Работа уплывает в безделие

      

Уже который год Микольников пребывает в прострации и при встречах язык несчастного как помело, несёт что попало. Окруженцы его живого тела, сотрудники офиса знали, что Микольников того…съехал мозгами, свинтился и распался на составляющие, потому в разговорах с ним были терпеливы, молчаливо кивали головами и чтобы отвязаться от его беспомощности, смотрели на наручные часы, цокали многозначительно языком, быстро проговаривали:

- Сергеич, некогда тут с тобой, у меня дела… спешу в комнату приёма пищи, в общем до свидания.

И тут же скорым шагом удалялись от полусогнутой красноликой фигуры Микольникова куда-нибудь подальше, лишь бы с глаз долой. К сожалению, Иванов, новый сотрудник офиса закупок ферросплавов и других присадок, не знал причуд Микольникова и чуть было сам не опрокинулся мозгами.

Перехлестнулись они лицами в коридоре у дверей начальника сталеплавильной лаборатории.

- Стой, подожди, дружище, – ткнул пальцем в грудь Иванова Микольников. – у меня пару вопросов к тебе.

Новичок Иванов от тычка в грудь немного съежился и замер на месте. Робкий взгляд, застенчивая улыбка, выжидательное выражение лица – излучали по пространству внутреннюю робость перед кадровыми и заслуженными работниками офиса.

- Ну что, дружище, у нас тут решил подъедаться? Окормляться зарплатной денежкой решил, значиться. Ищешь тёпленькое местечко? – Начал диалог Микульников. – Как зовут, дружище?

- Серёжей…

- Это тебя так мамка обзывала в детстве. Такой ответ никуда не годится… А тута ты - Серёга ! Понял!?

Оторопев от такого крика, Иванов подался назад и на некоторое время погрузился во обволакивающий ступор. Глаза хаотично заморгали. Сказать что-то в ответ ему было никак нельзя. Слова застряли в горле, и как их вынуть оттуда, он не знал.

- Ладно… не бойсь… Сколько лет то тебе, блаженный…

В ответ из Иванова вылезла только цифра, а слова по-прежнему торчали в горле.

- Двадцать три… - Плюхнулось об воздух.

- О боже, уже глубокий старик… жить осталось немного, погулял бы ещё, а ты – на работу подался… Сколько годков на пенсии ошиваешься, дружище?

И тут из Иванова полезло:

- Какая пенсия? А же сказал вам… Мне двадцать три… столичный МиСис окончил с отличием, имею диплом…

- Не мути, дружище. Льготы, старческие, имеешь? Или ты - терпила не пробивной?

- Да я по специальности инженер, специалист по тугоплавким металлам…, по предмету внепечная присадка – у меня пятёрка, в дипломе всё отражено…

Микольников снова ткнул пальцем в грудь Иванова и риторически произнёс, как заклинание перед жертвоприношением:

- Старости в двадцать три года нужен покой и мудрость… И оставь ты этот металл в покое… У нас тут этой ерундой никто не занимается. Все восемь часов кантуемся либо в курилке, либо в комнате приёма пищи… а там креслА, диваны, кровати, столы, царские, коньячок в холодильнике и прочее. Кому она нужна, эта работа…?

- Как кому…? Всем, кто занят в процессах труда и отдыха. Вот же висит табличка слева от вашего плеча, в ней по-русски написано: «Начальник сталеплавильной лаборатории». В надписях читается самое непосредственное отношение к металлу. Начальник, думаю, в курсе как плавят, а где обрабатывают металл.

- Начальник!? Этот бездельник, думаешь, в курсе!? Он кроме своей дачи ничего больше в жизни то не видел, сталеплавильные агрегата в три километра обегает. От огня и пламени металла его шарахает, падучесть валит с ног. Если хочешь знать, он диплом сталеплавильщика в московском переходе купил, да и то по дешёвке, за три связки евровалюты. Жулики ему продали документ без мокрой печати, отдел кадров только через десять лет присмотрелся и понял, что он завод развёл на пальцах… Судили его всем коллективом… На вид поставили… директор сказал, если ещё раз такое повторится, выговор влепят или заставят по-крупному в комнате приёма пищи выставляться… ну там пару ящиков коньяка, шампанского, стрептиз-шоу с девочками и прочие заманушки до утра, на сто тысяч ассигнациями. У нас тут с этим строго… Нельзя отказать коллективу.

- А сколько ему натикало по возрасту? – Обалдев от шоковой информации, спросил Иванов.

- Семьдесят пять… Молод ещё … почти пацан, щёки розовые, носик как у младенца, это не твои, старческие двадцать пять…

После этих слов Иванов начал пристально вглядываться в лицо Микольникова, будто пытаясь узнать не дурак ли его собеседник. В тот момент, когда он хотел что-то сказать, дверь начальника сталеплавильной лаборатории распахнулась и оттуда вышел человек в сером костюме, белой рубашке, с туго стянутым галстуком воротником. Он мельком окинул взглядом обоих и, обращаясь к Микольникову, проговорил:

- Опять ты, Сергеич, теории разводишь… Так, быстренько взял руки в ноги и - в комнату приёма пищи, там сегодня шашлык, пицца, сушённый икряной рыбец, пивко… Начальник отдела сбыта выставился за не вовремя сданный отчёт по бюджету, денег оттуда срубил и никому не гу-гу, подлец. – Строго сказал он.

- Без вопросов… без вопросов… ухожу.


– Пятясь назад как змея перед побегом от мангуста и подняв руки ладонями к лицу начальника сталеплавильной лаборатории, залопотал Микольников.

- Бегом, давай! Прыжками! Скажи там сотрудницам, нашим рукодельницам по накрыванию столов, что я скоро буду… И добавь ещё им, что под шашлык мне одному пусть отложат бутылку коньяка, пару тарелок овощной и колбасной нарезок и там ещё чего-нибудь вкусного…

- Слушаюсь! – Чуть ли не под козырёк отрапортовал Микольников.

Когда шаги его стихли в коридоре, начальник в сером пиджаке спросил у Иванова:

- Что он тут про меня наплёл?

- Да вроде ничего особенного… Скажите, если не секрет, у вас на предприятии металл плавят?

- Какой металл? Да я сроду его никогда не видел! Придумаешь тоже…

- Простите вам семьдесят пять лет?

- Нет! Мне всего лишь семьдесят четыре с половиной! Вот зараза это Микольников! Опять оболгал меня, возраст не тот указал! Вот сволочь! Ничё, ничё… Завтра я его заставлю выставиться на семьдесят персон… Таких недоумков учить надо!