Комиссар крылатого полка

К 80-летию Победы

КОМИССАР  КРЫЛАТОГО  ПОЛКА
Менее двух месяцев осталось до важной даты в истории нашего государства - 80-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне.
Предлагаю вниманию читателей очерк о нашем земляке, комиссаре 81 полка дальней бомбардировочной авиации, узнике концлагеря Маутхаузен, полковнике Александре Филипповиче Исупове.


ПЕРЕД  ГРОЗОЙ
Александр Филиппович Исупов родился в деревне Исупово Молотниковского сельсовета Котельничского района Кировской области в крестьянской семье.

В 1931 году, будучи на втором курсе Ивановского машиностроительного института по призыву комсомола поступил в летную школу ВВС, которую окончил через два года. За это время помимо отличной летной подготовки он приобрел опыт партийной работы, являясь секретарем парторганизации факультета. Был летчиком, инструктором, а затем командиром отряда тяжелых бомбардировщиков, стал специалистом высокого класса.

В январе 1940 года А.Ф. Исупов успешно окончил командно-штурманский факультет Военно-Воздушной академии им. Жуковского, а весной того же года в должности старшего батальонного комиссара прибыл в Новочеркасск, где создавалось одно из крупных авиационных подразделений. Это было время, когда фашистская Германия оккупировала Европу и неотвратимо приближалась к нашим рубежам.

Сюда, под Новочеркасск, прибывали летные составы, уже участвовавшие в боях на Халхин-Голе, в Испании, а также экипажи из других авиачастей страны. Было много молодых летчиков. Все лето 1940 года летный и технический состав осваивал только что поступивший на вооружение бомбардировщик ИЛ-4. К осени 81-й дальнебомбардировочный авиационный полк стал мощной боевой единицей.


НАЧАЛО  ВОЙНЫ
К лету сорок первого обстановка стала крайне тревожной. Утром 22 июня было объявлено общее построение личного состава, и командир полка майор Н. В. Микрюков сообщил о нападении Германии и что враг бомбит советские города: Киев, Минск, Львов, Вильнюс... И хоть полк был готов к боевым действиям, в реальность начавшейся войны поверить было сложно. Заместитель командира полка по политчасти майор Александр Филиппович Исупов, выступивший после командира, сказал:

-Мы помним тридцать третий год, приход к власти Гитлера. Помним разнузданную пропаганду против Советского Союза. Уже тогда эти маньяки мечтали поработить поляков, чехов, словаков, русских. Не выйдет! Мы скорее погибнем, чем станем рабами!

Весть о войне летчики восприняли как возможность немедленно ринуться в бой. Четыре дня экипажи неотлучно находились у своих бомбардировщиков, готовых к боевому вылету. На пятый поступил приказ перебазироваться на аэродром под Запорожье, и лишь 30 июня полк в полном боевом составе взял курс на Ровно, где, по данным воздушной разведки, сконцентрировались танковые и моторизованные дивизии противника. Именно здесь полк принял боевое крещение.

...Второй месяц войны подходил к концу, а положение на фронте не улучшалось, как ожидали летчики, а все более ухудшалось. За это время полк нанес более двухсот бомбовых ударов по скоплениям немецких войск и техники на железнодорожных станциях, по аэродромам и переправам, по танковым колоннам и штабам. А вражеская железная лавина все катилась и катилась на восток.


КОГДА ВЗОШЛО СОЛНЦЕ
Штурман экипажа А.Ф. Исупова Георгий Александрович Говязин, воевавший с ним до лета 1942 года, позднее так вспоминал один из воздушных боев.

...Держим курс на Днепр, поскольку скопление войск и техники вероятнее всего можно ожидать возле переправ. Под нами широкое поле, по его краю дорога, выходящая к шоссе, а слева впереди горит село. И вот уже сверкнули воды Днепра.

-Смотрите, штурман, не прозевайте цель, – слышу голос комиссара.
-Стараюсь, командир.

Внимательно вглядываюсь в шоссе. Оно пустынно. Лишь изредка покажется одинокий мотоциклист или повозка. Но что там, за поворотом?..

-Ага! Вот они, гады!

Колонна танков, а за ней автомашины с пехотой двигаются к переправе.

-Густо прут, – заметил Исупов.
-Да уж, есть куда шарахнуть!

Во мне вскипела злость. Мы только вчера похоронили своих боевых товарищей - весь экипаж. Почти каждый день мы видели города в руинах и в дыму, пылающие села и выжженные массивы хлебных полей, беженцев с малыми детьми и стариками. Как там наши дети и жены, матери и отцы?

Родную землю поганил враг. Фашистские изверги заставили нас постичь науку ненависти: кровь за кровь, смерть за смерть.

-Снижаемся. Уточняю прицельные данные.

И вот уже на шоссе взметнулся первый огненный султан, за ним другой... третий... Лишь когда строй бомбардировщиков пронесся над колонной, фашисты поняли, в чем дело, и кинулись кто куда...

Уходили в пологом снижении с разворотом влево. И ни одного выстрела зениток.
-Они нас не заметили, - говорю комиссару. - Ведь солнце только взошло, а мы заходили со стороны солнца. Нет в воздухе и истребителей, но на всякий случай переходим на малую высоту. Ведомые идут плотным строем. Перед аэродромом команда «разомкнуться», и экипажи благополучно приземлились. Все собрались у машины ведущего. Комиссар доволен результатом удара:

-Молодцы! - похвалил он экипажи.


НА ВОЙНЕ, КАК НА ВОЙНЕ
Однако не всегда выполнение боевого задания заканчивалось так удачно. Одно из них едва не стало последним для экипажа комиссара.

Он вел эскадрилью, а на ведущего - весь огонь батарей, и все прожекторы, и все истребители в первую очередь. Он, конечно же, испытывал сильное напряжение, ведь за ним шли боевые экипажи, их нужно было постоянно держать в поле зрения. Ведущий - творец боя.

Вылет в этот день осложнялся облачностью. Пришлось снизиться под кромку облаков. К тому же из-за сильной облачности ведомые несколько приотстали. Когда наконец обнаружилась цель, экипаж ведущего понял, что замечен врагом.

Колонна немцев начала поспешно рассредотачиваться по окрестности. Заухали зенитки. Пришлось строить противозенитный маневр. Последний доворот, и штурман Говязин уточняет прицельные данные:

-Двадцать влево... Еще пять... На боевом! Так держать!

Открылись бомболюки, и самолет, освободившись от груза, облегченно взмыл ввысь. На земле заполыхали разрывы. Но вдруг зенитки прекратили огонь. Команда ведомым:

-Подтянуться. Внимание за воздухом!
-Мессершмидты! - кричит стрелок-радист Мазур.

И в ту же секунду небо распороли шнуры эрликонов - вражеских автоматических пушек, создавая иллюзию сплошного потока огня. Вражеские истребители, как коршуны, почуявшие добычу, закружили в небе, выбирая жертвы и обрушиваясь на них. Уже задымил чей-то самолет. Командир дает команду бомбить самостоятельно. Бомбардировщики стремятся сбросить груз и отбить атаку, маневрируя, отстреливаясь из пулеметов. Но строя уж нет, и экипажи не могут поддерживать друг друга огнем. Завязался тяжелый неравный бой.
Мазур то и дело докладывает:
-Истребитель слева вверху... Справа внизу...

Умело маневрируя, ведущий уходит из-под обстрела. На развороте, скользнув взглядом по шоссе, Исупов удовлетворенно заметил:«Поработали ребята. От колонны остались лишь воспоминания...»

-Слева и справа «мессеры»! – раздается тревожный голос Мазура. – В клещи берут, гады!

Командир бросает машину вправо, влево, но огненные трассы преграждают путь. Слышно, как снаряды стегают то по крылу, то по фюзеляжу, как рвут дюраль. Бортовые стрелки непрерывно поливают огнем вражеские истребители. И кажется – уже не вырваться из этого капкана. Но командир вдруг круто преломил траекторию полета и взмыл ввысь. На развороте стрелку удалось поймать в сетку прицела преследователя. Застучала очередь, пули прошили истребитель, он задымил и, отвернув от боевого курса, рухнул.

-Есть один! – кричит радостно Мазур.
-Молодец! – похвалил командир. – Смотрите за вторым.

Второй фашистский летчик на рожон не полез и отвалил в сторону. Но вдруг машину тряхнуло. В ту же секунду яркий факел вырвался из-под капота, повалил густой черный дым. Запахло гарью.

-Командир, горим!

Штурман резко повернул голову. По бледному лицу комиссара стекала струйка крови. Фонарь и лобовое стекло разбиты. Замолкли пулеметы стрелков. Что с ними, узнать невозможно: выведено из строя переговорное устройство. Медлить нельзя! Сейчас все решают мгновения. Надо любой ценой сбить пламя и постараться сесть. В каком состоянии командир? Сможет ли он пилотировать самолет?

Скольжением на крыло пламя удалось сбить. Теперь снижаться! Только в этом спасение. Если идти на малой высоте, истребитель не сможет атаковать. Командир по-прежнему бледен, но он находит в себе силы управлять машиной. Одна беда не ходит. Мало того, что самолет идет на одном моторе, еще и вывалилась левая стойка шасси, а в кабине Исупова из-под пола выбивается пламя, значит, перебита бензосистема. Садиться! Немедленно садиться! Могут вот-вот рвануть бензобаки. Кабина полна дыма, и самолет снижается вслепую Секунды словно вечность... Наконец-то Днепр, а там, за Днепром, спасительный аэродром. Только бы дотянуть, только бы успеть!

Самолет заходит на посадку и приземляется, вернее падает, врезавшись одной ногой шасси в песок. Машину резко развернуло. Исупов выключил зажигание. Винты встали. Наступила тишина.

Аэродром оказался чужим, но - своим...


РАДИ СВЕТЛОГО ДНЯ ПОБЕДЫ
Сформированный из экипажей, прошедших суровую боевую школу в Испании и на Халхин-Голе, полк сумел сохранить и приумножить традиции советского военно-воздушного флота. В августе 1942 года 81-й авиаполк одним из первых получил звание Гвардейского. За успешные боевые действия против фашистских захватчиков Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин двенадцать раз объявлял благодарности всему составу полка. За мужество и отвагу личного состава полк награжден орденом Красного Знамени. Во всем этом была немалая заслуга комиссара полка Александра Филипповича Исупова.

Как вспоминал потом маршал авиации Н. С. Скрипко, военком авиаполка А.С. Исупов воевал храбро, за что на одном году был награжден тремя орденами Красного Знамени. Он совершил много боевых вылетов на ближние и дальние цели. После отмены института военных комиссаров Александра Филипповича Исупова выдвинули на командную работу. В 1943 году он возглавил штурмовую авиационную дивизию. В одном из боевых вылетов полковник А. Ф. Исупов был сбит и захвачен в плен.


В ПЛЕНУ
Это случилось под Одессой 24 марта 1944 года. В воздушной схватке с врагом самолет командира 306-й Краснознаменной штурмовой авиационной дивизии полковника Александра Филипповича Исупова был сбит. Он упал на нашу землю, которую уже топтал враг, а его, тяжело раненого и пребывающего и в бессознательном состоянии, подобрали немцы.

Он был направлен в лагерь Маутхаузен. Там его пытались заставить стать на путь измены, поручили выступить перед пленными. Свою пламенную, страстную речь под свист эсэсовской плетки полковник Исупов закончил словами: «Да здравствует Советская Родина!..»

Он был помещен в лагерь, находившийся в Лицманштадте (Лодзь), где содержали пленных советских офицеров. Однажды их всех согнали на так называемый митинг. Вначале перед ними выступил изменник, агитатор из власовской армии. Он долго и настойчиво доказывал неизбежность победы Германии в этой войне, бесполезность сопротивления и призывал пленных всячески способствовать немцам, перейти на их сторону и этим сохранить себе жизнь.

После пространной речи фашистского прихвостня лагерное начальство предложило выступить пленным. Обратили внимание на полковника Исупова. Он заметно выделялся среди других своим более зрелым возрастом, крепким телосложением, открытым лицом, умным, спокойным взглядом. Писатель С. С. Смирнов, много сил отдавший поискам материалов о подвигах неизвестных героев Великой Отечественной, в своей книге «Были Великой войны», в повести «Последний бой смертников» так описывает это событие:

«...Первым попросили высказаться Александра Исупова. К общему удивлению, полковник не отказался.

-Я не могу согласиться с выступившим сейчас господином, – сказал он, и в голосе его звучало презрение к предателю Родины. Он с неумолимой логикой, яркими примерами один за другим разбил доводы власовца, доказывая, что наша победа уже близка и что гитлеровская Германия неминуемо потерпит поражение.

-Гитлеровцы обещают нам свободу, - язвительно говорил он. - Посмотрите, какая это свобода. Разве мы не являемся свидетелями того, что сделали фашисты с Польшей, как расправились они с населением наших оккупированных областей, как вывезли богатство из окрестностей Ленинграда, из других городов? Грабеж и рабство - вот та свобода, которую несет нам Гитлер.

С необычайным волнением слушали его товарищи, а он открыто, прямо в лицо гитлеровцам и власовцу говорил о своей ненависти к фашизму и призывал товарищей не оставлять борьбу и здесь, в условиях плена.

«Митинг» был непоправимо испорчен. Немцы хоть и сделали вид, что им, мол, безразлично выступление советского полковника, но не простили ему этой речи. Судьба Александра Исупова была решена. Через несколько дней его заковали в наручники и увезли куда-то в закрытой машине. Его товарищи были уверены, что он расстрелян, и только в середине 60-х годов выяснилось, что Исупов был обречен гитлеровцами на медленную и мучительную гибель в блоке смертников Маутхаузена».


В БЛОКЕ СМЕРТНИКОВ
Австрийский городок Маутхаузен, расположенный в живописном местечке у Дуная, завоевал печальную известность концентрационным лагерем, который обосновался здесь в гранитных карьерах. Он начал свое существование в августе 1938 года и относился к категории «3». Она предназначалась для тяжело провинившихся, неисправимых, не поддающихся перевоспитанию заключенных

Это была настоящая бойня, фабрика смерти с изощренными пытками, истязаниями, медицинскими экспериментами. Достаточно сказать, что кожа узников предварительно подвергавшаяся татуировке, шла на абажуры и модные дамские сумочки. Здесь было загублено только советских граждан 32800 человек.

Двадцатый блок, куда был помещен Исупов, заключенные называли блоком смертников. Сюда пленники входили только однажды. Отсюда на машинах или тележках вывозили уже их тела и сваливали к печам крематория. Но это были уже скелеты, обтянутые тонкой пленкой кожи. В сорок пятом пули экономили, крематорий был переполнен, и в двадцатом блоке убивали голодом.

Блок смертников был лагерем в лагере. Он представлял собой барак в углу общего лагеря, изолированный от всего окружающего мира, в том числе и от общего лагеря, трехметровой каменной стеной, опоясанной колючей проволокой под током высокого напряжения, с установленными на вышках пулеметами и прожекторами. Именно здесь, в блоке № 20, был разработан и осуществлен дерзкий план восстания и побега узников. Значительную часть их составляли наши летчики.
 

ПОБЕГ
Неизвестно, у кого возникла идея массового побега, но она нашла широкую поддержку узников блока. Созданный штаб по руководству восстанием, в состав которого вошел и Исупов, разработал план выхода из неволи. Главная трудность заключалась в том, что узники не знали окрестностей лагеря и которую из четырех стен лучше штурмовать. Каким-то непостижимым образом смертникам из двадцатого удалось установить связь с интернациональным подпольным комитетом, действовавшим в общем лагере. Комитет сумел выполнить просьбу штаба: план был доставлен.

Фронт приближался, и узникам следовало торопиться.  Подпольный штаб назначил восстание в ночь с 28 на 29 января. Но случилось непредвиденное. За три дня до восстания в барак нагрянули эсэсовцы. Старший из них громко выкрикнул двадцать пять номеров, и двадцать пять узников, в числе которых оказался  Александр Филиппович Исупов, покинули барак.

Жестокие пытки насильников, изощренные истязания не сломили сопротивления патриотов. Все двадцать пять погибли, не сказав ни слова. План побега остался неразгаданным. Но другие люди, имена которых остались неизвестными, достойно продолжили дело своих товарищей.

В ночь со 2 на 3 февраля четыреста девятнадцать узников, замкнув мокрыми одеялами ток, погрузили лагерь во мрак. Они добирались по спинам товарищей до верха стены, падали в снег. Они ушли в стужу, полураздетые, босые, не зная языка, местности, без надежды на поддержку и помощь. Их могло спасти только чудо.

Смертников вылавливали одного за другим, многих убивали на месте. Однако часть узников ушла от преследователей. Именно с их помощью были установлены имена некоторых руководителей и организаторов этого дерзкого побега.


ПАМЯТЬ
В начале 80-х годов прошлого века в пионерском отряде школы села Молотниково, который носил имя А.Ф. Исупова, действовала группа «Поиск» Ребята собирали материалы о земляках, участниках войны для увековечения памяти о них. Руководила отрядом учительница Нина Александровна Присмотрова. Однажды в школу пришло письмо из Киева от... бывшего штурмана экипажа А.Ф. Исупова, гвардии полковника в отставке Георгия Александровича Говязина. Он сообщил, что в одной из школ Днепропетровска создан народный музей Боевой славы, а один из пионерских отрядов носит имя комиссара А. Ф. Исупова.

В марте 1986 года ребята из группы «Поиск» побывали в г. Днепропетровске. Здесь, в школе № 44, была организована встреча учащихся с ветеранами войны - летчиками 81-го авиаполка и родственниками погибших героев. Встретились молотниковские пионеры и с Г. А. Говязиным, узнали от него много подробностей из боевой жизни их славного земляка.

Интересно, что в этой днепропетровской школе также действовал поисковый отряд, который носил имя комиссара Александра Филипповича Исупова. Дети собрали настолько богатый материал о нем и других героях войны и защитниках своего города, что в школе был открыт музей Боевой Славы, получивший звание народного.

Как рассказывали потом молотниковские ребята, встреча была очень торжественной. Пионеры в красных галстуках под бой барабанов и звуки горнов выстроились возле школы на линейку. Ветераны, одетые в летную форму, в парадные костюмы, при полном комплекте наград прошли строем. Их встретили хлебом-солью, а пионеры приветствовали салютом.

Очень волнующей была минута молчания в память погибших. Многие плакали. Ребята посетили мемориальное кладбище, возложили венок к монументу, воздвигнутому в честь героического подвига первых Героев Советского Союза 81-го полка: Ивана Вдовенко и Никиты Гомоненко, которые погибли под Днепропетровском, направив горящий самолет с грузом несброшенных бомб на переправу через Днепр, по которой двигались вражеские колонны. Они навсегда остались молодыми, как и Александр Исупов и многие другие - солдаты Второй мировой.

Героическая жизнь людей того поколения всегда будет для нас высоким примером служения Отечеству, одним из которых стал и наш земляк А. Ф. Исупов. Он не оставил поле боя и тогда, когда, брошенный в застенки Маутхаузена, продолжал борьбу. Он и здесь оставался комиссаром, выполнив до конца свой боевой, гражданский и человеческий долг.

В ту пору начала 80-х в Молотниковской сельской библиотеке работала Нина Афанасьевна Серова, бывшая редактор газеты «Призыв» Афанасьевского района, автор нескольких коллективных и шести персональных поэтических сборников и двух книг очерков. Вместе с Ниной Александровной Присмотровой они сделали несколько запросов Г.А. Говязину и тот   обстоятельно ответил. Но вскоре его преклонный возраст и состояние здоровья после ранений и контузий стали причиной прекращения контактов.

Георгий Александрович рассказал, в частности, что он много хлопотал о присвоении А.Ф. Исупову звания Героя Советского Союза (посмертно). Обращался в военные ведомства, газеты, журналы, но поддержки не получил. Тогда Нина Афанасьевна на основе материалов, полученных от Г.А. Говязина написала большой очерк об А.Ф. Исупове, который частично использован при подготовке настоящей публикации.

На родине Александра Филипповича Исупова, в селе Молотниково, благодарные земляки поставили памятник павшим в боях за Отечество. В списке героев значится и его имя.


СВЕТ ДАЛЕКИХ ЗАРНИЦ
Десять лет назад, когда мы с Ниной Афанасьевной Серовой обсуждали вопросы, связанные с публикацией подготовленного ею большого по газетным меркам очерка об А.Ф. Исупове, в редакцию позвонила котельничанка Людмила Васильевна Щербинина и сообщила, что она внучатая племянница матери героя. Ее бабушка Наталья Стефановна Гулина и мать героя очерка Матрена Стефановна Исупова - родные сестры.

-Когда я была маленькой, - рассказывала Людмила Васильевна, – бабушка с дочерьми ездили в Казань, где Матрена Стефановна жила у старшей дочери, сестры героя очерка Анны Филипповны.

Анна Филипповна работала в Казани директором школы. У нее были три дочери, племянницы А. Ф. Исупова. Старшая, Фаина, работала инженером на авиазаводе. Средняя, Лера, училась на пятом курсе медицинского института, младшая, Нина, была студенткой юридического факультета одного из вузов Казани.

Еще Людмила Васильевна рассказала, что во время той поездки в Казань узнала от родни, как упал и загорелся подбитый самолет А. Ф. Исупова на занятой немцами территории. Это видел другой пилот эскадрильи. После доклада его по службе Исупова признали погибшим, мать его, Матрена Стефановна, и жена Капитолина стали получать пенсионы за погибшего командира. Особое внимание было и к сыну Анатолию Александровичу при поступлении его в суворовское училище. О том, что А. Ф. Исупов тогда не погиб, о героическом концлагерном прошлом его стало известно много позднее.

На память о поездке в Казань они привезли некоторые семейные фотографии, в числе которых и эта, очень ценная для нас, которую Людмила Васильевна любезно предоставила для публикации.

На ней в центре мать героя очерка Александра Филипповича Исупова Матрена Стефановна Исупова. Справа от нее (в первом ряду) жена А. Ф. Исупова Капитолина. Между ними (во втором ряду) сын Анатолий Александрович Исупов, тогда курсант суворовского училища, связавший судьбу с военной службой, как и его отец. Слева от Анатолия (во втором ряду) его дядя, брат А. Ф. Исупова, Евгений Филиппович Исупов. Крайняя справа от зрителя (в первом ряду) жена Е. Ф. Исупова Зоя. Фото сделано в Казани в 1947 году.

Еще один, пусть любительский и не очень качественный, снимок прислала Нина Афанасьевна Серова. На нем группа учащихся нескольких школ города Днепропетровска на торжественной встрече с ветеранами войны в школе № 44 в марте 1986 года. Внизу в первом ряду справа от зрителя в белых кофточках шесть девочек - учащихся Молотниковской школы из группы «Поиск» пионерского отряда имени А. Ф. Исупова.

Все это сейчас - ценнейшие реликвии тех давних времен нашей славной истории.
 

ВЫЙТИ В ЛЮДИ И ПОБЕДИТЬ
Сейчас, когда на языке журналистов и издателей в очерке о герое поставлена  последняя точка, можно, собственно, и закрыть тему. Но осталась правда, которой по хронологии, место бы в начале повествования, но здесь она будет выглядеть весомее. И вот почему.

Жил в старинном селе Юрьеве, что от Котельнича в 25 километрах по автостраде на Киров, Виталий Дмитриевич Абрамов, ушедший из жизни несколько лет назад. Он долге время работал печатником в районной типографии, мы были с ним знакомы, и в пору, когда у меня шли переговоры с Ниной Афанасьевной Серовой, рассказал об одном любопытном факте из жизни Александра Филипповича Исупова.

Оказывается, Виталий Дмитриевич в детстве знал отца А.Ф. Исупова - Филиппа, которого ребятня называла дедушкой. Будучи ярым противником  коммунистической общинной идеологии, Филипп Исупов в пору, когда на молотниковщине создавались колхозы, пожелал остаться единоличником. За это у него обрезали огород, то есть придомовой земельный надел, настолько, что оставили самый минимум. Сколько именно оставили ему земли, читатели моего возраста могут себе представить, вспомнив известную картинку, помещенную в дном из учебников истории наших школьных лет. На ней был изображен крестьянин в лаптях с ошалело-испуганным взглядом, стоящий на одной ноге, на своем микроскопическом клочке земли, где вторую поставить уже некуда.

Так вот, мать Виталия Дмитриевича однажды рассказала ему, что единоличник дед Филипп... выгнал из дома своего сына Александра за то, что тот вступил в комсомол.

Из тех детских лет Виталий Дмитриевич помнит, как дедушка Филипп приглашал ребят помогать ему собирать урожай с его яблонь, а упавшие в траву поднимать не велел. Еще он постоянно читал какую-то книгу, возможно, Библию, поскольку слова в тексте были написаны вязью, то есть церковно-старославянским шрифтом.
Все это было уже в послевоенных 50-х годах. Потом, когда дедушка Филипп занемог, вся деревня его подкармливала, кто чем мог. Мать Виталия Дмитриевича, когда пекла в русской печи хлеб, всегда поручала ему «унести ярушничек дедушке». Ярушниками называли подовый хлебный каравай. А еще наливала крынку молока, которое Виталий вместе с караваем нес дедушке.

По осени в колхозе выдавали плату за трудодни, о которых сейчас мало кто знает. В качестве платы шли не деньги, а... льняное масло. Дети зарабатывали его изнурительным трудом на прополке всходов льна. Каждый в среднем получал по две-три 20-литровые бутыли такого масла. Мать Виталия Дмитриевича обычно отливала «четверть», то есть трехлитровую бутылку масла, и Виталий относил его дедушке Филиппу. Из других домов тоже несли ему продукты, вплоть до кваса.

Вполне вероятно, что таких семейных драм, когда отцы выгоняли из дома своих сыновей за то, что те вступали в комсомол, случалось в предвоенные годы немало. Точно так же поступил с сыном и дед Виталия Дмитриевича, отец его матери, Михаил Иванович Краев, живший тогда в деревне Краевы под Красногорьем. Он тоже выгнал сына Дмитрия, дядю Виталия Дмитриевича.

Дмитрий Михайлович уехал на Дальний Восток, окончил военное авиационное училище и стал летчиком морской авиации. Выгнавший его отец перед войной считался зажиточным. Антикулацкие репрессии 30-х годов, как-то обошли его, но после войны накатила новая волна. Спасаясь от репрессий, дед уехал к... своему сыну, когда-то выгнанному им из дома. На родину вернулся уже после смерти Сталина.

Давайте не будем осуждать Филиппа Исупова и Михаила Краева за то, что выгнали своих сыновей из семей за вступление их в комсомол, исходя не только из нынешних, но и прежних, коммунистических мерок. Не лучше ли подумать  том, насколько глубоко, хотя и мужицким крестьянским умом не всегда, может быть, осознаваемо, жило в их пору глубинное в душе отвращение к жизненной и человеческой ненаучности, утопичности насаждаемой тогда общинной идеологии. Мне, как бывшему секретарю партийных бюро и комитетов двух редакций партийных газет, члену бюро Котельничского и первому секретарю Оричевского (Кировской области) районных комитетов комсомола это видится уж куда как ясным.

На снимке: Командир 306-й штурмовой авиадивизии полковник А. Ф. Исупов. 1944 г. Снимок из архива концлагеря Маутхаузен. Репродукция из книги С.С. Смирнова «Последний бой смертников».