Евтушенко врага, но до перестройки вынуждены были помалкивать в тряпочку. Но с началом горбачёвской перестройки они осмелели и стали показывать зубки.

16 июля 1986 года секретарь Тамбовского обкома по пропаганде В.Зверев сообщил Евтушенко:

«Ваше письмо внимательно рассмотрено в обкоме КПСС. Исходя из того, что вопросы, связанные с приёмом в члены Союза писателей СССР целиком относятся к компетенции писательской организации, было рекомендовано её руководству ещё раз вернуться к рассмотрению вопроса о приёме М.Кудимовой в члены Союза.

13 июня с.г. состоялось общее собрание Тамбовской областной писательской организации, которое всесторонне обсудило этот вопрос и единогласно приняло постановление – утвердить решение бюро писательской организации от 26 июня 1985 года о невозможности в данное время рекомендовать М.Кудимову в члены Союза писателей.

Такое решение мотивировано тем, что М.Кудимова своей творческой и общественной деятельностью не связана с Тамбовской писательской организацией. Кроме того, у неё пока вышла только одна книга стихов «Перечень причин», которая, как Вам известно, получила разную оценку критики, но преимущественно – отрицательную. О деятельности М.Кудимовой за пределами области наша писательская общественность не информирована.

Прошу Вас понять правильно. Здесь нет предвзятости, недоброжелательного отношения к М.Кудимовой, а тем более зависти.

Что же касается Вашего намерения приехать в Тамбов для встречи с читателями, то мы будем рады встретить Вас на тамбовской земле» (РГАНИ, ф. 100, оп. 2, д. 401, л. 71).

Евтушенко, получив такой ответ, пришёл просто в ярость. Мало того, что провинциальный партаппаратчик дал ему чётко понять, что его мнение для тамбовских властей ничего не значило, так функционеры, по сути, отказались признать дар их талантливой землячки.

Евгений Евтушенко
 
Тут ещё чем осложнялось дело? Кудимова тогда нигде не работала и жила одной литературой, а значит, для правоохранителей она считалась тунеядкой и её в любую минуту могли привлечь не только к административной, но даже и уголовной ответственности по соответствующей статье. Поэтому ей крайне необходим был статус члена Союза писателей.

В итоге Евтушенко решил постучаться уже в отдел культуры ЦК КПСС. 20 декабря 1986 года он написал кураторам советской литературы по партийной линии:

«Дорогие товарищи!

У нас сегодня поэзия талантами не богата. Одно из самых обещающих имён – Марина Кудимова из Тамбова, автор книги «Перечень причин», вышедшей в Тамбове. О её стихах написано много статей – и положительных, и критических, и полуположительных. Но это – признак незаурядности. Кудимова – лауреат премии Маяковского на празднике молодой поэзии в Грузии. Она – полностью профессиональный литератор, много печатает переводов с грузинского, с узбекского. Человек достойнейший, глубоко образованный. Живёт литературным заработком, являясь матерью одиночкой с маленьким ребёнком. Характера самостоятельного, резковатого, зато искреннейший человек. Ещё в прошлом году Комиссия по молодым Союза Писателей провела заседание, посвящённое работе Кудимовой, и рекомендовала её в члены Союза Писателей, написав об этом письмо в Тамбовскую писательскую организацию.

Однако тамбовская организация (среди которой нет ни одного всесоюзного имени), где главенствуют главным образом серые ремесленники, на протяжении ряда лет упорно старается не замечать, что у них под боком живёт талантливая поэтесса, ведёт себя с местнической мафиозной групповщинкой и не внимает даже рекомендациям Большого Союза. Я вынужден был написать письмо в обком КПСС г. Тамбова, и к сожалению, секретарь обкома тов. Зверев пошёл на поводу у этих групповщиков. В его письме он употребляет вопиющую фразу «О деятельности Кудимовой за пределами области наша писательская общественность не информирована». А в это же время всесоюзная «Литгазета» публикует большое интервью с Кудимовой, где она информирует о своей деятельности всю нашу страну. Что ж, означает ли это, что ни обком КПСС, ни тамбовская писательская организация не читают всесоюзных газет, а только свою областную?

Это моё письмо в ЦК КПСС продиктовано тем, что у меня создаётся впечатление такого порядка: в ряде наших организаций на местах – в том числе и в Тамбове существуют люди, которые ведут прямой саботаж решений партии о перестройке, не желают чувствовать свежего ветра перемен, пытаются решать судьбы талантливых людей с местнической точки зрения своего собственного шестка. Такое поведение нетерпимо – ни с государственной точки зрения, ни с нравственной, а у нас, слава богу, настало время, когда государственность и нравственность одно и то же.

Прошу отдел культуры ЦК КПСС помочь решить это искусственно созданное в Тамбове «дело» Кудимовой, помочь талантливой поэтессе твёрдо встать на профессиональную дорогу. Я – член Союза писателей с 1952 года, и как-нибудь за тридцать четыре года научился понимать кто талантлив, а кто нет. Нельзя позволять посредственностям душить таланты» (РГАНИ, ф. 100, оп. 2, д. 401, лл. 69, 70).

Письмо Евтушенко легло на стол к новому заведующему отделом культуры ЦК КПСС Юрию Воронову. А тому не надо было объяснять, как обстояли дела в писательском сообществе. Он сам был поэтом и в своё время много через что прошёл.

Напомню: в конце 60-х годов Воронов сам оказался в опале. Но не из-за своих стихов. По одной из версий, он пострадал из-за статьи о преступлениях китобойной мафии, пропустив на эту тему статью в редактируемой им «Комсомольской правде». Но, думается, убрали его из «Комсомолки» по другой причине. Воронов много лет был близок к группе влиятельного члена Политбюро Александра Шелепина. А эта группа соперничала с кланом Брежнева. Поэтому всех её представителей с определённого времени начали из власти выдавливать. Воронов, в частности, был удалён в Берлин в качестве собкора «Правды». В Москву его возвратили уже после смерти Брежнева, и ему сразу дали две должности: главного редактора журнала «Знамя» и рабочего секретаря Союза писателей СССР по международным делам. Так что он изнутри видел, как литчиновники годами гнобили талантливую молодёжь.

Воронов выяснил, что только в одной Москве человек сорок в течение пяти-шести лет не могли попасть в Союз только потому, что они не смотрели в рот литгенералам. Он дал команду ускорить процедуру их приёма. Так литчиновники ещё год вели негласные торги. Одна группа договаривалась пропустить в Союз поэта из другой группы, но взамен требовала гарантий, что другая группа не будет чинить препятствий для приёма поэта из первой группы. А какое это имело отношение к настоящей литературе?

 
                СУДИЛИЩЕ    ПАДШИХ

         ( Завершающая  глава романа в стихах и прозе Богоявленский  грешник )


Они собрались скопом и по заготовленной договоренности стали обвинять поэта в несуществующих событиях и поступках . Обвиняли в сквернословии , унижении человеческого достоинства , в грубости и оскорблениях ? Некоторые из обвинителей не общались с поэтом уже лет 10 - 12 однако неистово обвиняли . Поэт никого из них прежде никогда не оскорблял . Наоборот , был со всеми доброжелателен , добродушен и помогал многим чем мог . Всегда поэт откликался на помощь и участие в судьбе каждого просящего . Обвинения были изначально построены на придуманной ужасной клевете . Это действо было программной местью почетной процентщицы , повитухи интриг , некой изощренной Валентины . Всем хотелось доказать свою приверженность к дисциплине , скромности и тактичности в поведении и межличностных отношениях . Многие лихо доказывали свое кредо " Всегда " в обвинительных постулатах . Несли ахинею , ложь , наветы , подметные фразы , клевету , наговор и чернуху как тамады на фуршете " нечистой силы " . Многих объяли туман заблуждений и пелена кривды . Изгалялись над фантомом , воображаемым поэтом как хотели и желали . Анатолий Труба громче всех и доходчивей для внимавщих ересь , уничижал творца лирических и философских стихов . Поэт реальный отсутствовал на этой " черной мессе падших нищих духом " . Хором долго вопили с повторами -- Виновен ! -- Где -- то недалеко петухи в ответ прокукарекали и на окнах появились морды : нетей , бесов , анчуток , кикимор , ведьм , упырей и вурдалаков . Чудовища улыбались клыкастыми пащеками , взирая пылающими зенками на хохотавшим в круге судилища чудовищ. . Нечисть висела в смутном воздухе и исходила мелкой дрожью ...В помещении запахло серой и тухлыми яйцами . Многие падшие обвинители почувствовали как грех нечестивого , лживого , безбожного , порочного приговора входит в их внутренности полынным пламенем , но продолжали неистово хохотать … К некоторым на грудь прикрепился сам собой голографический " Орден Иуды " . У некоторых этот орден предателей заполыхал на лбу . Вдруг один из судилища не обвинявший поэта , но проголосовавший за приговор увидел надпись на стене : " Всех лукавых , подлых , мерзких прислужников злыдни Вали ждет неизбежная , скорая расплата "

Неизбежность

Когда в судьбе случится горе
И грянет жуткая беда ,
Вы вспомните -- кипело море ,
Судилища , но не суда .

Вас захлестнут волной напасти ,
Страшней несчастий остальных ...
И вы познаете отчасти ,
Страдания существ шальных .

Судили вы и вас осудят ,
За ерунду и мутотень .
Вас ангелы небес принуят,
Влачить пылающую тень .

Осудят звезды вас лучами ,
Осудят грозы на лету . .
И бури смутными ночами ,
Осудят хищников тщету .

Вы хищники в своем порыве ,
Судили личность ни за что .
И ваши судьбы на обрыве ,
Заплатят душами за то .

Капкан самообмана

Вздохнут теперь свободной грудью ,
Избавившись от лишних ртов .
И выплеснув ребенка с мутью ,
Пойдут вперед между кустов .

Ох как прекрасен лес волшебный ,
С тропинкой чудной золотой ...
И мир суетный непотребный ,
Заменит погремок простой .

Идут и видят превращенья
Зверей в иные существа ,
В округе смутного вращенья ,
Иллюзии всяких торжества .

Вдруг видят бабку у тумана ,
У края заповедных грез .
И вдруг капкан самообмана ,
Захлопнулся вокруг всерьез .

Они в капкане все незримом ,
Пошевелится нету сил .
И бабка облекает дымок ,
Всех кто вовсю заголосил .

Тщеславные

Когда сидели за столом
И пили водку дружно ,
Не рассуждали мы о том ,
Что палачом быть нужно .

Душа болела и звала ,
У Николая счастья ...
Я бросил личные дела
Из - за причин участья .

Блажил Олег на этаже
Шестом в пространстве кухни .
И я с мечтами неглиже
Кричал : --- Преграда рухни ! --

Мещеряков спросил совет :
-- Как быть в журнальном деле --
Легко послушал мой ответ :
-- Аршанский дока в теле --

И Кочуков пришел с добром ,
Просил о светлой воле :
-- Ты одари не серебром ,
Проголосуй в юдоле ---

Звонила Леночка Шматко ,
О жабах толковала ...
Просила голос высоко ,
Поднять крылом вокала .

И прежде я помог другим ,
Стать членами Союза .
С пустой душой и дорогим ,
Хоть пропадала муза .

Пришли иные времена ,
Тревожные и злые .
Тускнеют веры письмена ,
Блистают роковые .

Процентщица купила тех ,
Кто сам продаться рвался .
И в день немыслимых потех ,
Тщеславных круг зарвался .

Меня поэта светлых грез ,
Хулили все от пуза .
И обвиняли вновь без слез ,
Как палачи Союза .

Грозная старуха

Старухе не стыдно быть "Грозной",
Как царь незабвенный Иван .
И девке по сути обозной ,
Путевку вручить на диван .

Она кувыркалась с Николой ,
С Василием сняли табу .
И с голым попутчиком голой ,
Влетела в иллюзий трубу .

По небу мечты полетала ,
Морозно витать под луной
И к "Грозной" старухе пристала ,
Чтоб злобною быть не одной.

Появится месяц завоют ,
С волчицами грез в унисон .
И ноги друг другу помоют ,
Держа свой "клыкастый" фасон .

Подышат туманом незримым ,
Всей грудью , неясно какой
И скалятся с другом галимым ,
"Нулем" потерявшим покой .

Прислужница

Не ум ее блистал в делах ,
Блистала хитрость роковая .
В любых закутах и углах ,
Она лгала не унывая .

Служила в тон КПСС ,
Стихи писала про партийцев .
Служила чертящим процесс ,
Восславив бизнес кровопийцев .

Всегда в фаворе у чинов ,
Как кукла радостно пищала .
И вновь талантов не лгунов ,
Стереть забвеньем обещала .

В наградах вся за мутату :
Кружок , статейки и стишата .
И славит рьяно пустоту ,
Где кошек скушали мышата .

Прислужница своей тщеты ,
Вреднее горя диверсанта .
Не верит в нечисть маяты ,
Не верит в светлого гаранта .

А кто не в круге -- дураки !
И кто не чествует --- дебилы !
Друзья все кормятся с руки
И службой восполняют силы .

Еретичка

Слыла метресса еретичкой ,
Когда безбожницей была .
Слыла партийной фанатичкой ,
От пяток грубых до чела .

Служила партии до срока ,
Устав блюла до запятой ,
Но вести принесла сорока ,
О новой власти золотой .

Пришла с улыбкой еретичка ,
К другим блистательным богам .
И засвистела словно птичка ,
Прильнув к богатым берегам .

Зерно посыпалось нежданно
И манна с праздничных небес .
Все чуждое теперь желанно
И светоч менеджер чудес .

Забыта ересь пролетарских ,
Базарных воспаряет бум .
Теперь особа среди барских ,
Молельница метресса дум .

Но все замашки прежней доли
Остались принципом судьбы :
Интриговать в кругу юдоли
И ересь воспевать борьбы .

Гнусная мистерия

Валентина судьбой не святая ,
Коммунистам служила до срока ,
Когда злых волкодлаков стая ,
Вожака возлюбила пророка .

Валентина прибилась к стае ,
Стала хищной почетной злыдней .
И зимой , и в цветущем мае ,
Стала кривду вершить постыдней .

Искривляла пространство и время ,
Развращала продажных духом
И порочное , грешное семя ,
Всюду сеяла с черным пухом .

Многих членов Союза слова ,
Извратила до мерзкой сути .
На развалинах храма Тамбова
Вытворяют мистерию жути .

Обвинили по ложным наветам ,
Невиновного с честью поэта .
Впали в грех по Святым Заветам
И расплаты на каждом мета .

Пусть случится по воле Бога ,
С обвинителем всяким расплата .
Валя - злыдня низка и убога ,
Как юродивой сзади заплата .

Расправа

Они свою гордыню возлюбили
И жгучее тщеславие свое .
Голубок белокрылых истребили
И черное витает воронье .

Для них непогрешима Валентина ,
Любому слову верят чудаки .
И видится им яркая картина ,
Они все на Парнасе высоки .

Укажет на невинного -- воспрянут ,
Всей стаей налетают на него .
На крестное распятие не глянут ,
Когда нет кроме жертвы ничего .

Насытятся куском чужой судьбины ,
Оближут губы длинным языком ...
И повторят фуршетные смотрины ,
Нисколько не жалея ни о ком .

А Валентина хитростью исходит
И лжет как обреченная на зло .
Над ними месяц гибели восходит ,
Они кричат : "Нам страшно повезло ! "

Голгофа поэта

В них сила грешная взыграла ,
Как брага мутная в бадьях .
И бестия на них взирала ,
Найдя порочное в друзьях .

Они поэта все ругали
И обвиняли в темных днях .
И кривде ложью помогали ,
Гадюке в призрачных огнях .

Змея незримая шипела
И поднимала хвост трубой .
Вдруг брага мести закипела
И бес оправился рябой .

Они вдыхали смрад нечистый ,
Впадали в гибельную страсть .
Нес ахинею так речистый ,
Что мог от небыли пропасть .

И исходила девка бредом ,
Секла поэта клеветой …
За ними бесновался следом ,
Писатель сроду не святой .

Злом распинали "супостата" ,
На месте скорбного креста .
Голгофы здесь была утрата ,
Когда взорвали храм Христа .

Злоба кликуш

Пылала злоба в их глазах ,
Воспрянул в душах ад .
Увидели судьбу в слезах ,
Двенадцать лет назад .

Такие страсти пережить
Пришлось из - за меня .,
Что захотелось удружить ,
Всем языкам огня .

Огонь отмщенья полыхал ,
В порывах и в устах ...
И ворон крыльями махал ,
За окнами в кустах .

Кричала птица тяжело ,
Неистово к беде .
И окрыляли люди зло ,
На роковом суде .

А дело сшито се ля ви ,
Рукой дрожащей в тон ,
И виделяся поэт в крови ,
На плахе как Дантон .

-- Казнить заблудшего творца ! --
Кричали злыдни в масть .
Но дома кушал я тунца
И плюнул страху в пасть .

Припомнил жизни времена ,
Двенадцать лет назад ,
Как сеял дружбы семена
И всем помочь был рад .

Угодники метрессы

Судилища острый финал ,
Создали по духу секрета .
И деньги нашлись на журнал ,
Когда осудили поэта .

Гурьбой угодили одной ,
Почетной и злобной метрессе .
И каждый продажный родной ,
В убогой безнравственной пьесе .

Клубитесь в сплетеньях теней ,
Играйте творящих шедевры .
Но кривда надавит сильней
И станете жертвою стервы .

Вы вновь заработали куш ,
Глумясь над поэтом невинным .
И в круге отпетых кликуш ,
Вопите с исчадьем глубинным .

Юрьев день

Кружится курицей фурия ,
Искры ссыпает с хвоста …
Дух оглашенного Юрия
Злобен везде не с проста .

Вроде служил офицером ,
Видел афганскую мреть .
Слыл золотым кавалером ,
Что бы любовью гореть .

Стал непроглядным циником ,
Гордость объяла его .
Ходит с попутчиком мимиком ,
Ценит ханыгу всего .

Юность друган загубил ,
Учит как жить без души .
Юрий заблудший забыл ,
Кредо свое " не греши "

В день переходного поля ,
Юрий пойдет вникуда ...
Жизни беспутной недоля ,
Станет брести без следа .

Тщеславные обвинители

Ненавидеть они умеют ,
Это кредо у них не отнять .
То и дело вовсю сатанеют
И стремятся врагов обвинять .

Обвиняют и судят обычных ,
Одиноких творцов во плоти .
А своих друганов закадычных
Видят в вечности и чести .

Для противных поганые слухи ,
Распускают как шерсти кудель …
И рабами отвратной старухи
С ядом славы сосут карамель .

Ядовитая слава с крушиной ,
Волчьих грез взбеленяет туман .
И живут они жизненной тиной ,
Принимая за благость дурман .

Без добра не приходит прощенье ,
Без молитвы темны небеса .
Обрекая творцов на забвенье ,
Вы "калифы" на полчаса .

Тамбовские волкодлаки

Повернул я на пальце кольцо,
Стал читать письмена бумазей:
Ты увидишь событий лицо --
Облик зверя из бывших друзей.
Ты узришь небывалый размах,
Рокового безумия всех.
Будут страсти являться в умах,
С чередою порочных потех.
Будет всякая тварь мельтешить,
И глумиться над честью взахлеб.
Проклинать всех не надо спешить,
Кто – то свой исповедует стеб.
Ты услышишь пронзительный шум,
Исходящий от вздыбленных стай …
Не сгущай маяту своих дум,
О спасеньи души помечтай!
Зверь исчадий прыжок совершит,
Злом поступков без крестных оков.
Но молитва святая лишит,
Силу воли волчиц и волков.
Оскудеет звериный порыв,
Источиться греховная суть,
Прыгнут стаи под жизни обрыв,
И не добрый закончиться путь --
Повернул я на пальце кольцо
И, отринул стопу бумазей …,
Что б мое не бледнело лицо,
Стал молиться за бывших друзей .

Страда расплаты

Радуйся Валя , радуйся
И Алешин ликуй , и Коля !
Хоть пригублена чаша сладостей ,
Дегтем мазана ваша доля .
Вы помечены жуткой метой ,
Лицемеры с ухмылкой праздной .
И отплатит вам рок монетой ,
С мордой кривдушки безобразной .
Вы получите все сторицей ,
Что за каверзы заслужили .
Вам мамона блистает столицей ,
Из костей и зверей сухожилий .
Вы продвинутые продвинули
Шелупонь до вершины эстрадной .
Вы талантов шутя отодвинули ,
В туну бытности не отрадной .
За меня , за Марину , за Толю
Привлекут вас созвездья к ответу.
Бог простит нашу горькую долю ,
Мы поэты и служим свету .

Огонь судов

Вот кинут гордого Трубу ,
Как прежде все кидали .
Никитин выпишет табу ,
Алешин бед сандалии .

Мещеряков посмотрит зло ,
Дорожкина не взглянет .
Луканкина свое зело ,
Грести не перестанет .

Знобищева мудреный слог,
О лютиках напишет .
Наседкин подведет итог ,
Изгоя в бездну впишет .

Вновь избранные замолчат ,
Как воду в рот набрали.
А други все изобличат ,
Трубу за блеск медали .

Пройди Труба огонь судов ,
Устрой прорыв в культуре !
И классиком своих трудов ,
Будь век в литературе .

Стезя Истины

Рашанский лысиной блистал
И весь лоснился рожей ,
И книгу пальцами листал ,
С еврейской бледной кожей .

Проект Рашанского хваля
Двурожкина блажила …
И оттолкнувшись от нуля
Тщеславью послужила .

Библиотека детских грез
Была важна крылатым .
Но слушать лживую всерьез
Нельзя с Христом распятым .

Коснулась крестика одна
И вдруг узрела тени :
Метресса жуткая страшна ,
Рашанский друг мигрени .

Двурожкина несла свое
Совсем в ином порыве .
И гомонило воронье
Всей стаей на обрыве .

Картина жизни роковой
Предстала с черной сутью ,
Коллеги злобу с синевой ,
Смешали с кривды мутью.

Они гнобили честных всех ,
Талантов гнали всюду …
И возлюбили без потех
Предателя Иуду .

Судилища вели вдвоем
Невинных обвиняя …
И голосили о своем ,
Судьбины ниц роняя .

О Боже ! Ближних вразуми ,
Не слушать злыдней падших .
И пелену скорбей сними
С гонимых и увядших .

Девчонка страхом не зашлась,
Молилась снова Богу ...
И истина времен нашлась,
И позвала в дорогу .

Постою на берегу

Постою на берегу -- жизнь - река течет …
Душу вновь уберегу , месть мне не в зачет .
Я оставлю всех врагов Богу для суда ,
Много злобных берегов , всем от них беда .
Пусть Всевышний разрешит споры и вражду ,
Ангел света не спешит к грешникам в ряду .
За рядами по реке , тьма плывет личин ,
Постою не вдалеке , в следствии причин .

ПОСЛЕДСТВИЯ СУДИЛИЩА ПАДШИХ

Отчубучил

Через год он пробьет альманах
И порадует свой "курултай" .
Как Отрепьев отпетый монах ,
Обналичит роман " Гюльчатай".

Воевал , был в Афгане боец ,
За отчизну стоял до конца .
А теперь он бесстыжий подлец ,
Судит в храме поэта - творца .

Где бесчисленных книг стеллажи ,
Был намоленный Господа храм .
Рок глупца совершив виражи ,
Отчубучил Судилища срам .

Он не воин теперь а палач
От гордыни исходит своей .
Только тертый сухарь и калач ,
Не приметит времен суховей .

Пронесутся стихии вокруг,
Поблистают парады вблизи ,
Но порочный Судилища круг ,
Будет видится вечно в грязи .

Гонители

Ради Маши , Елены и Саши ,
Валя судьбы испачкала наши :
Неизбывной как смоль клеветой ,
Непроглядной как хмарь маятой .
Вбрызг порочила благообразных
Валя - злыдня среди безобразных .
Среди всяких знакомых и разных ,
Ради дел интриганки бессвязных .
Всех талантов от Бога чернила ,
Извращенки нечистая сила …
С ней Наследкин и рядом Рашанский ,
И Трубашкин ханыга шушпанский .
Их фантомы кружатся на Лысой ,
На горе с омерзительной крысой .
Их исчадий опутала мреть ,
Раз стремятся в полыме сгореть .
Пострадают творцы от нечистых
И воспрянут от истин лучистых .
Над талантами зори без пятен ,
Путь духовный Мессии приятен .

Действительность

Я плюю в ваши подлые рыла ,
Есть в поэте небесная сила .
Вы на каверзы злыдни годны ,
А по сути крещеным вредны .
Вы творите лукавое дело ,
Что бы время добра оскудело .
Что бы всюду фальшивая мреть ,
В бренной славе смогла забуреть.
На Судилище падших вы доки ,
Без лукавых личин лжепророки .
Без журналов и ложных наград ,
Ваши судьбы -- пустоты оград .
Без тусовки вы мелкие сошки
И очистки от вялой картошки .
Вы исходите злом как поносом ,
У сортиров останетесь с носом .

Фильки блефа

Не знал бы Замшев Сошина ,
Дорожкину , Алешина …,
Еще Елену томную ,
Любил бы Русь огромную .

Теперь он ценит знающих ,
К тщете душой взывающих ,
Ведущих жизнь лукавую ,
Зигзагами не правую .

Максим Елену сватает ,
В газете вновь печатает,
Дорожкину и Сошина ,
А муза в туне брошена .

Грущу я с музой лиственной ,
Поэт от Бога истинный .
Стихи мои высокие
И думы все широкие .

В газетах не засвеченный ,
В журналах не примеченный ,
Но лунной павой встреченный
И зорькой грез отмеченный .

Повсуду правят Замшевы
И правды Русь Предамшевы .
Творцы изгоям равные ,
А Фильки блефа славные .

Ловцы теней

Может Ляпис Трубецкой
Может тень Глазкова ,
Пролетает день деньской
По кругам Тамбова .

По большому кругу тень ,
С ликом Николая ,
Пролетает и сажень
Кружится витая …

В малом круге суета ,
Череда с кролями ,
Ищет щедрые места ,
С длинными рублями .

И Хвалешин тамада ,
Воскуряет душу ,
И без всякого стыда
Ест чужую грушу .

Ведуном теней Олег ,
Порешил быть ныне .
Но засыпал белый снег
След мечты в пустыне .

Сошин был уже в кругу ,
Ради грез кузена .
Но Олег сыграл слугу
Хитрого Журдена .

Фаворитом хочет быть
С медом - кренделями ,
Что бы мету позабыть
На челе с нулями .

Тени вьются в пустоте ,
По лихому зову ...
Только муза в суете
Равнодушна к слову .

Избалованные

Они чинами избалованы :
Мария , Валя , Анатоль …
Они Фортуной зацелованы
Играя фаворитов роль .

И преподносят им на золоте ,
Любой блескучий сувенир :
То пламя в обнаженном Молохе ,
То на орле летит кумир .

Наградами лаская избранных,
Дождем червонным без конца ,
Поэтов откровений истинных ,
Стирает власть с земли лица .

Всегда своим проекты новые ,
С деньгами рыночной казны .
Таланты сроду не пановые ,
Дельцам культуры не нужны .

Сидит Труба на сивом мерине ,
Весь коронованный барон !
Авантюристу дело вверено ,
А он фальшивый как Бирон .

Вот Валю пасшую лелеяли ,
В наградах вся и в серебре ,
А овцы выгона заблеяли ,
Голодные в сквозной дыре .

Шедевров ярких не предвидется ,
От фаворитов , не творцов .
И в зеркалах поветрий видится
Тупик - Зеро в конце концов .

Морды и хари

После Судилища падших
В храме где Пушкинский дом ,
Старших людей и младших
Дух уличил в худом .

В библиотеке нет истины ,
Истина в вере в Христа .
Храм подорвали выхристы ,
Злобно скривив уста .

Храм над строением высится ,
Прежний в астральном миру .
И на него не окрыситься ,
Злыдень на стылом ветру .

Входят в притвор обвинители
Вместе с подобием жен .
Видят насквозь небожители
Кто чернотой поражен .

Лысиной блещут лукавые
Или густой сединой ,
Все палачи не правые ,
За роковой стеной .

Души у лживых не светлые ,
Когти видны и клыки ,
Нечисти грешной приметные
Словно в огне кизяки .

Шерсть вырастает звериная ,
Каждый подонок с душком .
Бякает морда козлиная ,
В перьях кричит петушком .

Видно поверхность зеркальная ,
Каверзных , смутных времен ,
Блещет как правда астральная ,
С харями падших имен .

СЛУГИ МАМОНЫ

У ТРУБЫ ВОРОВАТОЕ БРЕМЯ ,
ПОТОМУ ОН ДОРОЖКИНОЙ ДРУГ .
ВАЛЕНТИНА ВОРУЕТ ВРЕМЯ
У ТАЛАНТОВ БЕЗБОЖНО ВОКРУГ.
В ВОРОВСТВЕ ОН ПРИЕМАМИ РАЗНЫЙ ,
КАК ДОРОЖКИНА ВЕСЬ БЕЗОБРАЗНЫЙ .
ГРЯНУТ СРОКИ И ОБА У КРАЯ
ВДРУГ УВИДЯТ ПОЛЫМЯ НЕ РАЯ .

ИЗВЕРГИ

ВЫ " СОЖРАЛИ" МЕНЯ НА СУДИЛИЩЕ
И ПОТЕШИЛИ БЕСОВ СВОИХ ...
ВИДНО ГЛАВНЫЙ ЗАБРОСИЛ УДИЛИЩЕ ,
ЧТО БЫ КАЖДЫЙ ДУШОЮ БЫЛ ЛИХ .
НА КРЮЧКЕ ВАШИ ДУШИ БЕЗБОЖНЫЕ ,
КАК В ХОЗЯЙСКОМ ПРУДУ ПЕСКАРИ .
ВСЕ ВЕРДИКТЫ СУДИЛИЩА ЛОЖНЫЕ ,
КАК КВАРТАЛА ГРЕХОВ ФОНАРИ .
ОТДАВАЙТЕСЬ ПОРЫВАМ НАДУМАННЫМ ,
ОБВИНЯЙТЕ НЕВИННЫХ В БРЕДУ .
ТОЛЬКО АД НЕ БЫВАЕТ ПРИДУМАННЫМ ,
ПАДШИМ ИЗВЕГРАМ НА БЕДУ ,

ИСТЕРИЯ ПАДШИХ

ЗАЧЕМ МНЕ ГЛОТКУ ДРАТЬ ЗА ВАС ,
ЧТОБ ОСУДИЛИ СНОВА ?
ЧТОБ ВЫПИВАЯ СЛАДКИЙ КВАС
КРИЧАЛИ : -- ЖИЗНЬ ХРЕНОВА ! --
ОДНА В НАГРАДАХ ЗА РАЗГРОМ
ЕЕ СТИХОВ КАК ФЕЯ ,
ДРУГАЯ МЕЧЕТ ЧЕРНЫЙ ГРОМ
ВОНЯЯ И ПОТЕЯ ...
ТРУБА ТРУБИТ О ТРУБАЧАХ ,
ОСУЖДЕННЫЙ ЗА ТРУБЫ .
МЕЩЕРЯКОВ О БАСМАЧАХ
КРИЧИТ : --- ВРАЖИНЫ ГРУБЫ ! --
АРШАНСКИЙ ЧЕШЕТСЯ КУМИР
ВСЕХ ЛИЦЕМЕРОВ РЯДОМ ,,,
И ИЗМЕРЯЕТ РУССКИЙ МИР
СВОИМ ЕВРЕЙСКИМ ВЗГЛЯДОМ .
И ВСЕ С ВАЛЮХОЙ ЗА ОДНО ,
В ПОРЫВЕ ОСУЖДЕНЬЯ .,,
НО ПАДШИМ СНОВА СУЖДЕНО
ДУРЕТЬ ОТ НАВАЖДЕНЬЯ .

АВТОЗАК ИГРЫ

И АФГАНЕЦ ПОЗЕР , И КАЗАК ,
И ЧАИ ОН ПИВАЛ С АРХИРЕЕМ ,
ТОЛЬКО ЕДЕТ ЗА НИМ АВТОЗАК
СО СТРОФОЙ СОЧИНЕННОЙ ХОРЕЕМ .

АВТОЗАК ИЗ ТЕНЕЙ И МУРЫ ,
ИЗ СПЛЕТЕНИЙ ИНТРИГ БЕЗОБРАЗНЫХ.
НА КРАЮ БЕЗДУХОВНОЙ ИГРЫ ,
ПОДБИРАЕТ БАНКРОТОВ РАЗВЯЗНЫХ .

А ПОКА КИТЕЛЯ И ПЛАЩИ ,
ВДОЛЬ ДОРОГИ ВИСЯТ РОДОВЫЕ .
И ГУСТЕЮТ С БАРАНИНОЙ ЩИ ,
ГДЕ ВИТАЮТ МЕЧТЫ РОКОВЫЕ .

ЛИДЕР ПИАРА

О СВЯТЫХ НАПИСАЛ И АФГАНЦАХ ,
КНИГУ ВЫПУСТИЛ О КАЗАКАХ ,
И УЗРЕЛ НА БЕЗДАРНЫХ ПОГАНЦАХ ,
КАК ЗАСОХШУЮ ГРЯЗЬ НА РУКАХ .

ОН ВЕЗДЕ БЕСПОДОБНЫЙ И ВСЮДУ ,
НА ЛАДЬЯХ И ВБЛИЗИ БЕРЕГОВ .
ЗАДАЕТ ПРИТАМБОВСКОМУ ЛЮДУ ,
ТОН ПРИЧАСТИЯ К МИРУ БОГОВ .

ЗА ОБЛОЖКУ ЖУРНАЛА ЖУРНАЛОВ ,
ПОЛУЧИЛ МИРИАДЫ НАГРАД ...
ОН ФЕЛЬДМАРШАЛ СРЕДИ ГЕНЕРАЛОВ
И ПИАРУ БЛЕСТЯЩЕМУ РАД ,

НО В ГЛАЗА БУТАФОРНОМУ ЗВЕРЮ
ПОСМОТРЕВ И ВЗЫВАЯ К СУДЬБЕ ,
ПОВТОРЯЕТ АЛЕШИН -- НЕ ВЕРЮ !
ГРАФОМАНУ , ПОЗЕРУ ТРУБЕ --

ЖАЖДЕТ СТАСТЕЙ

НЕ ПРИЕМЛЕТ ВЕСНУ РОДЕНА ,
ОТРИЦАЕТ КУПАНУ В РОСЕ
И В ОБЪЯТИЯХ НОВОГО ДЕНА
ВОСКЛИЦАЕТ -- ПОНАД УСЕ !

ЧТО МОГУ Я ПОЭТ ОДИНОКИЙ ,
ИСКУПАТЬ ЕЕ СНОВА В РЕКЕ ?
И РАЗЛИВ ВОПЛОЩЕНИЙ ШИРОКИЙ
СЛЕД ОСТАВИТ НА ЧИСТОЙ РУКЕ .

В ЛУКОМОРЬЕ МОЕМ НЕ ОТРАДНО ,
ВНОВЬ ВОРОНЫ ОДНИ ГОЛОСЯТ .
ЛЕНА ЖАЖДЕТ ЗАПРЕТНОЕ ЖАДНО
И СГОНЯЕТ С ТРОПЫ ПОРОСЯТ.

***
Труба посадит новый сорт ,
В Каргинской и вблизи .
Мичуринский предложит торт ,
С событием в связи .

Достоин Шолохов ранет ,
Быть яблоней творца .
Но отлучен Трубой поэт ,
От творчества венца .

Сам Анатолий осудил ,
Поэта над крестом .
Дорожкиной вновь угодил
Отринув свет с Христом .

Добра и злобы рубежи ,
Пронзают Тихий Дон .
Труба у памятной межи ,
Узрел времен поддон.

Писатель разнуздал коня ,
В лучах речной воды :
-- Ты яблоню сажай ценя ,
Судьбу не за суды --

Труба не разобрал слова ,
Тщеславный дух пылал .
Звенела гулко голова ,
Свершилось что желал .

Явился Шолохов во сне :
-- Труба не будь ханжой !
Здесь истину даруешь мне ,
А кривду за межой --

Мелькнули шАбаши судов
И крестный жуткий путь .
Поэты золотых рядов ,
Хулы терпели муть .

Доносы фурии несли ,
Дорожкины на вид .
И палачи Трубу тряси ,
Алешин и Давид .

Исправлюсь! - завопил Труба ,
-- Творцы мне не враги --
И прощена его судьба ,
У сада без карги .

***
А судьи кто ? Наседкин ,Марков , Валя ,
Аршанский оголтелый и Труба .
Забыли о приватности морали
И сразу почернела их судьба .

Забыли в храме взорванном о Боге
И обвиняли светлого творца .
У каждого на выбора пороге ,
Личина зла и шкура подлеца .

Судилища был шАбаш узаконен ,
Вновь ликовал Мещеряков Пилат .
Алешин предавать поэта склонен ,
Был Андрием по ляховски крылат .

Знобищева , Луканкина и Саша ,
Как шавки подвывали клевете .
Другими вся заваренная каша ,
Мешалась на безумия плите .

Попрали Божью заповедь наветом ,
Расправу сотворили без причин .
И поглумившись скопом над поэтом ,
Восславили безнраственный почин .

***
По вожделению врагов
Труба в Союзе Гриня .
Читает Чистяков богов
И Колпаков разиня .

Парнас Тамбовский скучноват ,
Одни и те же боги .
Евстахий Начас угловат ,
Дугой у Вали ноги .

Седых поплакал и остыл ,
Под дудку Королевой .
Труба припоминает тыл ,
Где Задовым был Левой .

Теперь он Гриня казачок
И самовар в разгаре ...
Корней откроет кабачок ,
С сироткой Ксюшей в паре .

Но Сидор выставив вершок ,
Вовсю лютует бзиком :
Труба в черкеске петушок ,
Братву смущает криком .

Бурнаш Геннадий Иванов ,
Сел на коня гнедого
И порубил былых панов ,
Союза днесь иного .

На карте нынешних времен ,
Позиции вдоль трассы ...
Где нет значительных имен ,
Там творческие массы .

Наглеет Семин Николай ,
Штабс - капитан Овечкин .
Корону царскую взирай ,
Украл как Перетечкин .

Труба приветствует Париж ,
В рубахе в ресторане .
И пролетает песни стриж ,
Шальной в Донском буране .

Не бойся правды эмигрант ,
Парнас фальшивый сутью .
И Начас призрачный вагант ,
И Валя дурить мутью .

***
Творцы защищают себя ,
От злыдней поярковой масти .
Грешневик высокий любя ,
Низки охламоны отчасти .

И плисовый блеск на кону ,
Фальшивый до меры пошива .
Творцы защищают страну ,
От писарей кривды пошиба .

Труба секретарь для кого ?
Для катов гнобивших поэта .
Предал он творца одного ,
Суду против Бога Завета .

В едином строю у кормил ,
Не зная пощады к свободным .
Крушиной их рок накормил ,
Лукавой мамоне угодным .

Таким справедливость тогда ,
Имеет политику смысла ,
Когда орденов череда ,
Свисает с судьбы коромысла .

Молился Труба без труда ,
В пророческом храме Козлова .
Картины иного Суда ,
Вершились во истину Слова .

Увидел в ужасном огне ,
Судивших творца Анатолий .
И ангел на бледном коне ,
Предвестник греховных историй .

Видение длилось везде
И сердце сжималось от страха .
На Страшном Последнем Суде ,
Расплаты горячая плаха .

-- Спаси , пожалей , сохрани!--
Кричал осудивший поэта .
-- Во всем виноваты они ,
Забывшие Господа света --

-- Я грех роковой искуплю --
Крестился Труба утверждая .
-- Добром свою жизнь укреплю ,
Чтоб пламя не ведать рыдая --

***
Блистают зеркала времен ,
Для приснопамятных имен ,
Со знаменем и без знамен :
Народов , этносов , племен .

Пушкин Александр Сергеевич ,
Есенин Сергей Александрович .
Хрисанов Иван Гименеевич ,
Иванов Гименей Хрисанович .

Времена отражают личности ,
Навека в обоюдной обычности .
Труба Анатолий для строф ,
Как писарчук Мариенгоф .

И тот Анатолий и этот ,
А толку от них на пшик .
Используют фокусов метод ,
И делают внешний шик .

В Москве у Сергея Есенина ,
Сказителей грянет борьба :
Труба - Мариенгоф от Ленина
И с Лениным Мариенгоф - Труба .

***
Лихое было много раз :
Таланту ноль , дельцу награды .
Труба иметь значки горазд ,
Как все тщеславья ретрограды .

В крученом сне секретаря ,
Союза пишуших о разном ,
Трубе преподнесла заря ,
Презент в обличье безобразном .

Козел Козловский с бородой ,
Глаголил сам без остановки :
-- Труба хапуга ты худой ,
С лукавой жаждою сноровки .

В питомнике селекций древ ,
Ученые трудились славно .
И яблоню скрывая гнев ,
Три года выводили плавно .

Подсуетился ты и днесь ,
Имеешь саженцы у Дона ,
Медаль за Шолохова весь ,
Ученым кукиш от Гвидона --

***
Трубе награда не приснилась ,
Он в Думе областной в чести .
Пастушкой Тенни появилась
И Матушкин пришел пасти .

Все депутаты неуемны ,
Несут по фракциям свое .
--Трубы заслуги окоемны ! --
Кричит жующий мумие .

-- Журнал ведет и в СПРе ,
Секретарем торчит теперь .
Дать Боратынского в манере
И сразу выставить за дверь --

Аршанский бестия газеты ,
Почетным пожелал блажить .
-- Присвоить отстранив Заветы ,
Безбожнику с волками жить --

Труба пройдоха с Боратынским ,
Аршанский приобрел почет .
Евгений Матушкин за Клинским ,
Пошел выпил не в зачет .

***
Что скажешь гражданин Алешин ,
Когда Труба превознесен ?
И не отвергнет доку Сошин ,
Поэта фиговых времен .

Богданова припас для Толи ,
Как дал Луканкиной надысь .
Алешин ты в саду недоли ,
На кучи хлама не садись .

Листал альбом нерукотворный ,
Узрел отвергнутых тобой .
И неизменно образ черный ,
Летел с порочною судьбой .

И камни истовых предательств ,
Лежали рядом и вблизи .
Пылая гранью доказательств ,
С твоей продажностью в связи .

Где мудрецы в духовной драме
И где избранники в чести?
Холсты судилища во храме
И счеты рвущихся свести .

***
И если вас Никитин кинул
Унизив взглядом роковым ,
Раж упоительный не минул ,
Быть знаменитым центровым .

Афганистан войны жестокой ,
Не интересен в мирный день.
В саду иллюзий с поволокой ,
Найти не трудно мутотень .

Страну трубой калейдоскопа ,
Вращает писарь волостной .
И видится срамная попа ,
В сортире бытности квасной .

Мои поэмы о прекрасном ,
О жизни вольных казаков .
О рубеже событий страстном
И днях влюбленных мужиков .

Меня Никитин не читает ,
Ему Труба важней творца .
И вас ничуть не почитает ,
От стукача до подлеца .

***
Еврей еврея видит втуне
И в бытности просторах зрит
Труба с Некрасовским в салуне
И Николаев с Кантарит .
Музей был прежде рестораном
И правил балом Шоршорян .
Теперь Труба свистит бураном
О мордобое злых мирян .
Война крутая на Донбассе
Для проходимца - Клондайк .
И книгу в баталийном классе
Трубы украсил яркий лайк .
Казна пустеет Региона ,
Цна помутнела от дерьма .
Ларец открыт для пустозвона
И власти щедрые весьма .

***
Так бывает с нами наяву ,
Рвем мы благодатную канву.
Отрицаем добрых и простых ,
Ради безобразных и пустых .
И меня отвергли огулом ,
Люди затуманенные злом .
Сердобольный искренний поэт ,
Не гламурный , вычурный эстет .
С классиком наград не обретешь ,
Будет слов и образов мутешь .
Отвернулись скопом отошли ,
Осудили и с ума сошли .
Добрались до гордого Трубы ,
Очернили путь его судьбы .
Озверели от азарта гнать ,
Стали Анатолия пинать .
Чучело топтали не раба ,
Был заплеван катами Труба .
И к усопшим злыми привнесен ,
Словно ветром в бездну унесен .
Падшие судилищ не в шатрах ,
Пыль они поветрия и прах .
И иллюзий ставки серебро ,
Превратилось в лунное зеро .