Жили у дедуси...

Егор привёз их с базара в картонной коробке из-под обуви. Два маленьких пуховых комочка с перепончатыми лапками и чёрными бусинками глаз. Вроде и не собирался заводить живность– а вот поди ж ты! Не смог пройти мимо.
Продавец гусят принялся рассказывал Егору, как ухаживать за птенцами, чем кормить, и тот слушал внимательно, запоминая и уточняя детали. Сам-то он был из деревенских, но всю жизнь мотался по стране и за её пределами.
 
Так и появились на подворье Гришка и Люська– два весёлых гуся.
Что они пара, хозяин догадался не сразу– когда подросли. Когда вылез пух со спины и крыльев и выросло взрослое оперенье.
Стал замечать Егор, что один гус;нок крупней и горластей. Он первым выходил по утрам из сарая, вытягивал длинную шею, оглядывал окрестности и подавал голос. Следом перешагивал деревянный порог его приятель, более мелкий и смирный. Гусиные подростки распрямляли  крылья, будто разминая после ночного сна и неторопливо шествовали завтракать.
Егор взял за привычку разговаривать с питомцами. В первый же день, когда вынул из коробки испуганных птенцов и ощутил, как под пальцами бьются крошечные сердца, он сказал им:
– Ну вы чего, новобранцы? – и сам удивился новым интонациям в голосе.
"Новобранцы" росли быстро и всё время требовали от хозяина то есть, то пить, то чистых тряпок в коробку. И человек терпеливо и старательно выполнял все их требования. Утром выносил на солнышко, под старую цветущую яблоню, а вечером заносил коробку с гусятами в сарай–шагом марш в казарму!
 
Когда весна вошла в силу и стало совсем тепло, из города приехала Нонна– как всегда, без звонка. Такая у неё была манера.
Выгружая из багажника пакеты с продуктами, поинтересовался:
–Надолго?
–На выходные, – так же коротко ответила жена.
Пока Егор хлопотал у мангала, Нонна прохаживалась по двору, задавая иногда вполне уместные вопросы:
–Что, розы нормально перезимовали?
–Нормально.
–Я гляжу, дорожка к бане просела?
–Поправим...
–А раннюю редиску сажать будем?
–Будем, – односложно ответил муж и ухмыльнулся про себя: кто это "будем"?
Но вслух ничего не сказал. Жена дачу не любила и к земле не прикасалась. Все её дела были в городе: какие-то клубы по интересам, увлечения и друзья, которых Егор едва знал. Нонне нравилось приехать внезапно с толпой этих своих знакомых, провести по-хозяйски по "усадьбе", как гордо называла она деревенский дом, купленный мужем по случаю.
–Вот здесь у нас малина. А это–яблоня, ей почти тридцать лет! А в теплице мы выращиваем ранние овощи и зелень, – и тыкала наманикюренным  пальцем в объект своей гордости.
Гости ахали, сочувственно кивали головами: такой труд! И как вы всё успеваете....
 
После отъезда жены и гостей хозяин запирал ворота, наводил порядок и облегченно вздыхал– одиночество его не тяготило. Его всегда тянуло к земле. И теперь, выйдя в отставку, Егор с ранней весны и до поздней осени жил на даче, будто проживая заново своё деревенское детство и юность. Он с удовольствием копал грядки, опиливал деревья, наводил порядок во дворе. Вставал рано утром, ходил с удочками на заросший пруд, а по вечерам долго сидел на нагретом за день крыльце и слушал тишину. Местных жителей в деревне почти не осталось– только городские наследники наезжали по выходным да в отпуск.
 
Вот и на этот раз Нонна явилась как снег на голову. Обойдя по-хозяйски территорию и выдав мужу пожелания и замечания, она наткнулась на загородку с гусятами.
Птенцы встревоженно закричали, вытягивая шеи и забиваясь в угол. Женщина от неожиданности отпрянула и вступила туфлей в сырую мягкую грядку.
Досталось и питомцам, и хозяину.
–На кой ч;рт ты завёл этих крикунов? Одна грязь от них! И туфлю испортила! – и, брезгливо сморщив нос, Нонна выбралась на сухую дорожку.
–А ты бы не ходила там, где не надо, – спокойно посоветовал хозяин и кивнул на мангал: мясо готово.
Потом они жили спокойно всё долгое и жаркое лето. Вставал Егор рано утром, чистил от помёта загон, насыпал птицам корм и наливал свежей воды в старое жестяное корыто. Затем отпирал "гусятник"– небольшой дощатый сарайчик.
–Подъём, пацаны! Умыться и оправиться! – кивал он заметно подросшим питомцам.
" Пацаны" важно и неторопливо переступали деревянный порог и распрямляли молодые сильные крылья. Первым всегда выходил Гришка, за ним, семеня перепончатыми серыми лапами, выпархивала на божий свет Люська.
Наевшись, гуси лезли в корыто и плескались, стараясь нырнуть поглубже. Да куда там! Увесистым птичьим тушкам было тесно в этом кукольном водоёме.
–Ну, извините, – разводил руками хозяин, – личного пруда не имеется.
Гришка слушал внимательно, поворачиваясь к человеку то одним глазом, то другим– претензий у него не было. Затем он усаживался рядом с подругой на сухой чистый песочек и бережно перебирал клювом её перья, не забывая, впрочем, охорашиваться и самому.
Через эти ухаживания и догадался Егор, что большой– это парень, а мелкая– девчонка.
"Вот поди ж ты... Птица неразумная, а тоже– любовь"– рассуждал он сам с собой, отдыхая в тен;чке и наблюдая за парочкой.
.
Ругал его за это единственный деревенский приятель и сосед Николай:
– Зачем ты зовёшь их человечьими именами? Ведь привыкнешь, потом и рука не поднимется.
Егор хмурился и переводил разговор на другое– думать про это самое "потом" не хотелось.
 
Гуси стали совсем ручными. Приветствовали хозяина по утрам, бежали к нему, когда он возвращался с рыбалки и ели с рук. Егор обсуждал с ними урожай яблок, хвастался уловом и жаловался на больное колено. Люська протягивала к нему свою длинную шею и давала себя погладить. А Гришка не любил фамильярности– он держался рядом, изредка оглядывая окрестности.
–Жили у дедуси
Гришка и Люся... – припевал тихонько хозяин нескладный свой куплет, а большие серые птицы кивали, будто понимали речь человека.
 
Холодало с каждым днём. Урожай был собран, грядки перекопаны. По ночам Егор ворочался, укладывая поудобней больную ногу и слушал, как царапает крышу голая ветка старой яблони. С середины октября зарядили мелкие монотонные дожди, а потом наступили заморозки.
Пора было перебираться в город, "на зимние квартиры"–деревня окончательно опустела. Дачники разъехались, и даже приятель Николай "поменял дислокацию"– мало ли что... Не юноши мы! А сюда и скорая не доедет, если что.
Егор и сам понимал, что "не юноши". И что надо ехать в город, надо! Но не мог заставить себя, тянул, тянул до последнего.
Николай приехал ранним утром, с первой электричкой– как не выручить друга. Молча протянул крепкую рабочую руку, коротко сказал:
–Ставь воду на огонь. И мешок давай.
Егор молча кивнул.
Они готовились в абсолютной тишине: нагрели воды, достали большой таз и старый мешок из-под картошки. Топор был наточен накануне.
.
Когда в приоткрытую дверь, как всегда, первым вышел Гришка, хозяин тут же накинул на него мешок, оставляя снаружи голову.
–Неси скорей, – внезапно охрипшим голосом скомандовал Николай.
Гусь в мешке дёрнулся, забился и закричал встревоженно и громко. Всё-таки он был очень силён, и Егор чуть не выпустил его, когда в сарае тревожно и пронзительно откликнулась подруга.
–Крепче держи! –рявкнул сосед, не давая времени на раздумье.
Острый топор ударил по деревянной колоде, и длинноносая Гришкина голова упала в старый алюминиевый таз. Крылья ещё какое-то время трепыхались в мешке, но потом затихли.
А в "гусятнике" металась и билась о дверь обезумевшая Люська.
Так и пришлось Николаю самому запихнуть гусыню в мешок, примотать скотчем клюв и положить шеей на колоду. Люська не могла больше кричать, но Егор видел, как из птичьи глаз вытекли крупные, почти человечьи сл;зы.
 
Потом люди пили водку, поливали ещё т;плые тушки горячей водой, щипали перья и снова пили.
– Понимаешь, Коль. Я ведь много повидал и крови, и смертей, и всякого. А тут...– Егор замолкал и снова булькал в стакан бесполезную водку.
– Ты это. Закусывай – подвигал приятель тарелку с салом и нарезанной луковицей.
 
На следующее утро Егор закрыл дом, окинул взглядом огород и двор и запер калитку. Не оглядываясь, мужики скорым шагом пошли на станцию. В рюкзаках лежали выпотрошенные гусиные тушки.
На окраине деревни за ними увязался неизвестной породы темно-серый пёс. Он не лаял, не просил, только молча шёл рядом.
–Ты чей? – Егор впервые за утро подал голос.
–Да чей же? Был чей-то. Привозят по весне эти, отдыхающие. А потом оставляют в зиму. Видать, и этого бросили.
Пёс быстро проглотил кусок хлеба, что нашёлся в рюкзаке и проводил людей до электрички.
–Прости, серый. Куда нам тебя?
Серый ещё немного посидел, а потом затрусил в сторону деревни.

Нонна не пустила мужа дальше прихожей, пока он не снял с себя всю одежду. Лицо жены было покрыто чем-то зелёным и липким и выражало брезгливость и досаду.
Егор долго мылся колючей мочалкой, будто хотел содрать с себя такую же зелёную мерзкую массу.
Затем ушёл в свой кабинет, отказавшись от обеда и неожиданно уснул на скрипучем кожаном диване.
 
Проснулся он вечером. Уличный фонарь тускло освещал ряды книг на полках, массивный письменный стол и коллекцию оружия на стене. Из гостиной слышались приглушённые голоса и доносился восхитительный запах. Егор вспомнил, что в последний раз он ел сутки назад, когда закусывал водку.
У жены были гости. Всё было изысканным: ухоженные молодящиеся дамы, их щеголеватые кавалеры в шейных платках и с подкрашенной сединой и сам стол : изящные закуски, крошечные канапе, напитки и посуда. Нонна любила всё изящное и изысканное.
В центре стола стояло блюдо с запеч;ным гусем. В румяную блестящую спину был воткнут нож.
–А вот и Георгий Иванович! –жена ослепительно улыбнулась гостям, – господа, Георгий Иванович сам вырастил этого прекрасного гуся! Угощайтесь, господа, угощайтесь!
Гости кивали приветственно хозяину и с удовольствием поедали птицу. Гришку. А быть может, Люську.
Расправились довольно быстро, и разговор снова вернулся к новым  тенденциям в современной живописи и в искусстве вообще.
Хозяин что-то пил, закусывал и беседу поддерживать не стремился.
Немного погодя, убедившись, что на него никто не обращает внимания, он тихонько вышел из-за стола.
 
Надеть куртку и обуть сапоги было делом одной минуты.
Затарился он в магазине по полной– тяжёлый рюкзак оттягивал плечи. Егор торопился. Ему обязательно нужно было успеть на последнюю электричку. Там, в деревне, его ждал одинокий серый пёс неизвестной породы.


Рецензии
Отлично написано! Сцена "казни" гусей описана лаконично, казалось бы, без сентиментов, но слезу выжимает. Параллельно его отношения с женой, а в итоге о них и речь. Язык безупречный!

Татьяна Гончарова 2   26.03.2025 14:00     Заявить о нарушении
Благодарю вас. Для меня важно, чтобы читатель понимал и чувствовал мои работы.

Елена Ященко Шашкова   04.04.2025 21:18   Заявить о нарушении