Житие наше бытие 3

Старую часть Аргуна «наводители конституционного порядка»
сравняли с землёй. Оказывается там в каждом доме была пусковая шахта.
А чеченские подлодки ночами выгружали на берег реки десант:
пушки, самолёты, танки, боеприпасы, провиант.

И всё это потом летало, стреляло и взрывалось среди нас,
а родной «ПрёмГаз» всю войну не отключал сетевой газ,
жалея бездомных города мертвецов
и неголодных псов.

«Энергопрём», принципиально, не подводил ток к руинам жильцов.
Считал: светить всегда, светить везде — прерогатива светила,
пусть пыжится в этом богоугодном деле небесная сила.

И только после войны стала понятна «щедрость» «прёмгаза»:
людям начали приходить счета из этой воровской организации за
якобы оказанную в военное время неоценимую услугу, зараза.

Иначе и не могло быть: с приходом «мира. ру» проходимцы
с мешками денег хлынули в столицу осаждать высокие кабинеты,
где велась распродажа чеченских должностей.

Кому удавалось выторговать ярлык хакима
и «святую чиновничью икону»,
становился для своего народа горше горького дыма.
Не для того он отвалил «г1аскхи хакиму» кучу бабла,
чтоб расточать на скотов елейные бла-бла.

И не было во всём мире более подлых холуёв,
чем шныри купившие ярлыки у ордынских воров.

Хаким нефти. Хаким «Прёмгаза».
Хаким писсуара и унитаза.
Хаким «Лампы». Медицины. Налоговых упырей. Инкубатора недорослей.
И прочих без умных извилин в голове, властолюбивых упырей.
 
Но они прорвались в высшую лигу, к земному богу,
и теперь будут указывать скоту в будущее дорогу.

Вскоре понаехали «ликвидаторы следов войны»,
попутно обтяпывающие тёмные делишки на народных бедах.
Ветеранам «восстановительных дел», набившим руку на аферах
«спитакской» трагедии, было в диковинку видеть людей подлее себя.

«Орлы», — восхищались они шнырями, у которых дома были целы,
но, вопреки человеческой морали, давали русским прорабам мзду за стройматериалы
(шифер, стекло, лес, кирпичи), отпущенные для нужд безысходной нищеты.

И шли на любые уступки (30/70 или 50/50), лишь бы получить
компенсацию за мифический ущерб, нанесённый им войной.
Это как: вынь свой, дай засунуть мой.

А в нашей замечательной стране даже пукнуть опасно без ведома
«рыцарей правопорядка», а тут под их носом без стеснения
воры опустошали карманы народонаселения.

Нашу улицу курировал русский прораб Сергей.
Брехун и прохиндей.
Ходил в засаленной кепчонке по дворам фиксируя крупные руины,
чтобы потом путём финансовых операций набить свои карманы.

А чтобы «деньгосшибатели» на чужом горе уверенней мухлевали
«инопланетяне» по разбитым улицам порожние «Камазы» гоняли.
Зачем? Людей в напряге держали. Имитировали «сталинскую» ссылку.
Мол в любой час «могём повторить Гулаг. ру». 

А хереналь Хуликовский с бодуна давал республике 72 часа на сборы.
Как в армии: «Рота, 45 секунд подъём! 45 секунд отбой!»
И швырялись «кукурузными початками» каспийские командоры.
И будут их внуки орать в рядах бессмертного полка: «Мой дед герой!»

И упивались безграничной властью «устроители мира. ру»
и дулись от гордости принимая из рук алкаша-царя награду
за усмирение полудохлого чеченского населения.
А мы, блин, не подыхали. «Къоман къайле» ждали.
Да и Чечню без чеченцев оставлять не желали.

Но больше всех аргунцев раздражал бронепоезд по прозвищу «НОХЧЕЕД».
Этот минотавр приползал по «железке» на околицу
и держал под прицелом город и, в частности, нашу улицу.
И снайперы охотились за нами, как за живой мишенью.
Фафитьевуфафью.

А когда аромат диареи, исходивший от обосравшихся со страха мирян, вояки
принимали за химическую атаку,
то разворачивали орудия в сторону леса... и жахали по воображаемой бяке.

А история циклична. В 1919 году такой же бронепоезд
не оставил камня на камне от нашего селения. Но тогда устаргардоевцы
стали на пути деникинских войск рвущихся в горы и в неравной схватке
потеряли более двухсот земляков. И среди них мой дядя.

После «лечебных процедур» от «пролетарских цепей» отлетали слабые звенья:
 «сердечники», «гепертоники», «диабетчики».
Держались пока дураки и мы. Или мы и дураки.
От перемены места биотела смысл нашей собачей жизни не менялся.

Отдельные слова благодарности спецам самопальной горючки,
из-за их жадности каждый из нас стал заложником этой вонючки.
Самопал гнали вовсю без перерыва на сон, молитву и еду.
Травя безжалостно ядовитыми парами флору и фауну.
Без соблюдения элементарных правил безопасности труда.

Иные взлетали с установками ввысь навсегда,
туда, где только подумаешь, и появляется райская еда.

И внушать «нефтегурманам» о вреде открытой «варки»
всё равно, что стыдить верблюда,
который плюётся в того, кто лишает его любимой колючки.

Прозрение придёт потом, когда люди начнут «пачками» лишаться здоровья.
Жаль, не тем, кто превратил в кромешный ад красоту земного рая.
А души тех, кто ради обогащения травил себя, уже на «переподготовке»,
так и не поняв, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
 
У кого не было бензогонного аппарата добывали вручную конденсат:
рыли яму, и ждали когда наберётся в ней чистейший сертификат.
А там хоть ракету заправляй и... на Марс.
Не фарс.

Когда заявился Серёга мы уже заканчивали крышу.
- Блииин, - протянул он видя что уплыл объект не на одну тыщу.
И добавил: «Если будете восстанавливаться самостоятельно,
то миссия нашей артели будет не рентабельна».

И рассказал про «образцовых» армян: «Когда мы «доили» Спитак
они резались в домино и пили арак.
Ах, какой мы тогда срубили куш
за счёт «мёртвых армянских душ».
А вы странные люди: деньги суёте,
нашу работу нам делать не даёте».

- А нохчи исключение из правил, - говорю ему, - лично я, буржуй.
У меня в огороде нефтяная скважина стоит, обалдуй.
Не сказал, что стройматериалом помог кузен бизнесмен.
Не поверит, ведь, горе-джентельмен.

Но на то он и был Серёга,
туловище без бога.
- Давай, говорит, - оформлю твою семью на работу. -
Зарплату будете получать к семейному бюджету.

«Хитрееец, - думаю, - ждёт, пока наживку проглочу».

 А тот дальше гонит пургу:
«Судьба наградила несметными сокровищами невинного узника замка Иф.
Чеченцев-спецпереселенцев вернула на историческую родину.
Всё остальное - миф».

- И что?

- Забудь про коммунизм, он больше не шагает по стране.
радуйся тому, что вместо компенсации морально-материального ущерба
тебе за страдания дали возможность умереть не на чужбине».

- Давай без обиняков, — говорю, — к чему столько ненужных слов?

А белые ландыши, белые лилии,
украшали огнедышащие укреплинии.

- Ты бы шепнул своим, чтобы меня украли, - сказал тогда Серёга. -
Выкупят с обоюдной пользой. У наших денег «многа».

- Кому это «своим?»
- Бандитам, кому же ещё?. Вы же все одной крови.

Бить лжегуманиста не стал. Прогнал.
Поскольку так про нохчей каждый русский думал.
Расовая неприязнь к нам у них уже на генном уровне развилась —
чеченофобия называется. А он злобу даже ради приличия не скрывал.

В этой связи вспомнил о так называемой «дружбе народов» 
в отдельновзятом коллективе, где работал хакимом снабжения.

Принял я тогда в замы пожилого мужика по имени Жека.
(ФИО опускаю намеренно). Как выяснилось, бывшего зека.
До тюрьмы он тоже был снабженцем крупной корпорации,
но погорел на охотничьих ружьях, что прикупил по негласному
заказу по безналичке для ясновельможной интеллигенции.

Но, видно, канонизированным рыцарям революции эта сделка
была противна, ибо магазин неожиданно сгорел дотла,
зато, к радости ОБХСС, в куче пепла корешок счёт-фактуры уцелел.
Ну и взяли Жеку в оборот: «На хрена, — говорят ему, —
пять ружей машиностроительному заводу?»

— Бракоделов отстреливать, — пошутил тот.
Судья шутку оценил, не идиот.
И чтобы патриоту-придурку не повадно было снабжать
тульскими ружьями рабоче-крестьянскую знать,
присудил за каждый ствол по одному году. И от себя лично накинул 
парочку премиальных лет.

Награда за усердие советскому рабу -
выжму как тряпку и выброшу.

Это вам не сейчас, когда воры в почёте у нас,
Тогда мазу держал рабоче-крестьянский класс —
Посягнёшь на соцобщак, иди топтать зону.
Откинешься — осваивай чёрную работу,
На хозяйственную — всё, табу.

Но я его пожалел чисто по-человечески. Принял к себе в отдел.
Пригрел под личную ответственность. Как там парторг не ****ел.
О чём не жалею и не жалел.

Сидим как-то после планёрки в кафешке вино потягиваем.
Несведущим по этому поводу скажем:
трезвенников в снабжении в те времена мало где держали.
Пьющему (в меру) больше доверяли. Непьющие подозрение вызывали.

Это сейчас на сходняке блатных правоверные кенты друг дружку хадисами
лучшего из людей потчуют,
православные воры псалмы от Матфея читают, крестами себя осеняют,
а наполнив духовный сосуд святой квинтэссенцией, идут народ грабить.

И говорит мне Жека, занюхав восьмикопеечным плавленым сырком
стакан красного вермута по рубль ноль семь: «Вот вчера в Ашхабаде...»
«Стоп, — торможу его, — в каком таком Ашхабаде?
Вчерашний день был выходным».

И отвечал тогда Жека: «Если базар не останется между нами,
бледнолицые товарищи сделают из меня колбасу салями».
Пришлось тайну «доноса» гарантировать, как принято в Чечне,
клятвой на Коране.

Оказывается, наши вежливые конторские россы
на профсоюзные деньги (а профкомом вертели тоже не мы)
отдыхали по выходным в городах, куда дотягивались линии «Аэрофлота».
Белая кость, блин. Мразота.
Вчера Ашхабад.
Потом — Ленинград.
А в Магадан урус не топил.
Магадан ждал терпил.

И в советской Раше рус пахан,
незримый атаман,
а нацмены — быдло, мелочишка,
медяки с рублишка.

А ваш покорный слуга знавал и красных директоров,
и завскладов-воров, и «идейных партослов»,
что летали грозненским рейсом откушать устриц, креветок и гадов
в московском ресторане «Пекин» и к концу рабочего дня
как ни в чём не бывало возвращались «оседлать служебного коня».
И это свинство не смущало никого, даже экавэдэшников.

А вот хук коллективному отдыху по расовому признаку
не лез габаритами ни в казённую, ни в моральную рамку.

Синюшный от бражничества бывший зек Же
был бледнолицему сословию гораздо ближе
его начальника, арийских кровей чечена.
По-ихнему — нацмена.

Аж протрезвел от сознания того,
что ты как личность для обладателей «высшего разума» ничто.
 
Тут и случай на охоте вспомнился. Кореш мой Петя
ляпнул тогда, чтоб не шёл по тропе впереди его.
- Эт почему? - удивился я.
- Соблазн большой пальнуть в тебя.

Тогда пропустил мимо ушей слова пустомели.
А зряяяяя.
Хорошо хоть сейчас розовые очочки с моего кавказского шнобеля
навсегда слетели.

Разные мы. И по духу. И по содержанию. И по вере.
Хоть и терпим друг друга в силу того, что живём в одной стране.

Не буду никого винить. Обличать. Пинать. Пустое это дело.
Проще взять и заново слепить из неземного теста тело.

Но сотворить невозможное может только бог,
а мне подвластен слог, и то чуток, потому и пишу, как
над нашим затюканным житейским мирком довлеет чиновничий смог.

Не жду благодарностей за неблагодарный труд: знаю,
воры меня достойным мужем никогда не назовут.
И людям сказать не дадут.
А они и не скажут — испорченный это биопродукт.

Другое дело — возносить хвалу коронному вору.
О, это действо нашему брату по нутру.

Говорить правду только курам на смех.
Освещать пороки — смертный грех.

А хочешь быть модным френдом, пой,
как Советы верующим молиться не давали.
И держать уразу запрещали.
И говорить по-русски вынуждали:
стояли с ППШа под окнами чеченских домов и слушали
на каком языке в семье болтают. Если на своём - расстреливали.

И будешь тогда в любой компании свой.

А строители у себя на базе уже бревенчатую баню собрали.
— Значит, долго здесь водку пить собрались, — люди сказали,
а когда для чеченских детей, прошедших через все круги ада,
открыли летний кинотеатр, и вовсе офигели.

Но очень скоро «свет расейского Данко» пришлось погасить,
оказалось, чеченскую детвору за коврижки не купить:

пацанов, видавших вживую войну, не вдохновляла «кинобрехня»,
а вот не нюхавшая пороха лицемерная «чеченоговорящая тля»
распевает ныне в краю мечетей,
построенных на останках мирных городов, сёл и людей,
казачьи песни типа «святорусская наша земля».

И что, меня, чеченца, подобная блажь не должна оскорблять?
Проще, конечно, нациком и русофобом обозвать.
Тогда как вас за ту же монету называть чеченофобами низ-зя.
Неприкасаемые, блять.

Это наша земля святочеченская.
У калмыков — святокалмыцкая.
У казахов — святоказахская.
У башкир и татар тоже.
Захваченные силой земли святыми для победителей не бывают.
Потому что в земле коренного народа покоятся мощи святых этого народа.
А не святые захватчиков.
У русских она — святомосковская.
Потому что прах их «святых» замурован в кремлёвской стене.
А главарь — в мавзолее.

Мне бородатый богомол сегодня не пример и не указ,
Я верил в Бога и тогда, когда чеченцы дружно ввысь орали:
«Не Ты, а Ленин наш устаз».

Рабы галеры день ото дня гребут обречённо вникуда,
смотрящий им ныне и присно — путеводная звезда.

Греби, раб, наравне с другими рабами под звуки тамтама,
а собьёшься с ритма -
свист кнута воротит тебя в реальность,
и от этого никуда не деться, это закономерность.

А в Чечне де-юре главенствует государствообразующая
сила. И суверен пытается строить отношения
с вассалом по формуле: «Я начальник — ты дурак,
ты начальник — я дурак».
 
Но молодая жена скромна и покладиста мужу до тех пор,
пока не изучит его нрав. Затем стерва садится ему
на шею и гоняет его не жалея острых шпор.
Без передыха.
Как царская опричнина убыха.

И потому суверен сказал: «Зачем жарить шашлык по-чеченски самому,
когда готовку его из мяса местного скота можно доверить вассалу».

Негигиенично, когда от разделки туш твои руки по локоть в крови,
но ради имперского аппетита и своего места терпи, мясник, терпи.

А чтобы всегда быть в форме, он употреблял «московский чай».
Приговаривая: «Сила в чае, ёханый бабай».

Особо полезным для здоровья считался не «чаёк с лимоном»,
а с так называемым «новичком».

Выпил его — и никаких проблем. Ни физических.
Ни политических.

О целебных свойствах этого напитка ходили легенды.

Когда документация на руины была составлена, артельщики заскучали
и ждали веской причины свалить отсюда с гордо поднятой головой,
с чувством исполненного гражданского долга перед раздолбанной Чечнёй.

А у себя дома на основе этих актов тянуть «золотую жилу из казны».
Нет, не зря тут ангелочков из себя изображали ястребы войны.

Слава богу, военные подсуетились. Выручили, родимые:
в мутных водах Аргуна подлодку засекли, с которой
повстанцам выгружали дальнобойные орудия и боеприпасы.
И что тогда началось - ой-ё-ёй.

В небе над Аргуном в ту ночь,
словно начищенные фаберже кота, осветительные гирдянды сияли.
Гремела канонада. А в непролазных зарослях реки «гибли
вызвавшие огонь на себя» отважные разведчики.

Жуткое это зрелище, доложу вам, когда беззащитную тварь
пытается впечатлить вооружённая до зубов сволочь.

Но строители постановкой военной режиссуры не впечатлились.
И, судя по всему, драпать из «горячей точки» уже не торопились:
находясь во власти чар зелья Буллы, о судьбах мира рассуждали
и ручками вослед махали,
когда над их головами со стороны Каспия на Грозный ракеты шелестели.

А с утра все СМИ взахлеб ****ели
про то, как НЛО грозненский базар атаковали.
 
Только строителей эти налёты совсем не возбуждали:
«А с дикарями только так, - они сказали».

Тогда джаз-банда «Грачёв-шоу» подвергла всех нас более изощрённой пытке:
к перекрёстку трассы Шоссейная-Сахзаводская привезли на «пазике»
группу фриков, и те с притворным усердием стали рыть окопы.

Рыли под шум винтов
барражировавших над ними вертолётов.
И на блок-посту,
находящемуся от нарушителей «конституционного порядка»
в радиусе плевка подвыпившего героя контртеррористической операции,
тоже ни гу-гу.

«Так они с ними заодно», - догадались мы, и держат нас за скотов, мууу.

А в этот раз «благодетели» не захотели рисковать, кинулись вещи паковать,
и истерить: «Мама родная. Аллилуйя. Эти йети нам «бошки» будут отрывать».

И в этой суматохе никто не заметил, когда они успели разобрать и загрузить
на транспорт баню. Это хорошо, когда люди так за госимущество пекутся,
но русские не знали, что сим беспримерным поступком бросают тень
на  репутацию наших доблестных мародёров. Ибо в новейшей чеченской истории
есть факт, как они во время боя умудрились снять двигатели с двух подбитых БТРов.
А тут баньку из-под носа увели.
Нашла коса на камень.

Но Серёга, тело без бога, не мог упустить шанса навариться на моём горе.
Прислал сослуживца, у которого аргументов уломать меня было море:
надо было лишь подписать акт о вводе моего домохозяйства
в эксплуатацию силами бригады. И ждать материальную компенсацию
за издержки в воспитательной работе с населением наводителями
конституционного порядка.

Ну я и подмахнул бумаги, что он мне подсовывал.
- Вот теперь всё, - ухмыльнулся «серёгин посланец» пряча их в папку.
И промурлыкал весьма и весьма довольный собой : «А теперь басурман
держи шире свой карман».

Тридцать лет жду расчёта. И себя дурака кляну.
Но то, что справедливость восторжествует, верю.
Почему? Потому, что души аферистов причастных к узаконенному грабежу
населения не пустят в царствие небесное, пока не расчитаются и со мной.
И это говорю не я, а священные писания.

22. 03. 2025 г.