Глава 2. Сталинград - 43

  (Создатель  рисунка  Вадим  Камков)

  Под большим впечатлением от этого рассказа 15 августа 2007 года поисковый
  отряд «Сталинград;43» встал своим лагерем на месте погибшего хутора. Первые же
  минуты работы подтвердили страшный рассказ старика! Земля здесь не просто
  изуродованная или покалеченная, она здесь мертвая. Словно вспаханная, но не
  бороненная, сплошь покрыта буграми и ямами. Большие воронки, заросшие бурьяном
  и кустарниками, лунными кратерами покрывали всю территорию мертвого
  хутора. Работа с металлоискателями здесь вообще не представлялась возможной!
  Не было ни одной пяди земли, где бы не звенел прибор. Всё, каждый метр, каждый
  клочок почвы здесь засеян железом! Гильзы от снарядов, рваные хвостовики мин,
  осколки от мин и снарядов, разорванные, развороченные фрагменты гусениц
  танков, куски брони и просто море, безбрежный океан, патронов и стреляных
  гильз от них.
      Вооруженные спутниковой картой, на которой отчетливо видны все позиции и
  окопы, поисковики начали свою нелегкую работу. Поиск решили начать с самого
  верха, от дороги, и спускаться вниз, к лесу. Несмотря на то, что хутор сам был
  небольшой, 15–20 дворов, территорию для поисковой работы он занимал приличную.
  Имея со спутника вид клина, хутор был широким на верху холма, но, спускаясь
  вниз, становился все уже и уже, до самого леса. Расстояние сверху от дороги к
  лесу составляло около 1200–1500 метров. Ширина вверху — 350–400 метров. У леса 
  150–200 метров, не более. По обеим сторонам вдоль всего хутора шли извилистые
  глубокие яры. Они расходились местами на более мелкие яры, те, в свою очередь,
  еще на меньшие, и так все эти земли были сплошь покрыты непроходимыми,
  поросшими кустарником ярами.
       Хутор, судя по курганам от домов, был больше заселен в центре и к лесу по
  верху стояло всего несколько домов, да и те были разбросаны по всей площади
  верхнего хутора.
       Времени для сооружения оборонительных укреплений, несмотря на
  отступление, у полка по-видимому, всё же хватало. Подготовились к бою они
  неплохо. Было вырыто несколько основных окопов, которые короткими змейками
  тянулись вдоль всего хутора, от одних яров к другим. Те места, где эти окопы
  прерывались, защищали одиночные окопы (так называемые одиночки). По краям яров
  с западной стороны, тылы защищали тоже одиночные окопы, готовая могила, как
  говорили сами солдаты. А через каждые 100 шагов, где была возможность,
  ставили пулеметную ячейку.
       Начальный день поиска не принес большого результата. Пока разместились,
  разобрались со спутниковой картой, изучили местность, дело было уже к обеду.
  Только после обеда начали рыть шурфы. Первая одиночка оказалась пустой.
  Нашли советскую каску и полусгнившую винтовку Мосина. Во вторую ячейку,
  видимо, попала мина, здесь солдат был. Вернее, то, что от него осталось.
  Тазобедренные кости, кости ног и два истоптанных башмака с обмотками.
  Медальона, естественно, возле него не нашли. Останки этого солдата собрали в
  мешок, и пометили биркой «НС» (неизвестный солдат).
       Изучая дальше местность, совершено случайно в одной неглубокой воронке
  вывернули лопатой берцовую кость. Стали аккуратно окапывать. Сразу наткнулись
  на брезентовую санитарную сумку с красным истлевшим крестом. Сумка на
  удивление хорошо сохранилась. Она была из толстого брезента. Но когда
  поисковики открыли сумку, ее содержимое удивило их еще больше. В отдельном
  мешочке здесь лежали бинты в целых упаковках. Несколько пузырьков йода,
  зеленки, какие-то пилюли и небольшой флакончик со спиртом с притертой
  пробочкой. Также в сумке нашли треснутое маленькое зеркальце в латунной оправе
  с рисунком в виде букета цветов с обратной стороны. Всё отлично сохранилось за
  столько лет! Сомнений не возникало, это девушка санинструктор. Там же, в
  сумке, лежали две гранаты РГД;33 в зеленой краске, местами немного ржавые, но
  не гнилые, с ними были и запалы от этих гранат.
      По расположению костей стало понятно, что девушка санитарка лежала на
  боку, поджав колени и руки к себе. Видимо, она получила смертельное ранение в
  живот и сильно страдала, от нестерпимой жуткой боли. Ее ноги также поджаты к
  голове. На голову надета целая, не гнилая, зеленая каска. Когда стали вынимать
  череп из каски, каску обронили,и из нее выпали светлые пряди волос.
      Гимнастерка и юбка, по сравнению с сумкой, истлели на санитарке
  практически полностью. Отдельные куски сохранились, но в очень плачевном
  состоянии. Особенно сильно истлела гимнастерка, отчего личная красноармейская
  книжка санинструктора погибла безвозвратно. Но удача всё же улыбнулась
  поисковикам. Нашли первый медальон. Косточки санинструктора, все до одной,
  собрали в мешок, стараясь ничего не оставить.
      Позже по медальону установили, что это была девушка 19 лет. Берестова Анна
  Ивановна, 1921 года рождения. Уроженка хутора Головского Кумылженского района
  Сталинградской области. Ефрейтор санитарной службы.
      Девушка была почти местной. Станица Кумылженская стоит на левом берегу
  Дона примерно в 200 километрах на северо-запад от станицы Клетской.
  Там никогда не было немцев, не было войны, не рвались снаряды, но парни и
  девушки оттуда и из других мирных мест, из Средней Азии и с Кавказа, из Сибири
  и с Урала, из всех уголков необъятной Советской страны, пришли умирать сюда,
  под Сталинград, и навсегда легли здесь, в бескрайних донских степях, под
  пулями, снарядами и гусеницами немецких танков, защищая этот небольшой казачий
  хуторок.
      День за днем пошла работа, поиск продолжался уже больше месяца. Почти
  каждый новый день на 2–3 солдата открывали хоть одно имя. Имена узнавали не
  только через медальоны, но нередко через вещи солдат. Например, именные
  портсигары, часы, фляжки и котелки, поверх которых, их хозяева нередко
  писали свои имя, фамилию и даже место жительства.
      Бывали очень редкие случаи (за все время поиска три раза),когда подняли
  неплохо сохранившиеся книжки красноармейцев. Одну из книжек нашли в
  портсигаре, видимо, так солдат хранил свои документы от влаги и грязи, выделив
  им целую створку портсигара. Там же он хранил фото своей любимой девушки. Всё
  очень хорошо сохранилось. Не только личные данные бойца, но и надпись на
  обратной стороне фотографии «Любимому Вовочке от его Лидочки 20 июня 1941
  года». Младший сержант Владимир Николаевич Егоров оказался уроженцем города
  Пскова.
      У второго бойца книжка лежала в маленьком молитвослове еще царского
  издания с кожаной застежкой. Корки молитвослова из тонкого древесного шпона,
  покрытые тисненою фольгой в виде иконки с распятием Христа, местами погнили.
  Погнили немного и края страниц. А вот солдатская книжка практически
  не пострадала, открыв новое имя бойца. Игнатов Семен Фомич, рядовой. 1918 года
  рождения, уроженец города Воронежа.
      Третьим был офицер, младший лейтенант Ибрагимов Рамиль Рашидович. 1916
  года рождения. Уроженец города Казани.
      Этого офицера, нашли в навале.(Навалами, или валом, поисковики называли те
  места, где на наших бойцах сверху лежали немецкие солдаты и офицеры. Навалы
  обычно образовывались во время рукопашных боев и штурмовых атак. Случались
  навалы в два, и даже три человека).
      Младший лейтенант Ибрагимов лежал на дне окопа, на спине, лицом вверх. В
  его правой истлевшей руке был зажат ржавый наган, барабан нагана был пуст.
  Поперек него ему на грудь лицом вниз упал немецкий ефрейтор, его определили по
  нашивке на рукаве. Тут же сбоку нашли немецкую винтовку Маузера с примкнутым
  штыком.
      Картина смерти нашего офицера и немца становилась понятной. Видимо, наш
  офицер, сраженный штыком, последней пулей в нагане застрелил этого немецкого
  ефрейтора. Офицерская книжка у нашего лейтенанта лежала в правом кармане
  гимнастерки. В этот раз повезло, мундиры истлели не до конца. Поэтому косточки
  удачно отделили друг от друга. Нашего офицера отдельно, немца в другой пакет.
      Немцев если поподались собирали тоже, по договоренности с поисковым
  отрядом немецкой компании «Мемориал» из Баварии. Здесь стоит на время оставить
  наш отряд и для полноты картины немного рассказать о судьбе погибших немецких
  солдат и их союзников.
      Первыми вывозить останки своих солдат с территории боев за Сталинград и из
  России еще в начале девяностых годов начали итальянцы, опираясь на военные
  карты, где обозначены все их кладбища и временные захоронения. Они одного за
  одним выкапывали каждого солдата и всех вывозили в Италию. Работали в этих
  поисковых отрядах только итальянцы. Часть расходов на эти поиски брало на себя
  итальянское правительство, другую часть, более крупную,— родственники
  погибших.
      За 5–6 лет работ, примерно к 1995 году, итальянские поисковые отряды
  выкопали все свои основные кладбища на территории Ростовской и Волгоградской
  областей. Но много еще оставалось солдат, потерянных на местах боев, в навалах
  и просто в ярах. Поэтому итальянцы оставляли свои координаты и просили всех
  поисковиков, если кто найдет итальянского солдата, чтобы те сообщали им об
  этом за особое вознаграждение.
      Неизвестно, кому первому пришла эта идея в голову, но нечистые на руку
  «черные копатели» занялись настоящим бизнесом. Они откапывали никому не нужных
  румын, которыми забиты все яры и поля  в Волгоградской и Ростовской областях,
  и продавали их в Италию как итальянцев! Итальянцы платили 1000–1500 евро за
  одного солдата, и этот бизнес не на шутку процветал до начала нулевых годов.
  Пока один из родственников не решил вдруг сделать ДНК-экспертизу полученных им
  останков. Экспертиза, естественно, показала отсутствие родства разразился
  большой международный скандал! Об этих неприятных событиях даже рассказывали в
  теленовостях на первом канале Р.Ф в 2002 году. Так этот черный бизнес перестал
  существовать. Нет, конечно, родные итальянских солдат не перестали вести
  поиск и до сих пор разыскивают останки своих близких и готовы по-прежнему
  щедро платить за них. Только после 100% ДНК-подтверждения.
      Что касается немцев, то их организация «Мемориал» появилась в России
  намного позже, в конце девяностых годов. Немцы не вывозили своих солдат на
  родину, как итальянцы. Они купили участок земли у села Россошки Городищенского
  района Волгоградской области. И организовали здесь по договоренности с
  местными властями большой мемориальный комплекс под захоронение всех солдат
  вермахта, которые погибли под Сталинградом.
      Немецкое кладбище на погибшем хуторе поисковики отряда «Мемориал» вырыли
  еще в 2005 году. Но могли быть потерянные солдаты, случалось, нередко
  попадались навалы, ради этого и была заключена обоюдная договоренность по
  передаче костей солдат каждой из сторон.
      В отряде «Мемориал» по найму работали в основном местные русские парни. Но
  попасть в этот отряд было непросто. Немецкая сторона платила щедро: 800–1000
  евро в месяц рядовому копателю и 1500–1800 евро бригадиру отряда.
      Но даже такая большая зарплата не была тем главным фактором, из-за
  которого многие стремились и мечтали попасть в «Мемориал». Богатые трофеи —
  вот что влекло и манило всякого копателя в «Мемориал», вот чего желали и о чем
  мечтали многие! А все дело в том, что немецкую сторону интересовали только
  останки солдат, «мослы», как их сами называли поисковики, и совсем не
  интересовали их личные вещи, какими бы ценными и дорогими в денежном отношении
  они не были. Немцы в этом плане не настолько щепетильны, как итальянцы, для
  которых захоронение останков своих предков на родной земле было не просто
  делом чести, а святым семейным делом.
    — Для меня,— говорил Эрих Карлович Майер, шеф баварской компании «Мемориал»,
  главное, чтобы кости наших дедов не валялись по вашим выгребным ямам, ярам и
  степям. - А то, что у них в карманах лежит, меня совсем не интересует. - Если
  нужно, забирайте себе. А чтобы понять, что за трофеи были у этих солдат
  вермахта, в карманах, надо немножко вспомнить историю.
      Как известно из истории Великой Отечественной войны, 6;я армия фельдмаршала
  Паулюса, которая штурмовала Сталинград и которую, Красная Армия уничтожила на
  берегах Волги, была элитой немецких войск. Отборные, закаленные в боях
  солдаты. К 1942 году они уже воевали 6 лет. Прошли всю Европу — от Испании до
  Польши. Достаточно вспомнить только один легион «Кондор». Это их головорезы
  уничтожили и сравняли с землей Гернику, подавили революцию в Испании и привели
  к власти Франко! И вот все эти герои испанской войны во всех своих орденах и
  крестах, как хозяева, пришли на нашу землю и легли в Сталинградском котле в
  степях и ярах Волги и Дона! А что за награды и знаки они принесли на своей
  груди? Вы только послушайте и подумайте, какие это редкие коллекционные
  экспонаты! Испанский крест с мечами! Знак за танковые атаки легиона «Кондор»!
  Знак за ранение — легион «Кондор»!Большой германский крест! А какие цены на
  них в долларах на антикварном рынке?! Это сотни и тысячи долларов, и это
  только за награды легиона «Кондор»! А сколько других наград, других частей —
  не сосчитать! Штурмовые пехотные знаки, танковые знаки простые и знаки за 25,
  50, 75 и 100 атак! Общевойсковые штурмовые знаки, знаки имперской кавалерии,
  планки за рукопашные бои, кресты «За храбрость», с мечами и без мечей.
  Спортивные знаки штурмовиков СА! Спортивные знаки DRL! И так далее, и тому
  подобное, перечислять можно очень долго. Всё это богатство уходило на
  антикварный рынок и приносило его владельцу громадные барыши.
      Но награды немецких солдат и офицеров были не единственными трофеями. Не
  менее интересным было и то, что находили в их карманах. А находили там порой
  целые клады! Ведь немцы всех грабили, и то, что не успели отправить домой,
  оставалось в этих карманах. Золотые и серебряные портсигары, часы, обручальные
  кольца, снятые с убитых наших солдат, золотые и серебряные монеты которые они
  грабили у зажиточного населения и многое другое.
      Кроме всего этого, у каждого офицера имелось холодное оружие, кортики,
  кинжалы, именные ножи, и даже был случай, в одном блиндаже нашли средневековый
  фамильный меч.
      Встречалось также немало другого фамильного холодного оружия, а это уже не
  одна тысяча долларов. Амуниция, пряжки, каски, газовые бачки, всё до
  мелочевки, до пуговки с номерами полков, всё, что не сгнило, всё собиралось и
  оседало на антикварном рынке, принося работникам «Мемориала» громадные доходы!
      Но оставим «Мемориал» и вернемся к поисковому отряду «Сталинград;43». За
  всё время работы отряда на мертвом хуторе (40 дней) поисковики подняли 145
  наших бойцов и 42 немецких солдата. Никому не нужных румын никто не считал, их
  прикапывали здесь же, в воронках и окопах. Для облегчения труда и быстрого
  снятия верхнего слоя земли несколько раз заказывали экскаватор. Во время
  поиска два раза приходилось вызывать саперов, вывозили снаряды, гранаты и
  мины. Один раз бортовая машина УАЗ, набитая почти по бортам стрелковым
  оружием, покрытая пологом, вывозила эти военные трофеи в отделение милиции в
  станице Клетской. Чего там только не было. Пулеметы, минометы, противотанковые
  ружья, винтовки, автоматы, пистолеты, патроны не стреляные мешками!
  Милиционеры даже шутили, обращаясь к начальнику поискового отряда, Чубову
  Николаю Ивановичу:
    — Ну вы, Николай Иванович, и даете! Вооружили всё наше отделение до зубов!
  Теперь нам никакие террористы не страшны! Ха-ха, отобьемся с таким запасом и
  от целого полка!
    — Берите! Мало будет — еще нароем! — поддержал милицейскую шутку Чубов.
    — Да кто бы сомневался! — улыбались в ответ милиционеры.