Прощай СССР!

/ОТРЫВКИ ИЗ КНИГИ Времени вопреки [Текст] : феномен развития одного района России : Подольский район на рубеже XX-XXI веков / Сергей Копычев (Юхнов), Евгения Пантелеева. - Подольск : Информация, cop. 2015. - 367, [8] с. : ил., цв. ил., портр.; 24 см.; ISBN 978-5-903676-33-0

Никто, кроме единиц на нашей планете, в 1990-м году не знал, что огромному государству, занимающему 1/7 часть суши, ядерному гиганту, победившему во Второй мировой войне, сковавшему своей идеологией полмира, стране Советов, Советскому Союзу, космической державе, осталось жить чуть больше года.
Граждане СССР, несмотря на полный развал в стране, ожидали великих перемен, преодолевая на своих и только на своих плечах «временные трудности» переходного периода, о «временности» которых беспрестанно твердили по телевизору, радио, писали в газетах.
Во многих местах СССР была введена талонная система распределения товаров народного потребления. Была она и в Подольске, и в Подольском районе.

*   *   *
Что такое талонная система, многие современники помнят плохо, а некоторые и вовсе не представляют себе эту крайность человеческого быта.
Талонная система, или как её ещё называли во время войны – карточная система, разрешала покупать товары, в том числе и продукты питания, исключительно тем, у кого эти карточки были.
Многим сегодняшним молодым людям трудно вообразить, что, имея деньги, заходя в магазин, они не могут приобрести буханку хлеба, даже переплатив втридорога. Им просто не продадут. Хотя в наличие хлеб будет.
Пусть простят нас читатели старшего поколения, но, не объяснив молодым этого нюанса, трудно передать, в каком положении тогда находились люди.
На каждый продукт питания выдавался свой талон. Сахар, хлеб, соль, крупы… какие привезут, а не то, что бы самому выбрать, приказав продавцу: «а подайте-ка мне сюда это... это и это!.. Рис или гречку или – хочу только коричневый рис». Нет! Привезли перловку. Значит, на талон «КРУПА» вы отовариваетесь перловкой, поскольку она есть в наличии. Предъявляй талон, потом плати.
Талоны также выдавали на некоторых предприятиях, если те имели возможность для сотрудников закупить на свои деньги, к примеру, мясо. Потому что директор предприятия договорился с директором мясокомбината о бартере или прямых закупках, понимая, что зарплата отнюдь не гарантирует обеспечение семьи работника питанием.
Или ещё вариант: талоны выдавали по месту жительства в ЖКО, по количеству прописанных в квартирах. ЖКО – так назывались сегодняшние МЖРП, или управляющие компании. ЖКО – их предшественники, советские аналоги современной системы хозяйственных организаций, занимающихся благоустройством жилой инфраструктуры.
Вот так, примерно, жили люди в эпоху так называемых «легендарных девяностых». Даже сигареты становились таким дефицитом, что многие курили самокрутки, набивая их махоркой. Кто помнит те бытовые условия, никогда «легендарной» эту эпоху не назовёт.


*   *   *

Благие намерения, которыми руководствовались идейные вдохновители преобразований и из-за которых в СССР, в конечном счёте, введены были эти самые талоны, любому советскому человеку той эпохи были понятны.
В стране тогда шёл седьмой год перестройки, а начали её вот по какой причине.
При плановом хозяйстве и при бдительном, беспрестанном, назойливом руководстве органов партии коммунистов (КПСС) невозможно было вести хозяйственно-экономическую деятельность во всём её многообразии.
Какие существовали дефекты в экономике, объяснять долго не будем. Об этом много и нудно описано во многих книжках. Ограничимся краткой версией...

*   *   *
Такой очевидный показатель, как рентабельность предприятия, в большинстве экономик мира является основополагающим в организации любого хозяйствующего субъекта, в экономике СССР не был главным.
Более того, отдельный субъект хозяйствования никогда не рассматривался под таким углом. Всё рассматривалось в совокупности.
И во времена «холодной войны» такой подход давал свой эффект. Что такое «холодная война» по сути? Это – война экономик и технологий.
Но рано или поздно  любая война заканчивается.
Мы привыкли гордиться своими достижениями науки и техники, космическими проектами, медициной, культурой и прочим. Но война, и холодная в том числе, предполагала участие совокупности всех составляющих. Так вот, в совокупности все плюсы советской системы, увы, оказались недостаточными для победы.
 «Холодную войну» СССР проиграл. И экономика оказалась его ахиллесовой пятой. Но процесс проигрыша, а в дальнейшем распада социалистического государства, был запущен ещё раньше. Что удивительно, он был запущен ни кем-либо из злодеев капитализма, «проклятыми буржуинами», а самими строителями советского государства ещё на заре его возникновения.
Причин распада аналитиками с разных сторон называется множество. Вступать в эту бесконечную полемику не имеет смысла, но одну из причин затронуть хотелось бы, потому что она напрямую касается нашей книги.
Распад был запрограммирован тогда, когда провозгласили лозунг: «Незаменимых у нас нет!». Провозгласили, видимо, вынужденно, потому что подавляющее большинство незаменимых людей не разделяло идеологические принципы страны Советов и было, как их называли, «классовыми врагами».
Таким образом, к таланту, к потенциалу человека, к его личным качествам стали относиться, как к чему-то вторичному или даже как к этакой помехе в великом строительстве общества социального равенства для всех и сразу. Главными стали не личности, а – народные массы.
Впоследствии, через многие десятилетия, оказалось, что без личности всё-таки не обойтись. Незаменимые люди есть, и с ними надо считаться, а считаться не хотелось, проще было расстрелять. Вот и дорасстреливались…

*   *   *
Опора на незаменимых людей во всех отраслях человеческой жизни есть основной принцип работы всего в мире, в том числе и в экономике.
Это гарантия того, что всё, что делается в любой сфере человеческой деятельности – делается не случайными людьми, не самозванцами или назначенцами, по принципу «свой парень», а людьми с Призванием (пишем с большой буквы), людьми, прошедшими все горнила профессии, оттого – конкурентоспособными.
Такой подход, как минимум,  гарантирует хороший результат.
К примеру, о деревне.
Пусть все крестьяне трудолюбивы, пусть все рачительны и своё дело знают назубок, но один из них ведёт хозяйство не только правильно, но с выдумкой, находчиво, применяя нестандартные подходы.
Может, он и не изобретает каких-то принципиально новых способов хозяйствования, типа – модернизировал мельницу с ременно-передаточным механизмом,  переведя её на шестереночный. А догадался сделать смекалисто что-то более простое, – при поливе урожая не привозил воду, а прорыл ручьи, используя естественный рельеф местности. Плоды смекалки немедля вывели его в лидеры.
И такой смекалистый человек своими выдумками через промежуток времени становится лидером по экономической эффективности. Многим труженикам в деревне с таким «догадою» по успешности ведения хозяйства просто не стало возможности тягаться. Люди начинают копировать его выдумки, а он, в свою очередь, что-нибудь выдумывает снова и снова...
Конечно, такой индивидуум не хочет иметь ничего общего с коллективом. Он сам по себе. Потому что знает, – он многое решит эффективнее, чем большинство.
Гордец? Гордец... но не на пустом месте.
Пришедшая на штыках к управлению государства советская власть такого человека выявляет и расстреливает. Тем более выявить его не столь сложно. Он уже кулак, зажиточный человек и руки физической работой не марает (если только для собственного удовольствия, по привычке), а управляет хозяйством при помощи интеллекта. Рутину же делают наёмные (батраки).
Кулак, естественно, не скрывает своего отношения к большинству, к коллективизму. Коммунисты такого клеймили просто – политически вредный элемент. Для них он, конечно, был вредный элемент, а для экономики – очень даже полезный.
Но экономика и здравый смысл были не главными для советской власти.
«Нет такой власти, и не может её быть!» – говаривал герой фильма «Начальник Чукотки» коллежский регистратор Тимофей Иванович Храмов. Но он оказался не прав, поскольку не подозревал, что власть может укрепляться и стоять преимущественно насилием. Оказалось, может. Недолго, но может…

*   *   *
Советские люди в массе своей не выезжали за границу. Те, кто выезжал и попадал в капиталистические магазины, возвращались угрюмые и молчаливые. Разница родного советского магазина и супермаркета «проклятых буржуинов» оказалась настолько вопиющей, что никакими разглагольствованиями советских политических экскурсоводов «об эксплуатации и эксплуататорах» не оправдывалась.
Говаривали о спонтанной реакции людей, которые при посещении магазинов какого-нибудь Лондона падали в обморок, видя, как «люди живут».
Один ветеран КГБ (не будем называть его фамилию, но в Подольске он известен), уже будучи на пенсии, решил поехать в Италию в 1989 году и впервые в жизни зашёл в супермаркет в Риме.
Он очень красочно рассказал о своих впечатлениях жене и строго-настрого запретил говорить об этом кому-либо. Прошло время, и она, естественно, рассказала… через много лет после смерти мужа.
Она рассказала, как он весь в холодном поту вернулся в гостиницу, сел на кровать и молчал. Жена его спросила, в чём дело? Он ей сказал одну фразу: я не понимаю, за что мы положили столько людей, неужели мы были не правы?

*   *   *
Советская власть расстреляла многих и многих индивидуалистов, смекалистых представителей экономического сектора, но только этими «гордецами» она не ограничилась.
Она расстреляла и тех, кто рачительно трудился, и затронула даже тех, кто просто трудился. Поскольку даже эти простые труженики не хотели делиться своими плодами с голытьбой, горлопанами, завистниками, с неучами. С какой стати надо делиться плодами своего труда с теми, кто не трудится, не учится, а только горло дерёт на собраниях?
Тех, кто таким образом рассуждал, называли несознательными. В лучшем случае их репрессировали и ссылали лет этак на 10-25, а его хозяйство делила поровну голытьба...
Но страну надо было всё-таки кормить.
Поэтому вместо экономики, опирающейся на сильного, талантливого индивидуума, Советская власть попыталась взять массовостью и создала огромную плановую систему, где значение индивидуалиста, как казалось создателями системы, не играло существенной роли.
Но оказалось, что плановая система в условиях замкнутого социалистического лагеря работает. А вот когда советская система выходит со своими плодами на мировой рынок, где торгуют все, в том числе и те, у кого иные экономические принципы, – плановая система становится нерентабельной. Вот если бы мировая революция...
Попробовали сделать мировую... и в буржуазной Польше, и позднее в Испании, в Афганистане. Но воинов-интернационалистов во многих  странах местные граждане не поддержали. Поэтому коммунисты вынуждены были строить социализм только у себя в СССР и там, где всё-таки революцию удалось экспортировать...
Нерентабельность социалистической экономики по сравнению с капиталистической экономикой пришлось компенсировать сверхрентабельным использованием рабочей силы – зэков и крестьян. Но после 1976 года, когда за сельским тружеником наконец-то признали основные человеческие права (закончился процесс выдачи им паспортов!), нерентабельность компенсировали торговлей сырьём  – нефтью, газом, лесом – всем тем, чем Россия богата исторически.
Но когда сырьё на мировом рынке упало в цене, правда оголилась во всей красе. Экономика СССР пришла в своё естественное состояние – банкротство.

*   *   *
Сделаем отступление, поскольку есть маленький нюанс в этом простом схематичном объяснении причин.
Некоторые стереотипы помешают особо въедливым читателям воспринимать дальнейшее. Мы посчитали важным поколебать хотя бы один из них.
Внешняя политика сыграла важную роль в развале СССР, но не главную. Как не главную роль сыграл и тот факт, что мир в середине 1970-х годов перешёл «с золота на доллар».

*   *   *
В то далёкое время, до 1970-х, была такая система, которая привязывала денежную массу любой страны к золоту. И, якобы, если бы эта система привязки к золоту оставалась незыблемой, то СССР не развалился бы. Вот такой стереотип.
Правда в том, что… действительно в начале 1970-х годов мир плавно перешёл с Бреттона-вудской системы на Ямайскую систему, действующую до сих пор.
Действительно, принципиальное отличие этих двух систем в том, что при старой системе количества наличных денег, банкнотов, национальной валюты и их стоимость зависела от объёма золота в резервных хранилищах каждой страны. А по Ямайской системе (сегодняшней системе) – сколько бы золота не имела страна, её объём денежной массы стали оценивать по СПЗ (специальные права заимствования). Заимствования у кого?
«Патриоты»-экономисты в России хором ответят: «У США!». И будут частично правы.
Потому что действительно многие страны заимствуют у США, таким образом, поддерживая долларовую систему. Но что это значит? В чём суть?
В том, что США всех обманывают? Создав этакую финансовую пирамиду, в которую загнали под дулом автоматов остальных? А остальной мир, в том числе ведущие мировые экономически развитые державы типа Японии, Китая, Германии, Англии не понимают или вынуждены мириться с волей сильного?
Нет, конечно. Дело в том, что обеспечение денежной массы золотом, как система стабилизации мировых финансов, давно и безвозвратно устарела. Старость этой системы подтвердил борец за справедливые финансовые отношения месье де Голль, кстати, сам того не желая.
Всем известен его поступок с пароходом, набитым долларами. Мол, вот он, такой смелый генерал, пригнал янкам пароход их бумаги и предъявил: вот, мол, попробуйте, поменяйте…
Дальше этого момента рассказ почему-то спутывается, поскольку рассказчики ставят перед собой одну цель – представить «бумажность» доллара и больше ничего. А ведь история имеет продолжение, и мы её поведаем до конца…
Когда месье де Голль (французский президент) в 1965 году пришвартовал пароход с 750 миллионами долларов в Нью-Йоркском порту, а по правилам Золотого пула обмен мог произойти только у ворот хранилища золотого запаса страны, к которой предъявляются претензии, деньги перегрузили на железнодорожные платформы и привезли в Форт Нокс (американское хранилище золотого запаса). В Форт Ноксе бухгалтера  пересчитали купюры и спокойно поменяли их на золото (при обменном курсе в 1,1 грамма золота за доллар). Де Голль подогнал ещё один корабль, с почти такой же суммой. Американцы вновь пунктуально произвели обмен.
Франция стала обладателем приличного золотого запаса. Весь мир в ожидании замер, готовый, кстати, последовать её примеру.
Второй в очереди на обмен стояла Германия.
Что же будет – все ждали.
Ждали того, что экономика Франции тут же процветёт? Ведь её золотой запас вырос в разы! Но не тут-то было – экономика Франции не процвела. Картошка как росла на её полях, так и продолжала расти, запасы зерновых не увеличились, рабочие не стали усиленнее трудиться, а учёные не стали качественнее изобретать. Даже франк – старая французская денежная единица не окреп, как предполагалось.
В целом авторитет Франции как экономически развитой державы не повысился. Обмен произошёл, но, по сути, произошёл обмен макулатуры на… металлолом. И тогда, именно тогда, весь мир понял, – золото такой же товар, как и любой другой. Золото по факту потеряло финансовую сакральность. Именно с того времени Ямайская система пришла на смену старой Бреттона-вудской.
О реальной стоимости золота, как сырья, а не как финансового эталона, в современном мире технологий, первый, кстати, из немногих понял… Сталин.
Это произошло ещё во времена Великой Отечественной войны, когда стране требовались реальные запасы продовольствия и реальное оружие. Золотом от врага не откупишься, народ не накормишь. Но пока есть глупцы, готовые дать жизненно необходимое для победы, поменяв металлолом на реальные продукты, – надо этим пользоваться. Именно поэтому Иосиф Виссарионович пошёл на покупку необходимого стране, фиксируя цену (и не маленькую) в золоте.
Коротко о Ямайской системе.
Сила валюты стран по этой системе стала напрямую зависеть от их авторитета, оцененного по внутреннему валовому продукту, в целом от эффективности работы экономики в целом.
Одним словом, если страна работает и работает как индустриальная держава, а её интеллектуальный ресурс повышается из года в год, соответственно повышаются и качество, и количество, и конкурентоспособность её продукции. То у такой страны растёт ВВП и соответственно укрепляется СПЦ. Ей готовы давать в долг. Всё так же, как у людей. Вы кому предпочтёте давать в долг: тому, кто эффективно трудится или кто на печке лежит и горькую пьёт?
Почему-то принято считать, что Ямайская система выгодна США, поскольку ведущей мировой валютой стал в результате доллар. Но возвратись мировые лидеры к старой системе, выгода США станет ещё более очевидна, особенно сегодня, в кризисные  годы XXI столетия.
У США скопилось желтого металлолома столько, что, вернувшись в старые координаты, доллар только укрепится. США не надо будет отрабатывать свои долги, она их мигом покроет своим бесконечным жёлтым металлоломом. И те, кому должны, окажутся обладателями железа, которое они перепродать не смогут. Даже если перепродадут, то за какие банкноты? Можно поменять на лес, угль, нефть, если кто-нибудь поменяет, кому нужно золото в больших количествах.
А кому оно нужно? Инопланетянам? России, например, нужны станки и технологии, другим странам – другое...

*   *   *
К концу 1970-х упала цена на нефть. В магазинах СССР стало не хватать продуктов питания. Но цена на нефть не упала сама по себе. Ей «помогли» наши противники по холодной войне – американцы. Сейчас это признано на официальном уровне.
Таким образом, американские манипулирования на внешнем рынке превратили советскую экономику в Тришкин кафтан.
Надо было выбирать: или тратить деньги на прокорм своего населения, или направить на содержание внешнего социалистического лагеря, в который входило очень много стран третьего мира наподобие Кубы, Вьетнама и других друзей. Друзей, как фиктивных, так и настоящих.
Влиять на мировой порядок – дорогое удовольствие: нужны реальные деньги, нужна валюта. Если деньги не вкладывать во влияние, то многие «друзья» на мировой арене уйдут к твоему сопернику. Мало кто разделял идею равенства в нищете. В лагере социализма были только тогда, когда СССР помогал или валютой, или военной помощью, или товаром. Ручеёк помощи сужался – дружба таяла  – стали предавать.
Руководство СССР принимает решение: деньги на поддержание авторитета в мире оставить на выполнение внешнеполитических задач, а изыскать средства на решение внутренних проблем, внутри самой страны.
Вот тут-то и вспомнили про инициативных, смекалистых, которых до этого расстреливали и сажали в тюрьмы. Требовалось изменить полувековой курс и дать этим людям наладить хотя бы на бытовом уровне жизнь населения. Сами видите, руководители социалистического государства решились на это не по собственной инициативе, а под жёстким давлением обстоятельств.
Но как же идеология, социальная справедливость, равенство, братство, «пролетарии всех стран соединяйтесь»? Столько народу положили, столько «гнид», агентов мирового заговора раздавили!
Оправдание изменения курса нашлось. Ещё на заре Советской власти вождь коммунистов Ленин, чтобы накормить страну, лежавшую в разрухе, после гражданской войны, дал послабление – развязал руки частной торговле и инициативным людям. Вошло это послабление в учебники под названием Новая Экономическая Политика (НЭП). «Один шаг назад, два вперёд...»
Руководство страны Советов в конце XX столетия решило пойти по стопам богочтимого вождя.
С 1983 года под руководством КПСС и во главе с бывшим комсомольским и партийным лидером М.С. Горбачёвым в стране объявили о начале Перестройки...
За предпринимательскую деятельность в СССР теперь не сажали в тюрьму, не расстреливали, а поощряли...
Страна, общество, советские люди ожидали, что магазины вскоре должны наполниться товарами. Вначале, конечно, кустарного производства, а потом и промышленного.
По задумке – частный булочник должен был начинать кормить пирожками своего производства всю страну, а частный фермер своими добротно выращенными культурами. Но...
Первыми и единственными, кто включился в этот процесс, на удивление перестроечных идеологов стали не предприимчивые хозяева, а другие «специалисты». Те, кто хоть что-то понимал в деле наживы, – работники торговли.
Почему они и пока только они включились в процесс, а не смекалистые крестьяне-индивидуалисты, фермеры, производственники товаров, мелкие изобретатели, талантливые от природы умники, рационализаторы, учёные, инициативные организаторы? Почему именно хитрецы с жилкой проходимцев и воров стали первыми?
Ответ простой, потому что остальных уничтожили как генотип.

*   *   *
С торговой «мафией» в СССР тоже боролись, но сколько строго ни карали их, она продолжала существовать.
Кто такой работник торговли в СССР, вам скажет любой гражданин, живший в то время. Это был – царь и бог, у него всегда было всё. И существительное «дефицит» стало словом нарицательным в СССР, и глагол «достать» приобрёл почти безграничный спектр.
Товары и продукты питания, производимые советскими предприятиями по фиксированным ценам, поступали на оптовые базы. В основном там-то – на плодоовощных базах, на складах промышленных и бытовых товаров, на хладокомбинатах и происходил делёж. Товар перекупался или вовсе исчезал, терялся в дороге, списывался как «бой» и так далее.
В СССР всегда с обеспечением населения были большие проблемы. Но когда «торговой мафии» развязали руки, то немедля наступила эра тотального дефицита. Не хватало элементарного, даже мыла. Вышедший в то время на широкий экран фильм «Обыкновенное чудо», где спели песню, в которой были строчки: «Где мыло, где мочалка, где?», воспринимался с подтекстом.
А с политических трибун шли разговоры о свободах предпринимательской деятельности! Власть, ОБХСС, перестали карать по всей строгости тех, кто участвовал и наживался на цепочках, принцип которых был прост как дважды два: купил за рубль, а продал за два. Главное – связи в торговом мире.
Настало время, когда уже не имело значение, какой товар дефицитнее, всякий товар стал дефицитом. В магазинах на витринах можно было найти куски залежалого сала, вокруг которого вились вечные мухи, мойву, банки с морской капустой, чай номер 36 и, помнится, ещё какао «Золотой ярлык», остальное...
Цепочки перекупщиков выросли до сюрреалистических размеров. У воров-предпринимателей пользовались спросом сигареты, поскольку срок хранения их был очень долгим, поэтому они пропали и стали продаваться из-под полы первыми.
Винно-водочные изделия...
Эти «изделия» пользовались особой популярностью ещё и потому, что рубль стал в своей цене гаснуть, а за водку можно было поменять и сделать многое.
Водка не случайно какое-то время в простом народе стала эквивалентом валюты. Во-первых, за валютные операции карали, во-вторых, в Советском Союзе люди здорово пили. К тому же после бестолково проведенной антиалкогольной кампании середины 1980-х годов водка действительно стала ещё большим дефицитом, чем любой другой товар.
К концу 80-х годов на черном рынке можно было обменять рубли на валюту, в соотношении, примерно в 2 раза превышающем официальный курс (в 1990 году Госбанк принимал 1 доллар, равным 60 копейкам). Но только в январе 1991 года происходит очередное реформирование монетарной системы страны.
Произошел обмен советских рублей на новые, причем менять более 1000 рублей было запрещено. Стоимость доллара стремительно поползла вверх (одновременно с ценами) и уже к апрелю была равна 30 рублям на чёрном рынке.

*   *   *
Процесс расхищения товаров, под видом перекупки их у государства, приобрёл просто массовый характер. Необходим лишь был доступ к торговой сети на уровне баз. В основном там скопились очереди перекупщиков. Были случаи, когда товар с базы доставляли не в магазин, а сразу директору магазина или начальнику продторга на дачу, а там он уже распределялся...
 Получение сверхприбылей небольшим количеством людей немедленно привлекло к ним внимание уголовного мира. Произошёл повсеместный всплеск бандитизма. В моду вошло американское слово «рэкет». Рэкет (англ. racket от итал. ricatto — шантаж) — вымогательство, обычно принимающее формы организованной преступности с применением угроз, жестокого насилия, взятия заложников.
Бандиты, с одной стороны, охотились на работников торговли: сжигали их палатки, убивали не особо сговорчивых, с другой стороны, «крышевали», защищая от себе подобных. Но в любом случае владелец торговых точек, перекупщик, торгаш платили, чтобы продолжать свою деятельность. Бандиты не только «крышевали», но и становились полноправными передаточными звеньями в перекупочных цепочках.
В результате этих процессов, к примеру, в Московской области сформировались устойчивые организованные преступные группировки. В народе отношение к ним было не однозначное.
Конечно, никто не поощрял их методы. Но, видя несправедливость того, что творится (как одни члены общества, – ни академики, ни изобретатели и не трудоголики, из-за того, что имеют доступ к перепродаже товаров, сказочно богатеют, а другие, честно исполняя свой труд, – производя этот же самый товар, вынуждены влачить жалкое существование), злорадствовали при рассказах, как «разобрались» с очередным «посредником» или торгашом.
Некоторые даже гордились тем, что имели связи в среде бандитов, представляя их чуть ли не людьми, восстанавливающими справедливость.
Но в любом случае – преступность остается преступностью. И как бы себя не позиционировали сами бандиты, простой человек среди них особой разницы не видел. Поэтому можно заключить, касаясь этой темы, – волна преступности захлестнула всю территорию страны.

*   *   *
Общество штормило, напряжение росло. На напряжение влияло всё: и идеи свободы, и дефицит товаров, и то, что кланы, близкие к торговле, сказочно богатели, а все, кто честно трудился на советских предприятиях, бедствовали, бегая со своими несчастными рублями по магазинам в поисках товаров.
И власти стали вводить талоны, которые хоть как-то, но тормозили беспредел. Боялись, что торговые посредники и перекупщики не остановятся, а спровоцируют своей алчностью голод и восстание.
 
*   *   *
К 1990 году с талонной системой, с разбалансированной экономикой, с прожектёрскими мечтаниями о свободном рынке СССР превратился в подобие ржавого гигантского корабля – со старым паровым двигателем, работающим на дровах, с огромным населением – пассажирами, не понимающим, что вообще происходит. Работаем, работаем, а продуктов нет! Ощущение полного хаоса и развала витало в воздухе.
Корабль плывёт в тумане без осознанного направления. Команда его состояла из полуиспуганных людей, прожектёров. Кто-то из них был пьян, кто-то воровал, кто-то застрелился... Вокруг виднелись смутные берега, на которых чудились спасительные богатства. Кто-то предлагает уйти с корабля, взяв шлюпки. Кто-то уже украл шлюпку и готовил побег. На палубах шли беспрерывные митинги...


*   *   *
Что происходило в Подольском регионе?
Мы для краткости пока совместим два субъекта: город и район в одно понятие – регион.
А происходило всё тоже, что и было со всей страной: и талоны, и перекупщики-посредники, и всё-всё, о чём мы постарались кратко описать выше.
Для сегодняшнего читателя, наверное, узнать будет интересно, что в 1990-х годах и даже дальше, вплоть до начала XXI столетия, советская экономика, её остатки, кадры продолжали существовать и работать.
Ответ на этот парадокс простой.
Кроме торгово-посреднических предприятий, так называемый «свободный рынок» не породил рабочие места для других специальностей.
Рабочему человеку некуда было податься со своего родного советского предприятия. Некуда было податься трактористу, работающему в совхозе, зоотехнику, доярке, агроному, инженеру завода или фабрики.
Все оставались на своих местах, поскольку новые предприятия, кроме предприятий торговли и перепродажи, организовывать было некому, даже условий для появления кадров – организаторов  частных производств, так и соответственно организаций, создано не было. Хотя декларировалось повсюду, как и сейчас: надо, надо... надо заниматься предпринимательством.
Действия властей в реальности выливались в идеалистическое прожектёрство, не подкреплённое ни знаниями о стране, которой ты руководишь, ни её особенностями, ни вообще какими-либо фундаментальными понятиями хозяйственно-экономического направления.
Интересна в этой связи одна из первых статей 1990 года, в которой публикуется интервью с директором совхоза «Знамя Октября» В.А. Потёмкиным. В советской манере он отчитывается о работе, но и тут не может сдержаться, а рассказывает о проблемах распределения... Вчитайтесь. Через скупой «советско канонический» текст,  сочится рассказ о том, как люди пытаются оставить предприятие в рабочем состоянии, а значит, накормить страну. Ведь как никому другому, а земледельцу известно, если он и его коллеги прекратят работу, накормить страну будет некому. И пусть даже его товар скупят посредники. Он согласен на  это, «скрипя зубами», но согласен, но… если он – главный кормилец, прекратит работу, то всем этим посредникам и торгашам нечем будет фарцевать и спекулировать... а значит, ни по каким ценам, даже самым заоблачным, нельзя будет купить мясо, хлеб, молоко, а это уже предтеча голода.
Кстати, 1990 год оказался очень урожайным.
Для более полной картины происходящего мы не можем не рассказать, как тогда была устроена система конкретно Подольского района и что такое был Подольский район в рамках СССР, поскольку это хоть и часть страны, но часть – особенная, выразимся так: со своей изюминкой.

*   *   *
Город Подольск представлял собой крупнейший промышленный центр Подмосковья (и это главное) оборонного значения. Многие организации города имели ту или иную степень секретности.
Здесь, по-современному выражаясь, были не только просто заводы, но гиганты, монстры секретного сектора.
Поскольку цель этой книги не исследование вклада в оборонную промышленность СССР Подольска и Подольского района, то пройдём поверхностно, чем же занимались подольчане на своих секретных производствах.
Выпускали здесь детали и комплектующие для подводных лодок, как атомных, так и не атомных проектов; охладители для атомных двигателей, электростанций. И не только выпускали, но и разрабатывали, изобретали, испытывали.
Город Подольск 1990 года просто напичкан предприятиями.
Бетонные заборы, которые были сплошь опутаны колючей проволокой. Стояли вышки с прожекторами. Некоторые предприятия имели полосы безопасности, оборудованные по типу пограничных застав.
Конечно, простой приезжий всего этого не видел. Всё это было умело закамуфлировано, многое находилось в нежилой части города, в так называемой «залинейной части» (залинейной - за линией, за железной дорогой, которая и сейчас пересекает Подольск, разделяя его на две части).
Максимально, что мог увидеть приезжий, – это проходные, пропускные системы, обустроенные с особой строгостью, и вооружённую охрану. Но и даже это не особенно бросалось в глаза.
В целом сердце города, подчеркнём, настоящее сердце города, было секретом государственного масштаба.
Для страны же Подольск – крупный промышленный центр, выпускающий… бытовые швейные машинки «Чайка», или по старинке «Зингер».
Старшее поколение подтвердит, что Подольск именно так и характеризовался – центр малого машиностроения. В реальности именно оборонная направленность, а не швейные машинки, стала тем стержнем, вектором, который определял развитие экономического сектора  Подольского региона, в том числе и района.
Вокруг города были созданы сельхозпредприятия, способные обеспечить город всем жизненно необходимым в короткие сроки. Подольск имел всё: свой хлебокомбинат, мясокомбинат, мукомольную фабрику, даже завод фруктовых вод, практически весь овощной ассортимент – картошку, капусту и прочее,  мясо, молоко, короче, всё необходимое.
Кому-то может это показаться случайным, мол, вот так совпало. На самом деле это поверхностная точка зрения. В СССР, не забывайте, дорогой читатель, всё было плановым.
При желании (предположим, военной необходимости) в Подольском регионе можно было развернуть производство всего, чего угодно. Потенциал промышленности и агросектора позволял. Но пришла перестройка, а за ней и идеи рыночных отношений.

*   *   *
Настроение всей страны, дух свободы витал в воздухе 1990-х.
Многие подольчане, вспоминая то время, при всех недостатках отмечали, что, казалось, вот-вот должно что-то случиться – плохое или хорошее, но это ЧТО-ТО на своей волне обновит и осветлит небо будущего. Многие осмелели. Было модно критиковать всё, а особенно КПСС. Болтуны торжествовали.
Но были не просто критиканы, а люди, которые понимали, что многие проблемы могли решиться на волне этого ЧТО-ТО. Среди них, в первую очередь, стоит отметить руководителей реального сектора экономики.
В эпоху «глубокого» социализма руководитель реального сектора экономики оказался среди первых, кто ощущал настоящий гнёт идеологии. Почему первый? Потому что в обязанности такого руководителя, при всех оговорках о «плохом социализме», которые можно сделать, было достижение реального результата.
Мы уже касались темы рентабельности, подходов к этому вопросу, но если мы говорим о сельхозпредприятии, то возникает, к примеру, простой вопрос: траву косить надо? Ответ – надо. Этот процесс необходимо организовать. И где бы ты ни жил, хоть в Африке, но к покосу травы, с точки зрения идеологии, подойти невозможно. Или ты её косишь, как положено, и получаешь сено, или не косишь и получаешь нескошенные луга.
Так вот, даже в такой процесс партийные органы умудрялись вмешиваться.
Вмешательство в организацию производственного процесса партийных органов было очень значительным, поэтому, когда забрезжили хоть какие-то возможности отодвинуть партийных людей от вмешательства в хозяйственную деятельность, руководители предприятий старались это делать.
В 1990 году создалась реальная ситуация, и она была подкреплена ощущениями «свободы», когда руководителям Подольских районных сельхозпредприятий стало казаться, что тот миг, которым можно воспользоваться и отодвинуть партийного чиновника от влияния на дела, настал: в Подольском районном Совете народных депутатов должны были состояться выборы председателя.
Люди, объединённые одной идеей, решили попробовать выдвинуть своего кандидата.
Один из директоров того времени на наш прямой вопрос о «сговоре» выразился очень ёмко: «Решили попробовать... А чего? Ведь объявили же свободу, ну, и мы как-то так легко скооперировались. Всем всё было понятно... почти на авось...»
Подогревало ситуацию ещё и то, что в те годы уже рассматривалась идея соединения района с городом в один субъект. Были сторонники, в основном жители города, и были её противники,  - они в основном оказались выходцами из сельской среды.
Мы намеренно делим эти две противоборствующие стороны не по партийным или должностным кланам и лагерям, а стараемся характеризовать сторонников той и другой точек зрения именно по признаку – горожанин и селянин. Чтобы читатель понял, что не в клановости и политике обнаружилось разделение, а в сути принципиального понимания вопроса.
Горожане с удивительной самонадеянностью и упорством берут на себя право рассуждать, делать выводы, и даже руководить жизнью деревни. Их снобизм и заносчивость в этом вопросе поражают, будто им априори очевидно, что такое деревня и сельский образ жизни. Будто бы это так элементарно.
Но история нашей страны доказывает обратное: все государственные, управленческие решения, пришедшие на деревню от горожан, которые не жили  и не работали на селе, только вредили ей. Чего стоила одна формулировка – «неперспективная деревня». Сегодня появилась масса исследований на тему: «как разрушали русскую деревню», «как уничтожали крестьянство в России» и т.д. Казалось бы, всё так очевидно: то, о чём имеешь лишь теоретические представления, – руками не трогай!
Именно когда начинали горожане внедрять свои идеи в жизнь всего лишь теоретически ведомого им «организма» деревни – результат немедля сказывался.
Ещё в начале XIX века наглядно было доказано, что сельская жизнь людей не поддаётся регламентированию из города. Доказано и передоказано ещё во времена, когда Александр I с графом Аракчеевым пытались выстроить жизнеспособные поселения для военных.
Люди вымирали десятками деревень. Не останавливала высших сановников полная уверенность русского царя в своей божьей избранности. Смерть крестьян он рассматривал как действие Провидения. Ну, а наши руководители, как оправдывали свои ошибки?.. Вопрос риторический.

*   *   *
В СССР 1990 года люди чувствовали дух свободы. Все понимали, что партийные органы (хотя большинство руководителей совхозов были членами КПСС) своими вмешательствами и идеологическим прессингом разрушали организацию эффективной работы. И все понимали, что если не сейчас, то, может быть, никогда более не представится хотя бы попробовать убрать влияние и КПСС, и теоретиков-горожан. Тем более голосование стали проводить не поднятием руки, а бюллетенями, тайно.
Поэтому руководители крупных сельхозпредприятий, сами или через знакомых депутатов, руководствуясь интуицией, решили, что надо, исключительно для улучшения эффективности работы, лидером Подольского районного Совета народных депутатов попробовать выбрать человека не идеологической направленности, а своего хозяйственника. Того, который понимает логику их работы, логику хозяйственных интересов. И не просто понимает, а чтобы его понимание было подкреплено практическими навыками успешной работы в агросекторе.
Словом, это должен быть полностью их человек, из их среды и не абы какой, а крепко стоящий на своих ногах хозяйственник-руководитель.
Но оказалось, что среди руководителей предприятий менять место работы с кресла директора сельхозпредприятия на кресло председателя Совета народных депутатов охотников нет. И понять эту позицию можно.
Что такое быть руководителем реального сельхозпредприятия, а стать председателем Совета депутатов?
Это променять реальность на виртуальность.
Руководитель совхоза в СССР – это распорядитель жизни на землях, которые входили в его хозяйство. Это настоящий хозяин. За помощью к нему шли все местные жители.
И он, только он, мог реально, с выделением материальных средств, решить проблему. А проблем у людей было очень много – от организации свадьбы и похорон, поздравления ветерана, покупки букета цветов до строительства моста или подгонки трактора для вытягивания машины из лужи... От руководителя совхоза зависело и выделение участков, и жильё, и работа, и питание, и досуг, и многое другое.
Да, партийные органы могли повлиять на него, но выполнял и находил средства только он, – этот хозяин сельской жизни в СССР, реальный руководитель совхоза или колхоза.
<...>

Революция революцией, а коров доить каждый день необходимо!

Референдум о сохранении СССР — единственный за всю историю существования этого государства всесоюзный референдум и обсуждавший вопрос о сохранении СССР как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, состоялся 17 марта 1991 года.
Каждому человеку выборного возраста предложили ответить на один вопрос:
«Считаете ли Вы необходимым сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?».
Из 186 млн. граждан СССР с правом голоса в референдуме приняли участие 148,5 млн. (80,01%). Из них 113,5 млн. (76,43%) высказались за сохранение СССР.
Тем не менее, несмотря на столь явный перевес сторонников сохранения единой страны, этот результат был проигнорирован руководством трех республик, которые в декабре 1991 года объявили, после переговоров, состоявшихся в Беловежской пуще, о создании СНГ. А спустя несколько дней «беловежский сговор» был поддержан Верховным Советом РСФСР, и в существовании СССР была поставлена точка.
Зачем надо было проводить этот референдум, если проблемы, что на отдельных территориях, что в совокупности, были одинаковыми? И разделение страны не решало экономических проблем ни в центре, ни на окраинах. Наоборот, в рамках всей страны выживать было удобнее, но это утверждение – взгляд со стороны из современности.
В то время многим казалось, отделись республики от России, всем станет хорошо. Ведь каждый считал, что именно он – главный кормилец обанкротившейся империи. Россияне думали, что они кормят республики, республики, – что все их национальные богатства забирает прожорливая и от того ненавистная Москва.
Как мы знаем из нашего времени, – не выиграл никто.
Для того чтобы быть богатым, оказалось надо трудиться, трудиться ответственно, профессионально и учиться,  учиться на чужих и собственных ошибках, а не выкруживать между политическими силами.
Распаду СССР предшествовал путч. «Путч» – именно этим словом назвали средства массовой информации мира слабую попытку сохранить порядок в державе. Путчем обычно называют заговор военных. Среди тех, кто возглавлял путч в СССР, военных была половина, но и те входили в число путчистов скорее в соответствии с законами существовавшей тогда страны, а не по собственному выбору совести. Путч провалился, и к власти пришли так называемые демократы. Рокировки в правительстве того времени происходили достаточно резво, поэтому мы пропустим череду малопроявивших себя фигур, но некоторые особо одиозные фамилии упомянем.
В 1991-м году про Горбачёва и Гайдара ходил такой анекдот: встречает Горбачёв Гайдара и говорит:
- Егор Тимурыч, я тут кур завёл в кремлёвском гараже, подскажи. Не могу понять, от чего они стали дохнуть. И пшена отборного даю, и поилка всегда полная, и температура в гараже комфортная. Дохнут, и всё тут. Пойдём, посмотришь?
Гайдар с умным видом заходит в помещение с курами. Ходит, осматривает стены, пробует на вкус корм, пробует воду, которую дают птицам. Ощупывает самих птиц, потом выходит из курятника на улицу и говорит:
– Всё понятно, Михаил Сергеевич, вам нужно на потолке в шахматном порядке подвесить на ниточках бумажные кружочки белого цвета.
– Хм... – удивлённо хмыкает Горбачёв. – Неожиданно! Оригинально! Завтра же попробую.
Проходит неделя. Горбачёв и Гайдар встречаются снова.
– Ну, как, Михаил Сергеевич? – сходу участливо начинает Гайдар. – Как куры?
– Всё сделал, как Вы сказали, Егор Тимурович, – печально отвечает Горбачёв. И как бы извиняясь, добавляет. – Всё равно дохнут...
– Тогда к беленьким кружочкам вам надо обязательно подвесить на скрепках чёрные квадратики.
– О, это идея! – заразившись новым поворотом мысли, отвечает Горбачёв. – Немедля сделаю!
Проходит ещё неделя. Опять они встречаются. Теперь чуть не плача начинает разговор Горбачёв.
– Всё равно дохнут, Егор Тимурович! Надо что-то радикальное!
– Ладно, раз уж на то пошло, то придётся применить... а так не хотелось... так не хотелось… Ну, уж, ладно… Вырезайте из бумаги красные треугольники и вклеивайте их в середину чёрных квадратиков. Не хотелось этого делать, но придётся. Кур надо спасать!
Горбачёв чуть ли не бегом удаляется в сторону курятника.
Проходит ещё неделя. Опять встречаются наши руководители.
– Ну, как? - с интересом спрашивает Гайдар, надеясь на хорошие вести.
– Увы, Егор Тимурович, издохли все наши куры.
– Ах, какая жалость, какая жалость, – запричитал искренне Егор Тимурович. – Какая жалость! А у меня ведь ещё столько хороших идей...
Этот анекдот из начала 1990-х. Человек, сочинивший его, был идеалистом. Он наивно полагал, что Гайдар и его команда, Горбачёв и его последователи просто не знают, что делают. От того и все наши беды.
Дальнейшее наше рассуждение не подтверждает точку зрения о «недопонимании» верхов. Фраза: «Не ведают, что творят!» – не про них.
Для написания этого очерка нам пришлось взять интервью у десятков людей, живущих и работающих в Подольском районе. Часть из них входила и входит в очень высокие правительственные круги. Некоторые участвовали в заседаниях, на которых выступали «брендовые» реформаторы. Конкретно – ныне покойный Егор Тимурович Гайдар, Анатолий Чубайс и другие, менее известные люди. То, что говорилось на этих заседаниях, можно обобщить. Когда кто-нибудь из присутствующих задавал вопрос об отечественном производстве, ответ был всегда один: «А зачем нам отечественное производство, товары, продовольствие? Зачем с этим возиться, если мы можем всё это купить за границей на нефтедоллары?».
Вот так-то. Страну «сливали» как сырьевой придаток мировой экономики сознательно и бесповоротно.

*   *   *
Руководители «наверху» не пользовались в народе авторитетом, и те идеи, посылы, которые от них исходили, никак не могли положительно подействовать на власть на местах. Напротив, если брать пример, то, кроме умения красиво говорить, у них поучиться нечему.
У Николая Москалёва из сильных точек опоры были  собственный опыт ведения реальных дел, поддержка большинства руководителей сельхозпредприятий района... и желание людей жить лучше.
Какой бы руководитель с гениальными идеями не был и из какой бы свежей среды он не пришёл, без окружения, без желания людей хорошо жить он ничего не может сделать.
Поэтому основной заслугой в выстраивании уникального механизма работы всего района в целом Николаю Петровичу можно поставить то, что он стал опираться именно на это чувство – желание жить лучше. И не только на чувство, но и созидательную энергию людей.
А что, спросит читатель, есть в мире люди, желающие жить хуже?
Нет, конечно.
Но есть разные подходы к руководству.
Один из них давно практикуется в нашей стране, чуть ли не с княжеских времён – власть лучше знает, что надо людям. И точка.
Этот подход приносит свои положительные плоды. Государство наше так расширилось и упрочилось, что русские стали обладать самой большой территорией в мире. Создали одну из самых лучших отраслей производств вооружения в мире с самыми организованными и сильными армией и морским флотом. Короче, русское государство, бесспорно, стало мощным государством. Достаточно взглянуть на карту...
Но отдельный человек с его заботами, детьми, хозяйством стал настолько вторичен, что упоминание о его сугубо личных интересах в некоторые времена рассматривалось чуть ли не как подрыв государственных интересов, как шкурничество.
Уже в наше время мы наткнулись именно на неразрешимость многих жизненных проблем, продолжая этот многовековой стиль управления.
Другой стиль – другая крайность: мол, люди сами сорганизуются и всё сделают сами, а дело власти – полностью поддерживать инициативу, следить за законностью, а во время военных действий лишь собирать войско и пытаться с этим войском кого-либо победить.
Многие народы в мире имеют такую тенденцию в своём жизнепостроении. Именно поэтому, попадая на нашу государственную территорию, их граждане по сравнению с русскими людьми выглядят очень практичными, конкурентоспособными, семейными.
Но если этих, чужих граждан рассмотреть как народ, построивший что-то сообща, то плоды их будут более чем скромные – малые государства, едва заметные на карте, со смешными, почти кукольными армиями. Иметь свой ресторанчик, магазинчик, гуталиновую лавку – вот предел мечтаний представителей этих народов. Ни о каких построениях мощных военно-промышленных комплексов, освоении гигантских пространств, постройки атомных подлодок, а уж тем более освоении космоса, других планет с такими узко мыслящими гражданами не может быть и речи.
Третья форма правления, имеющая в основе своей баланс – построение сильного государства, опирающаяся на энергию инициативы людей, мотив которых – личный, в сочетании с сильным государственно-регулирующим началом.
Важно – умение найти баланс, где нерушимость жизнестроительного стержня людей и интересы всего общества не мешали бы, а дополняли и усиливали друг друга. В этом цель и главная заслуга руководителей всех уровней власти.
Такие формы управления государством, назовём их – сбалансированного управления, в мире существуют. Примеры приводить не будем, дабы не быть обвинёнными в каком-нибудь политическом уклоне. Пусть читатель сам, по аналогиям со сказанным выше, найдёт в истории и на карте тех или иных представителей разных форм организации обществ.
Перечисленные выше три формы являются основными.
Эта третья форма – форма сбалансированного управления, скорее всего, та матрица, которая неизбежно придёт к нам в нашу страну повсеместно.
Рано или поздно придёт,  – другого пути нет...