Перо павлина

Сказка

В далеком царстве, в далеком государстве, за тридевять земель жил-был эмир Надир, накопивший много добра и знаний за свою жизнь. Он был правителем племени, кочевавшего от одной стоянки к другой в поисках пастбищ для своего обильного скота.

Он был добр сердцем, щедр на руку, умен и славился своим гостеприимством. Имелся у него большой шатер для гостей, которых потчевал лучшей свежей бараниной - самой вкусной и нежной во всей Аравии.

Эмир был богат, и умело руководил делами своего племени, разрешая споры и конфликты и наладив дружественные отношения с окружающими племенами, благодаря своим неординарным дипломатическим способностям.

Для него мир представлял одно большое поле, в котором люди разумны и честолюбивы. Все, казалось, у него есть, но только не хватало на душе покоя. Каждую ночь Надир выходил из своего шатра и уединялся то в пустыне, то на высоком холме, и разглядывал звезды, словно ожидал чего-то. Несмотря на улыбку, глаза его были полны какой-то странной печали, но никто не знал, о чем он грустит.

Вероятно, эмир бы ответил на вопрос о причине своей грусти, если бы знал на него ответ, но он не знал. Правитель часто ночью садился в пустыне и раскладывал на песке камешки в том порядке, в котором видел звезды. Когда он это делал, в груди его появлялось какое-то странное чувство уединенности и беспечности, которое его всегда посещало как-то само собой.

В одну из ночей Надир исчез из племени, и никто не знал, куда он пропал. В племени на следующее утро засуетились и стали искать эмира, но не нашли. А пустыня ведь опасна! Хотя Надир и умел ориентироваться по звездам, но она таила в себе множество опасностей: пустыня была полна бандитов и диких зверей.
Прошел день, другой, третий, а эмира все нет… Прошел месяц, 40 дней… и вот племя собралось и решило избрать себе нового руководителя, который мог бы заменить Надира, хотя все знали, что такого не сыскать…

Долго племя пыталось выбрать себе эмира, но каждый раз возникали противоречия. Двоюродный брат правителя, Саид, и дядя эмира, Касим, не уступали никак друг другу. Разногласия переросли в открытое противостояние, пока, наконец, Саид не взял верх и не приказал Касиму покинуть племя. Такое решение явно противоречило правилам племени и привело к недовольству людей.

Окружив себя бандой приспешников, Саид быстро заставил всех принять свою власть как данное.

Прошло полгода с тех пор, как эмир Надир исчез. Саид окружил себя друзьями, которые не чтили ни седых стариков, ни беременных матерей. Он приказал соорудить себе шатер, где поместил гарем из тех девушек, которых насильно приводил, не спрашивая ни их согласия, ни воли их родителей.

Несколько раз молодые сородичи, не желавшие мириться с положением дел, восставали против Саида, но узурпатор их жестко подавлял и даже нескольких прилюдно казнил на глазах у их родителей. Страх и злоба поселились в племени, и люди стали молить Бога о том, чтобы поскорее вернулся эмир Надир.

Надир все не приходил. Однако как-то забрел в племя старый бедуин, заблудившийся в пути. Его пытались уговорить уйти поскорее из племени, где царствует корыстный и злостный эмир Саид. Но пожилой чужак с седой, как снег, бородой не поспешил бежать и решил направиться к правителю просить у него разрешения остаться в племени на некоторое время.

Его спрашивали: «Зачем тебе это? Мы дадим тебе хлеба и воды, покажем дорогу». Но упрямый бедуин на неизвестном наречии отвечал: «Кто боится увидеть зло, тот не сумеет его преодолеть. Раз я попал сюда, то по воле Аллаха! А что я по сравнению с Ним?». И люди дивились его словам, не понимая их смысл.

Бедуин вошел в шатер Саида и представился: «Мир тебе, уважаемый эмир! Я путник, заблудившийся в пути! Позволь мне остаться в твоем племени на время, я могу работать у тебя за кусок хлеба!». Саид рассмотрел дряхлого араба с головы до ног и спросил: «А что ты умеешь делать?». Странник посмотрел пристально на него и ответил: «Могу кормить твоих лошадей». Саид почесал свое выпуклое брюхо и спросил: «Как зовут то тебя?». «Можешь звать Тариком» - ответил бедуин и наклонил  голову в знак почтения. Саид потянулся на месте и, зевая, пробубнил: «Ну как тут не помочь путнику! Аллах милостив! Валид! Проведи Тарика в конюшню и покажи ему, что и как».

Тарик стал кормить лошадей. У Валида он поинтересовался, какая из них принадлежит Саиду, и тот ему указал на белую скотину. Старик Тарик усмехнулся в свою седую бороду, увидев кобылу, которую Саид выбрал себе в качестве любимой. Путник стал кормить скакунов, добавляя побольше корма лошади Саида, которая становилась резвей и сильней. Другие скакуны тоже стали крепче, словно это бестии самого эмира правоверных! Даже черная кобылица Надира, не утихавшая от горя после пропажи хозяина, успокоилась. Саиду понравилась работа Тарика и он позвал его к себе.

Тарик пришел к Саиду, и тот в знак благодарности отблагодарил его двойным пайком, приказав повару подавать хорошему работнику большую порцию мансафа - традиционного бедуинского блюда из риса с бараниной. Тарик поблагодарил пузатого кормильца, но тут же добавил:

- О, справедливый эмир! Не вели казнить, но вели говорить!
- Что такое? – спросил Саид. – Мало двойного пайка?
- Нет, спасибо Аллаху и за это! Я про твою лошадь. Все в ней хорошо, но есть один изъян!

Эти слова явно не понравились эмиру, и он с раздражением спросил:

- Что за изъян может быть у моей кобылы! Я за нее отдал целых двадцать овец и барана в придачу!

- Чистокровные лошади при виде чужака начинают недовольно ржать, а твоя хвостом виляет. Это повадки не чистокровных арабских скакунов, а ослов!

Разгневанный эмир вызвал тут же слугу Валида и велел узнать родословную лошади у торговца, у которого он ее приобрел. Через некоторое время слуга вернулся и говорит:

- О эмир! Сначала торговец не хотел мне говорить ее родословную, и мне пришлось пригрозить ему расправой. Испугавшись, он выложил все: это, действительно, мул, родившийся от осла.

Погрустневший Саид, потирая свое обширное брюхо, сказал Тарику, не глядя даже в его сторону:

- Твое счастье, что ты прав! Иначе не снести тебе головы!

Прошло некоторое время, и эмир Саид нашел Тарику новое занятие – заботиться о подаренном ему индийском павлине. Седой бедуин стал кормить и павлина, распускающего свой очаровательный пышный хвост.

Однажды Саид стоял и любовался павлином, когда Тарик гладил его и чистил перья.
 
- Ну как тебе павлин? Красавчик? Не правда ли? – спросил Саид у старика.

- Да, красивая птица.

- Настоящий индийский павлин!

- Хороша эта птица и красива, но есть у нее один изъян… - смиренно произнес Тарик.

- Хочешь пошутить надо мной, старик? И так мне пришлось менять кобылу из-за тебя! Не может же эмир на муле разъезжать!

- Я не шучу, милостивый эмир! Вели говорить, и не вели казнить!

- Ну, говори! – насторожился эмир Саид, прищурив глаз и поглаживая свое шикарное брюхо, свисающее из-за ремня.

- Все в этом павлине ладно, но есть один изъян… Когда он ходит, то клювом клюет землю. Это не повадки павлина, а повадки куриц.

- Что за чепуху ты несешь? Неужели и павлины теперь от куриц рожают? Или павлинши от петухов? – раздражённо засмеялся Саид, похлопывая старика по плечу и чувствуя крепкую мускулистую руку чужака под рубахой.

- О, господин! Я бы все же разузнал!

Саид позвал слугу Валида и велел ему разузнать всеми правдами и неправдами все, что можно об этом павлине. Вскоре Валид вернулся и, понурив голову, заговорил:

- О, эмир, мой милостивый господин! Я побывал у шейха Язида, который подарил тебе павлина. Но его не застал, и слава Аллаху, что не застал. Я же не мог у него спросить о том, что общего у этого павлина с курицей…

- Не медли! Говори! Ты что-нибудь узнал о павлине? – спросил встревожено Саид, наблюдая за тем, как пальцы Валида нервно бегают по поясу.

- Да, узнал. Но чтобы узнать, мне пришлось проникнуть тайно в шатер, где Язид держит своих павлинов. Их там 72 штуки.

- Мой был 73-м? – ехидно заметил Саид.

- В том то и дело, что нет. Я расспросил у птицевода, который кормит царских птиц, о твоем павлине. И он ответил, что шейх Язид не брал из шатра павлинов ни одной птицы уже как несколько месяцев…

- Так может у него другой есть шатер, где еще двести штук!

- В том то и дело, что нет. По крайней мере, в том лагере. Хотя говорят, что есть у него другие шатры с павлинами, но они далеко, и синих птиц оттуда никто в наши края не привозил.

- Так откуда же взялся этот павлин? О Аллах! Что за глупых слуг ты мне послал! – воскликнул Саид в явном приступе злобы, который он все-таки погасил, желая услышать все, что выведал Валид.

- Я вышел из шатра и стал расспрашивать у людей, есть ли у шейха Язида другой шатер с павлинами в наших краях. Никто ничего не слышал. Но один добрый человек указал мне на шатер, где располагается кухня. Он мне сказал, что видел какую-то странную птицу там, а павлинов он вообще в глаза никогда не видел. Я и подумал, что он говорит о павлине.

- Ну же! Ближе к делу! – нетерпеливо воскликнул эмир Саид, закусывая поджаренный куриный окорок за трапезой, расположенной прямо на полу, как это водится у бедуинов. Валид стоял и не смел сесть, т.к. боялся гнева своего господина.

- В общем, я пришел туда, а там, действительно, кухня, и много женщин готовят лепешки с курицей для каких-то торжеств. Я не стал подходить к ним, чтобы не обвинили меня в домогательстве, и стал громко звать кого-нибудь из мужчин. Долго никто не откликался. Затем из-за шатра вышел бедуин, очень пожилой старик и позвал к себе в шатер. Я вошел туда, а там столько кур, что не счесть! Куры, куры, куры! И яиц там тьма! Столько яиц я не видел в жизни! А кур этих растят и прямо за перегородкой, в соседней комнате, их убивают. Только и успевай произносить: «Бисми-л-Лях ар-Рахман ар-Рахим!». Я стал расспрашивать старика о павлине, а он мне отвечает, что, мол, да, было тут одно яйцо, из которого вылупился павлин…

- И?.. Старый мог перепутать все...

- Вот и я подумал о том же. Но он позвал молодого парня, который куриц зарезал, как кузнец железо кует. Все руки и одежда у него в куриной крови. Вот он и говорит, что да, павлин тут водился и вылупился из яйца. Его отсиживали куры, а потом он рос вместе с цыплятами. Мясник поведал, что и его хотел пустить под нож, чтобы перья жене подарить, но пришел слуга шейха Язида и запретил убивать павлина. Он говорит, что шейх Язид вообще запрещает убивать павлинов. Я стал расспрашивать, что и как, притворился, что тебя, мой эмир, не знаю, а интересуюсь всем, т.к. пишу летопись и составляю словарь диковинных вещей и интересных фактов…

- Не о твоих дурацких рукописях сейчас говорим, болван! Говори же! – нервно, с досадой проговорил Саид, проглатывая кусок куриного мяса.

- Так вот, он мне сказал, но попросил никому не говорить….

- А я тебя, глупец, зачем посылал? Чтобы ты мне все рассказал!

- Так вот, он заявил, что шейх Язид отвез этого павлина в подарок одному эмиру, который вроде как не эмир, и что везет павлина, вроде как не павлина, и что каждое перышко павлина – это дни оставшейся жизни эмира. Сколько перьев у него в хвосте, столько и дней проживет эмир после того, как ему подарит он павлина.

- О Аллах! Что за колдовство такое! Неси павлина сюда быстрее и этого старика… как его там…

- Тарика!

- Да, его тоже зови… он вроде как мудрецом прослыл. Как я ненавижу их всех! – прошипел сквозь зубы эмир, засовывая в рот, привезенный ему специально из Йемена, кат. После приема пищи Саид стал частенько жевать кат, который, по его словам, успокаивал и помогал избавляться от тревоги.

Валид вернулся с индийской птицей в клетке в сопровождении старика Тарика. Саид посмотрел раздраженно на павлина, а тот опустил голову и клевал дно клетки. Эмир Саид в этот момент подумал, что, действительно, этот павлин похож на курицу, которую надо ощипать и поджарить. «Жареного павлина я еще не ел!» - подумал он и усмехнулся, посчитав свою идею забавной.

- Так, перескажи Тарику вкратце то, что ты мне рассказал, и подсчитай, сколько перьев у павлина в хвосте. Можешь прямо выдирать. Все равно зажарим его, раз он куриный.

Валид все пересказал в подробностях Тарику, выдирая перья из хвоста синей птицы. Павлин визжал, но Валид все равно выдирал перья, прижав голову жертвы к клетке.

- 21 перо, мой господин!
- Так, когда он подарил мне павлина этот колдун?
- Седьмого числа лунного месяца шаууаля. Уже как 24 дня тому назад

- Ха, значит, я уже должен был умереть 3 дня назад. Слышишь, Валид? Что скажешь на это Тарик? Давай павлина зажарим и съедим. Ты когда-нибудь ел жареного павлина?

- Не надо, мой эмир! – ответил Тарик. – Не стоит с дарами так обращаться. Отдай его мне, я буду за ним ухаживать.

- Ишь, чего захотел! Хочу жареного павлина! – завопил Саид, облизывая кончиком языка рот и предвкушая наслаждение от мяса царской птицы.

- О, эмир! Не вели казнить, но вели миловать! – внезапно сказал старик Тарик.

- Что на этот раз придумал, мудрец?

- Я прошу помилования до того, как скажу. Если велишь миловать, то вели и говорить!

- Говори, ладно… Помилую! – ехидно проговорил Саид и добавил, встретив серьезный взгляд старика: - Помилую!

Саид всматривался в лицо Тарика, и ему показалось, что перед ним сидит не старик, а молодой человек с гладким лбом без морщин, у которого за спиной павлиний хвост горит, переливаясь разными цветами. «От ката меня что-то разнесло» - подумал он.

- Ты не сын своего отца!

- Что ты говоришь?! – подскочил с места Саид, схватившись за свой кинжал.

- Но эмир велел миловать, а слово эмира нельзя нарушать! – с уверенностью в голосе заявил старик. - Иди и спроси у своей матери!

- Я законный эмир! Мой отец был эмиром до того, как отец Надира, а затем Надир, сменили его! Я должен быть вместо Надира! Вот что!

Саид выбежал и направился к шатру своей матери. Ворвавшись в комнату, он схватил ее за плечо и приставил острый кинжал к горлу:

- Говори, женщина, кто мой отец?! А не то прикончу тебя!

- Откуда ты узнал… - вздрогнула мать, и ее глаза наполнились ужасом… - Вели миловать, и я все расскажу!

- Говори же! А не то убью, хоть ты и моя мать!

- Твой отец… Вернее тот, кого ты считаешь своим отцом, - бесплоден. Он не мог иметь детей. Мне пришлось лечь с поваром, только для того, чтобы сохранить власть в нашей семье и не передавать ее Марьям. Этой жалкой монашке, которая украла у меня его!

- Кого его? - попятился назад Саид, опустившись на колени.

- Салима Абу Надира... Отца Надира, того, кого я любила всегда. Я должна была стать его невестой, но он женился на Марьям, этой стерве, которая жила в монастыре святой Моники. Я ему говорила…

- Почему он не взял вас обеих? – промямлил опечаленный Саид.

- Она, видишь ли, христианка, и у них нельзя иметь несколько жен.

- И он позволил женщине себя контролировать?

- Он не стал даже со мной разговаривать. И я вышла замуж за его брата. Ему назло. А ему все равно…

- О, Аллах! Что происходит? Почему?... Если отец мой бесплоден, то от кого ты родила мне сестру? От повара?

- Нет, от Абу Самира, которого ты казнил…. – сказала мать и разрыдалась.

- Ты его любила?

- А что мне было делать? Вдове, потерявшей своего возлюбленного, а затем и мужа?

- Ну, ты и дрянь! – прошипел Саид и одним ударом отсек своей матери голову.

Весь в крови убийца выбежал на улицу и в слезах и беспамятстве побежал в пустыню, и больше не возвращался.

Тарик сидел в это время с Валидом в шатре эмира. Они еще не знали, что произошло. Тарик засунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда три павлиньих пера. Валид с тревогой посмотрел на них, и странное предчувствие пронзило его. Чужак бросил первое перо на угли, затем второе, после чего и третье. Три пера сгорели.

- Свершилось! – загадочно произнес бедуин, но не своим старческим голосом с акцентом чужака, а каким-то знакомым голосом. Дрожь пробежала по спине Валида, он что-то понял.

Тарик посмотрел ему прямо в лицо, и он увидел, что лицо бедуина не похоже на старческое - на нем нет ни одной морщины. Затем чужак сильно дернул свою седую бороду, и она отвалилась. Валид узнал эмира Надира. Глаза слуги наполнились слезами, и он упал на колени перед Надиром и стал молить о пощаде.

- Встань, Валид! Я знаю, ты не участвовал в заговоре против меня. Но те, кто окружали Саида и творили зло, те достойны наивысшего наказания. Сколько их?

- Господин, их много. Саид перебил всех твоих сторонников и сторонников твоего дяди Касима.

- Не беспокойся! Установи над шатром золотое знамя. Если спросят, кто велел и что оно означает, ответь: это знамя эмира Надира!

- Но они убьют тебя, мой эмир!

- Делай, что я говорю, и не переживай!

Как только Валид вывесил золотое знамя, город наполнился всадниками в белых одеяниях, которые со скоростью ветра окружили все шатры и взяли в плен охрану Саида.

- Кто это? – спросил Валид, и увидел, что во главе всадников стоит дядя Надира – Касим. Его огненно рыжая, покрашенная хной, борода развевалась на ветру, белая чалма блестела в кровавых лучах заходящего солнца. Кривое лезвие сабли сверкало доблестью и отвагой. За ним на арабских скакунах мчались славные витязи пустыни, словно войско небесных ангелов.

- Это все, кто остался верен правде.

- А что будет с охраной Саида?

- Всех казнят на окраине лагеря.

- Мой господин! Вели и меня казнить! Я не достоин чести оставаться в живых!

- Нет, Валид! Я не знал, что ты умеешь делать, и должен был еще раньше дать тебе то, что ты заслужил.

- Спасибо, мой эмир! О Аллах! Спасибо Тебе! У меня есть один вопрос, который я не понимаю. Откуда ты узнал, что Саид не сын своего отца?

- Я этого не знал. Но настоящий эмир, который видит способности своего слуги, не награждает двойным пайком, а в следующий раз – тройным, но повышает по званию и заслугам.

- Воистину Аллах справедлив! Сын эмира остается эмиром!

Эта удивительная история о том, как эмир раскрыл заговор против себя и обличил заговорщиков, осталась в памяти благодаря записям Валида Ибн Хамида Ибн Фарида Нуриддина аль-Ишраки. Он много чего еще сохранил на листах папируса, и большое количество диковинных историй и вещей описал в своих книгах. Но почти все было унесено течением реки Тигра, наполнившейся черным цветом скорби от чернил, когда монголы опустошили Багдад. И теперь эти истории можно услышать только в журчании Тигра, когда полная луна блестит золотым светом в память о возвращении настоящего эмира.