Чужая свадьба 2 продолжение 12

 
— Что у порога держишь беременную женщину. Или ты тоже меня осуждаешь?
— Что ты, Кулянда! Я тебя? Ни за что, я немаленький мальчик и знаю, что после жарких ночей появляются дети, — улыбаясь, сказал Булат, пропуская в комнату Кулянду.






Кулянда прошла на кухню и гордо встала у окна.
— Чай будешь? — спросил Булат, кинув быстрый взгляд на Кулянду.
— Буду. У меня к тебе приватный разговор, — снимая кожаную куртку и подавая ее Булату, сказала Кулянда.






На ней была короткая юбка, показывая ее стройные ноги, желтая шелковая кофточка, у которой были расстегнуты несколько пуговиц и оттуда красиво выглядывали груди. Кулянда обычно носила туфли на высоком каблуке, сегодня же на ней были туфли без каблука.
— Ты один? — спросила Кулянда.
— Да, апа пошла к Саре Ибраевне. Но ко мне должен сейчас подойти Женя.
— А Марат?
- Марата нет, он на работе, - возясь возле газовой плиты, сказал Булат.
- Булат, я вижу, ты не хочешь со мной поговорить! А кто, если не ты, занимался апологией насчет Марата, только бы я ходила с ним. Сара Ибраевна тоже начала заниматься космополитизмом, весь мир — братья!..
- Ты хочешь сказать, что Марат — моя креатура? Знаешь, Кулянда, ты умна, и кому как не тебе знать, что третий лишний…
- Значит, я третий?.. - аффектированным тоном спросила Кулянда, - что же ты антитезисы выбрасываешь!
- Кулянда, извини, ты меня не так поняла! Я насчет себя «третий» сказал. Этим я хотел сказать, что разбирайтесь сами с Маратом.
- Нет, ты обязан защитить меня, я беременна!
- Я знаю, Кулянда, но место Марата я не могу…
- Ясно тебе... А если она опять... - начала Кулянда говорить, но тут появился Женя.
- Здравствуй, Кулянда, - удивленно посмотрев на Булата, сказал Женя.
- Вот еще одно невинное дитя! Априори! - приставив указательный палец к щеке, сказала Кулянда и, смерив обоих взглядом, тихо пошла к выходу.







Ни Женя, ни Булат не успели опомниться, как появился Марат. Он был в спортивном костюме и кроссовках. Поведением был похож быстрее на Булата, чем сам на себя. Не разуваясь (опять не похоже на него), прошел к Булату.
- Булат, я не понял... - начал говорить Марат.
- Я тоже не понял и остынь. Я ее сюда не звал, она сама пришла... - перебив Марата, начал говорить Булат, думая, что Марат говорит о Кулянде.
- Не понял?! - повторил Марат, сев на скамейку.
- Яснее можно объясниться? - спросил Женя, посмотрев на Марата.
- Я прихожу в больницу к твоему сыну, - начал говорить Марат, обращаясь к Булату, - а мне говорят, что отец забирает ребенка в другую больницу. Я не могу понять, чем эта больница тебе не подходит, я еле добился, чтобы...
- Ты на машине? - быстро спросил Женя, поняв всё.
- Я свалял дурака! Ребята, быстро в машину, - уже выбегая, сказал Марат.
На глазах у Булата появилась скупая слеза, сердце сжала жаба. Он не мог сдвинуться с места. Женя обнял его и сказал:
- Булат, мы вместе, мы едины, а значит непобедимы!
- Женя! Спасибо, Женя! Пошли!
- Нет, Марат нас не будет ждать, он уже летит в больницу. А мы сейчас звоним туда. Какой там телефон?
- А ты прав! – сказал Булат. Он уже отошел от шока и быстро набрал номер телефона.







Вначале трубку не брали, затем пошли короткие гудки.
- Никто не берет трубку! – нетерпеливо произнес Булат, постукивая по тумбочке кулаком.
- Булат, нам надо дозвониться! Ты звони по одному номеру, а мне дай другой, я по сотке наберу.
Но и второй телефон был занят.







Тем временем Марат гнал машину к больнице, звоня по сотовому телефону. Он первый дозвонился и сообщил медперсоналу, что ребенка хотят похитить и что требуется его увести в другую палату.
Подъезжая к больнице, Марат думал, что может не узнать Айдына. Но, подъехав к больнице, он сразу увидел Айдына. Айдын стоял в окружении нескольких спортивно сложенных мужчин. Марат вышел с машины и, не глядя в сторону Айдына, зашел в больницу, ожидая всех непредвиденных обстоятельств со стороны Айдына. Но Айдын и не подозревал, что это Марат.






Марат поблагодарил всевышнего, что не пустил Булата с ним. Он быстро поднялся на третий этаж и зашел в ординаторскую, где сидели, облокотившись на стульях, два врача. Когда он спросил, где находится сын Булата, они ответили, что он в своей палате.
- Но я же просил, чтобы его перевели в другую палату! - возмущенно сказал Марат, удивляясь их спокойствию.
- Здесь многие говорят. А Вы, простите, кто? – инфантильным голосом спросил один из врачей, потягиваясь на стуле. Другой открыл журнал и стал перелистовать листы.







Марат сдержанно вышел из ординаторской. Он быстро зашел в палату, где лежал сын Булата, там медсестра уже готовила ребенка к выписке, надевая на него джинсы. Марат, подходя к медсестре, думал: «Значит, Айдын сказал, они выполняют. Явно он их одарил деньгами. Что ребенка хотят украсть, им безразлично. Вот и получается, что деньги затмили разум даже в такой профессии, как врач. Вот почему у нас так много преступлений! Всем безразлична судьба человека. Деньги, деньги, деньги!»
Когда медсестра увидела Марата, спокойно сказала:
- Главврача нет. Я подготовила все документы. Как только он появится, я…
- Оставьте ребенка в покое, я сам разберусь, - забирая с ее колен ребенка, сказал Марат.
- Нет, Вам нельзя здесь находиться. Я же сказала…
- Мне не интересно, что Вы сказали... Вы идите, а я побуду с ребенком. Как придет главврач, сразу пусть зайдет сюда. Ясно?!
- Но…
- Никаких «но»!






Медсестра подозрительно посмотрела на него и нехотя вышла.
- Что, сынок, поедем, наверное, домой. Там тебя ждет папа. Он любит тебя. Ты, наверное, уже выздоровел, ты же у нас умница. Скажи хоть слово, ты, наверное, уже говоришь, и я думаю, что ты знаешь только казахский язык. По-русски с тобой никто там не разговаривал, - прижав к себе ребенка, говорил Марат по-казахски. Затем сказал на русском языке. – Никому я тебя не отдам!






В это время Булат и Женя подъехали к больнице. Когда они подошли к дверям, им преградили дорогу.
- Пропустите, - серьезно сказал Булат.
Один, криво улыбнувшись, сказал:
- Куда оглобли свои тащим?
- Ребята, давайте полюбовно расстанемся! – близко подойдя к ним, сказал Женя, - мы все равно пройдем, немного помяв вас! Вам понятно! Вы полезли не туда, где следует вам быть!
- Я вижу, ты осёл упертый и тупой, как моя коленка, - сказал один, отодвинув своего дружка в сторону и оказавшись рядом с Женей, позвав поближе самого полного из их компании небрежным кивком головы. Он тут же оказался сзади Жени, подпирая его своим животом.
- Я вижу, вы, ребята, мирно никак не хотите. Но вы одного не поняли: мы все равно пройдем, - спокойно сказал Булат, схватив того, который стоял сзади Жени, за горло. Тот неуклюже хотел вырваться, но, споткнувшись за подставленную ногу Жени, с грохотом слетел вниз по ступенькам крыльца.










Другой тут же замахнулся на Булата. Булат схватил его за руку и, вывернув его руку, откинул его в сторону, но он, кувыркнувшись, оказался опять рядом с ним.
Завязалась борьба, которая была совершенно не похожа на уличную драку, а скорее на соревнование в ринге. Здесь даже появились уличные зеваки, которые начали болеть каждый за выбранного борца. Некоторые стали аплодировать. Но когда один из боровшихся упал прямо на толпу, сбив мужчину с ног, другой упал весь в крови и почти не шевелился, кто-то сказал, что нужно позвонить в полицию. Услышав это, Женя знаком показал Булату идти за сыном.
- Справишься? - спросил Булат.
- Обижаешь! – шутя ответил Женя и в знак того, что сам справиться, схватил двоих и, стукнув обоих лбами друг об друга, так что те свалились. Третьего швырнул в сторону, толпа тут же раздвинулась, и тот со шлепающим звуком упал на землю.
Направляясь в сторону крыльца больницы, Булат услышал знакомый сигнал машины. Он оглянулся и увидел Марата, который показывал в сторону салона машины, где на заднем сидении сидел сын Булата.








Булат тут же хотел помочь Жене, но Женя уже шел в сторону машины, тяжело дыша, размахивая руками, как солдат. Подойдя к машине, Женя довольным тоном проговорил:
- Пора ноги делать, как говорят «умные люди», которые уже разбежались. Полиция на подходе.
Не проехав и метра, они увидели полицейскую машину. Марат тихо проехал мимо, его никто не остановил.
- Успели, пронесло, - сказал Женя, - а ты давно...
- Я уже устал наблюдать за вами, хотел выйти, но, подумав, что у меня спортивный новейший костюм, понял, что не стоит его пачкать, - шутил Марат.
- У тебя сегодня лирическое настроение, как я погляжу, - сказал Женя, - слушай, а как тебя пропустили эти бандиты?
- У меня для них пропуск был. А если серьезно, они не знают меня. Айдын не помнит меня. Если бы мы подъехали вместе, то могло бы быть хуже, они бы нас задержали, а в это время Айдын забрал бы сына. А так только тогда, когда он увидел вас, он понял, что нужно быстрее забрать его, но, а тут я! Пришлось строптивого укротить. Я его привязал к батарее, надеюсь, его быстро там найдут, а то на моей совести будет гибель голодного джигита... А вообще у нас что-то такое есть, интуиция, что ли. Как бы подсказывает кто-то, что нам делать! Помнишь, Женя, мы бы могли тогда, когда поехали за Булатом, не поехать с этими дистрофиками, но что-то нам подсказывало, что нужно быть там, и мы поехали, не подозревая, что там Булат.
- Да, ребята, я тоже согласен с вами! – гладя по голове ребенка, сказал счастливый отец. – Это всё делает наш милый старик! Пусть земля ему будет пухом!
"Вот еще бы счастье нам", - подумал Женя, - "у меня сын где-то у людей, как он там?! Как мне его найти?... У Марата вроде бы наладилось с Надей, а ребенок намечается у Кулянды. У Булата вроде бы... Хотя бы не сглазить..."
- Булат, дай мне ребенка, - сказал Женя.
- Нурмухан, пойдешь к дяде? - спросил сына Булат.
- Нурмухан, идем ко мне, я только немного подержу тебя и опять отдам отцу, - протянув к ребенку руки, трогательно сказал Женя.
Нурмухан сел на колени к Жене и, смотря ему в глаза, улыбнулся за все время, что они его видели, а потом сказал:
- Дядя, - трогая его глаза пальцем.






Марат даже затормозил. Булат оцепенел. Потом все трое начали неудержимо смеяться. Нурмухан, поняв, что им очень понравилось слово «дядя», тоже смеялся, глядя на них, повторяя это слово.
- Я счастлив! Мой сын начал говорить! Шок прошел, я счастлив! Женя, что в тебе такое, твой сын с ходу назвал тебя папой, мой… - Булат осекся, он понял, что, ослепленный своим счастьем, резанул ножом по ране друга. Он поерзал на месте, не зная, как повести себя дальше, он не мог простить себя! И, не зная, что делать, горько отвернулся к окну.
- Ладно тебе самобичеванием заниматься! Найду и я своего сына! – серьезно сказал Женя.


Глава 5

1.


Давайте вернемся к тому месту, где мы оставили своих героев, и посмотрим, что же произошло дальше с Балапаном.
Асет, Дюсен, Иван и Сергей каждый по-своему любили Балапана. И вот приходится с ним прощаться! Документов у Балапана никаких не было, поэтому они решили ночью выкопать могилу и потихоньку, без лишних хлопот, похоронить его. Дюсен где-то достал несколько бутылок водки, пива и вина.







И вот, когда хорошо стемнело, они мрачной процессией подошли к кладбищу. Остановились, поставили носилки, где лежал Балапан, достали бутылку водки и бутылку пива и, наливая в граненый стакан, по очереди выпили содержимое в них.
Вот могилки — нужно продолжать путь. Казалось, заходи никто не видит и не слышит. Но непонятный страх сковал их движения, никому первому не хотелось взять носилки и продолжить путь. Асет начал дергать шарф, который был обмотан вокруг шеи, будто он мешал ему дышать. Дюсен то одной рукой, то другой проводил по кожаной куртке, словно проверяя, не оторвались ли пуговицы, зачем-то снял кожаную фуражку, затем опять надел на аккуратно подстриженную голову. Он мог следить за собой, и никто никогда не видел его неопрятным. Сергей был в зеленой куртке, когда-то кем-то выброшенной в мусор. Она уже выглядела жалким тряпьем, и, хотя Сергей был молодым человеком, он также жалко выглядел и всегда кому-то прислуживался, чтобы получить лишний стакан спиртного. Он никогда, казалось, не был трезв. Иван что-то искал под вязаной шапкой, дергал себя за бороду, ковырялся в носу, затем обтер руки об грязную потертую неизвестного цвета куртку и сказал глухим голосом:
- Пошли, что стоять, дожидаться ментов, может, они сегодня отдыхают? Дают нам возможность проститься с малым. Или вы еще кого-то ждете?
- Типун тебе на язык, - пугливо оглядываясь вокруг, сказал Асет, - не ровен час точно придут, тогда…
- Тогда пошлите, - буркнул Иван.







Хотя носилки, где лежал Балапан, были легкие, но от много выпитого спиртного ноги заплетались, поэтому приходилось часто останавливаться. Иной раз это выходило неуклюже, и Балапан скатывался с них. Асет, пьяно лаская его, опять укладывал на носилки и, отдышавшись, приняв еще по глотку спиртного, они медленно двигались в сторону кладбища. Ночь была лунная, да и их глаза привыкли к темноте. Но, попав ночью на кладбище, они чувствовали запах сверхъестественного мира. Хмель, казалось, не притуплял страх, а, наоборот, распространял тягучую жидкость, которая холодила жилы и заставляла тело противно дрожать. Мало того, увеличивала находящиеся там предметы если не в три раза, то наполовину точно. Но они какой-то непонятной силой шли дальше, как завороженные. Пройдя вглубь могилок, воровато посмотрев по сторонам, они опустили носилки.
Кресты, памятники, приобретя какой-то колдующий, таинственно-жуткий вид, были какими-то необыкновенно темными, могучими, огромными. Им казалось, что за каждым крестом, памятником и за собственной спиной кто-то стоит. Деревья магической силой цеплялись ветками за их куртки. А какая-то невидимая сила насильно заставляла постоянно молиться, производить поклоны и произносить слова, которые почти никто из них и не думал произносить во славу всевышнего. Ноги стали стопудовыми, лопаты словно влились свинцом в руки и, казалось, приросли к ним. Язык присох к небу.
- Жуть-то какая! Тишина, как в могиле. А вдруг сейчас вылезет мертвец какой-нибудь. Страх-то какой! Давайте быстро… Я где-то читал, что в полнолуние выходят шайтаны, — начал говорить Иван каким-то глухим потусторонним голосом, наводя на них еще большую жуть страха.









Асет подошел к одной свежевырытой могиле и тихо, как будто боясь разбудить кого-нибудь или не навести на себя нечистую силу, произнес:
— Вот вырыта могила. Давайте здесь его опустим.
— Мне холодно, — послышался леденящий душу голос.
— Ну ты, Дюсен, даешь, меня пот прошибает по всему телу, а тебе холодно, давай бери носилки быстрее, — произнес Иван, искренне удивляясь.
— Чего это ты на меня, я ни слова не произнес, — буркнул Дюсен, — это, наверное, Сергей.
— Я ничего… — пугливо произнес Сергей, отрицательно махая головой, и, не удержавшись на ногах, упал, чуть не свалившись в могилу, и от страха подскочил на ноги, словно «ванька-встанька».
— Дюсен, одолжил бы пацану кожанку, а то он совсем продрог, — послышался голос Асета.
— Асет, ты что, с горя рехнулся?! — горячо зашептал Дюсен. — Кому холодно?! Балапану?! Ему сейчас все равно. Мертвецам ни холодно, ни жарко.
— Дюсен, у тебя крыша едет, то Сергей тебе что-то говорит, то я. Давайте быстрее уже похороним мальчишку, да уйдем с этого места, мы скоро все чокнемся, — умоляюще сказал Асет.
- Кого, друзья, хороним? — послышался голос Дюсена.
— Хватит, Дюсен, не смешно. Юморист нашелся, юморить будешь в другом месте, понял, — грубо оборвал его Асет.
— Нечистая сила. Я не верил…! — вымолвил, еле шевеля губами, Дюсен, трясясь как в лихорадке.







Иван стал усиленно молиться. Все остальные, остолбенев, остались стоять на своем месте, боясь шевельнуть даже пальцем. Усиленно помолившись, Иван подошел к носилкам и угрюмо сказал:
— Берите кто-то еще, и понесли.
Все в каком-то забвении склонились над пустыми носилками, не понимая, куда делся покойник?!








Вдруг Асету показалось, что какая-то огромная цепкая рука опустилась на его плечо, и в зловещей тишине прозвучало голосом пророка:
- Кому поклон бьем?! Кого хоронить собрались?!
- Мальчика! Он не по нашей вине умер! Простите нас! – недружным хором прозвучал ответ.
- Вы его любили?!
- Да!
— Я дарю ему жизнь, но вы его теперь должны… — продолжал голос.







Они повернулись к голосу и увидели Балапана, который выглядел как только что родившийся ягненок. Он совершенно не мог стоять на ногах. Все рванули бежать. Остался стоять Дюсен. Он бы и готов был бежать, но ноги его не слушались, они приросли к земле. Он уже был готов упасть на колени и просить пощады, но руки тоже не двигались, а подбородок предательски трясся, душа, как говорилось часто, точно ушла в пятки и сильно там щемила.







Балапан, постояв еще немножко над краем могилы, начал сваливаться туда. Дюсен не понял сам своих действий, скорее реакция спасения человека подействовала. Он почти с могилы подхватил Балапана и прижал его к себе. Язык отошел от неба, и разум вернулся к нему.
- Сынок, сколько буду жить, буду молиться аллаху! Он отвел от нас грех! Чуть живого человека не похоронили. Сначала напоили до смерти, а потом решили похоронить. Эх, парень, вовремя ты очнулся! Еще немного… Грех-то какой! Спасибо тебе, всевышний! Пошли отсюда, еще не время тебе. Это же чудо! Надо же, вовремя ты очнулся, - не переставая радоваться, говорил Дюсен.










Когда они довольно отошли от кладбища, и к Дюсену вернулась его уверенность, он сказал:
- Эх, ремня бы тебе хорошего всыпать. Да сами виноваты. Напугал ты нас до смерти. Те убежали, небось, больше и не увидим их. Наверное, и на свои похороны бояться будут идти на кладбище. Ну ты, брат, даёшь! Как ловко у тебя получается. Где ты научился пародировать голоса?
- Я пить хочу, у меня болит голова.
- Ясно, хмель выходит. Ведь ты ровно двое суток спал. Долго тебе жить! Это уже точно я тебе говорю!


2.


Так Балапан стал жить с Дюсеном. Дюсен каждое утро поднимал Балапана, и они отправлялись на автобусную остановку. Там садились в переполненный автобус, и Дюсен ловкими движениями вытаскивал кошельки из сумок, карманов пассажиров.
Он всегда протискивался сквозь толпу или искусственно создавал ее вокруг себя, когда было мало народу. Ему можно было позавидовать, как это он делал. Стоя у выхода, он как бы собирался выходить. Когда автобус останавливался, он возвращался назад, не давая пассажирам выйти или зайти. Собирал несколько человек вокруг себя, толкая людей локтями. Когда возмущались, он вежливо просил у них извинения. Со стороны, смотря на него, можно подумать, что он очень интеллигентный человек. Утро для него было самое удачливое время. Одни пассажиры были сосредоточены на предстоящий рабочий день, кому далеко ехать — дремали, тем самым никто ни на кого не обращал внимания. Они выходили с автобуса и сразу заходили в ближайший подъезд дома, Дюсен выбрасывал кошельки и тут же подсчитывал деньги.







Когда у него было много денег, он был доволен, много разговаривал, шутил и всегда повторял Балапану:
— Сегодня удачный день. Мы с тобой скоро заживем. Брошу я этот промысел, куплю здесь квартиру, и ты пойдешь в школу... Но тебе еще немного надо подождать.
Но время шло, деньги появлялись и исчезали. Так же вместе с ними исчезал на несколько дней Дюсен. В это время Балапан оставался один. Тоска давила, тяжестью ложась на маленькое сердце, катились слезы. Хотелось хоть какой-нибудь ласки. Ночью оставаться в подвале не хотелось, и он бродил по улицам, всматриваясь в прохожие лица, ища в них Асета. Он скучал по Асету, плакал, звал его во сне. Дюсен, успокаивая Балапана, говорил, что Асет появится, но он не появлялся.
В одно утро, когда они зашли уже в третий автобус, Дюсен столкнулся с женщиной, у которой полчаса назад стащил кошелек. Увидев опять Дюсена, она догадалась, что это он украл у нее кошелек. Она завизжала тонким звонким голосом на весь автобус, затем начала кричать, что поймала вора.







Балапан не растерялся и громко запел:
- Пароход белый-беленький, черный дым над трубой. Мы по палубе бегали, целовались с тобой...
В автобусе образовалась тишина. А Балапан все пел, пока автобус не остановился и женщина, узнавшая Дюсена, вышла.
Когда они вышли из автобуса, Дюсен, посмотрев на оборванные брюки и помятую фланелевую рубашку, поверх которой была неопределенного цвета легкая, без одной пуговицы куртка Балапана, грустно вздохнув, сказал:
- Спасибо тебе, Балапан, я твой должник. Ты, оказывается, смышленый парень. Тебе учиться надо. К осени надо насобирать денег и отправить тебя учиться. А с твоим талантом мы быстро насобираем, ты будешь петь в автобусах, а я, пожалуй, завяжу свой промысел. Но прежде… Вообще всё потом. А учиться я тебя отправлю. Не хочу я, чтобы ты был невежей.


3.


Кулянда зашла в роддом, надела халат и пошла вместе с акушеркой в дородовую палату. Палата выглядела вполне современно. Пластиковые окна отдавали белизной, три деревянные кровати, где находились три женщины, были совершенно новые, на тумбочках стояли цветы. На белой стене был установлен телевизор и видеомагнитофон. Около пластиковых белых дверей находился домофон.



продолжение следует