Глава 4. Медальоны

  (Создатель  рисунка  Вадим  Камков)

  Вечер становился всё прохладней, у костра велась оживленная беседа. Сегодня,
  30 сентября 2007 года, день был особенный. В ходе поиска отряд обнаружил трех
  солдат и одного майора, видимо, это был комбат. Обнаружили также несколько
  медальонов, все целые, без разломов и трещин. А значит, есть шанс найти
  записки не истлевшими и восстановить имена солдат.
      Кроме этого, днем приезжала милиция. Они приняли по акту и в очередной раз
  вывезли стрелковое оружие. В общем, впечатлений для этого дня хватало, и
  поговорить у поисковиков было о чем.
      В самый разгар разговора от костра отделилась фигура человека и ползущей
  по земле тенью двинулась в сторону палатки, остановилась у входа, отдернула
  полог и скользнула вовнутрь.
      В палатке было темно, как в бездне, но недолго. Едва фигура человека
  переступила порог, как сразу зажегся фонарик, это была Иришка в защитном
  костюме и в кепи на голове. Она подошла к столику, тот стоял рядом, у входа, и
  зажгла спичкой керосиновую лампу на этом столе. Свет от лампы вмиг осветил
  недавнее черное чрево. Это была армейская палатка старого советского варианта
  БП;20 (барачная палатка на 20 человек), изготовлена из льняной парусиновой
  ткани, со светопрочной комбинированной повышенной водоупорной пропиткой —
  СКВП.
      Внутренние стенки палатки были изготовлены из отбеленной бязи. Палатка
  была очень вместительной и высокой. Высота ее боковой стенки составляла 1,75
  метра, высота по гребню — 3,50 метра. Этой высоты хватало с лихвой, чтобы
  передвигаться по ней в полный рост даже самому высокому человеку. Палатка была
  очень вместительной, общая площадь ее достигала 22 квадратных метров.
      Шторки на окнах были опущены, но это не останавливало ветер, который бился
  снаружи, напирая иногда на стенки палатки, надувая их, словно паруса.
  Откатывал назад, собирался силами и вновь надувал, шурша и стегая тканью,
  словно кожаной казачьей плетью.
      На полу бесформенной массой лежали матрацы и спальные мешки. Рядом с ними
  валялись в беспорядке разные личные вещи, стояли рюкзаки и вещмешки.
      Ирина выключила свой фонарик, положила его в карман, отодвинула раскладную
  табуретку и села за стол. На столе лежали спутниковые карты, сигареты отца,
  пепельница, сделанная из гильзы снаряда, три пустые пластиковые кружки,
  пластиковая бутылка на 5 литров, наполненная наполовину водой, и старенький
  отцовский полевой планшет, еще с той, прошлой, советской жизни.
      Бросив взгляд в сторону входа, Ира взяла в руки планшет, раскрыла,
  просунув в него руку, и достала оттуда три небольших черных предмета
  цилиндрической формы. Это были бакелитовые смертные медальоны солдат Красной
  Армии. Каждый медальон лежал в отдельном целлофановом пакетике, помеченном
  номером, который соответствовал номеру на мешке, где находились останки
  солдата — хозяина этого медальона. Сжимая медальоны в руках, она с трепетом
  разглядывала их, перекладывая из руки в руку. Что там внутри — пустота?!
      Ведь нередки были случаи, когда медальоны оказывались пустыми. И не из-за
  того, что записки с личными данными сгнивали от влаги и сырой земли. А потому,
  что сами солдаты суеверно считали: раз медальон не заполнен, то смерть не
  заметит их и пройдет мимо.
      Некоторые солдаты, еще более суеверные, вообще отказывались даже в руки
  брать эти бакелитовые цилиндрики. А если и брали, то нередко просто
  выбрасывали их. Бывали также случаи, когда целые на вид медальоны хранили в
  себе полностью истлевшие клочки бумаги с размытыми чернилами. Видимо, влага
  как-то попадала туда! Встречались записки, заполненные карандашами, и если это
  был цветной карандаш, то какие-то буквы еще можно было разобрать, а если
  простой, то листок мог выглядеть абсолютно чистым, такие записки отдавали
  судебно-медицинским инспекторам, и они уже там корпели над ними, пытаясь
  вернуть из небытия очередное имя без вести пропавшего красноармейца.
  Перебирая в руках медальоны и размышляя об их содержимом, Иришка не заметила,
  как край ткани на входе поднялся и в черном проеме свежего воздуха появилась
  какая-то тень. Эта тень шагнула вперед, и в двух шагах от стола выросла
  фигура высокого худого парня, одетого в такую же легкую камуфляжную форму и в
  таком же камуфляжном кепи на голове.
    — И что мы тут делаем? — воскликнул парень, нависая над Ириной, словно
  Александрийский столп. Иришка вздрогнула и обернулась.
    — Фу ты, Гвоздик! Напугал меня! Вова, что ты вечно крадешься, как партизан?!
    — Ха-ха-ха! — засмеялся парень, взял табурет и сел с Ириной рядом за стол.
      Гвоздик, или Гвоздь, как его называли в отряде,— Гвоздырев Владимир
  Андреевич, 28 лет от роду, был, как баскетболист, высокий парень — 1,85 метра.
  Сухой и долговязый по телосложению, он на первый взгляд казался слабым и
  хилым, но это впечатление было обманчивым. Гвоздь был парнем крепким и очень
  выносливым. Своими длинными как плети руками он перекидал не одну сотню
  кубометров земли! Работал как вол, но и ел не меньше!
    — Слушай, Гвоздь, куда в тебя столько лезет? — смеялись ребята за обедом,
  когда Гвоздырев только появился в отряде.— У тебя там случаем не прямая кишка,
  как у утки?
    — Не знаю, может, и прямая,— чавкал Гвоздь, не отрывая взгляда от тарелки.
  Потом замолчал, посмотрел на ребят, и на его тонких губах появилась еле
  заметная улыбка. За то небольшое время, что Гвоздь был в отряде, ребята уже
  открыли его для себя как человека доброго и с большим чувством юмора. Увидев
  эту его тонкую улыбку, все поняли, что он сейчас что-то выдаст. Гвоздь
  помолчал минуту, вытер губы салфеткой и выдал.
    — Все-таки, наверно, нет, кишка у меня не прямая,— демонстративно поморщился
  Гвоздь.
    — Да ты что! Обоснуй! По чем  определил? Что не прямая! — не унимался другой
  рыжий парень.
    — По своим штанам! — улыбнулся Гвоздь.
    — А что в них не так? — продолжал куражиться Рыжий.
    — Они у меня сухие,— улыбнулся Гвоздь. Все рассмеялись его находчивой шутке.
    — Ну, хватит ржать,— улыбнулся Чуб.— Парень очень хорошо работает! Поэтому и
  есть должен за двоих. Ира, насыпай ему теперь обеда больше.
      Ирина всегда с тех пор насыпала Володьке и первого, и второго по две
  порции. Он съедал всё, оставляя пустой тарелку. Хорошо ел, ну и землю рыл как
  экскаватор. Это именно он, Гвоздь, отрыл того немца, на котором был описанный
  выше знаменитый ремень с двенадцатью орденами павших советских солдат. Он же,
  Владимир Гвоздырев, поднял сегодня советского майора с планшетом и картой, по
  которой наконец-то установили название погибшего хутора Им оказался хутор
  Никольский Клетского района Сталинградской области.
      Подсев к Иришке, Гвоздь посмотрел на нее, любуясь ее красивыми голубыми
  глазами. Он, как и все парни отряда, давно уже неровно дышал к ней. Но знал,
  ее сердце принадлежало другому парню, и поэтому не питал никаких бессмысленных
  иллюзий по этому поводу.
    — Ну, и что ты тут одна сидишь? — улыбнулся Гвоздь.
      Ирина достала из кулачка один пакетик с медальоном, улыбнулась и приложила
  его к глазу, как будто пыталась рассмотреть, что находится внутри.
    — Да вот думаю, есть там что или нет?
    — Дай посмотрю,— протянул руку Владимир. Взяв пакет, Гвоздь вытащил
  медальон, поднес его ближе к лампе и стал внимательно рассматривать как
  внешние стороны стенок медальона, так и пытаясь просветить повреждения на
  свет.
    — Даже не знаю! На первый взгляд, вроде целый, не просвечивается, а там кто
  знает. Надо раскручивать, смотреть.
    — А давай раскрутим, Вова! — схватила Гвоздя за руку Иришка. Ее спина
  выпрямилась, как у кошки перед прыжком, а глаза загорелись неудержимым
  любопытством.
    — Нет, не надо! — отрезал Гвоздь, засунув медальон в пакет.— Ты же знаешь,
  как Батя ругается, запрещая без него вскрывать медальоны!
    — Ну, Вова, дорогой! — нахмурила тонкие брови Ирина.— Давай вскроем один,
  если что, то отцу скажу, что это я тебя заставила открыть! Что он сделает
  любимой дочке,— улыбнулась искусительница.
    — Ладно,— вздохнул Гвоздь.— Куда от тебя денешься!
      Он взял пакет, вытащил из него медальон и, зажав в руках, начал потихоньку
  раскручивать. Медальон долго не сопротивлялся, скрипнул и открылся.
    — Ну, момент истины,— вздохнул Владимир и разделил половинки медальона.
  Медальон оказался пустым.
    — Пусто,— выдохнул Гвоздь.
    — Твою мать,— ударила кулаком по столу Иришка.— Так редко попадаются, и
  такой облом,— нахмурила свои красивые бровки Ира. Она взяла из рук Владимира
  медальон, скрутила его и положила в пакетик. После этого достала из
  кармана блокнот, вырвала из него небольшой клочок бумаги, пометила его двумя
  буквами «МП», что означало «Медальон пустой», вложила эту бумажку в пакет с
  медальоном, а сам пакет отложила в сторону. После этого она положила перед
  Гвоздем пакет со вторым медальоном и вопросительно посмотрела на него.
    — Ну, и что сидим, кого ждем?
    — В смысле! — удивленно выпрямился Владимир.— Ты же один просила открыть!
    — Гвоздичек, родной! Ну что ты к словам цепляешься, давай открывай уже!
  Пожалуйста!
      Владимир покачал головой, помолчал минуту, вздохнул и открыл второй
  медальон. Этот медальон, как и первый, был пустым.
    — Да что такое, опять пусто! — ударила ладошками по столу Ирина. Она скинула
  с головы кепи, и на плечи спали золотистые волосы. По воздуху разнесся
  пьянящий тонкий аромат дорогих духов. Быстро подписав пакет с очередным
  пустым медальоном, она отложила его в сторону и протянула Владимиру третий
  пакет. В этот раз Гвоздь не противился, вытащил медальон и уже собрался его
  раскручивать, как остановился и поднес медальон к лампе.
    — Что такое? — взволнованно спросила Иришка.
    — Твою мать! — выругался Гвоздь.
    — Что там?!
    — Трещина,— опустил руки на стол Владимир.
    — Ну, ты потихоньку попробуй, выкрути,— съежилась Ирина,— может, в этот раз
  повезет.
      Владимир еще раз рассмотрел медальон.
    — Сейчас попробуем.
      Он зажал медальон в руках, прищурил глаза и стал крутить. Мгновение  и
  медальон открыт!
    — Не может быть, записка есть! — воскликнул Гвоздь.— Да еще в такой
  сохранности, посмотри,— протянул он медальон Иришке.
      Она взяла и посмотрела на половинку медальона, из которой торчала
  скрученная в трубочку желтая бумажка.
    — Боже мой, да она совсем целая,— улыбнулась Ирина.— Давай посмотрим
  быстрей!
      Владимир вытащил из медальона бумажку и аккуратно развернул ее на столе.
    — Глянь, Гвоздик! — вскрикнула Иришка.— Все надписи, все буковки видно!
      Записка из медальона действительно была в очень хорошей сохранности.
  Бумага не рваная, не гнилая, только пожелтевшая от времени. Надписи на бумаге
  сделаны чернилами, и каждое слово, каждая буковка были четко прописаны и
  свободно читались даже невооруженным взглядом. За исключением двух-трех
  мест, где капли от попавшей влаги слегка размыли чернила, оставив на бумаге
  синие разводы. Но эти пятна не сильно повредили текст, буквы хоть и поплыли,
  но были понятны и свободно читались.
      Ира достала блокнот, карандаш и стала торжественно записывать данные
  солдата. «Рядовой Чебышей Георгий Максимович. 1911 года рождения, уроженец
  села Холмогоры Архангельской губернии».
    — Ну вот, хоть одно солдатское имя вернули,— воскликнул Гвоздь.
    — Да,— согласилась Иришка.— Теперь будем искать родных. Она аккуратно
  скрутила записку, собрала медальон и положила в пакетик. Туда же, в пакет, она
  положила вырванный из блокнота листок с личными данными солдата.
    — Это последний медальон? — спросил Гвоздь.
    — На сегодня да. Все, какие были, уже открыли. Эти пока последние,—
  вздохнула с грустью Ирина.
    — Ну, не переживай,— улыбнулся Владимир,— завтра еще нароем.
      В этот момент зазвонил сотовый телефон. Иришка просунула руку во
  внутренний карман куртки, достала его и посмотрела на экран.
    — Сережа звонит,— улыбнулась она и ответила на звонок.
    — Да! Здравствуй, Сережа! Как ты там?! Нормально! А тетя как? Тоже
  нормально! Ну, слава Богу! Когда, завтра приезжаешь?! Завтра приедет,—
  прошептала Владимиру довольная Ирина.— С кем разговариваю? Да это Гвоздик
  рядом сидит. Мы с ним медальоны сейчас смотрели. Что? Ну, ты сам и передай,—
  улыбнулась Ира нажала громкую связь и положила телефон на стол.
    — Привет, Володя,— послышался мужской голос из телефона.
    — Здорово, Серега,— наклонился к телефону Гвоздь.— Как ты там? Как здоровье
  тетушки? Слышал, завтра приезжаешь?! — Владимир бросил взгляд на Иришку, та
  сияла довольной улыбкой.
    — Да. Спасибо, Володя, всё нормально, у тетушки самочувствие стало лучше,
  лекарства, какие надо, все ей купил, завтра утром выезжаю к вам! У вас что
  нового?!
    — Работаем, сегодня четырех бойцов подняли, один среди
  них комбат! Я поднял,— улыбнулся Гвоздь.
    — Да ты что?! Молодец! Медальоны у солдат были?
    — Да, три штуки, мы только что с Ириной просмотрели. Два пустых, одного
  установили, из Холмогор солдатик.
    — Класс. Что, медальоны с Батей вскрывали?
    — Какой там! — бросил взгляд на Ирину Гвоздь. Та отвернулась в сторону и,
  прикрыв рот ладонью, тихо смеялась.
    — Ты же знаешь, ее не удержишь.
    — Ха-ха-ха,— раздался смех из телефона.— Уволит, похоже, Чуб ее из отряда!
    — Родной папка не уволит,— улыбался Гвоздь.
      Иришка сидела и с довольным видом наблюдала за разговором Владимира
  Гвоздырева с ее любимым парнем Сергеем Игнатовым.
    — Это точно, папа не уволит! Какие у вас еще новости? — продолжал разговор
  Сергей.
    — Сегодня менты были, оружие принимали! — почесал затылок Гвоздь.
    — Интересное было что-нибудь?
    — Да ничего особенного, гнилье одно!
    — А из холодного? Кортиков не было?
    — В основном штык-ножи рядовые, немецкие, чешские, ты же сам знаешь! —
  небрежно поморщился Гвоздь. Потом улыбнулся и добавил: — Да два штыка
  баварской пехоты нашли, образца 1861 года! Да в хорошем состоянии! Наши немцы
  за них чуть не подрались!
    — Ха-ха-ха,— рассмеялся в трубке Сергей.— Это ты про Рыжего, Хомяка и Сороку
  говоришь? — продолжал смеяться Сергей.
    — Ну да, а про кого еще?! Баварцев только два, а их трое! — засмеялся
  Гвоздь, а за ним и Ирина.
    — И кто победил? — спросил Сергей.
    — Как кто, Хомяк и Сорока.
    — Что, Рыжего опять бортанули?! — удивился Сергей.
    — Да! Сказали, следующий баварец твой!
    — Обалдеть! Это они его уже не первый раз кидают?!
    — Да и не второй! — продолжал смеяться Гвоздь.
    — Одного не пойму, что Чуб держит их в отряде?! — возбужденно спросил
  Сергей.— Шли бы в «Мемориал» и рыли там своих фашистов.
    — А кто их туда возьмет! Легче в космос слетать, чем в «Мемориал»
  устроиться!
    — Это точно! Ладно, хрен с ними, Ирина еще рядом?
    — Да вот она! — посмотрел на Ирину Гвоздь.
    — Ну, пусть она возьмет трубку.
      Иришка взяла телефон и выключила громкую связь.
    — Ну, ладно, вы тут поговорите, а я пойду покурю. Гвоздь поднялся из-за
  стола, вынул пачку сигарет из кармана, закинул сигарету в рот, шагнул к выходу
  и растворился в темноте.


Рецензии