Воскресный обед на четыре персоны. Глава 5

Бывшие соседи не обманывали - вид из окон был роскошный и просторы с высоты открывались - хоть пейзажи рисуй!Квартира находилась  в Черкизово - в башне, в которой был один подъезд и четырнадцать этажей. К высоте я привыкала трудно.
Зато из окон моего нынешнего двенадцатого этажа было видно пол- Москвы.
Квартира была однокомнатная.
Но впридачу прилагалась великолепная лоджия, которая тянулась через комнату и кухню и там можно было поставить кресло или кушетку и даже спать в жаркие летние ночи.
А на последних этажах бывало очень даже жарко и душно.

И название у моей улицы было превосходное - Игральная.
Как будто бы, это не часть столицы, а улочка из уютной детской книжки Носова про коротышек Незнайку, Тюбика, Гуслю, Пончика и Сиропчика.

Оказавшись  в Черкизове, мне стало понятно, что я совсем одна.
Прошла первая эйфория от радости обладания своей, своей собственной отдельной квартирой и стала подкрадываться непрошенная грусть по прошлому.
 По тем временам, в котором сперва были самые близкие, самые дорогие люди - папа, мама, бабушка.
Потом тоска была по тем временам, когда оставалась бабушка и были школьные подружки.
 Потом по отрочеству с веселыми интернатскими праздниками, смехом, слезами, ссорами на пять минут и клятвами в дружбе навеки.
Потом наступила тоска по послеинтернатской  жизни с соседями, по тихим улочкам Хамовников.
Просто звериная тоска, хоть вой.
Вот он - вакуум взрослости, полная изоляция.
Огромный цех кондитерского комбината, знаменитой «Ударницы», словно обтекал меня своей толпой и мне порой казалось, что я другая. Не такая, как все. А откуда-то из космоса.
И в течение рабочего дня я настроена на одну волну со всеми, умею разговаривать на языке большинства, умею делать свое дело среди всех; утром бываю бодра, а к вечеру устаю, как все.
И все же, что -то во мне не так.
Не было, наверно, того главного, которое было у прочих, что не позволяло себя чувствовать абсолютно такой же, как другие, похожей, неотличимой.
Спасали фотографии из прошлого.
Они сгрудились на стене над моим диваном и, проснувшись утром, я первым делом все их разглядывала по очереди.
 И засыпая вечером тоже. И разговаривала с ними. Так мне было легче.
А еще я была очень благодарна Степке за гитарные аккорды.
Гитара тоже спасала.
Вот сейчас Степка бы мной погордился и, наверно, подобно Анжеле, сказал бы, что это именно благодаря ему я могу так неплохо играть и петь.
И папа бы погордился, будь он жив. Папа…
На улице меня пытались окучивать женщины из церкви. Видимо, вид у меня был настолько отрешенный, что я казалась легкой добычей.
Меня вежливо останавливали, спрашивали, можно ли со мной поговорить.
Я молча смотрела на этих решительных женщин, молча слушала и кивала, молча брала предлагаемые мне брошюры и так же молча уходила.
Читать брошюры не хотелось, ведь они совсем не напоминали сказочный мир детства, в котором жили-дружили, ссорились - мирились коротышки из Цветочного города.
Заходя в свой дом на Игральной улице, я оставляла поверх почтовых ящиков эти ненужные мне книжицы и торопилась к своим портретам над диваном.
У меня появились рыбки в круглом аквариуме на кухонном широком подоконнике и пара волнистых попугайчиков - Гоша и Глаша, которых я выпускала из клетки полетать и побегать по кухне.
Глаша была трусихой и ей хватало двух минут свободы, чтобы потом смирно сесть где-нибудь на подоконнике, причем обязательно в уголок, чтобы чувствовать рядом опору в виде стены.
Этим мы с ней были похожи.
Потом она на тонких с острыми коготками лапках добиралась шагом до раскрытой клетки и ныряла в нее. Стремительно кидалась в кольцо, на котором раскачивалась, перескакивала на жердочку, словно радовалась, что добралась домой, наконец.
И  все косила глазом на Гошу, когда же он налетается по кухне и вернется в клетку.
Гоша назад не торопился, как всякий семейный мужчина.
Вырвавшись на волю, он позволял себе все удовольствия сразу: облет кухни на бреющем полете, прыжки и кульбиты на подоконнике, обследование кухонного стола на предмет съедобности всего, что на нем лежало.
Все лежащее подвергалось решительным  пробам.
Жестким клювиком Гоша властно стучал по пакету с хлебом и был недоволен, что пакет туго завязан.
 От клюва доставалось и дыркам солонки и перечницы, что тоже стояли на столе.
Гоша долго разглядывал дырки, склоняя голову то на один бок, то на другой, прицеливался и лупил по каждой.
Бочком ковылял к салфетнице, выдергивал из нее пару салфеток, выбрасывал их на поверхность стола и обязательно на них топтался, словно ноги вытирал при входе в квартиру.
Глаша наблюдала за ним из клетки и тихонько попискивала.
Мне казалось, что на ее языке это означало: «Иди домой! Иди домой!»
Гоша же вовсе  не рвался домой.
Пересидев на всех посудных полках и на маленьком кухонном телевизоре, он слетал ко мне на плечо и клевал маленькие золотые сережки, что я носила в память о маме.
В клетку он никогда не возвращался добровольно, приходилось снимать его с плеча и водворять обратно.
Тогда он обрадованно подлетал к Глаше, словно успевал соскучиться в разлуке  и они долго целовались.
- Совсем как в жизни! - думала я, наблюдая за их уморительными отношениями.
В ненастные месяцы, когда за окном шел снег и небо безрадостно серело, мои попугайчики впадали в хандру.
Они сидели рядом, приклеившись друг к другу и помалкивали.
Разом могли слететь к кормушке на дне клетки или вдвоем припасть к поилке, а потом возвращались на жердочку и снова замолкали, затянув глазенки занавескою пленки, грустно подремывали.
И мне передавалась их зимняя хандра. Я слонялась по квартире, не зная, чем себя занять и чем порадовать.

В один из таких хмурых декабрьских  дней настроение было хуже некуда.
Я побренчала на гитаре.
 Не помогло.
Как себя еще развеселить я не знала, поэтому врубила телевизор погромче.
 Музканал выдавал клипы: как с конвейера спрыгивали блестящие полуобнаженные негры, скаля белые зубы и упоенно обнимая одной рукой светлокожих красоток, тоже  одетых по минимуму.
Другой рукой  с растопыренными пальцами, унизанными тяжелыми гайкообразными перстнями, фанатичные чернокожие певцы размахивали перед камерой, снимающей их и были в восторге от самих себя.
Происходило это традиционно на фоне белоснежного или черного лимузина. Мода на музыкальных каналах  была своеобразная - самым лучшим женским прикидом были кожаные шорты, лифчик из парчи и распахнутый меховой жакет, который не прятал от зрителей и слушателей круглые силиконовые груди и ноги, обутые в ботфорты на умопомрачительных шпильках. Надутыми губами красотки с белой кожей ничем не отличались от негров.
А ведь у меня тоже лежала в шкафу пара туфель на шпильках, надетая всего дважды - на выпускной в институте и на свадьбу к Майе.
Я вдруг ощутила непривычный для себя азарт, влезла в шкаф и вытянула оттуда шорты, пляжный топ и коробку с залежавшимися шпильками.
Облачившись во все это, я распустила волосы, врубила телевизор погромче и стала кривляться перед зеркалом, подражая крикливой  тусовке с музТВ.
На несколько минут стало весело. И даже Гоша и Глаша  заполошно заскакали по клетке, крича во все горло.
Когда я очень уж разошлась, в дверь позвонили.
Я испуганно остановилась и поспешила выключить звук телевизора.
Скинула туфли, что цокали по паркету и в полной тишине на цыпочках отправилась к входной двери.
Распахнув ее, я увидела совсем неожиданную для себя  картину.
На лестнице стоял коренастый молодой мужчина с двумя детьми, одинаково одетыми и очень друг на друга похожими.
Они  с любопытством глядели на меня круглыми и блестящими, как пуговицы, глазенками.
Мужчина удивленно скользнул взглядом по моим шортам и босым ногам, улыбнулся заискивающе и сказал: - Извините нас, пожалуйста…Добрый день!
-Здравствуйте! - ошарашенно произнесла я, разглядывая троицу и не понимая толком: малыши - это девочки или мальчики?
На них были пестрые комбинезоны и два зеленых шлема с желтыми помпонами - поди, разбери, кто есть кто…
- Мы - ваши новые соседи, - проговорил мужчина вежливо. - Въехали позавчера…
- А, вон что, - заулыбалась и я в ответ. - Очень приятно! Вам, наверно, музыка моя помешала? Проходите!
- Нет, что вы! Нет-нет! - мужчина замахал руками и остался стоять на лестнице, в то время, как дети поняли приглашение очень конкретно: тот, что поменьше зашагал в прихожую, тот, что повыше, вопросительно взглянул на мужчину и тоже сделал шаг в квартиру. - У меня к вам просьба!
-Слушаю вас?
- Понимаете, - начал новый сосед, явно меня стесняясь, - мы еще не обжились. Всего-то пару дней здесь…Я гулял с детьми на площадке, а супруга вышла в магазин и мы разминулись во дворе…У нас нет ключей, а дети просят пить…Вот ведь, оказия…
- Только - то?  - засмеялась я. - Сейчас решим эту проблему!
И я босиком пошлепала  в сторону кухни.
-Только, пожалуйста, не из - под крана! - крикнул мне вдогонку новый сосед.
- Ну, что вы! Понимаю! - уже с кухни откликнулась я.
Быстро налив из чайника  кипяченой воды в две расписные сервизные чашки, взятые второпях из посудного подвесного шкафа, я вышла с ними в коридор.
Сосед со старшим ребенком стоял все так же, на лестнице. Младший нетерпеливо гарцевал на пороге моей комнаты и разглядывал ее своими круглыми, как два шоколадных драже, глазенками.
Новому соседу пришлось переступить порог моей квартиры, что он сделал несмело и деликатно.
Я протянула детям чашки.
Дети молча взяли их из моих рук и жадно к ним припали.
- Сколько им лет? - кивнула я на утоляющих жажду детей.
- Старшему три с половиной, младшему два.- ответил отец. - Вот, хотели дочку, а родились один за другим два парня…
- Так это же хорошо, - одобрила я. - Вдвоем им не скучно!
-Ну, это да. Это точно. И им не скучно, и вокруг всем тоже! Мы - шумные соседи. Боюсь, что мешать вам будем…Заранее простите!
- За это не опасайтесь! - засмеялась я, вспомнив своих соседей с Плющихи. -Это для меня абсолютно нормальная ситуация! Я привычная!
Младший мальчонка, допив до дна чашку, не глядя пихнул ее отцу- тот едва успел ее подхватить и направился исследовать комнату.
Старший, вопросительно глядя на отца, тоже сделал, было, шаг за братом, но сдержался и остался в прихожей.
- Я совсем большой! Я хорошо себя веду! Как взрослый! - красноречиво говорил его смышленый взгляд.
-Как же их зовут? - поинтересовалась я.
- Старший - Рамиль, младший - Равиль. Как видите, разница небольшая, можно и перепутать.
- Рамиль и Равиль, - повторила я, кивая. - А я тетя Надя!
Моя информация предназначалась, конечно, мальчишкам.
- Очень приятно, - с поклоном улыбнулся мужчина и вложил мне в руки пустые чашки. - Спасибо вам, Надя! Вы нас спасли! А я - Раис. Будем знакомы!
- Будем!
- Равилька! - отец обращался к младшему сыну, разгуливавшему по комнате. - Пошли скорее, не задерживай тетю! Тетю Надю.
Равилька выбежал бегом, шурша комбинезоном и алея нагуленными на морозце щеками.
- Дети! - отец обратился к сыновьям. - Что надо сказать?
- Спасибо! - звонким голосом сказал старший Рамиль, а младший оглянулся на меня и потянул отца из квартиры.
- Надя, огромное вам спасибо! И приятно было познакомиться! Еще раз извините нас!
- Что вы, Раис, не за что! Взаимно приятно познакомиться!
- До свидания!
- Всего доброго!
Новый сосед по имени Раис усадил детей в поднявшийся и раскрывшийся на этаже лифт и со словами «Поехали маму встречать!», уехал вниз.
Я закрыла за ними дверь и уставилась на себя в зеркало, что висело в прихожей.
Да-а, представляю реакцию этого Раиса - увидеть такое чудище среди зимы! Майка, шорты, босая и волосы, господи, будь они неладны!
За кого ж он меня принял, увидев такой ведьмой? Только метлы и не доставало!  Что подумал? Стыд-то какой, боже!
Интересно, что он скажет про меня жене?
Хорошо, если промолчит, если не болтлив.
А ведь может быть и такое: - Представь, дорогая, я сегодня случайно познакомился с нашей ближайшей соседкой…Это, знаешь ли, нечто! Она разгуливает по квартире босая и почти нагишом...
А если еще жена ответит: - Да как же ты смел пойти к босой и полуголой соседке, минуя мое разрешение на то? Как ты мог? У нас же дети, у нас мальчики, а там такое! Еще раз узнаю!
Нет, не должен…Он был корректен и вежлив.
Сказал: -Рад познакомиться!
 И звучало это вполне  искренне. Ну, если это не так, то я совсем ничего не понимаю в людях.
А я - то хороша! Открыть дверь в таком виде!
Интересно, а какая у него жена?
Хотя, теперь мы близко друг к другу и, думаю, видеть их всех я буду частенько, в отличие от предыдущего соседа, что и дома-то почти не появлялся..
Хочу ли я этого? На это я не могу себе пока ответить. Поживем-увидим.
Я совсем выключила работающий без звука телевизор, сняла свой нелепый наряд, спрятала в шкаф туфли. Собрала волосы.
Снова взглянула на себя в коридорное зеркало.
На меня смотрела худенькая, сутулая девушка -женщина в домашнем халате и это было уже не вызывающе, а привычно любому взгляду.
- Поживем-увидим! - повторила я вслух своему отражению.

Все ближайшие дни я прислушивалась к звукам из-за смежной стенки и не слышала ни звука из тех безобразий, о которых меня загодя предупредил новый сосед, отец двух мальчишек с такими нерусскими экзотичными именами.
В выходной, когда я нежилась на неубранном с ночи диване и не торопилась подниматься, в мою дверь позвонили коротеньким несмелым звоночком.
-Соседи! - мелькнуло в моей голове и я подорвалась с дивана и в спешке натянула халат.
Выскочила в коридор босиком, вернулась к дивану за шлепанцами и, крикнув «Иду!», кинулась открывать.
За дверью стояла маленького роста молодая женщина с вишнево-карими глазами, почти на голову ниже меня.
Волос было не видно под сложно накрученным тюрбаном.
Рядом жался худенький кареглазый мальчик, которого я не узнала без пестрого комбинезона.
Женщина улыбалась, а мальчик стеснялся и держался ручонками за ее бедро, пытаясь спрятаться от меня.
- Доброе утро, Надя! Я новая соседка, будем знакомы!- женщина протянула мне навстречу блюдо, полное аппетитных  треугольничков  с румяной корочкой. - Это мы с Рамилем напекли. Для вас!
-Это мне? Ой, да что вы?! Куда мне столько? Спасибо большое! Это Рамиль испек сам?
- Сам! - кивнула женщина. - Сам, сам! Он такой у нас повар замечательный, все умеет! А я только чуточку помогала! Угощайтесь же! Это мы новоселье решили отметить в субботу, так вот, с вечера наготовили!
- Спасибо, Рамиль! Это, должно быть очень вкусно!
-Это называется ишпышмак! - важно сказал Рамиль и, уже не стесняясь, вылез вперед, отпустив мамину юбку.
- Ой, - всплеснула руками я. - Надо же, какое название! Я такого никогда не ела! Ишпыш…как?
Рамиль захихикал и переглянулся с матерью.
- Вот и попробуете! - сказала она, протягивая мне блюдо и делая шаг в мою квартиру. - Ой, чтоб не через порог, а то примета плохая!
-Да-да, заходите! - пригласила я, отступив вглубь прихожей.
Рамиль, услыхав приглашение, не заставил просить себя дважды и зашел ко мне на правах старого знакомого.
-А где же Равилька? - спросила я его.
- Он с папой гуляет на дворе! - сообщил Рамиль.
-А ты, значит, маме помогаешь? Вот молодец, что значит, старший! Раз ты такой молодец, давай, знакомь нас с мамой! Как маму зовут, а, Рамиль?
- Маму зовут Рамиля! - четко отрапортовал Рамиль.
-Ух ты! Почти одинаково с тобой! Да?
Рамиля пожала мне запястье, крепко взяв двумя руками.
Мне было трудно ответить на рукопожатие - я держала блюдо с диковинными ишпышмаками.
Мы еще чуточку поговорили в моей прихожей - новая соседка наотрез отказалась пройти в комнату или хотя бы в кухню, зато Рамиль разгуливал по комнате, как давеча младший - видать, все дни неотступно думал, как же там у меня, что интересного.
Потом он просочился в кухню.
- Мама! Тут попугайчики! - крикнул он, на секунду высунувшись из кухни и тут же убежал обратно к клетке. - Белый и голубенький! Такие красивые! И совсем меня не боятся! За палец клюют!
Рамиля оторвалась от рассказа, как они купили эту квартиру: - А до нее мы снимали дом в Ивантеевке! Но там удобства во дворе. А дети маленькие совсем…
Она вытянула шею, прислушиваясь к тому, что кричал ее старшенький.
- Поди сюда, Рамиль! - сказала она спокойно вполголоса. - Кому я говорю? Не заставляй меня краснеть за тебя!
Рамиль вышел с кухни и подошел к ней. Лицо у него стало скорбное.
- Да пусть он играет! - разрешила я. - С ними разговаривать интересно, они отвечают! Их зовут Глаша и Гоша!
- Мам? - Рамиль вопросительно взглянул на мать. - Можно?
- Можно, можно, - сказала я, не дожидаясь ответа Рамили. - И братишку с собой бери! Вдвоем приходите. А то моим птичкам скучно, я с ними почти не играю!
- Почему не играешь? - уже с кухни крикнул счастливым голосом Рамиль, услышав про приглашение играть с птичками почаще.
- Некогда. Работаю много.
-Надя, - спросила Рамиля, глядя на меня снизу вверх такими же бархатно-карими глазами, как у сына, - а где работаешь, не секрет?
- Не секрет. Технологом на кондитерском производстве. Вот, к новому году подарки сладкие делаем. Как дедушка Мороз Рамилю и Равилю подарочки под елку поставит, так и тетя Надя свои сладкие подарочки туда же спрячет. Совсем уж скоро новый год-то!
- Да, совсем, - согласилась Рамиля и почему-то в ее голосе прозвучали нотки грусти. - А я не работаю, Надя. Я на хозяйстве.
- Ну, это яснее ясного. Быть мамой и женой - самая трудная работа. Понимаю.
-Да, очень хочу работать! Я по специальности филолог. Но надо, чтоб мальчишки немного подросли. Мне еще год в декрете быть.
- Год промелькнет- не заметите! - подбодрила я.
- Да, и правда, год быстро пройдет!- снова отчего-то вздохнула Рамиля. - Сынок, пойдем! Загостились мы!
- Ма-ам, я не хочу! - заныл Рамиль. - Я тут хочу!
- Еще чего! - голос соседки построжал. - Давай-давай!
Рамиль понуро вышел и подошел к матери, уткнувшись носом ей в живот.
-Приходите в любое время! - разрешила я. - Пусть дети сами по-соседски приходят! У меня еще рыбки есть, на них тоже смотреть интересно!
-Ой, Надя, ну это же неудобно!
- Отчего неудобно? Живу одна, времени у меня много и я всегда гостям рада! - сказала я, чтобы разом снять все могущие возникнуть вопросы.
- Спасибо, Надя, - кивнула Рамиля и улыбнулась, показав очаровательные ямочки на щеках. - Как-нибудь обязательно зайдем!
- Завтра, да, мам? - спросил Рамиль, с надеждой заглянув в глаза матери.
-Может быть, в следующие выходные.
- Мам, ну это же так долго!
- Рамиль, нам пора вернуться на кухню, у нас там все брошено! - строго сказала сыну Рамиля, а мне еще раз улыбнулась на прощанье.
Я помахала им вслед рукой и закрыла за ними дверь.
На кухне стояло блюдо с диковинными ишпышмаками.
Я включила чайник и собралась попробовать стряпню соседки.
- Наверно, так выглядят счастливые семьи, - подумала я, вспомнив про первый визит Раиса и знакомство с соседскими мальчишками в одинаковых шлемах с цветными помпонами. - Когда женщина хозяйничает в доме, а муж ей помогает. И дети растут шустрыми и веселыми.
(Продолжение следует)