Граф Сен-Жермен - Маски и Отражения

Что является мерилом срока человеческой жизни? На такой, казалось бы, простой вопрос существует достаточно разнообразных версий. Первая — ну, конечно же! Человек жив, пока он физически доступен. Вторая версия с налётом дешёвой эзотерики: человек жив, пока его можно извлечь для беседы из каких-либо состояний, нам ещё недоступных. И третья, литературная: человек жив, пока люди не видят начала и конца его истории.

В мире людей не так много бессмертных персонажей. В основном это художники и поэты, писатели и режиссёры, которые умирают долго и мучительно, понемногу уходя в небытие вместе со своими произведениями, уступая своё место негласным приемникам. При помощи данного наследия действительная жизнь человека увеличивается на неопределённый срок даже после его смерти. Как говорил Азазелло: "Разве для того, чтобы считать себя живым, нужно непременно сидеть в подвале, имея на себе рубашку и больничные кальсоны?" Перефразируя классика, можно сказать иначе: "Рубашка и кальсоны — недостаточно, чтобы считать себя живым." История человека проста: сначала он рождается, и какое-то время в его жизни (в лучшем случае) присутствуют родители. Дальше мы ищем прочих зрителей, перед которыми можем проявлять реальность своего существования. Но не у всех это получается. И, как результат, мир наполняется в том числе и забытыми людьми. Теми, кто одинок, до кого никому нет дела. Вот и получается, что более жив тот, кто сумел составить многовариативный миф о себе. Чтобы быть живым, мало всего лишь засыпать, просыпаться и ходить на работу. Чтобы фактически умереть, достаточно оставить мир в покое, стать поборником этого покоя. Не нарушать его. Следуя логике старой шутки: "Покойник — тот, кого все, наконец, оставили в покое". И если не хочется быть таковым, есть шанс прожить дольше. Стать тем, о ком вспомнят. Тем, кто оставит материальное или информационное наследие. И если даты твоего рождения и твоей смерти находятся под огромным сомнением, даже самый здравомыслящий человек предположит: "К сожалению, невозможно установить точное время смерти, потому нельзя быть ни в чём уверенным". И сразу вспоминается история кардинала де Роана, беседовавшего с камердинером нашего героя и уже получившего от него этот странный ответ: "О нет, монсеньор, это было ещё до меня. Ведь я служу господину графу всего 400 лет…" И вот вам, для начала, самый простой и дешёвый секрет нашего героя — секрет бессмертия. Чем-чем, а уж этой маленькой и пошлой тайной поделиться не жалко.

Граф Сен-Жермен в "Лабиринтах".


И вот перед нами знатный господин без особых "опознавательных знаков", вскормленный последним из великого рода — герцогом Тосканским Джаном Гастоном Медичи. История этого героя… не начинается. Начала ей нет, и единственное, что можно уверенно сказать о раннем детстве нашего персонажа, — он знал свою мать. В одной из последних бесед, со слов самого Сен-Жермена, он получил от неё в подарок кулон. Вот этот самый, который болтается на запястье. В кулоне — её портрет. Но никто из высокопоставленных особ Европы так и не различил в нём знакомое лицо.

Сен-Жермен однажды в беседе с ландграфом Карлом Гессенским упомянет о своей принадлежности к трансильванскому роду Ракоци и назовёт Ференца II Ракоци своим отцом. Эту историю происхождения странного графа на данный момент принято считать самой правдоподобной. В письме королю Дании и Норвегии Фредерику V он скажет: "По мужской линии я веду свой род от младшего сына короля, царствовавшего в восьмом веке… Мои беды и беды тех, кто был свидетелем моего рождения, принуждают меня умолчать об Отчизне моей и подлинном Имени…" Эта информация, естественно, опровергает общепринятую принадлежность Сен-Жермена к Ракоци, взошедшим на престол только в XVI веке. Также нашего сегодняшнего героя называли внебрачным сыном португальского короля либо принцессы Пфальц-Нейбургской, вдовы последнего испанского Габсбурга. В любом случае, нужно понимать, что, хоть происхождение Сен-Жермена выяснить так и не удалось никому, он имел достаточно богатых и влиятельных родственников, от которых, видимо, ему и досталось неплохое образование и некоторые богатства. Богатствами своими, что не свойственно многим авантюристам, Сен-Жермен не разбрасывался — жил достаточно скромно, деньгами не сорил. Одна из камеристок Жанны-Антуанетты Пуассон, более известной как Маркиза Помпадур, скажет, что граф одевается "скромно, но со вкусом". Примерно те же характеристики звучали из уст прочих свидетелей Сен-Жермена. Короли и их придворные, вся Европа говорили только о нём. Неизвестно, откуда появившийся мужчина, о котором, кроме скромных комментариев Гастоне, ровным счётом никто не знал ничего, прекрасно играл на скрипке, владел французским, английским, немецким, итальянским, испанским, португальским, голландским, русским, венгерским, турецким, китайским и арабским языками.

В 1750 году наш герой появляется во Франции. Если следовать его приблизительной биографии, которую всё-таки попытались составить историки, ему было от 38 до 59 лет от роду. Все двери графу были открыты. То тут, то там слышались истории о его обучении при дворе Надир-шаха, ошибочном аресте в Англии, жизни в Вене и дружбе с премьер-министром императора Франца I. И вот, по приглашению не кого-нибудь, а самого маршала Франции Бель-Иля, знатный господин уже посещает Париж, знакомится с сильными мира сего, которые поражены и загипнотизированы странным состоятельным человеком без отчизны.

Неизвестно, почему, но именно ему — приезжему из далёких земель, совершенно неизвестному господину, Людовик XV поверит на слово. Дело в том, что Сен-Жермен, чья слава шла впереди него самого, слыл достаточно неплохим алхимиком. По слухам, он умел плавить бриллианты, получая из множества мелких один крупный. Именно поэтому сам король Франции доверил ему исправить дефект на одном из алмазов в своей коллекции. Граф примет алмаз в работу. После этого восторженная мадам Оссе будет сбивчиво описывать ликования короля, которому тот же самый камень вернули без малейшего изъяна. Мастерство странного умения графа поддерживалось его острым интеллектом. Энциклопедист Гримм напишет об этом следующее: "Граф Сен-Жермен считается человеком весьма разумным. Химию и историю он знает, как эрудит. Ему свойственно припоминать важнейшие события древних инков и преподносить их с блеском, живостью и чисто аристократическим мастерством как анекдоты современности." Его волшебство граничило с безумием. Он рассказывал публике о самых сокровенных деталях жизни апостолов, рассказывал о своём знакомстве с Христом, а также о многих правителях, которые умерли уже достаточно давно.

Впрочем, вызывавший пересуды, Сен-Жермен был действительным гением. Он, казалось, ничего не получал со своих басен, но состояние его следовало за ним по пятам, будто бы не уменьшаясь. Граф виртуозно играл на скрипке, был знаком с Джеминьяни и Глюком; поговаривали, что граф владел гитарой. Среди вокальных сочинений Сен-Жермена — английские песни и итальянские оперы, среди инструментальных — шесть трио-сонат. Благодаря своей находчивости граф создаёт уникальные фосфоресцирующие краски, которыми пишет великолепные (по свидетельствам очевидцев) картины. И уж если он и не умеет получать золото алхимическим путём, то точно знает, как создать невероятно стойкие краски для тканей, а также зелья, которые "не уберегут от старения, но продлят молодость". Те из придворных барышень, что использовали чудо-снадобья Сен-Жермена, уверяли, что чувствовали, как их старение замедляется. По результатам этих и прочих экспериментов граф отправляется в королевский замок Шамбор, где ему вручают сто тысяч франков и собственную алхимическую лабораторию.

Наследие — это то, что остаётся после нас в любом из вариантов: культурном, историческом, текстовом или мифологическом. Время смыслов прошло, и стоит признать, что создать из себя целую историю становится намного проще. Войти в историю сейчас не составляет труда. Сложнее в ней остаться. Можно стать персонажем мема, и тебя сделают звездой независимо от твоего желания. Можно привнести новые смыслы и новую мифологию. А мифологию можно базировать как на правде, так и на лжи. Только пытайтесь лгать настолько искусно и нагло, чтобы ваша ложь была не только не проверяемой, но и возмутительной. И тогда все узнают о вас как о великом шарлатане. Но некоторые увидят в вас действительного гения. Людям нужно что-то потреблять. Когда ты становишься центром внимания, толпа зевак обступает тебя со всех сторон. А там, где существует высказанное мнение, обязательно появляется и оппозиция ему.


Стать известным легко. Просто не у каждого хватает амбиций. Изначально ты должен войти в доверие к людям, вращаться вокруг тем, которые интересны им, даже если тебе они невероятно скучны. И когда ты примелькался на публике, когда верно оценил свою аудиторию, ты проворачиваешь трюк с превращением навоза в золото. Абсолютно не важно, как ты делаешь это: обманываешь ли толпу или кропотливо учишься древнему мастерству у великих алхимиков. Важно то, что ты совершишь невероятное. Кстати, в последнее время в моду вошло обратное превращение — золото превращают в навоз. Это намного проще и честнее, потому что уронить легче, чем возвысить. Вы просто подчищаете иллюзии, которые окружают определённое явление или конкретного человека. И, вуаля! Вы уже хватаете публику за заячьи уши, пока она пристально следит за морковкой, и прячете её себе в шляпу. С этой удивлённо-безумной толпой вы, отныне, вольны делать всё, что пожелаете. Это второй секрет, который вам стоит знать. Секрет успеха. И если вам будут предлагать другую его трактовку — не верьте. Только через тренды, и только при помощи провокации. Не существует тех тропинок, которыми ходили другие и которые ещё работают. Схема работы династиями на одной и той же должности не будет функционировать вечно. Рисунок пути к успеху подобен пути лосося, который витиевато идёт вверх по течению на нерест. Колеи не существует. Вечная смена элементов, эффект бабочки и желание успешных мумифицироваться на вершине собственного Олимпа ведут к тому, что нет двух одинаковых дорог к славе. Но есть общий принцип, о котором мы говорили выше...

И вот граф уже показывает Людовику XV то самое зеркало, которое будет известно позже как "зеркало Сен-Жермена". В нём монарх увидел судьбу своего внука — обезглавление дофина, последнего из династии Бурбонов. Будут ходить слухи, что великий авантюрист Калиостро встретится с графом и будет им посвящён в тамплиеры, а также разузнает у него рецепт вечной жизни. Калиостро будет рассказывать, что лично видел пузырёк с зельем бессмертия в руках графа. После этого легенды о связи Сен-Жермена с Христом и апостолами заиграют новыми красками. Позже, в Турнэ, с графом встретится Джакомо Казанова. До этого Казанова уже виделся с Сен-Жерменом и остался не впечатлён. Джакомо напишет в своих письмах: "Этот необычайный человек, прирождённый обманщик, безо всякого стеснения, как о чём-то само собой разумеющемся, говорил, что ему 300 лет, что он владеет панацеей от всех болезней, что у природы нет от него тайн, что он умеет плавить бриллианты и из десяти-двенадцати маленьких сделать один большой, того же веса и притом чистейшей воды." На сей раз Сен-Жермен, человек без возраста, встретит гостя в длинном восточном платье, с бородой до пояса и костяным жезлом. На рабочем месте графа будет стоять множество тиглей и прочего алхимического скарба. И вот эта монетка в 12 су. Положив на неё маленькое чёрное зерно, наш герой разогревает её паяльной лампой. Через минуту в руках у оторопевшего Казановы, не сводившего глаз с процесса алхимической трансмутации, уже лежит остывшая золотая монета. Но самое прекрасное — это именно золотая монетка в 12 су! Через несколько месяцев эту монету у Казановы перекупит маршал Кейт, заинтересовавшись диковинкой, а сам Джакомо заметит: "Как ни странно, как будто помимо моей воли, безотчётно граф изумляет меня, ему удалось меня поразить…"

И вот он — человек, чья внешность с годами не меняется. Чьё имя, несомненно, псевдоним. Появляющийся в обществе с неизменным сундучком драгоценностей, скрытный любитель красивой жизни. И если у бедняги Джузеппе Бальзамо денег категорически не хватало, и он, великий граф Калиостро, был схвачен за банальную кражу, то у Сен-Жермена деньги чудесным образом водились постоянно. И причиной тому была не только банальная дружба с высокопоставленными чиновниками. Казалось, что этот видный мужчина действительно проводит свободное время за трансмутацией металлов. Но никаких подтверждений, как и никаких опровержений этому факту, обнаружить не удалось. Впрочем, легенды вокруг себя создавал не только сам граф. Некоторые пожилые завсегдатаи светских встреч, боясь показаться сумасшедшими, иногда акцентировали внимание на том, что вот этот мужчина уж больно знаком им. Где же они могли видеть его раньше?.. Ах, да! Конечно же! На приёме у Короля-Солнца. И все присутствующие также стекали на пол, как и в моменты, когда Сен-Жермен в запале излагал такие исторические детали, свидетелями которых быть просто не мог.

Графа уже наблюдают не только во Франции. Слухи расходятся быстро, и выясняется, что граф Беллами, маркиз де Монферат, граф Уэлдон, граф Цароги, генерал Солтыков, принц Ракоши и граф де Вельдон — представители абсолютно разных народностей, похожи друг на друга как две капли воды. Все вместе они почти неотличимы от любимца всей Франции — графа Сен-Жермена. Однако Париж не станет его последним пристанищем. Да и существует ли он вообще? В 1760 году, по неизвестным причинам, которые могли быть множественными, Сен-Жермена выдворяют из Франции. Одной из возможных версий смены милости короля на гнев могли стать интриги и политические игры, которые, вовлечённый в политику Семилетней войны, вполне мог прокручивать Сен-Жермен.

И вот он — легендарный персонаж в своём новом странствии. Выныривает из пучины истории то в Лондоне, то в России, с одной лишь целью — ещё крепче сгустить туман вокруг своей персоны. Кто-то поговаривает, что именно граф, посетив Россию по просьбе художника Ротари, помог совершить переворот, который приведёт к власти Екатерину II. По крайней мере, биограф графа П. Андремон утверждал, что под личиной авантюриста Джованни Микеле Одара скрывался именно он. Но, естественно, тут же находятся историки, которые это отрицают, и сразу же всплывают факты "хорошей дружбы" между Сен-Жерменом и графом Григорием Орловым, которые, как вы понимаете, тоже не могут быть восприняты однозначно.

Затем будет посещение Германии — сама принцесса Амелия захочет познакомиться с великим алхимиком. Сен-Жермен будет примерно шесть раз появляться в Голландии, где пару раз остановится в замке Цоргфлит. Также в Германии, в Нюрнберге, маркграф Брандербург-Ансбахский станет свидетелем удивительной сцены — встречи Алексея Орлова-Чесменского и Сен-Жермена, прибывшего на встречу одетым в форму русского генерала. Во время встречи гость из России обнимет своего собеседника и будет называть его "caro padre" ("дорогой отец")... И узлы сплетаются в один удивительно сложный узор, как вы видите. Этот узор распутать не под силу тем, кто лично не знал графа.


В человеческой истории и психологии существуют примеры невероятных загадок. Человеческая фантазия безгранична. И стоит только начать играть с ней в мифологию, как она немедленно вовлекается в этот интереснейший процесс. Даже обычный человек, представив миру немного выдуманных или преувеличенных, но без сомнения невероятных фактов о себе, даёт пищу окружающему социуму для выстраивания причудливых замков вокруг своей истории. У каждого, безусловно, есть знакомые, начинающие такую игру. Они позиционируют себя как путешественники, сталкеры, великие Игроки и Маги. И, заявляя: "Я — маг!", вызывают невероятную волну обсуждений и осуждений. Более всего в развитие таких историй вносят скептики. Когда кто-то, чувствуя свою правоту, выстраивает сложные и логичные доводы по развенчанию чужого мифа, миф становится ещё крепче. Каждый довод находит свой контрдовод. Нелепый, невероятный, привлекающий ещё больше внимания. Когда художник пишет отвратительную или просто ложную картину, критика срывается с цепи, обозначая рамки существования определённого героя.

Основная фишка любой картины жизни — её рамки. Грамотный и искушённый мистификатор знает, что, оказавшись в рамках, ему необходимо продолжать ткать своё полотно на стенах, чтобы выжить и не оказаться классифицированным. Жёсткое определение и классификация любого творчества выкапывают для него глубокую могилу. У художника существует два выхода: либо лечь в эту могилу, либо продолжить борьбу с критиками, всё расширяя виньетки и узоры вокруг своего творения, разбивая в прах те рамки, в которые его хотят загнать. Эта бесконечная борьба рано или поздно закончится победой критиков и полным уничтожением автора, если он не сможет организовать пространство, которое будет вылезать за привычные рамки форм даже после его смерти. После физического растворения автора в алхимии смерти вступает в действие другой закон — закон отражения и масок, которые множат, разбивают на части и дорисовывают спрут творчества до невероятных, космических размеров.

После смерти Сен-Жермена останутся его мифы, охарактеризовав которые, критика могла бы убить лицедея. Но гениальное творчество тем и гениально, что прорастает через все лабиринты сознания, и всегда найдётся тот, кто заявит критике: "Нет, вы не правы!" И очередными виньетками дополнит работу мастера, обеспечив ему ещё немного времени на существование и право являться гением.

И вот, после длительного путешествия по Европе, следы единого Сен-Жермена уже теряются. Биография графа разделяется на две. Всем историкам известны факты, которые позволяют уверенно утверждать, что Сен-Жермен проживает у покровителя алхимиков, ландграфа Карла Гессен-Кассельского, и работает над изобретением натуральных лекарств и красителей. После ряда опытов он уедет в Эккернфорн, в Гольштейне, где благополучно умрёт 27 февраля 1784 года. Карл Гессенский в "Мемуарах о моем времени" подтвердит эту информацию, хотя сам будет находиться не в Эккернфорне, а в Касселе. Похороны будут произведены 2 марта того же года, а место захоронения величайшего алхимика останется неизвестным.

Второй Сен-Жермен, по заявлениям иных лиц, имевших удовольствие общаться с ним в тот период, удаляется в Шлезвиг-Гольштейн, где живёт в собственном замке, ведя практически затворнический образ жизни. Лишь спустя несколько лет он уедет в Кассель, где снова умирает, якобы, уже в 1795 году. Могилы второго графа также не будет обнаружено.

Через год после своей первой смерти граф Сен-Жермен объявится на собрании масонов в Париже в 1785 году, о чём будет свидетельствовать перечень присутствующих на этой интереснейшей встрече. В этом же году (по некоторым упоминаниям, годом позже) его видят на приёме у Екатерины II, после чего граф снова появляется в Париже в 1793 году. В 1814 году (или, согласно другим источникам, в 1821 году) аристократка мадам де Жанлисс, в молодости прекрасно знавшая графа, встречает его на Венском конгрессе.

В Париже британец Альберт Вандам встретит Сен-Жермена уже после смерти всех современников алхимика. Он мог ошибаться, но "человек с портрета", обладающий незаурядными знаниями и владеющий несколькими иностранными языками, будет похож на покойного, как две капли воды. Однако помимо этого случая больше никто и никогда не встретит странного майора Фрэзера, о котором в истории не остались другие упоминания. Последние и самые безумные по своей нелогичности встречи с графом будут датированы 1939 годом и также произойдут в Париже.

Но, позвольте, должны же быть и документальные источники? И они есть! В формате популярных в то время мемуаров. Вот, например, любопытные воспоминания графини д’Адемар, которая долгое время была фрейлиной королевы Марии-Антуанетты. В них рассказывается о встрече графа с королевой и его предостережениях относительно французской революции за целых 12 лет до взятия Бастилии. Эти записи, которые многие называют подлогом шарлатанов, повествуют о явлении графа в самые знаковые для французской истории моменты: в день казни Марии-Антуанетты, накануне переворота 18 брюмера, на следующий день после расстрела герцога Энгиенского и в канун убийства герцога Беррийского, произошедшего в 1820 году. Как утверждает графиня, с Сен-Жерменом будет лично знакома Елена Блаватская, которая признает его одним из Великих Махатм, "тайным властителем Тибета". Существует также картина, изображающая их вместе. Елена Рерих писала: "Сен-Жермен руководил революцией, чтобы обновить умы и создать единение Европы."

Но до сих пор ведущей версией в происхождении графа является "венгерская" версия. Она могла бы объяснить его богатство и связи с сильными мира сего. Однако, к сожалению, Ференц II Ракоци, которого приписывают в отцы алхимику, никогда не был женат на "матери" Сен-Жермена графине Текели, и имел лишь одного сына, Леопольда-Георга, который умер в возрасте 4 лет. Поскольку версий катастрофически много, стоит упомянуть ещё одну. Самую важную и, мифологически, самую увлекательную.

В 1602 году епископ Шлезвига Пауль фон Эйзен встречается с человеком, называющим себя Вечным Жидом по имени Агасфер. Он был обречён Иисусом на вечное путешествие до Второго Пришествия Христа. Вечный Жид — один из образов, в которые люди часто "упаковывают" нашего героя. И не удивительно, что свидетели алхимика Сен-Жермена не появляются. Имя его сохранилось для современной публики, как легенда, многоликое предание о человеке без возраста и, как кажется, без права на смерть. Все, кто мог узнать в случайном прохожем невероятного графа, давно растворились во времени. Их имена, теперь, достояние истории. Но многие утверждают, что мрак могилы недоступен нашему герою. Возможно, мир, населённый легендами и преданиями, до сих пор рассказывает сказку о бессмертном графе. О том, кто в картине новых дней и новых обстоятельств, обличённый в маску современного властителя умов и одетый не хуже любого светского льва, по-прежнему продолжает своей алхимией менять наши умы и сердца. О человеке, который вспоминает легенды о самом невероятном путешественнике — о самом себе.