Капа энд Мурашка. Серия 3

Серия 3.

Иван проснулся задолго до будильника. Слоняясь по квартире, как зомби после апокалипсиса, никак не мог собрать себя во что-то, имеющее форму. Мысли разбегались, чувства расползались, всё пребывало в состоянии броуновского движения. Понять Ивана не сложно, кто бы смог трезво мыслить в такой ситуации. Но кое-что он всё-таки понимал – Капа опять попала в беду. Как тогда в лесу, она снова заблудилась и рядом нет никого, кто мог бы её вывести. А он снова, как и тогда, не может обнаружить своё присутствие. Жизнь любит спирали, закручивает в них нерадивых учеников, пока те не сподобятся решить свои задачи, заменив спираль другой фигурой. Сделав виток, она снова расставила их согласно знакомой мизансцене. То, что Капа в беде, он понял сразу, по едва заметной грусти в глазах, по преувеличенному энтузиазму, и по тому, как схватилась за него, будто за соломинку. «Капа, Капа, в каком лесу ты заблудилась на этот раз?».
Иван, наконец, остановил себя напротив зеркала.
 – Соберись! – сказал своему отражению и пригрозил кулаком.

 – Эй…
Капа попробовала голос ещё раз:
 – Ау… я заблудилась?
С ветки вспорхнула птица, лес безмолвствовал.
 – Неужели я так далеко ушла?
Страх накатил внезапно, как волна в океане, и опрокинул. Капа охнула и схватилась за дерево, затем за телефон. Сети не было, она и так это знала. Только сейчас стало доходить, что уже давно не понимает куда идёт. Вернее, уже давно должна была вернуться, но этого не происходило. Лес казался совершенно незнакомым, к тому же, времени прошло прилично, день плавно двигался к закату. Она похолодела от страха.
– Эй! – крикнула уже значительно громче, но голос увяз среди деревьев. – Я тут!
Что делать? Вопить во всю глотку было стыдно, засмеют потом, как пить дать. Капа села на корточки и заплакала.
 – Мурина, это ты? Чего раскричалась?
Капа подняла голову и увидела спасителя. Она подскочила и вцепилась в него, будто проверяла не галлюцинация ли перед ней.
 – Му… Мурашка? Я тут немного… ну… устала просто, – признаваться в своём страхе не хотелось. – Но всё в порядке. Пойдём! Куда нам?
 – Я не знаю.
 – В смысле? Где наши?
 – Я же сказал, не знаю. Я заблудился.
 – Что? – Капа вытаращила глаза, словно увидела ужасное. – Заблудился? Ты меня разыгрываешь?
 – Да нет.
 – А что ты тут делаешь? – от растерянности Капа задала совершенно идиотский вопрос.
 – Глупая что ли? Пошёл в лес. Шёл-шёл и заблудился. Что не понятно? Потом услышал голос… вот… а тут ты… – врал Иван. Когда увидел, что она испугалась, понял, что пора срочно легализовываться.
 – То есть, ты не знаешь куда нужно идти? – до Капы стал доходить смысл его слов.
 – Не знаю.
 – Что тогда делать?
Вся спесь и бравада мигом слетели, и Капа превратилась в обыкновенную напуганную девчонку. Она посмотрела на Ивана с такой надеждой, что у того заныло сердце.
 – Но ты же знаешь, что делать?
 – Ну, насколько помню, нужно сначала прислушаться, могут быть разные звуки, лай собак, шум машин. Рядом может оказаться дорога или река. Туда и идти. Так проще выйти на людей.
 – А… Хорошо. Давай.
Капа была готова исполнить любое указание. Они притихли. Лес тоже. Никаких посторонних звуков не было слышно.
 – Может покричим? – робко предложила виновница этого происшествия. – У тебя голос громче моего, наверно?
 – Ладно, давай.
Иван сделал вид, будто не заметил её уловки. Сейчас от него зависела их участь, именно он мог стать для неё спасителем, так что он сам, больше Капы, хотел вывести её из этого леса. Спасти. Разве такой шанс можно упустить.
 – Эй! Мы здесь! Кто-нибудь слышит? Ауууу! Надо кричать именно «ау», – пояснил Иван, – эти звуки более протяжные, и их дальше слышно.
 – А, хорошо, – покорно закивала Капа и присоединилась. Они кричали и слушали, слушали и кричали.
 – Неужели мы так далеко? – голос Капы предательски выдал страх.
 – Возможно.
 – У тебя нет случайно воды? – спросила совсем жалобно.
 – Извини. Я не планировал заблудиться. Но ты не волнуйся. У меня есть вот что! – он щёлкнул перед её носом зажигалкой. – Когда стемнеет разведём огонь.
 – Когда стемнеет?
 – Да. Думаю, через пару часов. Вот… – снял ветровку и протянул девочке, – возьми. Скоро станет прохладно.
 – А ты? – Капу пробивала мелкая дрожь, то ли от холода, то ли от страха.
 – Не беспокойся, – небрежно отмахнулся Иван, – я не мерзлючий.
Ему даже жарко стало от собственно смелости и её близости. Недавнее «горе» заместилось радостью. Теперь-то он совсем не собирался умирать в этом лесу.
 – Куда пойдём? – снова спросила Капа.
Если бы знать. Иван покрутился флюгером.
 – Давай, попробуем немного пройти на запад. Ориентироваться будем по солнцу. Там снова послушаем. Если что, вернёмся обратно. Будем делать пометки, через каждые сто метров примерно. – Иван усердно выжимал из своей памяти всё, что мог.
 – Пометки?
 – Ну да, на случай если станем ходить кругами. В лесу так часто бывает. Ну, и вернуться назад по ним легче, если что.
 – А… Хорошо. У меня ножик есть.
 – Отлично. Пригодится. Далеко не пойдём. Потому что, если уходим от лагеря, то уйдём ещё дальше. Это нам не на руку, лучше вернёмся и подождем здесь, пока нас не найдут.
 – Ладно.
И они пошли. Иван надламывал приметные ветки, отставлял метки на деревьях капиным ножичком. Старались запоминать дорогу и идти прямо на оранжевый шар, висевший в небе.

Половина ночи, проведённая в интернете, выявила неутешительное. Свах в первопрестольной оказалось, как снега зимой. Поисковики щедро выдавали звучные имена и зазывные тексты. Капа почувствовала себя маленькой рыбёшкой в огромном неведомом океане. Уверенность улетучилась и это никуда не годилось. Как известно, уверенность – это половина успеха. Требовался креатив и неординарный подход. Заварив себе чаю покрепче, Капа пошла по другим запросам: идеальный тип мужчины, как встретить свою половинку и подобным. Тут уж сеть наловила такого, что у неё голова пошла кругом. Она решительно захлопнула крышку ноута и потёрла виски. «Видимо придётся действовать старым дедовским способом – знакомство вживую. Ей-богу, вся эта виртуальная вакханалия, с отретушированными фото и выхолощенной информацией, слишком ненадёжна и утомительна. То ли дело – живой глаз». Тем более, если это её глаз. Себе она доверяла больше, чем самой убедительной рекламе. Из сего следовало, что Капе предстояло взвалить на себя очень непростое дело, а именно – вывести своего «клиента» в реальный мир.
За окном забрезжил слабый рассвет, когда она, наконец, определилась со стратегией. Можно переходить к тактике. Потянулась и отправилась спать, довольная собой. На столе остался блокнот, исписанный ровным почерком.

Иван ждал, как и договорились, у входа в торговый центр, переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на часы. Капа уже издалека определила типаж – ботаник-переросток на первом свидании. «Ни в какие ворота. Такого жениха и за сто лет не пристроишь». Но трудности только добавляли драйва, Капа чувствовала зуд от предвкушения манящей и интригующей работы.
 – Привет, Мурашка. Иди за мной!
Она проплыла мимо, не остановившись и не притормозив. Иван покорно развернулся и нырнул следом во вращающиеся двери.
 – Раньше здесь были ужасные павильоны, а сейчас, только посмотрите, что творится! – Капа остановилась и восхищенно осмотрелась. – Сначала найдём кафе, нужно кое-что обсудить.
Решительным шагом направилась вглубь сверкающего мира, не оглядываясь, будто Ивана и вовсе не было. Со стороны казалось, что она разговаривает сама с собой. Капа обладала неплохим чутьём. Она безошибочно выбирала хорошие места, вкусные блюда, словно неведомые науке датчики посылали ей сигналы. Вот и сейчас, разглядела чуть поодаль вывеску какого-то гастрономического заведения и двинулась туда. Внутри неожиданно оказалось светло и просторно, много свободных мест, в том числе и у большого панорамного окна с видом на город. Красота. Капа упала в мягкое кресло и, не дожидаясь пока Иван сядет, извлекла из сумки блокнот, телефон, ручку. Затем пристально осмотрела мужчину напротив оценивающим взглядом. Иван заёрзал.
 – Мурашка, у тебя были отношения? – огорошила неожиданным вопросом.
 – Что? Ну…
 – Давай договоримся, – Капа наклонилась к его лицу, – если продолжишь мычать и «штокать», мы никуда не продвинемся. Делаем так: я спрашиваю – ты отвечаешь. Точно, чётко и без междометий. Усёк?
 – Усёк, – сглотнул Иван.
Капа строго посмотрела на своего «клиента».
 – Начнём сначала. Ты встречался с кем-нибудь? Что ей в тебе нравилось? Какие твои сильные стороны?
 – Ну, – начал Иван, но, нарвавшись на испепеляющий взгляд, осёкся, – нет, не встречался.
 – Что? Ни с кем?
 – Ни с кем.
 – Ни разу?
Капа посмотрела на него, как на музейный экспонат.
 – Ну, у меня была девушка, – поспешил, хоть как-то, спасти свою репутацию, – просто мы не встречались.
 – Как это не встречались? Безответная любовь?
 – Так получилось.
 – Ладно, – Капа на мгновение задумалась, – тогда будем писать с чистого листа. Так даже лучше. Полная свобода творчества.
Кажется, ничто не могло умалить её энтузиазм.
 – Я пошарила в сети, и думаю оттолкнуться от готового образа. Зачем нам изобретать велосипед, когда есть суперкары, – подмигнула. – Всё просто.
«Сваха» включила турборежим и в ход пошли жесты, демонстрация с телефона, пометки в блокноте и взывания к всеведущему Гуглу. Из всего потока информации Иван понял, что в стандартную классификацию основных мужских типов он не укладывается. Ни в один из типов. «Эстет», с его прообразом в лице Джорджа Клуни, «мужчина-скала», наподобие Вин Дизеля и «искатель приключений», как Ченнинг Тейтум, отпали сразу. «Семьянин», при всех его плюсах в виде общительности, доброты и привлекательности в женских глазах, не смог бы выдержать конкуренции с Брэд Питтом. На «свободном художнике» Капа задержалась, но ровно до той минуты, пока, пролистнув ленту дальше, не увидела типичного представителя. Вряд ли, при самом наилучшем раскладе, у неё получится сотворить из Мурашки Джонни Деппа. Оставался «романтик». «Романтику» дозволялся средний рост, мягкая структура лица и тела, тонкие волосы и склонность к их потере. Также утверждалось, что, обычно привлекательные в юности, они с возрастом теряют свой шарм. Каким её «клиент» был в юности вряд ли кто-то станет интересоваться, а вот слегка подрастерянный шарм можно использовать.
 – Романтик, – постановила Капа, откинувшись на спинку кресла. – Здесь у нас больше шансов. Женщины, скажу по секрету, обожают романтиков, хоть и не признаются в этом.
Пока продолжался этот беспредел, Иван молча пил кофе, замирая от волнения, что она так близко. Он на законных основаниях мог смотреть на неё – не насмотреться. А что она говорит, разве это важно? Ей позволено говорить и делать, что угодно. Так было всегда, и ничего за эти годы не изменилось.
Определившись с типажом, Капа ещё некоторое время позависала в телефоне, систематизируя материал, гуглила, скриншотила, наконец, вспомнила про свой, почти остывший кофе.
 – Твой лучше. Буду приходить к тебе по утрам, – сообщила, отпив пару глотков.
- Что?
Капа чуть не захлебнулась, рассмеявшись так легко и искренне, что Иван тоже улыбнулся.
 – Мурашка, я буду звать тебя Што Штокович! Давай уже и другие слова поучим на досуге.
Она смеялась, делая его счастливым. Впервые за долгие годы жизнь прикоснулась к его, впавшей в спячку душе, растормошила и заставила проснуться. Разве детали имели значение. Чтобы ни происходило – всё становилось чистым чудом и счастьем. Мог ли он рассчитывать на большее. Мог ли позволить себе жадничать.

 – Слыхали, Капа замуж собралась?
 – Да, иди ты! Гонишь!
 – Точно говорю, своими ушами слышал. Слышь, ботан, дай сигаретку, – окликнул, проходящего мимо Ивана, лохматый парень по прозвищу Манчестер. Они частенько собирались в этом месте, рядом с детской площадкой. Его особо не трогали, но и в компанию не приглашали. Так цепляли иногда. Иван, с сумкой через плечо, возвращался с тренировки. Было уже темно.
 – Я не курю.
 – А кто тебя спрашивает – куришь ты или нет. Сгоняй тогда, одна нога тут другая там. Что застыл? Оглох?
Иван развернулся и пошёл обратно, за угол дома, к ларьку, не обратив внимания на наглость лохматого. Что он сейчас услышал? Чушь какая-то. Пока покупал сигареты, заметил, что дрожат руки. Продавщица пристально на него посмотрела, но смолчала. Все знали, что у неё всегда можно купить курево, главное осмотреться, чтоб никто следом не стоял.
Отдавая пачку спросил:
 – Можно и мне одну?
 – Ха! Ты ж не куришь, ботан.
 – Вот, решил начать, – соврал Иван.
Компания одобрительно загомонила. Иван вдохнул дым и закашлялся, вызвав буйную радость и гогот. Захлопали по спине и плечам, радуясь возможности стравить, не нашедшую лучшего применения, энергию.
 – Слышал, вы о Капе говорили? – спросил, как бы между прочим, замирая внутри.
 – А тебе что за дело?
 – Да так, любопытно. Мы, вроде как, одноклассники.
 – А, понятно. Ну, если одноклассники… – обхватил его за шею, пригнув к земле, лохматый. – Экзамены сдаст и тю-тю твоя одноклассница. Хахаля себе нашла. Всё недотрогу строила, а тут раз и готова! Я ваша навеки!
Парни заржали.
 – А что за хахаль? – не сдавался Иван, решив терпеть что угодно ради информации.
 – К соседям приехал. Родственник какой-то. Вот они по-соседски и снюхались… – опять взорвались смехом великовозрастные дурни.
Иван плохо запомнил, как оказался дома, как разделся. В голове пульсировало: «Нет. Невозможно. Не может быть. Неправда». Но уже знал, что это крах. Крах всего. Всё вот-вот рухнет, а у него нет запасного плана. Потому что, даже в страшном сне, не мог представить, что случится подобное. Не умещалось в голове, выталкивалось протестующей душой за пределы осознания, с последней надеждой, что это просто сплетни.
На следующий день он увидел их сам. Капа шла по двору со взрослым парнем, улыбалась ему и заглядывала в лицо. Его Капа. Присвоенная им ещё в детстве, когда не задумываешься, есть ли у тебя на это право, а просто присваиваешь себе всё, что нравится. Он почувствовал, что его Капу вырубают из него топором, грубо и жестоко. Всё кончено. Секундная стрелка замерла, он перестал чувствовать ход времени.

СТ: Michael Kiwanuka – Love & Hate

Много ли нужно человеку для счастья? Как взвесить это «много»? А если мало, то насколько? Разве счастье не самодостаточно само по себе? Каждый ответит по-своему. У каждого своё понимание счастья и его количества. Почему и когда так случилось, что счастье Ивана срослось с образом той девочки? Если разделять, то резать по живому. Он не знал ответа на этот вопрос. Не планировал такое – всё случилось само собой. Капа и счастье объединились без его ведома, за его спиной, и сделали жизнь Ивана именно такой. Он не знал – радоваться или плакать. Форс-мажор, стихия. Разве можно противостоять стихии, всё равно сметёт тебя, как щепку. Он и не сопротивлялся. Какая разница куда несёт тебя селевой поток жизни, если он уже разрушил твой дом и забрал всех, кто был дорог. Без разницы куда несёт. Финал для всех одинаков, неважно как ты туда доберёшься.
Родители почуяли неладное слишком поздно. Привыкли, что Иван стабильно хорошо учился, не заметили, что как-то стих, стал пропускать школу, забросил тренировки и учёбу. Поздно выяснилось, что за последние два месяца перед выпускными, завалил половину предметов, едва избежав «неуда» по некоторым. В итоге, со скрипом получил аттестат с неутешительными оценками. Но странней всего было то, что это его не беспокоило. На вопрос: «И куда теперь пойдешь учится?» ответил равнодушно: «А зачем учиться? Пойду работать». И никакие уговоры, слёзы матери и увещевания отца, ни на что не повлияли. Слова разбивались об Ивана, как о стену, и падали тут же под ноги. Казалось, будто его отключили от питания, обесточили. Вы скажете, что это бред – разрушать жизнь из-за какой-то детской влюбленности. Иван и сам соглашался с этим, но только у него по-другому не получилось. Сбой в программе. Вирус. Вредоносный вирус «Капа» всё испортил.

 – Эх, хороший был, денёк!
Капу распирало от какой-то шальной свободы. Жизнь трёхдневной давности показалась кошмарным сном, из которого ей удалось сбежать. «Почему не сделала этого раньше, вот дурочка». Иван молча шёл рядом, нёс пакет с продуктами и, в целом, со стороны, они весьма походили на семейную пару, возвращающуюся домой после уикенда. День прошёл очень насыщенно.
 – Все-таки правильно мы сделали, что выбрали зеленый цвет. Он хорошо подходит к глазам. Слушай, Мурашка, а мужчинам разрешено иметь такие длинные ресницы? Никогда таких не видела!
Она остановилась и, развернувшись, заглянула ему в лицо. Толкнула обомлевшего Ивана и рассмеялась:
 – Ты дышать-то не забывай, если что. И расслабься уже! Что такой скукоженный, будто на каторгу тебя ведут. К счастливой семейной жизни идёшь под чутким руководством! Ха-ха!
Капу несло. Казалось, что постоянно троллить Ивана становилось её любимым занятием.
 – Мы произвели фурор! Помнишь, продавщицы сбежались, прям, как в «Красотке». Я – Ричард Гир, а ты – Джулия Робертс! – Капа не могла успокоиться. – Если бы снимали кино, эта сцена сделала бы весь фильм! Особенно, в тех брюках, ну, с подтяжками такие… Просто все выпали! Я теперь знаю, что такое сногсшибательно! Аха-ха! Мурашка, в тебе умер Пьер Ришар! Или Джулия Робертс?! – снова и снова заливалась смехом его «сваха».
Что ещё нужно для счастья? Видеть её смеющейся, идущей рядом, слышать голос. Этого более чем достаточно.
У его подъезда Капа остановилась и по-хозяйски осмотрела «клиента», будто он её собственность. В целом осталась довольна.
- Да, хорошо, что оправу поменяли, эта совсем не то. Не забудь забрать очки, как будут готовы. И, вот ещё что… Завтра давай протестируем.
 – Что?
 – Не что, а кого? Тебя!
 – Меня?
 – Ну, не меня же! Эй, Мурашка, не тупи. Завтра прогуляемся в новом образе. Протестируем твою неотразимость. Возможно, придётся доработать детали. Ну, пока.
Махнула рукой и пошла к себе.
 – Ага… - ответил Иван её спине и, дождавшись пока дом впустит её внутрь, пошёл к себе.

 Капа не притворялась. Она, действительно, с головой нырнула в это придуманное для себя дело. Возможно, в её возрасте надо быть серьёзнее, думать о будущем, искать работу и прочее. Но это чуть позже. Так себе и сказала. На первое время сбережения есть. Сейчас важнее стряхнуть с себя морок прежней жизни. Разрыв и переезд на эмоциях и адреналине – это понятно. Но предстоял ещё непростой развод с разделом имущества. Так что силы понадобятся. «Сначала разгребу «авгиевы конюшни», потом подумаю о будущем. Сваха, конечно же, не мечта всей жизни, но пока пусть будет так. Всё лучше, чем сидеть в квартире и гонять дурные мысли. Б-р-р…». Потрясла головой. Пока всё складывалось очень даже хорошо в данных обстоятельствах.

«Школа 28» позвонила в 8.45 и распорядилась:
 – Буду через 10 минут, готовь кофе.
Иван посмотрел на время, не сразу вспомнил, что сегодня воскресенье, и счастливо потянулся. Не чудо ли, эта жизнь. Чудо! Через минуту уже чистил зубы в ванной одной рукой, а второй пытался восстановить вчерашнюю укладку новой стрижки. «Романтик», как никак.
За утренним кофе Иван получил полную инструкцию на день и блаженных несколько часов, заполненных предвкушением встречи. Они договорились встретиться в парке, ближе к полудню. Робкое предложение от Ивана поехать вместе было безжалостно отвергнуто. Капа объяснила тем, что ей важно впечатление со стороны, эффект внезапности. Ладно. Разве такие мелочи могут огорчить счастливого человека.
В парке было многолюдно. Иван шёл по центральной аллее к месту встречи, щурясь от солнца. Не помнил, когда был здесь последний раз, казалось, что в другой жизни. Навстречу ему парами, семьями, редкими одиночками двигался людской поток, кричали дети, гоняясь друг за дружкой, сновали шустрые велосипедисты. Иван с удивлением подумал о том, как много людей заняты простым человеческим счастьем. И он тоже идёт на встречу со своим. Он тоже часть этого человеческого мира, наполненного солнечным светом и радостью воскресного дня. Он тоже с ними заодно. Сто лет не одевался в новое, не говоря уже о стильной прическе. Капа вчера долго мучила мастера в салоне, пока позволила той приступить к работе. Размахивала телефоном с фотографиями, дергала за волосы, поворачивая во все стороны его голову, будто готовила для церемонии вручения Оскара. Иван улыбнулся, вспомнив эту сцену. Остановился в назначенном месте и принялся её высматривать. Шло время, но она не появлялась. Иван занервничал. Выждав ещё немного, рискнул набрать её номер. Ответа не было. Иван растерялся и запаниковал. Как потерявшийся ребёнок, который обнаружил, что родителей нет рядом. День сразу поблек, и люди вокруг увиделись не такими уж и счастливыми.
 – Мурашка! – она выскочила, как чёрт из табакерки, и потянула его в сторону. – Идём, быстрее!
Потащила его к одному из павильонов с сувенирным барахлом.
 – Дайте вот эту! – ткнула пальцем в первую попавшуюся бейсболку с принтом «Bad Boy» и, тут же, натянула её почти на глаза.
 – Что-то случилось?
 – Уходим! Быстро! Потом объясню, – заторопила, потянув его к выходу.
 – Так это и правда ты! Вот так встреча!
Капа застыла. Напротив них стояла бывшая одноклассница. Иван сразу узнал – Ленчик, её подруга.
 – А я смотрю, ты или не ты? Дай, думаю, подойду поближе. Вот это да! Мурина, что не признаёшься? Не узнала?
 – Мурина? Мы теперь так разговариваем? – Капа скривилась, выступила вперед, загораживая Ивана.
Та хмыкнула и прищурилась, продолжила «атаку»:
 – Нормально разговариваем, что не так? Ты это с кем? – попыталась заглянуть ей за спину бывшая подруга.
 – Тебе что за дело?
Капа сняла бейсболку и нахлобучила её на Ивана, дёрнув козырек до самого носа. Подтолкнула его, чтобы уходил.
 – «Bad Boy» – прекрасный выбор, – прокомментировала подруга, преграждая дорогу. Отставать не спешила. Пристально смотрела на них.
 – До свидания! Была рада встрече! Привет семье! – Капа протянула Ивану руку и выразительно посмотрела в глаза.
Иван тупил.
 – Зачем же так торопиться, может молодой человек не против с нами прогуляться? Вы не против? – цеплялась Ленчик.
 – Я? Да нет…– промямлил Иван и нарвался на испепеляющий взгляд. Догадался, если сейчас же не уйдет, будет предан анафеме, и вся его родня до седьмого колена.
 – Простите. У меня планы. В следующий раз, – попятился к выходу.
 – Жаль! – крикнула ему вслед Павлова. Да, он вспомнил нормальное имя – Лена Павлова. Хотя сейчас она, скорее всего, не Павлова.
 – Ай-яй-яй, Мурина, с чужим мужчиной околачиваешься? А мужа где потеряла? – голос прежней подруги похолодел, глаза прищурились.
Капа в долгу не осталась:
 – Вижу, ты не изменилась? Продолжаешь совать нос не в своё дело?
 – Ты тоже не сильно изменилась, такая же грубиянка. Жаль, фотку не сделала. Глядишь, пригодилась бы.
 – Фотку, говоришь? – Капа потемнела лицом. – Ну ты и крыса.
 – Крысы самые живучие, если что, – огрызнулась Ленчик и попыталась съехать с темы. – Кажется, мы не с того начали?
 – Мне с тобой что-либо начинать незачем, – отрезала Капа и пошла прочь.

 – Вы завтра идёте в парк? Можно мне с вами?
Со скамейки навстречу Капе и Ленчику поднялась Мила, поджидавшая у подъезда. Подруги здесь расходились. Ленчик жила дальше на пару домов.
 – С чего это? – презрительно скривилась, фыркнула и пошла дальше, махнув Капе рукой.
 – Можно? – не оставила попыток Мила.
 – Чего у меня спрашиваешь? Откуда узнала, кстати? – Капа притормозила. Эта девушка постоянно вилась около них и в школе, и во дворе, хотя тут не жила и с ними не училась. Всё время что-то выспрашивала, заглядывала в глаза, всегда оказывалась под рукой принести-подать. Вроде, ничего плохого не делала, но раздражала что ли. На неё не обращали внимания, отмахивались, если начинала досаждать.
 – Услышала просто, – просительно улыбнулась девушка.
 – Подслушивала? – пригвоздила её Капа. И по тому, как та переполошилась и кинулась отрицать заподозрила, что не ошиблась.
 – Ты же знаешь, у нас свой тесный дружеский круг, – ответила ей, изобразив саму невинность и закатив глаза. – Так что, извини, – и пошла к двери.
 – Да нет, ничего...
«Вот прилипала» – беззлобно подумала Капа, поднимаясь на свой этаж, и тут же забыла о ней.

— Это же ты?!! Ты это сделала?! Признавайся, ты?!!! – Капа нависла над сидящей за партой Милой. – Ты знаешь, о чём я!!!
Та знала. Капа увидела это в её глазах. Схватила за волосы и шарахнула об парту. Та вскрикнула, из носа закапало красным, глаза налились ужасом.
 – А ну, иди за мной!!
Не выпуская её волосы из рук, разъярённая, потащила несчастную из класса. По коридору на выход, мимо изумлённых школьников, игнорируя окрики, тащила почти волоком, пытавшуюся вывернуться девушку.
 – Это же ты, тварь! Как посмела?!! Я убью тебя!
Била кулаками, ногами, не обращая внимания, куда попадали удары. Всё отчаяние последнего месяца, обида и непонимание, вся слепая ярость вырвались наружу, найдя виновного. Девушка кричала, закрывалась руками, ползала по земле, хватала за ноги, пока, прибежавшие со старшеклассниками учителя, не оттащили, рвущуюся из рук, невменяемую Капу.
Её не исключили только чудом. Это «чудо» покоилось на трех китах: первый – три месяца до выпуска, второй – репутация школы и третий – титанические усилия матери Капы. Те месяцы осели внутри дурным сном. Апатия. И одиночество. Как будто Капу вынули из прежней и погрузили в другую жизнь. Она не жалела о своём поступке, не извинялась, молчала. Она ведь поступила правильно, почему всё изменилось? Все изменились? Она не понимала. Не понимала, что сделала не так.

Капа закрыла глаза. Редкая удача сесть в метро на свободное место. В таком огромном городе, спустя столько лет, почему нужно было встретить бывшую подругу. Даже звучит отвратительно – «бывшая подруга». Бред какой-то. Судьба исчерпала выданный ей кредит на новую жизнь? Потребовала возврата? Как-то это слишком. Исподволь вползла та апатия, которую Капа хорошо помнила. Физически почувствовала, как та стремится проглотить её снова. Открыла глаза, закусила губу.
«Ну уж нет! Я – не тот растерянный подросток. Хрена с два ты меня теперь получишь».
Мерзкая липкая «гадюка» схлопнулась и убралась.
«У меня есть настоящее. И будущее. Лучше думать о них. Есть Мурашка». Да, кстати, Мурашка, она совсем о нём забыла.
Огляделась, улыбнулась соседям по вагону, вынула телефон, написала сообщение.
Иван встречал её у выхода из метро. Бросился навстречу испуганный и виноватый.
 – Эй, Мурашка, что с лицом? – как всегда поддела его.
У него отлегло. Раз подтрунивает, как обычно, значит всё хорошо.
 – Во… волновался…
 – Ещё чего удумал. Я же Капа! Что мне сделается? – горько усмехнулась. Иван заметил.
 – Да не дрейфь, всё пучком! – легонько толкнула его. – Всё, намеченное на сегодня, переносим на завтра.
 – За… завтра рабочий день.
 – Да? Я не подумала.
Капа остановилась. И правда. Зависла на секунду.
 – А ты мог бы взять пару-тройку отгулов? Или небольшой отпуск? Мы только начали и нельзя терять темп. Разгон – это самое важное. Ты же не хочешь, чтобы всё застопорилось?
«Но ты же знаешь куда идти?» – вот, что говорила она на самом деле. Как тогда в лесу. Иван не подал виду. Конечно, он выведет её из «леса» и на этот раз. Только он может это сделать.
 – Ну…
 – Боже, Мурашка, я введу штраф за каждое твоё «ну» и «что».
 – А…
 – И за «а» тоже, – засмеялась Капа.
«Слава богу, – подумал Иван, – хорошо, что она смеётся».
А вслух сказал:
 – Ладно, попробую.
 – Тогда сбор за утренним кофе?
 – Хорошо. Доброй ночи.
 – Ага. И тебе.

Лёжа в кровати и уставившись в потолок неспящими глазами, Иван думал о том, что время - странная штука. Прошло много лет, действительно много, но стоило ей приехать, и оно совершило квантовый скачок – «прыгнуло» обратно, переместив его в прежние чувства. Ничто не прошло, ничто не стёрлось. Так же остро чувствовалось и переживалось, будто прошедшие годы просто приснились. Он проснулся всё там же, и всё тем же. Время – странная штука.
Капа тоже не спала. Мысли и ощущения роились, сбивая сон. Она чувствовала смятение. Думала, что прошлое осталось очень далеко. Настолько, что почти исчезло, но сегодня ощутила его так близко, как дыхание на своей щеке. Странная штука – время. Оно умеет возвращать то, о чём не просили, с бесстрастием Фемиды, не видящей, но карающей. А то, что действительно хотелось бы получить обратно, не вернёт, сколько не проси.
Оставим их со своими мыслями.
Жизнь потому и непостижима, что течёт беспрерывно. Слава богу, мы не знаем, что будет завтра. И хорошо. Пусть всё идёт своим чередом.

СТ: Kim Feel – All Our Days