Старуха и волк

(рассказ основан на документально подтвержденных фактах)
З. Осоров, Ж. Камбаралиев.


Чолпон-апа с утра выпекла в тандыре самсы для внучки, положила их на все еще горячую лепешку, выпеченную ранее, сверху прикрыв другой лепешкой, завернула всю эту снедь в чистый платок, положила их в котомку и вышла в дорогу.
А путь предстоял нелегкий. Надо было пройти через перевал, который отделял урочища Тегене от долины реки Нарын в нижнем его течении. Чтобы добраться до дома, где жила ее строптивая келинка и ненаглядная внучка, надо было пройти по горной дороге километров 15, половину этого пути поднимаясь по пологому лесистому склону на перевал, и такое же расстояние следовало пройти по другую сторону фисташкового перевала, следуя по едва заметной заросшей дороге, по которой изредка проезжали всадники или груженные телеги в оба направления.
Женщине было уже за 60 лет, и это путешествие было нелегким для нее. Это в молодые годы она легко проходила и 10, и 20 километров по горам. Но теперь это было трудным делом.
Если бы был конь, это было бы пустяковым делом, но после коллективизации коня мог позволить себя лишь руководители колхозов и бригадиры. А с началом войны, вся живность в селе — овцы, коровы, лошади — все отправлялось на нужды фронта.
Но Чолпон-апа была мудрой женщиной, раз не полагалось держать скотину в домашнем хозяйстве, а все что было, следовало отдавать в колхоз, чтобы выжить она, приспособилась содержать домашних птиц. В этом деле также нельзя было переусердствовать, чтобы в твоем частном хозяйстве, не дай бог, не завелись слишком много кур. Тогда бы это могло тоже вызвать подозрения в руководстве, что Чолпон-апа снова стала превращаться в жену кулака или врага народа.
Поэтому женщина содержала не более двух десятков курей и пары петухов, но зато все куры были отменными несушками.
Она знала толк в этом деле тоже, правильно ухаживала за курами, подкармливала их, и держала их на свободе. Так что куры несли яйца даже в холодное время года, потому как и в зимний период курятник был вполне удобным место, с сухим полом, хорошо огражденным от холодных ветров.
Какие бы времена не наступали, какие бы испытания ни сваливались на голову, никогда не следует сдаваться, — это был жизненный девиз в роду этой женщины, и всегда делать все возможное, чтобы тяготы жизни не были чрезмерными.
Потому она и работала, не покладая рук, чтобы семья и дети ее не росли в недостатке.
А надо сказать, что невзгоды на ее долю выпали чрезмерные, как и время ее жизни было исключительно тяжелыми.
Хотя все начиналось очень хорошо. Чолпон была видной невестой в селе, сама статная и красивая из состоятельной семьи, поэтому и замуж вышла за сына богатого и авторитетного жителя Кербена.
Но и ее родной отец и свекор потеряли свое свое состояние, несмотря на то что оба были кроткими и безропотно приняли власть советов, отдав колхозу весь скот, тем не менее и тот и другой были репрессированы, отправлены на каторжные работы, откуда не вернулись уже.
Так Чолпон потеряла свое мужа, прожив в ним вместе многие годы, осталась одна с двумя сыновьями и дочерью в 13 лет.
Затем началась война, которая забрала у нее и обеих сыновей.
И вот теперь, у нее осталась дочка, да еще маленькая внучка, родившаяся от старшего сына.
Вот на встречу с этой внучкой и направлялась Чолпон-апа, приготовив праздничные лепешки, каттама, боорсоки и самсы. Тесто для лепешки было приготовлено из муки грубого помола, с добавлением молока, изюма и ядер грецких орехов, так что выпеченный хлеб был чудо как хорош — мягкий, пышный, вкусный и очень питательный. Самсы были выпечены двух видов: с начинкой из картофеля, и варенных яиц и лука.
Это были любимое лакомства ее внучки, от одного и вида которых и ароматного запаха маленькая девочка была готова прыгать и плясать.
Чолпон-апа также знала о том, что эти лепешки и самсы следует употреблять в пищу сразу же, как они вынимаются из пылающего тандыра, или боорсоки, когда их вынимают из казана с кипящим маслом. Тогда они особенно вкусны, полезны и аппетитны. Остывшие боорсоки, лепешки и самсы уже не так вкусны и полезны для восстановления сил.
Старая женщина хорошо это понимала, но и тут она знала, как подогреть на печи уже остывшие хлеб и самсы, чтобы они вновь стали как свежие.
После того как Чолпон-апа потеряла своего отца, мужа и двоих сыновей, вся ее жизнь можно сказать сконцентрировалась на ее дочери и внучке. Но поскольку дочь ее была рядом, а внучка у келинки, она не переставая думала о ней, даже теперь когда она тяжело дышала, поднявшись на перевал, покрытый редким фисташковым лесом, когда большая часть пути уже была позади.
Правду говорят в народе, что внуки еще милей и дороже, чем твои детки. Особенно когда они не живут с тобой, келинка захотели взять ее с собой в дом, на берегу Нарына, доставшийся от своих родителей.
В том что невестка решила жить самостоятельно, не было ничего плохого, но Чолпон-апа беспокоило, что жизнь вблизи от городка, где добывался уголь, не будет такой благоприятной, как у нее в хозяйстве и доме в Тегене.
В Таш-Комуре пыльно и шумно и потом Гипигуль работала в колхозе, а это значит, 3-летняя девочка целый день оставалась дома со старухой, матерью келинки, которая была уже очень старой, чтобы следить за внучкой.
Как она питается, как проводит дни, не болеет ли? Не выходит ли одна на улицу, по которой постоянно проезжают тяжело груженные телеги? — все эти тревоги постоянно донимали Чолпон-апа, которая надеялась, что в конце концов строптивая невестка поймет, что для внучки будет лучше, если бабушка заберет ее к себе, пусть на какое-то время. У нее было просто больше времени, чтобы следить за ней, дочь ее уже подросла и помогала ей по хозяйству.
Но когда он перешла через перевал, неожиданно перед перед ней откуда ни возьмись появился волк. Зверь был тощим и исхудавшим и довольно старым, от этого еще более опасным для человека, для одинокой старой женщины которая шла в горах с котомкой.
«Отдай свой гостинец мне, — было написано в глазах голодного зверя, и я оставлю тебя в покое. Ты же видишь, я умираю с голода».
— Нет, я не отдам тебе каттама, боорсоки и самсы, если я не дойду сегодня вечером до внучки, но она может не справиться с простудой и выздороветь. А я не могу каждый день и приходить к ней. Дорога дальняя…
«Но ты же живешь среди людей, даже если уже старая, которая всегда помогают друг друг. А я — одинокий старый волк и помощи мне ждать неоткуда».
— Зато ты — вольный зверь, — отвечала зверю женщина. — А я
только раз в неделю могу навестить внучку. А невеста не хочет переезжать ко мне и не понимает, что нужно в первую очередь внучке, чтобы она быстро поправилась. Тебе трудно, но мне в моем положении еще труднее. Ты можешь идти куда хочешь. Но совсем не так у людей.
«Тогда я съем тебя, у меня нет выбора» — зверь стал наступать на старую женщину, которая стала пятится назад, размахивая перед собой аса-таяком — дорожным посохом.
Отступив к старому фисташковому дереву, женщина решила взобраться повыше на нижний толстый сук, который отходил от ствола в бок и вверх в метре от земли. Вскарабкавшись кое-как на этот сук и поднявшись на дерево в высоту примерно в рост человека, женщина почувствовала себя в относительной безопасности. Она подвесила на ветку повыше драгоценную котомку, а сама, прислонилась поудобнее к корявому стволу, надеясь что теперь волк отступит от нее. Теперь самое главное было — не позволить волку вскарабкаться на толстый боковой сук, тогда бы хищник мог добрался до нее. И крепкий посох в ее руках оказался очень кстати. Она угрожающе повела палкой в сторону волка, давая ей знать, чтобы она даже не пыталась подняться следом за ней в крону фисташкового дерева.
Но не тут было.
Хищник подошел вплотную к дереву, и попытался сделать тоже самое, что и старая женщина, встав на задние лапы, попытался запрыгнуть на боковую толстую ветку, чтобы оттуда же, пройдя немного вверх дотянуться зубастой пастью до женщины и стянуть ее вниз.
Но женщина ударила волка своим посохом прямо по голове в тот самый момент, когда он уже был готов вскарабкаться на ствол. Волк отступил вниз, скуля от боли и рыча от злости.
— Иди своей дорогой, серый разбойник. Отстань от меня. Даже если ты старый и больной, ты можешь постоять за себя и поживиться чем-нибудь.
«Отдай свою котомку, сбрось ее вниз, и ты больше не увидишь меня» говорили глаза хищника.
— Не отдам, — отвечала решительно женщина. — Ты всегда можешь найти себе, что поесть. Совсем не так у людей, мы должны разводить скотину, птиц, выращивать хлеб. Приходится много работать, чтобы накормить себя и детей. И при этом среди нас тоже много волков, которые крадут у нас пищу, забирают и скот, и птиц, чтобы мы остались в холоде и голоде и даже забирают наши души. У вас нет таких волков, как среди людей.
Волк замер на какое-то время, казалось внимательно прислушиваясь к доводам старухи.
— И ты можешь быстро разорвать в клочья такую старуху, как я, и скушать. Но такая еда тебе не очень понравится… Если бы я была одна, я бы не сопротивлялась. Но у меня есть внучка, которой будет очень тяжело, если ты меня растерзаешь сегодня. Так что будет намного лучше, если ты пойдешь своей дорогой. Не гневи Бога, мы живем в такое время, когда дикие звери живут лучше людей.
Однако волк не унимался, снова попытался дотянуться до старухи, чтобы зацепиться клыками за кончики старых маасы, кожаных сапог, и стянуть ее вниз. Старуха изловчилась и нанесла весьма чувствительный удар палкой прямо по носу зверя.
— Что ты за глупая тварь, — с осуждением проговаривала старуха, прислушиваясь к глухому стону хищника от нестерпимой боли.
Но зверь снова и снова наступал, проявляя волчье упорство и настойчивость, хотя был уже стар и слаб.
Но и старуха не упускала возможности колотить его по голове, глазам, носу — при каждой его попытке дотянуться до нее.
— Если я сейчас сдамся тебе, то моей внучке будет очень тяжело. Ты же тоже ради своих волчат была готова на все? Вот и я, если бы не было у меня внучки, уступила тебе и отдала свои угощения, как и свою жизнь.
Уже день начал клониться к закату, а это борьба между старой голодным волком и старой женщиной все продолжалось. И на дороге никакого не было, ни путников, ни чабанов.
Наконец, вконец обессиленная женщина почувствовала, что волк больше не делает попыток атаковать ее.
А потом она увидела, что тот лежит распластанным на земле под фисташковым деревом и уже не подавал признаком жизни.
Старуха спустилась с дерева и немного передохнув, придя в себя, отправилась снова в путь.
Вот так старушка одолела волка и сумела в тот же день добраться до своей внучки и угостить ее боорсоками, каттама, печенными лепешками и самсами.
— А почему локти твоей правой руки все поцарапаны? — спросила бабушку внучка.
— Это я защищалась от волка, спрятавшись от него среди ветвей фисташкового дерева. Отгоняла его моим посохом, пока он не испустил дух свой. Он был старым и больным, как и я, но у него не было внучек, поэтому мне пришлось одолеть его, чтобы добраться до тебя. А не то бы волке съел мои угощения, да и меня саму тоже…
— А детском саду нам тоже рассказывали сказку про Серого волка и Красную шапочку. Серый волк съел и бабушку и внучку, а потом пришел охотник, который убил волка, и спас бабушку и внучку.
— А наши охотники все на войне, внученька, поэтому мне пришлось самой отбиваться от волка. Когда завтра пойду обратно к себе, дождусь кого-то, чтобы не идти одной. Волк мне попался старый, а не то бы я не пришла к тебе.