Код бафомета или ритуал за закрытыми дверями

Лето 2006 года. Москва, утопающая в теплых ночных сумерках, казалась мне тогда городом, где тайны и загадки прячутся за каждым углом. Но ничто не могло подготовить меня к тому, что случилось в ту ночь, когда я, выйдя из православного храма после ночной службы, стал невольным участником событий, которые до сих пор заставляют меня содрогаться при воспоминании.

За воротами храма я увидел двух девушек, чья красота была столь же нежной, сколь и хрупкой. К ним приставал мужчина, чей вид внушал ужас. Огромный, мощный, с лицом, изуродованным отсутствием одного глаза — на его месте зияло впалое веко. Он был облачен в черное, и его одежда, хоть и изысканная, лишь подчеркивала мрачность его облика. Он говорил с девушками грубо, почти угрожающе, и я, не в силах остаться в стороне, вмешался. Мой голос прозвучал твердо, и мужчина, бросив на меня свой единственный, холодный взгляд, отступил, исчезнув в темноте.

Девушки, дрожащие и заплаканные, поблагодарили меня. Одна из них, с глазами, полными слез, попросила отвезти их домой. Я согласился, не подозревая, что эта ночь станет для меня испытанием.

Мы направились за город, по Новорижскому шоссе. Дорога, освещенная редкими фонарями, казалась бесконечной. Наконец, мы въехали в коттеджный поселок. Ворота открылись с помощью пульта, и перед нами предстал особняк, величественный и мрачный. Его стены, покрытые плющом, казались живыми, а неухоженные кусты и газоны наводили на мысли о заброшенности. Но девушки уверяли, что здесь их дом.

Они пригласили меня войти. Я колебался, но любопытство и чувство долга взяли верх. Внутри дом был холодным и пустым, словно давно не видел жизни. Мы поднялись на второй этаж, и одна из девушек повела меня по длинному коридору. Именно тогда я заметил, что мой мобильный телефон потерял связь. Экран был пуст, и я понял, что нас заглушают. Рука непроизвольно потянулась к кобуре под мышкой, где лежал пистолет. Я был готов ко всему.

Внезапно я сделал вид, что мне звонят, поднял трубку и громко сказал, что нахожусь на Новой Риге, в гостях у девушек. Моя спутница встревожилась, спросив, кто звонит. Я не ответил, но почувствовал, что атмосфера вокруг накаляется. В конце коридора она открыла дверь, и я увидел комнату, которая заставила мою кровь похолодеть. Посредине стоял огромный каменный стол, а в углу дымилась наполненная ванна. Окна были занавешены шторами, сквозь которые просвечивались фонари наружного освещения. На шторах я увидел орнамент - огромную голову Бафомета, зловещую и насмешливую.

Я выхватил пистолет, инстинктивно почувствовав опасность. Оглянувшись, я увидел потайное окно под потолком, из которого на меня смотрел тот самый мужчина с одним глазом. Его винтовка была направлена мне в затылок. В мгновение ока я ушел с линии выстрела, выскочил из комнаты и, прикрываясь девушкой, спустился вниз. Вторая девушка стояла неподвижно, как статуя. Я приказал им не двигаться, вышел из дома, сел в машину и, заставив их открыть ворота, уехал.

На следующее утро я вернулся с друзьями, чтобы показать им этот дом и рассказать свою историю.
Охрана, стоявшая у ворот коттеджного поселка, встретила нас с подозрительной холодностью. Их лица, озаренные бледным светом утреннего солнца, были непроницаемы, словно высечены из камня. Когда я попытался объяснить, зачем мы здесь, один из них, мужчина лет сорока с жестким взглядом и плотно сжатыми губами, прервал меня:

— В этом доме, — произнес он медленно, словно взвешивая каждое слово, — уже давно никто не живет. Его продают. Но риэлторы сюда почти не заглядывают.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Мои друзья, стоявшие рядом, переглянулись. Один из них, Андрей, человек с острым умом и не менее острым языком, спросил:

— А что за история с этим домом? Почему его никто не покупает?

Охранник помолчал, словно решая, стоит ли говорить. Потом, опустив голос до шепота, произнес:

— Года три назад здесь произошло... нечто ужасное. Ритуальное убийство. Молодого мужчину, священника, нашли в той самой комнате на втором этаже. Его тело было... — он замолчал, словно не решаясь продолжать, — обезглавлено. А на стенах были нарисованы символы, которые никто не смог расшифровать. Говорят, это было связано с какими-то древними культами.

Я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Воспоминания о той ночи, о комнате с каменным столом, о ванне, из которой шел пар, о тени Бафомета на шторах — все это вдруг обрело новый, зловещий смысл. Я вспомнил мужчину с одним глазом, его холодный, немигающий взгляд, направленный на меня из потайного окна. Кто он был? Сообщник? Участник тех страшных ритуалов? Или, быть может, сам исполнитель?

— Почему вы не сказали нам этого раньше? — спросил я, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

Охранник пожал плечами:

— Мы не хотим сеять панику. Да и кто поверит в такие истории? Люди предпочитают думать, что это просто выдумки. Но те, кто знает правду... — он снова замолчал, и в его глазах мелькнуло что-то, что заставило меня содрогнуться.

Мы уехали из поселка, но мысли о том доме не оставляли меня. Я начал искать информацию о том убийстве, но все, что мне удалось найти, — это несколько статей в местной прессе, написанных сухим, официальным языком. Никаких подробностей, никаких имен. Только холодные факты: "обезглавленное тело", "ритуальные символы", "расследование продолжается".

С тех пор прошло много лет, но я до сих пор иногда просыпаюсь ночью в холодном поту, вспоминая тот дом, тех девушек и мужчину с одним глазом. Кто они были? Участники какого-то древнего культа? Или просто люди, запутавшиеся в паутине зла, которое они сами создали?

Я не знаю ответов на эти вопросы. Но одно я знаю точно: в тот вечер я столкнулся с чем-то, что выходит за пределы нашего понимания. И, возможно, это лишь начало истории, которая еще не рассказана до конца. История, которая, как и многие другие, останется тайной, скрытой в тени веков, пока кто-нибудь не осмелится вновь открыть эту дверь и заглянуть в бездну.

Илья Игин