Кара небесная

Время шло с каждым наступившим днём, я стал ожидать своего конца, не знаю почему, наверное наставал мой час, или же просто устал скитаться, мне надоел этот мир, где я не жил, а существовал и с каждым своим шагом я снова обращался к своим убеждениям. Вспомнив про свой сон, стал мечтать о свободе, подобно отцу Кириллу, кто взывал Господу, к твердыне своей

-- Не будь безмолвен ко мне, чтобы безмолвие Твоём, я не уподобился нисходящим могилу.

Я жил в мечтах подобным словам, грезил, взывая не к Богу, а к знакомому мне Таинственному голосу, у кого я всё чаще выпрашивал долгожданной свободы, но он подобно Богу Кирилла, был таким же безмолвным.

Наступившим очередным днём, после проливного дождя, ступая по переулку окружёнными частными домами я наткнулся на пожилую супружескую пару, кто остановил меня и попросили оказать им немощным, помощь по хозяйству. Детей у них не было, а у старика уже не хватало сил поколоть дрова, как ни как зима уже стучалась в окна, ибо подходил к завершению последний месяц лета. Обрадовавшись счастливому случаю, я на несколько дней обрёл место для ночлега, тем самым без хитростей выполнения обещанную работу.

Рядом с тем местом, где жили старики, стояла часовня, настоятель того строящегося храма, целыми днями обходил дома стоящие в окрестностях, собирая пожертвования на завершение строительства, своего дома. Тем же днём настоятель тот, показался во дворе, где я колол дрова и опрокинув меня взглядом, мило спросил хозяев. Отозвавшись на его просьбу, я вежливо ответил ему любезностью и позвал старушку, кто выйдя к гостью встретилась с ним лицом к лицу. Поприветствовав друг друга они присели неподалёку, скрылись от палящего солнца под беседкой окутанной виноградной лозой, откуда стал доноситься различимый слуху разговор. Настоятель тот долго и упрямо выпрашивал деньги, до той поры пока старушка не сдалась на милость Господа и с дрожащими руками вынесла из дома достаточно приличную сумму драгоценных купюр. Казалось, мне какое дело до этого, но не знаю, что на меня нашло и я в гневе набросился на того настоятеля, да так что сбил с его руки переданную сумму денег, а после начал его выгонять за забор. С трудом, но все же вытолкнув священника за калитку, я поднял деньги и вручил их той обессиленной старушке. Она была порабощена этим злым человеком в обличии священника и сняв с неё оковы рабства, она взглянула на меня с наполненными пустотой глазами и тихо произнесла

-- Спасибо.

Это был знак того, что я смог отогнать от неё тревогу и предотвратить необычный грабёж пожилой женщины. После, ведомый ненавистью я ступал по его пятам, словно какой-то сумасшедший и уговаривал людей не давать ему денег на строительство храма, рассказывая всем историю того как они посмели поступить с отцом Кириллом, придали его, праведного монаха в руки смерти, говоря им, что Бог истины и деньги вещи несовместимые. Как ни странно, но люди прислушивались к моим словам, несмотря на то, что тот настоятель заклеймил за мной клеймо дурака, с чем у человека одетого в рясу, пожертвовании становилось всё меньше и меньше, вследствие чего, начинали настов ать мой чёрные дни.

Закончив работу у стариков я пошёл по дворам, батрачить, по сколько живущие там люди уже знали меня в лицо и не стесняясь давали мне мелкую работу, а по вечерам, когда солнце начинало опускаться, меня дорога вела к одному и тому же месту, к реке, где почему-то я находил минутное спокойствие своей обречённой души.

Помнится вечер тот был обычным и тёплым и с лёгким дуновением  ветра, я стоял на берегу великой реки и пристально вглядывался в горизонт, откуда маленькие волны, плескаясь, омывали мой истоптанные жизнью, несчастные ноги. Не успев насладиться красотой и умиротворением, как ниоткуда появился милиционер. Кто представившись старшиной без имени и отчества и неохотно приложив руку к открытой голове голосом наполненным ужасом произнес

-- Ваши документы.

Но документов у меня не оказалось и всячески пытаясь объяснить сотруднику правопорядка, кто я и откуда, тот просто не захотел меня слушать и крепко схватив  за руку, слабыми толчками поволок в сторону кустов, чьих зарослях стоял спрятаны м милицейский бобик. Подойдя вплотную к машине я увидел сидевшего на переднем сидении сотрудника крупного телосложения, кто заметив нас стал раскачивать машину подобно лодке и с помощью нескольких рывков своего ненасытного тела ему всё же удалось выбраться из канарейки

-- Без документов капитан

Сближавшись произнес старшина, с чем продолжил говорить

-- Говорить, что дома нет и никогда не было.

-- Пропил, что ли --

в ответ на радостях произнес капитан, продолжая свою речь

-- Вроде на пьяницу не похож. Рассказывай откуда, чем занимаешься. Не ты ли сумку отработал у той влюблённой пары

Показывая указательным пальцем на молодых людей, сидящих на песке, вдали.

На что я сказал, не крал, что на такое не способен.

-- Откуда нам знать на что ты способен --

возразил толстый капитан

-- Быть может ты маняк подстерегающий свою жертву. Колись, пока мы сами тебе историю плохую не придумали.

Испугавшись, мне пришлось поведать этим хорошим людям, о том, что я детдомовский, документы стащили с моих рук, ещё во времена обятыми смутой. Не дав договорит, капитан перебил меня и прошив острым взглядом обратился в сторону напарника

-- Совсем уже нюх потеряли, обнаглели. Слышал старшина он себя из подозреваемого в потерпевшего превратил. Как же комендант паспорт забрал?

На этот вопрос я лишь пожал плечами, на что старшина, улыбаясь, ответил

-- Мы имеем дело с настоящим профи, мастак, хорош нам лапшу на уши вешать.

Взяв меня снова за руки и подняв их вверх, старшина стал меня обыскивать и убедившись, что у меня за пазухой ничего не было спрятано, тоскливо приговорил

-- Что за день такой, четвертый по счету без бумаги и ни гроша за душой. Как мне семью кормить вот с такими клиентами. Обувь та твоя, где, голодранец?

Недовольно он обратился в мою сторону, на что я ответил, что порвались, а купить негусто,поскольку ни гроша в кармане.

-- Ты слышал капитан? У тех троих хоть обувь на ногах была, как бы следующий совсем голым не оказался.

Возмутился старшина обратившись к старшему по званию, на что командир обречённо ответил

-- Ты так не шути, а то и вправду жить неначто будет.  Как с тобой быть оборванец?

Задал он вопрос то ли мне, то ли старшина

-- В участок его, все равно на обед. Пальчики проверим, может тайна окутанная грехом всплывёт.

После чих слов старшина, меня закрыли в бобике и стали заводить машину, но она завелась лишь с пятого раза, и со словами

-- Когда этот драндулет совсем дохнет.

Мы тронулись по песчаному пляжу и вскоре заехали во двор милицейского участка. В участок меня завели как злостного нарушителя и передали в руки дежурного майора, кто не проронив ни слова быстро определил мне меру пресечения и отправил в камеру временного содержания на пятнадцать суток. В камере сидело пятеро человек, один из которых посмотрел в мою сторону со смехом на лице произнес

-- Смотрите братки, как надо в хату заходить с босыми ногами

с его словами в камере внезапно стало веселее

-- Откуда эти мусорята тебя братик выдернули, с прошлого века что ли

Продолжал острить человек с кучерявыми, рыжего цвета волосами.

Удачно зайдя в камеру с босыми ногами и после их вопросов кто я и как оказался в столь мрачном месте. Вежливо ответив на все поставленные вопросы с уважением к собеседнику, как заключённые под стражу пацаны на время ушли в себя. В камере было тесно и невыносимо душно, с позволения данных джентльменов устроившись на единственном свободном наре и не успев расслабиться, как худощавый рыжего цвета волосами человек уткнувшись глазами об серый бетонный пол, стал бормотать себе под нос

-- Падла, сука, где увижу, зарежу как свинью

Он повторял данные слова по несколько раз без остановки, пока рядом седевши небритый преклонного возраста человек, видимо просто устав его слушать, решил вступить с ним в разговор

-- Где ты его теперь увидишь, думаешь у него рейка в голове вместо мозгов. Он теперь призрак для тебя, кто каждый свой шаг, будет делать с осторожностью не попасться в пасть тигра.

-- Даже самый умный зверь умудряется попасться в капкан охотника

С надеждой приговорил рыжий человек

-- Дураки и подлецы, тоже умирают в назначенный час --

Вступил в разговор самый старый человек

-- Нужно тебе его искать. Ищи, но я на твоём месте на это дерьмо время не тратил. Послушай старика.

-- Ты старый вор, твой совет дорог для меня, но что люди скажут ( не наказал,не придал в руки братского возмездия). Кем я тогда буду?

-- Тем кем был --

Справедливо заметил старик, тем самым продолжая доносить свои мысли

-- Надо бояться ни смерти, а жизни. Ибо жизнь, это  дорога, если хочешь истоптанная тропа, в кустарниках чего сидят одни мерзавцы и неприятности, а смерть лишь награда за пройденный путь. Так что не торопись отправлять его на тот свет, еще не ясно где лучше, здесь или там.

После сказанного рыжий человек задумался и замолчал. Казалось цель достигнута и тишина воцарилась в камере. Не успев сомкнуть глаза от тяжёлого и напряжённого дня, как незначительное время спустя, скрипнул засов и с открывшейся дверью перед нами предстал надзиратель, стоящий в коридоре и кто в приказном тоне произнес

-- Босоноги оборванец. На выход.

Меня вывели из камеры и повели по мрачному слабо освещенному, тусклым светом коридору. Спустившись вниз по лестницам, меня завели в маленькую комнату для допросов, за столом которого сидел тот самый настоятель, собиравший деньги на строительство своей церкви и кто увидев меня произнес

-- Далеко ты спрятался от глаз людских, но око Божья тебя и здесь узрела

-- Что вам нужно?

Сказал я в ответ.

-- Пойдёшь со мной и будешь свободен

Кратко разъяснил священнослужитель, чем не оставив мне выбора я кивнул знак согласия. Вечер вступал в свои права, оказавшись на улице мы на своих ногах пошли через весь город, дорога заняла около часа времени, Прежде чем я очутился в одном из строящихся церквей города, обнесённый высоким мраморным забором. От столь долгого пути, протоптанными без обуви, пятки моих ног стали кровоточить, а раны пронизывать болью. Пройдя за стены, мы двинули внутрь обители, через несколько минут вошли тронный зал, где возвышался священный алтарь. Алтарь на котором восседал некий священник с бросающимися в глаза золотой цепью и крестом, красовавшегося на груди бархатной рясы из-под чего показывались чёрного цвета лакированные туфли на тех же золотых застёжках.

-- Что есть душа?

Друг сходу он задал мне вопрос.

Остановившись и переведя дух от усталости и уняв немного боль в ногах я подал ответ

-- У души нет чёткого зрения, потому что она одолжила его человеку и за это ослепила себя, чтобы не видеть того позора, что вершит рука человеческая.

-- Душа есть дар Божий и на то мы должны быть благодарны Ему

Во весь голос в гневе священник пронзил недостроенные стены той церкви

-- Душа не имеет ничего общего с Богом, поскольку Бога нет, а душа лишь затворник в собственном теле.

Услышал мой ответ священник подскочил со стула и вытянув указательный палец в мою сторону, чем стал их трясти в зад вперёд и тем же высоким голосом кричать в ответ

-- Ересь, если Господь не сотворил бы этот мир, ничего бы не было, что окружает тебя в данный миг.

Стараясь побыстрее избавиться от общества недоброжелательного священника и от его нравоучения, напутствии, я мгновенно произнес в ответ

-- Если бы Господь не сотворил этот мир, был бы он этот мир не сотворённым и ничего дурного в этом не было. Что вам нужно святой отец, Зачем я здесь?

-- Ты заблудился. Я хочу помочь тебе обрести Господа нашего в сердце твоём. Слухи ходят будто ты жизнь тюрьмой считаешь и при всём этом имеешь наглость, людей с пути истинного сбивать. Посмотри на себя, на кого ты похож голодранец.

С каждой минутой разговора священник, проявлял истинное лицо проповедника и ту цель которую он преследовал доставив меня к себе на ковёр.

-- Неужели вас, этот голодранец пугает и всю вашу церковь святую заодно, почему бы вам не оставить меня в покое и довольно со мной говорить о затерянной моей душе или же дело не в этом святой отец, а в том, что я не позволял вашему преподобию обворовывать, без того бедных и несчастных людей, чей разум вы заколдовали словно прихвостни Сатаны.

-- Молчи подлец я служу Господу Богу, а не Сатане. Я служу правде в глазах многих людей, чьи надежды истощены позором государства.

Здесь трудно было не согласиться с проповедником. Само собой разумеется, что слабость страны и отсутствие законов, являлись основной причиной безнадёжного положения в обществе, где каждый не боялся наказание, переходя за рамки дозволенного.

-- Правда слабо как жизнь святой отец, а тайна окутавшая вашу душу, сильна как смерть. Вы правы, люди чьи судьбы разрушены до основания отсутствием закона и не защищённости и пользуясь этой неблагоприятной обстановкой вы и ваша церковь вершите грех, вселяя лживого Бога в сердца людей, ради одной цели, дабы поработить их на века. Бросая им об глотанные кости, место для ночлега и слова выдуманного вами божества, взамен забирая у них самое главное, что вам нужно ещё для большей безграничной власти, грабя простаков отбирая у них последние накопления, разрушая крышу над их головами и отбирая у них самое ценное здоровье и даже жизни. То чем вы здесь занимаетесь называться преступлением и рано или поздно вам придётся ответить. Ответить перед людьми кого вы обманули или перед тем, чьё слово вы несёте.

Взбешённый и помутненный разумом священник, сквозь проступающие слюни, подобию волка у кого из пасти забирали дичь. Воем ещё громче осквернял  не расписанные стены храма.

-- Богом клянусь ты пожалеешь, что на свет Божий уродился, я тебя с грязью смешаю. Пошёл вон с моего дома, твоё присутствие оскверняет Богом освещённое место.

Наконец наш диалог был завершён и развернувшись в сторону выхода, я всё слышал спину проклятия святого отца, лишь отвечаю священнику кровавым следом ног на благочестивом полу. Покинув территорию обители и не успев сделать и шага, как меня снова без лишних слов посадили в тот же милицейский бобик и повезли обратно в участок, в камеру где сидели мои знакомые. Кто увидев мои ноги замазанные кровью, стали безмолвно осматривать их, и лишь рыжий человек возмущённо произнес

-- На что твои ноги похожи, тебя что по горячему углю гоняли. Суки поганые, менты паршивые.

Присев на своё место я стал успокаивать своих сокамерников, тем самым рассказав им о своих приключениях и встрече со священником, после моих слов в камере воцарилась тишина и каждый о чём-то задумался, наверное они пытались осмыслить услышанное, Некоторое время спустя безмолвие нарушил пожилой человек.

-- Надо же, до чего мир скатился. Как я мог когда-либо подумать, что на такое способна то, что я в малолетстве  на груди наколол

И снова тишина, которую опять нарушил старикан

-- Наверняка эти люди не имеют ничего общего с Богом, которого я люблю и с верой которым я дорожу.

-- Ты прав вор, лишь слабость нашей страны и безнаказанность позволяет им доходить до таких немыслимых границ, но их время скоро уйдёт и всё встанет на своё место.

Согласился с ним рыжий человек

-- Я бы с радостью с ним разделался, но боюсь не скоро отсюда выйду.

Произнес тот кто ни разу не говорил ни слова и кто всё время думал о чём-то своём.

Наша встреча было недолгим, а разговор коротким и со скрипом той же железной двери, надзиратель незаметно подкрался словно смерть и гнусным выражением лица произнёс

-- Оборванец на выход.

Выйдя в коридор меня повели в пустую камеру, расположенная неподалёку от той в которой сидели мои знакомые. Войдя в пустые искорёженные стены передо мной предстал ещё один надзиратель, кто уже ожидал нас там заведомо и в чьих руках лежала резиновая дубина, кто сходу без единого слова ударил меня по моим несчастным больным ногам. От боли свалившись на мокрый пол я сильно закричал, но несмотря на вопли вырывающиеся с моей плоти он продолжал меня бить с ещё большей силой, до той поры пока мои крики не перешли в дикий плач, а затем в писк умирающего животного.

Напоследок облив хлорированной водой, они также безмолвно вышли из камеры и закрыли дверь на засов. Оставив меня полуживым, полумёртвым лежащим на мокром ядовитом полу, с потушенным светом, оставив меня во мраке одного и только дикие крики покалеченного тела наполняли те стены, ужасом моего бытия.

Весь вечер и всю ночь мои соседи по камере, слушали раздирающую боль моей души, лишь под утро они стихли и настала долгожданная тишина, в которую я погрузился с головой.

Внезапно для тела боль стала отступать и с лёгкостью птицы я стал парить в облаках как святой ангел в небесах. Состояние моё трудно было описать в ту минуту, я снова прикоснулся к свободе о которой не забывал ни на минуту своей пройденной жизни и снова оказавшись в пространстве сновидений и не успев насладиться божественным покоем, как меня кто-то ударил ногой и стал изгонять мой дух с блаженного места и меня вновь прогнали, поскольку срок объявлены судьёй, ещё не истёк.

Очнувшись я лежал в больничной койке, где по соседству на меня таращился тот самый чудак, кто-то и дело и приговаривал

-- Тише говори не то они нас накроют.

На этом самом месте, моё прошлое заканчивается и начинается настоящее, где я встретил вас.