Убить Хемингуэя

Ночь -  время грабителей и бандитов.
Каждая квартира – маленькая крепость, и когда бойцы  решаются на вылазку, женщины  остаются без защиты.
- Да, - сказала Мария.
(Обычно он называл ее Машкой, но в торжественных случаях именовал полным именем.)
- Дверь я подопру креслом, а под ручку подсунул ножку стула.
- Это мало, - не согласился Иван.
Такая игра: при расставании до абсурда довести любые  действия, и этим подчеркнуть серьезность положения.
Даже когда он уходил на  работу, а она в институт, то угрожал заглянуть к ней во время обеденного перерыва. Отыскать ее на переменке, и если  кокетничает с преподавателем, то по-свойски разобраться с ухажером.
Однажды выполнил свое обещание и встретил ее после занятий.
Она поскользнулась, и студентик, что шел рядом, подхватил женщину под локоток.
Лучше бы он не приставал к ней.
- Да я, да она…, - залепетал он, когда мститель ухватил его за грудки.
- Ты не так подумал! – попыталась Машка выручить однокурсника.
Но своим вмешательством усугубила его вину.
И все же спасла от поругания,  покинув побоище.
Богатырь пощадил поверженного врага, не сразу удалось догнать беглянку.
По будням приходилось ежедневно расставаться, но Иван отыгрывался по субботам и воскресеньям.
Утром они долго нежились в постели, и женщина напрочь забывала, как он  следил за ней и допрашивал по вечерам.
Иногда  казалось, что дух ее достигает горних вершин  и парит в потоках восходящего воздуха.
Но все тяжелее давались восхождения, и не всегда удавалось взлететь.
Тем более, все же приходилось возвращаться на землю.
Тогда он не только прилаживал ошейник и пристегивал поводок, но накидывал на нее ловчую сеть.
Она задыхалась под привычным надзором.
Однажды, когда Маша в очередной прогуливала лекции, она познакомилась с мужчиной.
Тот подошел к ней на улице.
И когда улыбнулся, она вместо того чтобы  заслониться, тревожно  огляделась.
Весной с крыш свисали сосульки. Наверное, многие пострадали от ледяной бомбежки.
А они презрели опасность.
Его улыбка растопила лед. Сосулька была готова сорваться.
Она оттащила и спасла их.
Но тут же отказалась от его вмешательства.
- Я затворница, - представилась Мария. – На меня накинута сеть, тебе не порвать ее, мы вместе погибнем, - сбилась на околесицу. 
Он не посмеет отказать; она ухватилась за его улыбку, как за возможность выбраться из плена.
Во всех грехах обвинила своего мучителя.
- Он ежедневно до изнеможения стегает меня  плеткой, - пожаловалась она.
- Вся спина  истерзана когтями! – Была готова раздеться и показать израненную спину.
Прямо здесь, на улице, на  холоде и под заинтересованными взглядами зевак.
- Ноги, бедра, живот и грудь изодраны! – продолжила скорбный список.
Так иногда бывает.
В поезде открываешься случайному попутчику. Он сойдет на ближайшей остановке, и тут же забудет, и никому не расскажет о твоей беде.
Признала в мужчине чужака, горожане не обращают внимания даже на  выдающиеся шедевры.
Их гораздо больше интересует, почему коммунальные службы не справляются со своими обязанностями.
Только поэтому Марии удалось познакомиться с ним.
У женщин наметанный глаз:  могут выбрать из многих претендентов.
Мужчина жил в другом городе, его отправили в командировку. И конечно, он был молод, обеспечен и свободен как вольная птица.
И был готов спасти и содержать плененную красавицу.
Там  тоже был институт, и не сложно  перевестись туда.
Жил он в своей квартире, и не надо было  снимать угол, откуда мог выгнать хозяин. А соседи по выходным дням не будут прислушиваться к стонам и крикам в съемном жилище.
Мария и ее знакомый стали переписываться.
Ей повезло, его тоже звали Иваном. Если они сойдутся, случайно не назовешь его именем былого возлюбленного.
Письма приходили до востребования, прежде  чем уничтожить, Маша заучивала их наизусть. И когда возвращалась  к  тюремщику, тот все с большим подозрением приглядывался к ней.
Ей пришлось прибегнуть к испытанному способу: припасла лимон, и перед возвращением съедала горькую дольку.
Убежать решила в воскресенье, когда объявили подписку на ее любимого писателя.
Подробно проинструктировала сожителя, что ему следует делать, чтобы наверняка отличиться.
До этого приохотила его к чтению, и Иван одолел несколько книг.
В детективных романах сюжеты были так лихо закручены, что до последних страниц не удавалось определить преступника.
А еще он уяснил, как можно испытать узника. Надо поманить его мнимой свободой, и когда тот расслабиться, то совершит роковую ошибку. И тогда ему не уберечься от наказания.
Сначала попытался отказаться.
- Мы это,  еще никогда…, - заявил он.
За месяцы совместной жизни Маша научилась разбираться в его кургузой речи.
Так, наверное, общались в его деревне. И он еще не привык к городскому многословию.
Никогда не расставались ночью, хотел сказать.
Все когда-то бывает первый раз, могла ответить Маша, но прикусила бойкий язык.
- Ради нашей близости, - попыталась уговорить мужчину.
Прощание с былым, едва не проговорилась она, но опять сдержалась.
Устроила   торжественные праздничные проводы.
В пятницу выстояла огромную очередь около магазина подписных изданий, и ее записали в заветную тетрадь. В какую-то далекую сотню, и было немного шансов, что ей достанется вожделенная подписка.
Все это должно было произойти в воскресенье, а очередники, чтобы уменьшить количество претендентов, придумала в субботу вечером устроить перекличку, а ночью  повторять ее.
Ивану требовалось отметиться, и по возможности пробиться в первые ряды.
Провожать принялась в субботу утром.
С таким пылом и интенсивностью, что у кровати подломились ножки.
Сосед привык к их стонам и крикам, но от грохота  заложило уши.
Иван заранее сговорился с ним и заплатил ему.
Когда его не будет ночью, путь тот займет пост около двери, чтобы ничего не пропустить.
И если она выскользнет из камеры или кто-то просочиться к ней, то на притолоке надо оставить памятную зарубку.
- Но если это, лишнюю и пустую…, - предупредил он.
То есть, если станет невмоготу наблюдать за ней, и напрасно изрубишь дверную коробку, то тебе все равно не удастся выжить, напугал соглядатая.
Тот опрометчиво согласился.
Толпа собралась во дворе около магазина подписных изданий.
В котельной нещадно дымила труба. И когда задувал ветер, собравшиеся  пытались укрыться от хлопьев сажи.
Но предводитель оберегал заветную тетрадь, сажа оседала на   лице. Тем более, чтобы все его слышали, он забрался на крыльцо. Не только лицо, но и одежда его задубела.
И сорвал голос, выкрикивая номера.
Слушатели откликались таким  же хриплыми голосами.
Рядом с Иваном расположилась старушка, она вспомнила давние годы.
- После войны…Нам постепенно выдали книги…Которые задолжали во время блокады, - с несколько приемов поведала она.
- На печи, это, спокойнее. – Попытался Иван уберечь ее от давки.
Старушка укоризненно посмотрела на него и не ответила. А когда  после проверки  стали расходиться,  затерялась в толпе.
Из списка вычеркнули  нескольких человек.
Если так продолжится, то ему не удастся заметно продвинуться.
В деревне, где он когда-то жил, сохранились остатки казармы, там  по слухам некогда служил какой-то известный поэт; Ваня на слишком старательно учился и забыл  фамилию.
Мальчишкам вольготно было играть в войну среди  развалин.
Одни охраняли воображаемую крепость, другие старались незаметно добраться до нее.
Казарма располагалась на берегу реки.
Ваня доплыл под водой, а дышал через соломинку,  мальчишки подивились его находчивости.
А самый противный, то есть начитанный, которого неохотно приняли в команду, сказал, что так поступали индейцы.
Иван вспомнил о той игре,  и отправился на разведку.
К их двору примыкал другой  дворик, обнесенный высокой кирпичной стеной. Туда можно было попасть через калитку, более похожую на бронированную дверь огромного сейфа.
И в этот же закуток вела запасная дверь магазина.
Иван догадался.
Если запускать людей через парадные двери, то обязательно возникнет давка, и на проспекте наверняка перекроют движение.
Иван не только почитывал детективы, но и обзавелся коротковолновым приемником. Вражеские голоса врали напропалую. А он пытался пробиться  сквозь гул и треск глушилок. Иногда кое-что удавалось  разобрать.
Если будет давка, то голоса обязательно сообщат об этом.
Поэтому Власть наверняка примет меры.
Обязательно привлекут милицию, очередников будут пропускать через калитку, а потом через запасные двери.
И если заранее пробраться с тот глухой дворик…
Об этом сообщил он предводителю, когда все разошлись. Тот размазал грязь по лицу, волосы его свалялись и встопорщились двумя  рожками.
- Это…Будет в том дворе, - сказал ему Иван.
- Откуда ты знаешь? – нахмурился предводитель.
По-бычьи склонил голову и нацелился своими  рожками.
Всяких преследователей повидал Иван. Они заглядывались на его избранницу.
Иногда было достаточно пристально посмотреть на них. А если этого оказывалось мало, то приходилось прибегать к силовому воздействию.
Раньше богатыри сгибали подковы, но даже в деревнях перевелись лошади.
Иван придумал ломать монеты.
От мгновенного напряжения взбухали и разлетались капли пота.
Потрясенные зрители долго не могли опомниться.
На этот раз не пришлось прибегать к ухищрениям. Оказалось, достаточно вздернуть указательный палец.
Предводитель посмотрел.
Что-то увидел, хотя невозможно разглядеть звезды в дымном городском воздухе.
- Эти… Они незаметно…, - сказал Иван
Наверное, хотел предупредить, что нежелательные элементы могут проникнуть в тот дворик в другой стороны. Хотя там – он это разведал – стена была еще выше.
- Да, - согласился опытный предводитель.
Если раньше на службу привлекали  неприметных  людей – об их облике забываешь, стоит отвернуться, - то теперь другая концепция.
Богатырей никто не заподозрит в причастии к правоохранительным органам.
Но он разобрался.
- Лезь, охраняй, - не посмел перечить.
Иван не стал ждать повторного приглашения.
Забор был возведен еще в прошлом столетии, кладка кое-где искрошилась.
Восходитель принялся карабкаться на вершину, кончиками пальцев цепляясь за мельчайшие трещины, носками башмаков нащупывая крошечные выступы.
Как это было непохоже на былые устремления.
Наверное, предводитель мог принести из котельной  лестницу, или хотя бы подсадить его.
Но не принес и не подсадил.
Более того, забыв о том, что  могут привлечь к ответственности, втихомолку пожелал ему разбиться.
Сажа еще глубже въелась в кожу, но перемежевалась  красными заразными отметинами.
Любители книг и чтения временами опасней любых фанатиков.
Несмотря на благие пожелания, Иван не  разбился, но благополучно перевалился через вершину.
Ее не догадались засыпать осколками стекла и укрепить колючей  проволокой.
Приземлился на крошечный пятачок земли и даже не сломал ноги.
Но не сразу стал обходить свои владения и пугать  посетителей. ( Разве что птицы могли попасть сюда.)
Измучился в  дороге.
Проводы затянулись на целый день. И если б теперь попросили его согнуть подкову или сломать монету,  он бы не справился с пустяшным   заданием.
Отдал все силы, чтобы избранница получила заветную книгу.
Задремал, спиной привалившись к забору.
Сквозь сон различал ночную жизнь города.
Вот по площади с гомоном и возмущенными криками ( видимо, кого-то неправильно вычеркнули из списка) прошли демонстранты. Власть подсчитала их количество.
А когда  корреспонденты проявили пленку, то не задались некоторые кадры.
Пришлось повторить шествие.
И так  несколько раз.
Иногда, толком не проснувшись, самозваный охранник, по периметру обходил дворик.
Враг мог подкопаться под стену, так случилось в одном детективе.
И в награду за ночное бдение Мария Аркадьевна, как называл он Машку в особо торжественных случаях, должна была еще плотнее и надежнее приникнуть к нему.
Утро его торжества наконец наступило.
Чтобы избежать давки, запасные двери в магазине открыли значительно раньше срока.
(Вдруг в такую рань никто не придет. Напрасная надежда, книжные фанатики не подались на дешевые уловки, заранее собрались около котельной.)
Кочегары – непонятно, на что они разозлились – загрузили в котлы самый дешевый и дымный уголь.
Все стали похожи на обитателей преисподней, но никто не обращал внимания на подобные мелочи.
Когда милиционер  и работники магазина обнаружили в глухом дворике Ивана, тот опять победно воздел палец.
Сержант, которого отправили на опасное задание, задрал голову.
Не верил ни в Бога, ни в черта, а попытался разобраться: скинули  соратника на парашюте или он приземлился на вертолете.
Впрочем, это не имело особого значения.
Когда Иван поднимался по  истертым ступенькам, ему казалось, что  ступает по ковровой дорожке, а  встречают его победным маршем.
И пусть у ангелов перекошены лица – на всех не хватит товара, и потом придется отбиваться от обездоленных читателей, - но они не посмеют помешать его шествию.
Квиток, который ему выдали, был сродни золотой медали.
Но этот знак отличия не повесил на грудь, а спрятал во внутренний карман, поближе к сердцу, оно откликнулось торжественной барабанной дробью.
На улице прохожие тоже радовались или недоуменно пожимали плечами.
- Сияет как самовар, - не сдержался один.
- Пятак медный, - выделил другой ключевое слово.
Но медь тоже благородный металл.
Возвращаясь после долгого отсутствия, мужчина обычно  крадется, чтобы подруга не услышала и не успела подготовиться. Чтобы не уничтожила улики и не замыла следы преступления.
А Иван не прибегнул к этим уловкам.
И  в  лучезарном сиянии не увидел отметины на стене .
Перед этим так запугал соседа, что тот не заснул ночью.
И забыл, что здоровьем, а может быть, и жизнью придется отвечать за каждую неверную зарубку.
Марии тоже не спалось.
Наблюдатель приладил к стене чашку. Ее ободок натер ухо. То распухло и обвисло.
Но все равно продолжал прислушиваться.
Одна зарубка – металась по комнате. Другая – укладывала вещи в чемодан. Женские безделушки, которых накопилось так много, что все не поместились.
Зарубок прибавилось.
Доволокла чемодан до парадной. Машина, на которой она уехала,  рванула, будто ее преследовали.
И хотя до отхода поезда оставалось  достаточно времени, водитель безжалостно нахлестывал коней.
Женщина забаррикадировалась, как приказал повелитель, но не в камере, а в другом помещении.
И когда в купе попытался проникнуть проводник, не сразу поверила и впустила его.
Состав тронулся и постепенно разогнался.
И теперь преследователь, даже если будет передвигаться семимильными шагами, не сумеет  настигнуть.
Наблюдатель увидел, вообразил, додумал. Оставил зарубки не только на дверной коробке, но выбрался на площадку. Исцарапал ветхие стены лестничных пролетов.
И только после этого укрылся в своем убежище. Загородился тяжелой тумбочкой.
Иван не заметил явных знаков бегства и поражения. Так забарабанил в дверь, что еще больше сотряслось старое здание.
Очередная игра: она притомилась, и только он может разбудить спящую красавицу.
Пришлось достать ключи.
Приоткрыл дверь и в щелочку просунул квиток – победный знак отличия.
Жестокая игра: так распласталась, что не различить даже силуэт.
Не обнаружил на кухне, в ванной и в уборной, заглянул под стол и под кровать.
Осталась книга, которая не поместилась в саквояж.
Избранные произведения ее любимого автора.
Иногда она зачитывала ему отрывки.
Человека нельзя победить, хотя можно убить, утверждал писатель.
Она поверила  и убила, для этого не обязательно подводить к петле или к расстрельной стене, достаточно собрать чемодан и отбыть в неизвестном направлении. 
Сосед, наблюдая за беглянкой, разбил всю посуду, поэтому не знал, что происходит в той квартире. С головой укрылся одеялом и ватой законопатил уши.
Иван уничтожил лживую книгу.
Если выдирал слишком много страниц, и не сразу удавалось их порвать,   то ломал ногти. Пальцы кровоточили.
Легче гнуть подковы и  монеты, чем бороться с книгами.
Сосед содрогался под своим одеялом.
И даже машинист, что увозил беглянку, на всякий случай сбавил скорость.
Уничтожил и подбросил окровавленные обрывки.
Они были похожи на хлопья сажи, что  вылетали из трубы кочегарки.
Почернели не только лица, но и души.
И если не помочь, то многие погибнут, поверив ложной премудрости.
Тот писатель, если еще жив – а беглянка, как-то заметила, что он бессмертен, - загубит еще достаточно последователей.
Надо не только избавиться от его произведений, но обезвредить создателя.
На этот раз, когда Иван отправился на акцию возмездия или спасения (мы не однозначно воспринимаем эти действия), все предусмотрительно расступились.
А самые отчаянные, после того как опасность миновала, выпятили мужественную грудь и расправили плечи.
Женщина однажды показала, где обитают писатели, они заняли богатый особняк, куда некогда   высший свет  съезжался на бал.
Здание естественно перестроили, поделили на крошечные комнатушки, их закрепили за признанными авторами.
- Это…он был здесь? – тогда спросил Иван.
- Он везде был,  везде есть и будет, - откликнулась Мария.
- Конечно, здесь, - ответила она.
Он поверил, более того, решил пристальнее приглядеться к писателям, слишком много внимания уделяет она им.
Пришло время разобраться.
Привратник в будке подозрительно оглядел странного посетителя.
Тоже имел некоторое отношение  к сочинительству: составил телефонный справочник для служебного пользования, но его еще не приняли в союз, поэтому был обижен на своих  собратьев.
Кроме того четко знал, откуда и куда дует ветер.
Правительство посчитало, что следует выдвигать   авторов из цехов и от сохи, наверняка явился очередной выдвиженец.
Ничего, что толком не умылся, пусть его отмывают руководители и члены правления.
Не задержал пришельца, и не погиб на своем ответственном посту, и, может быть, ему удастся составить еще один справочник, и тогда его наконец примут в организацию.
( Там по достижению положенных  лет выплачивают полную пенсию, осталось недолго ждать юбилейной даты.)
Во время ночных бдений у мстителя иссякли почти все силы, но и остатков хватит, чтобы разобраться.
Труба вертушки прогнулась под его ладонью, а на тормозной шестерне сорвало зубья.
На ступенях и в коридоре  остались следы, так на болотистой почве остаются вмятины, и почвенные воды не сразу заполняют их.
Толкнулся в дверь, что оказалась на пути. Та скрипуче отворилась.
Дряхлая старушка испуганно уставилась на пришельца.
Глупо и смешно угрожать ей.
И все же он обвинил.
( Отрывки, которые зачитывала ему Мария, были как осколки мозаики, они наконец сложились в цельную картину, и он научился изъясняться.)
- Вы хотите научить нас, молодых и обездоленных, чему вы можете научить?
Обыкновенная фраза, но она убийственно подействовала на старушку. На лице прибавилось морщин. Они глубоко въелись и стали похожи на ущелья. Губы почернели, глаза ввалились.
Как в пересохших колодцах, и бесполезно черпать из них.
Иван отступил, чтобы его не иссушила пустыня.
Попятился и спиной толкнулся в другую дверь, та была закрыта, хозяин услышал шум  и затаился.
Такой же престарок как и его соседка.
И когда захватчик вышиб  дверь, заверещал тоненьким  голоском.
- Досконально и скрупулезно! Это самое! Все постановления партии и    правительства!
Будто поменялся с Иваном и от него перенял кургузость речи.
Еще одна пустыня, где бесполезно искать источники.
- Где он, великий путаник? – вопросил в очередной пустыне.
- Там! – Старик махнул рукой в неопределенном направлении.
Обессилел и задохнулся.
Иван продолжил поиски.
В соседнем кабинете наконец набрел на оазис.
Этот клочок земли обрабатывал относительно молодой хозяин.
Наверное, мечтал присоединить к своим владениям всю пустыню. Поэтому услышал, что происходит  у соседей.
Там очнулись и попытались защититься.
Старушка позвонила в службу спасения.
- Благодаря моей  книге построили станцию! – сказала она.
Даже помолодела, и зазвенел голос.
Но ненадолго хватило этого порыва, закашлялась и захрипела.
- Ворвался диким зверем! – Почудилось  дежурному офицеру.
- Это самое… Герои-передовики…Разузнал… Были вожаками с детства! – поддержал ее сосед.
( На всех не хватило номеров и у них были параллельные телефоны.)
- Это самое… Дикий и опасный зверь! – заявил старик.
Такие путаные речи, или настолько активны солнечные помехи, что дежурный толком не разобрался.
Очередной хищник вырвался из зверинца, и необходимо срочно его обезвредить.
Служба отлова диких животных оперативно откликнулась на его заявление.
(Недавно из передвижного зверинца убежал тигр, и не сразу смогли его отловить. Начальника службы предупредили о неполном соответствии.)
А владелец оазиса изготовился достойно  встретить оккупанта.
От былых времен сохранилась массивная мраморная пепельница. Вооружился этим метательным снарядом.
Но когда захватчик ворвался – был таким огромным, что едва втиснулся в дверной проем, - уронил  оружие.
Мрамор разлетелся губительными осколками.
Шрапнель ранила пришельца, но тот даже не покачнулся.
- Ты будешь  великим Хэмом? – спросил он.
Хозяин кабинета так растерялся, что не  ответил.
- Если будешь, я убью тебя, чтобы не тревожил людей напрасными надеждами!
Слова отражались от стен и были подобны камнепаду.
Можно стать великим, оглушило эхо.
Или погибнуть, не угомонилось оно.
Выбирай!
- Главное выжить, - отказался мужчина от мнимого величия.
Если удастся выбраться из этой передряги, то ничего не потеряно.
Тем более, как всегда вовремя прибыла служба отлова и ликвидации.
На этот раз они хорошо подготовились. Привезли с собой вместительную клетку, а охотников вооружили отравленным дротиками.
Те прицелились и ударили.
Одни стрелы вонзились в руки, и богатырь уже не сможет поразить врага.
Но  еще не онемел.
- Мы лишь пыль на ветру, - открылась ему сомнительная истина.
Другие стрелы обезножили. И хотя он не пал на колени,  ему не уйти от возмездия.
- Ветер развеет пыль.
Слишком много ненужных и опасных слов, охотники еще тщательнее прицелились.
Наконец попали в шею, и жертва онемела.
Бесчувственное тело кое-как затолкали в клетку.
Зато ожил хозяин кабинета. (Ему показалось, что овладел не только пустыней, но и прилегающими к ней плодородными землями.)
- Хемингуэй убит, но мы остались – самые ценные и плодовитые писатели! – провозгласил он.
Никто не возразил.
Некому было возражать.
                ………………………………….
                Г.В. Март 25