The new maga economic model

                THE NEW MAGA ECONOMIC MODEL: A STRATEGIC SHIFT IN GLOBAL
                ECONOMY
                © Copyright by Vladimir Angelblazer, ESQ.,
                Victoria, Canada,
                March 22, 2025


              I. Introduction: The Economic Rationale Behind the Shift

       In the aftermath of high-stakes negotiations between Donald Trump and Vladimir Putin, keen observers have noted an intriguing pattern: discussions ostensibly centered on "peace," but what kind of peace? This is not merely a cessation of hostilities — it is about the structure of the global economic order. The discussion resembles Tolstoy’s philosophical treatise On War and (Peace) Society: to achieve a lasting peace, one must first define the nature of the society that will uphold it.

       Trump’s return to power marks a fundamental shift in U.S. economic policy. The objective is clear: America must reclaim its industrial sovereignty, break its dependence on China, and reshape its trade relationships to serve the long-term interests of domestic production. This strategy, however, brings the U.S. into direct confrontation with the post-Bretton Woods global financial order, compelling a return to an earlier model—one in which production, not speculation, drives prosperity.

              II. The Global Economic Dilemma: Labor, Production, and Trade
                Realignments

Today’s economic landscape presents stark realities:

       * In India and Latin America, labor operates at subsistence levels—people "work for food."

       * In Southeast Asia, wages circulate back into purchasing Chinese-manufactured goods, reinforcing Beijing’s industrial dominance.

       For the U.S., economic realignment is imperative. This means decoupling key markets from Chinese influence, ensuring that American products, rather than Chinese goods, dominate global consumption patterns. The inevitable consequence? A worsening U.S. - China confrontation.

       However, the true complexity lies not just in U.S.-China tensions, but in the secondary geopolitical actors:

       * The United Kingdom, traditionally aligned with the U.S., has forged deeper financial ties with China, supported by gold-backed economic mechanisms. This puts London at odds with Washington’s strategic realignment.

       * Russia, meanwhile, has dramatically reshaped its geopolitical position over the past years. Unlike China, Moscow has become more agile in its economic diplomacy, leveraging its energy resources and military-industrial complex to consolidate influence.

       * Europe faces an existential dilemma. As the U.S. moves towards economic isolationism and China deepens its strategic partnerships, the European Union finds itself trapped between two competing trade blocs. Should Brussels align with Washington’s protectionist vision or seek greater autonomy by fostering a Eurasian economic axis? The future of European economic sovereignty hangs in the balance.

       Thus, the U.S. faces a crucial diplomatic challenge: How can it incentivize Russia to maintain neutrality in an impending U.S.-China economic war?

              III. The U.S. - Russia Bargain: An Alternative Economic Vision

       To convince Russia to remain neutral in an intensified U.S. - China economic confrontation, Washington must offer Moscow something of substantial economic value. This is where the New MAGA Economic Model comes into play.

              1. The End of the Post-Bretton Woods System

       Trump’s vision is clear: the existing financial system, dominated by speculative capital, must be replaced. The U.S. economy cannot afford to sustain a trade deficit where profits are funneled into international financial markets instead of domestic industry. This means a shift away from dollar-centric globalization and toward a more production-based model, echoing the pre-Bretton Woods era.

       This shift mirrors historical economic realignments. Ronald Reagan, for instance, revived American industry in the 1980s by adopting protectionist measures against Japan’s growing trade dominance. Likewise, during the early 20th century, the U.S. embraced Hamiltonian economic nationalism, shielding domestic manufacturing from European competitors. Trump’s strategy echoes these precedents — a return to tariffs, industrial subsidies, and strategic realignments to restore economic sovereignty.

       Trump and his administration have no option other than to gain control over the Federal Reserve to accomplish their objectives. Yet, as history shows, such actions have often led to unfavorable outcomes for U.S. presidents...

              2. A Russo-American Industrial Alliance

       For Russia, the potential deal would revolve around the following economic incentives:

       * Energy Dominance: The U.S. could offer Russia a significant role in the global energy realignment, ensuring its dominance in Europe while balancing energy flows to Asian markets.

       * Technology Transfers & Industrial Cooperation: Given Russia’s strong military-industrial base but relative technological isolation, a strategic partnership in key industrial sectors (outside military applications) could be mutually beneficial.

       * Exemption from Hostile Tariff Structures: While China faces rising U.S. tariffs, Russia could be granted preferential trade terms, allowing its key commodities and industries to integrate with a revamped American-led trade framework.

              3. The Impact of U.S. Tariff Policy on China

       The U.S. will aggressively escalate its tariff policy, aiming to disrupt China’s monopolistic grip on global supply chains. However, tariffs alone are not a silver bullet. They will trigger countermeasures from Beijing, including:

       * Increased state subsidies to Chinese firms to offset U.S. trade barriers.

       * Redirection of exports to alternative markets, especially in Africa and Latin America.

       * Currency devaluation strategies, allowing China to absorb tariff costs without significantly raising prices for foreign buyers.

       For the U.S., the challenge is to ensure that tariffs do not simply push China to strengthen its economic alliances elsewhere. This makes cooperation with Russia and Europe vital — ensuring that key industrial and energy sectors remain under Western influence rather than falling into China’s orbit.

              IV. The Coming Economic Realignment: A New Global Trade Order

              As the New MAGA Economic Model takes shape, the world will witness:

       * A radical overhaul of U.S. trade policies, favoring domestic industry over financial speculation.

       * Heightened U.S. - China tensions, as Washington aggressively works to disrupt Beijing’s global supply chain influence.

       * A recalibration of U.S. - Russia economic relations, based on mutual economic pragmatism rather than ideological confrontation.

       * Europe’s struggle for strategic autonomy, torn between aligning with U.S. protectionism or deepening trade with China.

       This transformation marks a departure from neoliberal globalization, ushering in a new era of strategic economic nationalism. The U.S. is no longer playing by the post - 1971 rules — it is rewriting them.

              V. The Strategic Complexity of a New Global Order

       In my concluding reflections, I find myself contemplating three thinkers from the distant past — Marcus Aurelius, Leo Tolstoy, and Laozi — who together form what I call a triad of forces not for chaos, but for harmony. From the past, we must extract the wisdom of civilizations to build a foundation for the future.

       1. Marcus Aurelius, the philosopher-emperor, emphasized rational governance as the key to stability in times of upheaval:

"Ordinare rem suam nemo potest, nisi qui et futura disponat."
("No one can manage their affairs unless they also plan for the future.")

       2. Tolstoy’s great philosophical novel, War and Society (War and Peace), subtly shifts our perspective—war is not merely the opposite of peace, but an integral element of civilization. Understanding it is essential to crafting a sustainable order.

       3. Finally, Laozi’s Dao De Jing reveals a fundamental truth about balance through the triad of forces:

                ";;;;;;;;;;;;;;;;;" (inscription in Chinese:))

("The Dao gives birth to One. One gives birth to Two. Two gives birth to Three. And Three gives birth to all things.")

       This principle applies as much to philosophy as it does to geopolitical and economic strategy. A new global order cannot emerge from a singular force — it must be the product of a balanced interplay between economic sovereignty, strategic diplomacy, and technological evolution.

       These three insights should not be confined to history books—they belong on the desks of every leader shaping our world today. For the future is not written by chance; it is forged by those who understand the past. And are we not their children? Is this not true?



                НОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ MAGA: СТРАТЕГИЧЕСКИЙ СДВИГ В
                ГЛОБАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКЕ

                Владимир Ангелблазер, Юрсит-Международник,
                Виктория, Канада, 22 марта 2025 года


              I. Введение: Экономическая логика сдвига

       После напряженных переговоров между Дональдом Трампом и Владимиром Путиным внимательные наблюдатели отметили любопытную тенденцию: обсуждения, казалось бы, сосредоточенные на "мире", но каком мире? Речь идёт не просто о прекращении конфликтов, а о Структуре Глобального Экономического Порядка. Эти дискуссии напоминают философский трактат Толстого "О войне и Мiре (Обществе)": чтобы достичь прочного мира, необходимо сначала определить природу общества, которое будет его поддерживать.

       Возвращение Трампа к власти знаменует собой фундаментальный сдвиг в экономической политике США. Цель ясна: Америка должна вернуть себе свой промышленный суверенитет, разорвать зависимость от Китая и перестроить свои торговые отношения, чтобы они служили долгосрочным интересам внутреннего производства. Однако эта стратегия ставит США в прямую конфронтацию с Постбреттон-вудским мировым финансовым порядком, заставляя вернуться к более ранней модели — той, в которой производство, а не спекуляция, является движущей силой процветания.

              II. Глобальная экономическая дилемма: труд, производство и перестройка торговли

       Современная экономическая ситуация демонстрирует суровые реалии:

       * В Индии и Латинской Америке труд находится на уровне выживания — люди "работают за еду".

       * В Юго-Восточной Азии заработная плата возвращается в виде покупки товаров, произведенных в Китае, что укрепляет промышленное доминирование Пекина.

       Для США экономическая перестройка неизбежна. Это означает отрыв ключевых рынков от Китайского влияния и обеспечение доминирования Американских товаров в глобальных моделях потребления. Неизбежное последствие? Ухудшение Американо - Китайского противостояния.

       Однако истинная сложность заключается не только в напряженности между США и Китаем, но и в действиях второстепенных геополитических игроков:

       * Великобритания, традиционно союзническая с США, углубила финансовые связи с Китаем, поддерживаемые золотом экономические механизмы. Это ставит Лондон в противоречие со стратегической перестройкой Вашингтона.

       * Россия, в свою очередь, кардинально изменила свою геополитическую позицию за последние годы. В отличие от Китая, Москва стала более гибкой в своей экономической дипломатии, используя свои энергетические ресурсы и военно-промышленный комплекс для укрепления влияния.

       * Европа сталкивается с экзистенциальной дилеммой. По мере того, как США движутся к экономическому изоляционизму, а Китай углубляет свои стратегические партнерства, Европейский Союз оказывается зажатым между двумя конкурирующими торговыми блоками. Должен ли Брюссель присоединиться к протекционистской стратегии Вашингтона или стремиться к большей автономии, создавая Евразийскую экономическую ось? Будущее Европейского экономического суверенитета висит на волоске.

       Таким образом, перед США стоит важная дипломатическая задача: как убедить Россию сохранить нейтралитет в надвигающейся Американо-Китайской экономической войне?

              III. Американско-Российская сделка: Альтернативная экономическая
                модель

       Чтобы убедить Россию сохранить нейтралитет в усиливающемся Американо-Китайском экономическом противостоянии, Вашингтон должен предложить Москве что-то значительное с экономической точки зрения. Именно здесь вступает в игру новая экономическая модель MAGA.

              1. Конец послевоенной Бреттон-Вудской системы

       Видение Трампа ясно: существующая финансовая система, доминируемая спекулятивным капиталом, должна быть заменена. Экономика США не может позволить себе поддерживать торговый дефицит, при котором прибыли направляются на международные финансовые рынки, а не в отечественную промышленность. Это означает отход от доллароцентричной глобализации и переход к более производственной модели, напоминающей эпоху до Бреттон-Вудса.

       Этот сдвиг отражает исторические экономические перестройки. Например, Рональд Рейган возродил американскую промышленность в 1980-х годах, приняв протекционистские меры против растущего торгового доминирования Японии. Аналогично, в начале XX века США приняли Гамильтоновский экономический национализм, защищая внутреннее производство от Европейских конкурентов. Стратегия Трампа по сути повторяет эти прецеденты — возвращение к тарифам, промышленным субсидиям и стратегическим перестройкам для восстановления экономического суверенитета.

       У Трампа и его администрации нет другого выбора, кроме как получить контроль над Федеральной резервной системой для достижения своих целей. Однако, как показывает история, такие действия часто приводили к неблагоприятным результатам для президентов США…

              2. Российско-Американский промышленный альянс

       Для России потенциальная сделка будет вращаться вокруг следующих экономических стимулов:

       * Энергетическое доминирование: США могут предложить России значительную роль в глобальной энергетической перестройке, обеспечивая её преимущество в Европе и балансируя энергетические потоки на Азиатские рынки.

       * Технологические трансферы и промышленное сотрудничество: Учитывая сильную военно-промышленную базу России, но относительную технологическую изоляцию, стратегическое партнёрство в ключевых промышленных секторах (за пределами военных приложений) может быть взаимовыгодным.

       * Освобождение от враждебных тарифных структур: В то время, как Китай сталкивается с растущими тарифами США, Россия может получить преференциальные торговые условия, позволяющие её ключевым товарам и отраслям интегрироваться в обновленную торговую систему под руководством США.

              3. Влияние тарифной политики США на Китай

       США будут агрессивно ужесточать свою тарифную политику, стремясь разрушить монополистическую хватку Китая на глобальных цепочках поставок. Однако тарифы сами по себе не являются панацеей. Они вызовут ответные меры со стороны Пекина, включая:

       * Увеличение государственных субсидий Китайским компаниям для компенсации торговых барьеров США.

       * Перенаправление экспорта на альтернативные рынки, особенно, в Африке и Латинской Америке.

       * Стратегии девальвации валюты, позволяющие Китаю поглощать тарифные издержки без значительного повышения цен для иностранных покупателей.

       Для США задача состоит в том, чтобы гарантировать, что тарифы не просто подтолкнут Китай к укреплению своих экономических альянсов в других местах. Это делает сотрудничество с Россией и Европой жизненно важным — чтобы ключевые промышленные и энергетические сектора оставались под влиянием Запада, а не переходили в орбиту Китая.

              IV. Грядущая экономическая перестройка: Новый мировой торговый
                порядок

       По мере того как новая экономическая модель MAGA обретает форму, мир станет свидетелем:

       * Радикального пересмотра торговой политики США, ориентированной на внутреннюю промышленность, а не на финансовые спекуляции.

       * Усиления напряжённости между США и Китаем, поскольку Вашингтон активно работает над разрушением влияния Пекина на глобальные цепочки поставок.

       * Перекалибровки Американо-Российских экономических отношений, основанных на взаимной экономической прагматичности, а не на идеологической конфронтации.

       * Борьбы Европы за стратегическую автономию, разрываемой между присоединением к протекционизму США или углублением торговли с Китаем.

       Эта трансформация знаменует Отход от Неолиберальной Глобализации, открывая новую эру Стратегического Экономического Национализма. США больше не играют по правилам, установленным после 1971 года — они переписывают их.

              Стратегическая сложность нового мирового порядка

       В своих заключительных размышлениях я думаю о трёх мыслителях далёкого прошлого — Марке Аврелии, Льве Толстом и Лао-цзы, которые вместе образуют то, что я называю триадой сил не хаоса, а гармонии. Из прошлого мы должны извлечь мудрость цивилизаций, чтобы построить фундамент для будущего.

       1. Марк Аврелий, философ-император, подчеркивал рациональное управление как ключ к стабильности во времена потрясений:

              "Ordinare rem suam nemo potest, nisi qui et futura disponat".
             ("Никто не может управлять своими делами, если он также не планирует
               будущее".)

       2. Великий философский роман Толстого "Война и Мiр (Общество)" тонко меняет нашу точку зрения — война не просто противоположность миру в его прямом значении, но и неотъемлемый элемент цивилизации общества. Понимание этого необходимо для создания устойчивого порядка.

       3. Наконец, «Дао Дэ Цзин» Лао-цзы раскрывает фундаментальную истину о балансе через триаду сил:

              «;;;;;;;;;;;;;;;;;» (Надпись на Китайском языке:))

        («Дао рождает Одно. Одно рождает Два. Два рождают Три. А Три рождают все
          вещи».)

       Этот принцип применим как к философии, так и к геополитической и экономической стратегии. Новый мировой порядок не может возникнуть из единственной силы — он должен быть продуктом сбалансированного взаимодействия между Экономическим Суверенитетом, Стратегической Дипломатией и Технологической Эволюцией.

       Эти три прозрения не должны ограничиваться учебниками истории — они должны быть на столах каждого Лидера, формирующего наш Мiр сегодня. Ибо будущее не пишется случайно; его куют те, кто понимает прошлое. И разве мы не их дети? Разве это не правда?