Полиция времени. Коллективизация и икона

Полиция времени. Коллективизация и икона Илии Пророка
В самом центре города Рязани есть площадь, именуемая площадью Победы. История этого места, как и его окрестностей, порой малоизученна, сложна и неоднозначна. Времена идут быстро, окраины быстро становятся центром, но то тут, то там, попадаются своеобразные ворота в прошлое ; артефакты минувших времен и столетий.
В самых разных уголках нам могут попадаться так называемые «слабые» места, где ткань пространства- времени расширена, и можно ухитриться и каким- то образом проникнуть сквозь эту сетку, минуя десятилетия и века. Об этом и пойдет речь в моем следующем рассказе. Бывшая когда- то на этом месте Троицкая слобода раскроет много исторических тайн.


Глава I. Офис секретной службы

Старший лейтенант Каширин сегодня с утра получил СМС- уведомление. «Встреча в торгово- офисном центре Виктория Плаза. В 11- 30, второй этаж, офис 15.»
Каширин давно ждал этой встречи. По имени- отчеству он звался Константин Анатольевич, но только его так никто практически не называл. Он работал в этом подразделении не так давно, но уже втянулся в службу. Ежедневных выходов на работу не было ; и задания, и отдых по длительности были ненормированными. Вот и сегодня, в довольно теплый и солнечный день 15 апреля 2014 года он шел на встречу с начальством, которая могла сулить что угодно. Но скорее всего, обещала очередное задание.
Торговый центр, сверкая и переливаясь на апрельском солнце практически зеркальными наружными стеклами, блестел хромом, алюминием и рекламными вывесками. На работу Константин, хоть и имел личное авто, практически всегда добирался пешком -  жил он не очень далеко, и путь до офиса у него обычно занимал не более двадцати минут.
Распахнулись, разъехавшись в стороны двери на фотоэлементах из каленого ударопрочного стекла. В лицо пахнула своеобразная атмосфера, которая обычно царит в сверхновых торговых заведениях. Это был некий микс из аромата синтетических напольных ковриков, дорогого парфюма, новой одежды из соседнего отдела. Запах ароматических моющих средств, которыми ежедневно натирали поручни эскалаторов и зеркально отполированные полы, запахи кофейно- шоколадной косметики, ореол озонового освежителя и очистителя, тонкий шлейф очень крепкого и горячего кофе из торгового автомата. К нему- то Костя и направился. У ст. лейтенанта Каширина еще оставалось около десяти минут времени до встречи с боссом. И он решил занять их, ощущая в руках крепкий напиток.
То опуская глаза в пластиковый стакан с кофе, то краем глаза сопровождая проходящих молодых девушек в модных глянцевых сапожках, он растягивал минуты свободной жизни перед своим очередным заданием. Молодой лейтенант был холост и вел свободную никому не обязанную жизнь, благо имел счастье жить в отдельной, пусть и однокомнатной квартире.
А теперь период его свободы подходил к концу и его обещал сменить период выполнения работы. Уже через четыре минуты, переступив порог офиса, он будет числиться как «на задании» и «при исполнении». Допив кофе, ст. лейтенант Каширин, а «в миру» и для своих -  просто Костя, направился в коридор здания в задней, северной его части. Коридор был служебным и мало кем посещался. Здесь и запахи были попроще. Вместо ароматического шампуня для пола -  аромат ведра с хлоркой. Хлоркой действительно пахло, но не сильно.
Пройдя по абсолютно пустому коридору, он свернул на лестничный марш, и поднялся на второй этаж. Выйдя в другой такой же коридор -  брат- близнец нижнего, он прошел по нему, повернул направо. В коридоре в беспорядочном, бессистемном порядке были расположены двери с номерами. Это были офисы, а их арендовали разные конторы.
Глянул на свои электронно- механические часы, и, увидев, что до встречи еще около минуты, он выждал еще чуть- чуть, успокоил пульс, и постучал в дверь. Его начальник любил пунктуальность. Дверь в ответ на его кодовый стук, щелкнула автоматическим замком и немного отошла от притолоки. Это было приглашением зайти. Миновав «предбанник», он зашел в кабинет к начальнику.
Поздоровавшись со своим начальником, майором Сечиным, он присел на свое кресло. (Да, для посетителей тут тоже были кресла). Начальник занял свое, начальственное и, как всегда был не особо многословен. Да и его вступление было по большей части стандартным. Так, о семье, о жизни, о погоде. Возможны еще были варианты: о жизни и о политике, или о футболе или рыбалке. Но долго он не разглагольствовал и скоро приходил к делу. Сечин в полиции был недавно, а карьеру делал в армии. Из нее же перенял многие свои привычки. И этим он, как бывший армейский офицер, отличался от офицеров полиции и спецслужб. Он были типичным «воякой».
-  Итак, Константин. Вот тебе задание. Ты отправишься на поиски иконы Святого Пророка Илии. В настоящее время она признана утраченным национальным достоянием. В последние годы упоминание о ней всплывало в 2007 году, насколько мне известно, в Нидерландах. Да это и не важно. Твоя задача -  перехватить и доставить. Времени тебе на это… Не скажу сколько. Еще вчера надо было выполнить! Впрочем, шучу. С нашими теперешними возможностями это и не важно, так как перемещаться в процессе выполнения ты будешь в основном не в пространстве, а во времени. Нет, ну и в пространстве, конечно, тоже. Выполнять все в одиночку, напарника не будет. Принимать решения ; всегда самому, без вариантов. Ну, для тебя ничего нового… Сейчас посвящу тебя в часть легенды. Только вот нюанс…
-  Что за нюанс?
-  А вот смотри… Планшет захватил с собой?
-  Не только планшет, но и нетбук.
-  Отлично. Но это чересчур -  реши, что из них возьмешь. Вещей и так много набирается. Теперь синхронизируй с моим -  я по блютусу передам тебе карту. Настроился?
; Да!
-  Отлично, лови!
Через две с половиной минуты карта была загружена на нетбук, и еще через минуту сделана ее резервная копия.
-  Так вот, -  продолжал майор, -  немного теории. На этой карте обозначены условные места. Так называемые хронодыры с несколько разреженной сеткой «пространство- время». Там стоят годы -  это цели назначения, куда ведут эти хронодыры. Вот тебе кое- какое оборудование… Точнее, оно не кое- какое -  а с любовью спроектированное, построенное и отлаженное. С помощью этого электромагнитного генератора можно несколько расширить брешь в этих дырах с целью перемещения.
Тут майор передал ему прибор. На что он был похож -  трудно сказать, Константин так и не нашел ассоциаций. То ли на электрическую удочку, то ли на миноискатель, ну, в общем разлапистая конструкция с антеннами, несколькими индикаторами, кондовыми двумя рукоятями, похожими на мотоциклетные поручни, еще какими- то разъемами…
-  В общем, изучай карту. Ноут у тебя будет с собой, но мало ли что… Вдруг украдут или выйдет из строя, или при схватке какой по башке кого- то им шандарахнешь -  не суть… Чтоб вернуться обратно -  насколько можно подробно запомни карту, хочешь -  перерисуй ее, хочешь -  мы распечатаем. Но все равно лучше перерисуй пару раз потом -  так отложится лучше.
Итого -  есть полученная из архива МВД информация, что икона в 1988 году осела у местного барыги по кличке Шмель. Жил он тут, собственно, недалеко. Теперь этого дома нет, и переулка, кстати, тоже, но располагался он буквально в двухстах метрах отсюда -  Кооперативный переулок, дом четыре. Сейчас на этом месте -  торговый центр «Еврофлор». Так вот, Шмель забрал икону у местного аборигена -  Василия Кузьмича Шушаева за долги его племянника -  Петра, знакомого с ним еще по отсидке. А Шушаев жил до 1992 года на Второй Безбожной, 10. Как долго хранилась икона у перекупщика, точно никому не известно, но отработать этот вариант надо.
-  Ну надо -  так надо.
-  Да, надо -  так надо. Теперь смотри -  тут две подходящие хронодыры.
Константин взглянул на карту.
-  Вот эта, -  майор водил своим толстым пальцем, -  как раз у бокового входа во Дворец профсоюзов, дата назначения -  1987 год, а вот эта -  у теперешней парковки возле этого бокового входа, в двадцати метрах.
Только знаешь что, -  продолжал Сечин, -  очень многолюдно здесь… Как бы это дело обставить. Знаешь, -  достал он оранжевый жилет с надписью «дирекция ЖКХ», -  сейчас мы тебя приоденем. Вот что -  одного заряда хватает на три- четыре перемещения. Как прибудешь на место назначения -  найди, где спрятать прибор, и заряди запасные аккумуляторы. Лучше использовать тайник у частного дома, на Цветном бульваре, 18. Там в то время жил дед, звали его Боря. Без отчества, просто Боря. Так вот, дашь ему на чекушку, скажешь «от Егорыча» (участковый майор в то время был), он тебя проведет к сараю, и сунешь эту агрегатину туда. Сразу же напомню -  в пяти метрах от этого сарая -  хронодыра в 1970 год!
-  Дед- то свой?
-  Свой- свой. Завербованный.
-  И еще вопрос: сколько стоила тогда «чекушка»?
-  Рубль- сорок.
Как спрячешь аппарат -  не медли, освойся на местности, и дуй к Шмелю.
-  Ясно.
-  Тогда где- то до часу дня осваивайся, найди координаты хронодыры и приготовь прибор. Вот, кстати, методичка по устройству, -  майор шлепнул на стол тонкую брошюрку с убористым текстом. Прогляди ее.
Константин еще минут сорок находился в офисе, а за двадцать минут до назначенного времени вышел к боковому крылу Муниципального культурного центра. Смартфон показал ему координаты. Отметив это место мелом и еще раз пробежавшись глазами по брошюрке, старший лейтенант вернулся в офис за прибором и жилетом.







Глава II. Всем привет из восьмидесятых. Нежданная встреча
Настало время перемещения. Константин подошел к нарисованной мелом черте. «Он сказал -  поехали, он махнул рукой». И включил последовательно питание, разрядный накопитель и импульсный генератор. Свет на секунду померк, а еще через мгновение он уже стоял на перекрестке Малого Шоссе, Цветного бульвара и 1- й Безбожной. Огляделся и кивнул: «Да, вроде соответствует времени». Каширин немного был обескуражен, не увидев привычной громады Торгово- Делового центра «Виктории Плазы». Сунув свободную руку в карман жилетки, обозрел еще раз окрестности, надвинул кепку на лоб и потопал на Цветной бульвар.
Придя к дому, про который упомянул майор, старший лейтенант властно постучал в дверь. Секунд двадцать никто не открывал. Тогда Константин стукнул еще раз, более громко.
-  Боря, ты спишь что ли, или трусы с утра не успел надеть?
Калитка в воротах не полностью открылась, и в двери показался мужичок. Не знал Костя, кто первый назвал данного персонажа дедом, но потрепанному мужичку было не больше пятидесяти- пятидесяти пяти, лишь только седоватая бородка и шапка- ушанка, не смененная еще с зимы, подчеркивала возраст. Впечатление усиливали и заспанные покрасневшие глаза, слезящиеся на ярком апрельском солнце. Мужик смотрел вопросительно, не решаясь первым начать разговор или хотя бы спросить гостя.   
-  Ну че, не узнал, что ль? -  нагловато спросил Константин.
-  Вам кого? -  спросил с чуть заметной шепелявостью мужичок.
-  Боря, от Егорыча тебе привет,  -  чуть тише сказал пришедший.
Услышав кодовое слово- пароль, дед Боря моментально сник. Видимо, привык за жизнь подчиняться тем, в чьем голосе присутствуют властные нотки. 
Каширин по- панибратски подтолкнул мужичонку к дому, внутрь, в калитку. Прибор он заранее зачехлил и застегнул чехол на молнию. То, что «дед» не только агент, но еще и прирожденный стукач, Константин понял сразу.
-  Дед, где твой сарай? Веди.
Мужик, нервно ссутулив плечи, побрел к старому бревенчатому строению без окон. Открыл скрипучую- прескрипучую дощатую дверь, махнул рукой и призывно кивнул головой.
; Вот за этой вещичкой присмотри, -  велел Каширин и отсыпал ему в горсть мелочи: по пятнадцать, двадцать, пятьдесят копеек тут было в общей сумме около полутора рублей.
-  А что там, мил- человек?
-  Не твоего ума дело. Вздумаешь лазить -  голову на бок сверну и скажу, что так и было.
«Старик» тут еще глубже спрятал голову в плечи. «Нет, ну здорово его в свое время зашугали!» -  Каширин удивлялся сам себе, почему это у него в отношении данного персонажа настроился такой стиль разговора. «Вероятно, подсознание играет. Скорее всего, подкорка показывает, что именно такой способ обращения покажется этому существу наиболее понятливым», -  пришел к такому выводу Константин.
-  Что- то я тебя не помню… -  покачал головой жеваный мужичонка.
Константин так посмотрел на него, что от одного взгляда мужик начал отстраняться и втягивать голову в плечи.
-  А это не твоя забота. Зато я тебя отлично знаю.
И, на выходе, глядя в глаза, Костя добавил:
-  Сболтнешь кому, -  кх! И с этим звуком начертил указательным пальцем в воздухе горизонтальную линию. Получилось не слишком угрожающе, но достаточно убедительно.
Теперь за прибор Каширин был относительно спокоен. И поспешил обратно, к Дворцу Профсоюзов. У бокового входа здания тусила публика. Решив сразу не идти к Шмелю, Константин принял решение немножко потолкаться тут и обождать. Это на языке разведчиков называется «рекогносцировка местности». В процессе этого есть вероятность узнать много полезного и нужного. А Шмель с иконой никуда не убегут.
Константин приготовил соответствующую одежду еще перед выходом. Он был одет в линялую «вареную» джинсовку, такие же джинсы, серые кроссовки и ничем примечательным не выделялся. Примерно так же была одета и остальная публика, встречавшаяся разведчику.
«Ба! Так это же мой знаменитый однофамилец!» -  заметил Константин. Среди не очень густой группы преимущественно молодых людей он заметил длинноволосого человека лет сорока. На шее у него висел в чехле фотоаппарат.  «Сейчас мы с Евгением Николаевичем, так сказать, очно познакомимся!» -  подумал старший лейтенант.
Подождав минут десять, когда фотограф закончит работу, лейтенант Каширин подошел к своему знаменитому однофамильцу.
-  Здравствуйте! -  обратил он внимание на себя.
Тот обернулся.
-  А вы ведь известный местный фотограф? -  спросил Константин.
-  Ну, немного… -  чуть смутился его собеседник.
-  Будем знакомы. Константин.
-  Женя.
«Вот так вот, без имени и отчества, все просто!» -  подумал о своем визави старший лейтенант. «И без тени недоверия. Да, правда говорят, что он был удивительно скромным и простым человеком».
-  А я видел вашу фотовыставку, -  продолжил Константин.
-  Замечательно. А какую, где?
«А что, у вас их было две?» -  пришла на ум лейтенанту старая дурацкая шутка. Но отвечать что- то надо было.
-  Ну, там, портреты. Натюр… натюрморты, во.
-  Ах, это… -  вспомнил Евгений. А у меня с собой некоторые из этих снимков.
Поговорив еще минут пять, они разошлись. Но прежде Константин поинтересовался, где можно будет найти Евгения. «А, я занимаюсь с ребятами в центре натуралистов, на опытной станции!» «Спасибо!» -  попрощался с ним Костя.
К Василию Кузьмичу, на 2- ю Безбожную, 10!
Через семь минут он был уже на месте и стучал в калитку бревенчатой хаты.
-  Василий Кузьмич! -  забарабанил в дверь он.
Дверь вскоре открылась, вышла тетка.
-  Простите, мне нужен Василий Кузьмич Шушаев.
-  А вы кто будете? -  поинтересовалась пожилая тетка.
-  Да из собеса я. Вот удостоверение, -  уже подобрав нужный документ и легенду к нему, вступил в общение Каширин.
-  Кон- стан- тин Пав- ло- вич Ка- шаев, -  прочитала сквозь очки по слогам, очевидно, подслеповатая тетка. Верным в этом документе было только имя «сотрудника» и номер отделения, кем выдана данная «филькина грамота».
«Но для пенсионера сойдет!» И правда.
-  А зачем вам понадобился дед бестолковый?
-  Ну хотите, с вами обговорю.
-  А, ну пойдемте!
И они зашли в прихожку, которая плавно перетекала в гостинку.
Близ одного из двух окон, выходящих на улицу, был «красный уголок». Там располагались иконы и рушник. Изображение требуемой иконы Константин знал по памяти. Ее здесь не было.
-  А как у вас с благоустройством? Не дует, крыша не течет? Как зимой топитесь? -  начал диалог Каширин.
-  Да как- как. Как у всех. Крутимся- вертимся, латаем, чиним… Крыша нормально, только позапрошлой осенью текла. Топлю пока дровами, хотя через пару лет обещали газ провести. О! смотрите! -  вела его тетка по дому, -  в каждой комнате по печке. Печки- то маленькие, а русскую здесь поставить некуда. Здесь, в гостинке -  побольше. А туточки (тетка уже провела его в миниатюрную, квадратов на пять- шесть, спальню) -  поменьше. Вроде буржуйки.
«Сотрудник» тут для вида сделал кое- какие пометки в журнале, который достал из портфеля. Очки он нацепил тупо, почти как Жванецкий. То есть, в записи смотрел в очках, висящих на кончике носа, а на собеседницу смотрел поверх оных. Каширин сделал еще пару пометок и еще «для вида», опять же, полистал записи.
-  А Василий Кузьмич, все же, кем вам приходится?
-  Да тесть он мне! Горюшко стоеросовое!
«Тесть? Хм, а я думал муж…»
-  Тесть… 
И сделал пометку в журнале.
-  Так, а возраст?
-  Его или мой?
-  И его, и ваш, и мужа, -  и, чуть выждав, добавил, отыгрывая роль знатного буквоеда, -  бумаги обязаны быть заполнены должным образом.
«Обязаны быть, блин… Ай да я! Сам себе удивляюсь. Где я таких канцеляризмов нахватался?" -  размышлял Каширин.
-  Так, дайте- ка! О! 71 ему.
-  Так, а вам?
-  Сорок шесть.
«Ни хрена себе, тетка! Выглядишь на шестьдесят с гаком! С о- о- огромным гаком!»
-  А мужа год рождения?
-  Сорок два ему. Год рождения высчитывайте сами.
-  А где он, кстати, на работе?
-  Сидит.
-  У, гм… Давно; и за что?
Тетка слегка всплакнула.
-  Полгода уже и полтора осталось.
-  Что ж за статья?
-  «Тягун» он, «несун» и мелкий жулик. А еще по жизни неудачник. Поэтому и влетел.
-  А на чем погорел, если не секрет?
-  Иконами торговал. А последний раз вообще ступил, задолжал много. Шмель у него икону- то и отжал. А икона- то не его была, а фамильная, можно сказать, Кузьмича. Кузьмич на дежурстве был, а Петька, гнида, ему- то и снес. И еще деньгами должен достался. А через неделю повязали его.
«Так значит, есть маленький шанс, что икона еще у Шмеля. Если, конечно, не перепродал».
  Еще, для виду, задав пару- тройку вопросов, старший лейтенант Каширин удалился.

«Так, теперь на поиски Шмеля! Кооперативный, дом 4. В двух шагах.»
Через пять минут он уже стучал в искомый дом. Открыл ему мордатый типок лет тридцати- тридцати пяти с круглой физиономией. Чуть ниже Каширина, волосы прямые черные, зачесаны назад. Да еще и уложены этим… как его -  гелем! С мокрым эффектом, модник хренов.
-  Здоров! -  кратко подал реплику Костя.
-  Привет, -  безэмоционально отозвался собеседник.
-  Ты Шмель?
-  Ну.
-  Палец гну. Заработать хошь?
-  Смотря что. Если геморрой -  то нет.
-  Деньжат..
-  Это можно. Что интересует? -  как бы даже подобрел его собеседник.
-  Да много что. К примеру, монеты, антиквариат.
-  Монеты есть, -  не стал отрицать Шмель, -  а вот с антиком сейчас туго. Напряг, в общем.
-  Ну хоть что- то? -  пока решил не выдавать своего интереса к конкретному артефакту Каширин, -  ну иконы…
-  Да не, счас нет. Ну, была недавно парочка… Но уже нет, все сбагрил.
-  Эх, жаль! А что было- то? Интересует в коллекцию знаешь что? -  и показал распечатку.
Барыга зашуршал листом, напечатанным на цветном лазерном принтере.
-  Ах, этот экземпляр? …Еще полгода назад ушел.
-  Блин… А кому, не дашь наводочку?
-  И на водочку, и на пивко не даю. А адреса и прочие данные клиентов -  моя тайна.
-   Жаль, братух. Думал, выкуплю. Слушай, на вот тебе премиальные, -  тут он пытался дать червонец, -  отсемафорь, как что появится.
Перекупщик мял в руках десятку.
-  Ну а где тебя найти- то? Хоть телефон дай.
-  Не надо, я еще зайду.
-  Ну бывай.

«Интересно, Евгений Николаич еще на месте или ушел? Черт, как же неудобно, когда мобильников нет!»
Он решил еще уточнить о своем насущном вопросе знаменитого однофамильца. Счастье, что он встретил его еще прохаживающегося у Дворца Профсоюзов.
-  Евгений! -  окликнул его Костя.
Его нежданный знакомый обернулся. Они с Евгением еще раз разговорились.
-  Слушай, Жень, а ты хорошо знаешь историю родного края?
-  Рязани?
-  Ну, хотя бы… А еще художественную историю. Смотри, какая вещь интересует?
И Константин развернул перед фотографом распечатку. Каширин- старший посмотрел на изображение.
-  Художественно- религиозную, как я понимаю, поправил он.
-  Да, пусть так. А к Троицкому храму эта икона может иметь отношение?
-  Может, и так. Я узнаю в нашем музее. У меня есть знакомые в краеведческом.
-  А когда у тебя узнать, Жень?
-  Ты коллекционер, Кость?
-  И коллекционер тоже. Но я не все коллекционирую. О чем- то просто собираю информацию.
Договорившись обо всем, они разошлись.
«Так, здесь нет… Теперь в других местах, а точнее, временах поискать. Но примоститься на пару деньков тут надо. Паспорт есть, денег хватает. Рискнуть и заселиться в гостиницу? Или у местных, тут, перекантоваться? Хотя бы у того же деда Бори. Пока он на одну чекушку заработал, а так -  на две потянет. Но, вообще- то это -  крайний вариант».
Обойдя «Ловеч», «Первомайскую» и  «Москву», Константин был обескуражен выбором. Почти нигде не было мест, только в Ловече намекнули, что дело можно решить по блату и с доплатой сверх установленной таксы.
Пока не приняв решения и вернувшись на Малое Шоссе, Каширин поколобродил еще немного по округе. У него был определенный запас денег и позднесоветского периода, и сталинско- хрущевского, но сильно тратить пока не хотелось -  мало ли, сколько придется проторчать в этой эпохе.
Евгений Николаевич уже ушел. А Каширин- младший так и не пришел к определенному выводу и решил сходить в один из музеев, которые действовали во Дворце Профсоюзов. Заплатив за вход двадцать пять копеек, он приступил к осмотру. В зале было сразу несколько выставок, и входной билет действовал на всю экспозицию.
Походив немного, он добрался и до исторических фото. В том числе, и Троицкой слободы середины ХХ века. В то время это место уже и слободой не называлось, а стало частью города, хотя многие местные старожилы продолжали использовать это название. Так, Троицкий храм. Фото 1920 года. Иконостас. Фото он рассматривал внимательно -  знал, что искать. И увидел икону, представляющую предмет его внимания и культурную и историческую ценность.
Вышел он с выставки с уже твердым намерением не тянуть, а искать дальше. Но перед этим заехать к Евгению и попросить его полопатить областной архив. Он хотел составить наиболее полное представление о том, куда пристроили внутреннее убранство церкви перед сносом. Или икона сразу попала к Шушаеву? Если выбрать, скажем, хронодыру в 1953- й? (Тут он глянул на карту). В этот период икона уже, стало быть, была у Василия Кузьмича? Поскольку тут других хронодыр нет, то только в это время -  самый, может, оптимальный момент.
Константин все- таки решил не идти к Каширину, а сразу настраивать прибор и готовиться к перемещению. Через пять минут он был уже рядом с домом деда Бори.
Зайдя и забрав прибор, старший лейтенант подумал, а не переместиться ли прямо тут, вдали от глаз. Но потом передумал -  сарай мало подходил для этой цели. Вдруг, там что стояло 34 года назад? А то еще напорешься на что- то. Плюс к тому -  чья- то собственность, опять же. Лучше выйти на задний ряд домов, где огороды, и приготовиться.
«Дед» Борис какое- то время смотрел ему вслед. Каширину, который собрался зайти на заднюю сторону улицы, просто обогнув его дом, это соглядатайство не понравилось, и Константин цыкнул деду. Деда как смыло из калитки.

Глава III. Холодное лето 53- го
А Костя уже включал потоковый накопитель (он уже пару минут заряжался), а вслед за ним -  излучатель и стабилизатор. Вот на приборе загорелась зеленая лампочка, свидетельствующая о том, что можно прибавить мощности на излучателе до необходимого максимума. Он повернул тугой тумблер, похожий на крутилку старого акустического усилителя. Еще уточнив координаты хронодыры по карте на местности (только по ориентирам, GPRS- спутников, и, соответственно, сервиса в 1987- м и в помине не было, а там, куда он отправляется, вообще никаких искусственных спутников не будет), Каширин встал в центр мысленно очерченного овала и нажал красную кнопку синхронизатора.
…Вспышка резанула по глазам. Он куда- то ухнул, казалось, вниз, но остался стоять на месте. Исчезли из вида девятиэтажки на улице Вокзальной, исчезло здание здравцентра железнодорожников. Фонари освещения также поменяли свой вид, напоминая то ли половинки телеграфных столбов, то ли виселицы. Поредевший прежде, как рот старика, ряд домов, в отправной точке, теперь восстановил свою целостность.
Шум в ушах прошел, только теперь Константин почуял оглушительный лай собак, видно, встревоженных его телепортацией. Каширин хотел перейти на парадную сторону улицы, но там, где он вошел, теперь стоял сплошной ряд домов Цветного Бульвара. Пришлось топать задами до перекрестка с Малым Шоссе. Дойдя до основной хорды этого района, он вышел через какую- то арку и попал на главную улицу, соединяющую площадь Победы с железнодорожным вокалом.
Ряд домов действительно стал плотнее, да и дома стали выглядеть приличнее, аккуратнее, нежели в обтерханном 1987- м, когда они доживали свои последние годы.
Каширин вздрогнул от резкого звука, который он прежде слышал только в старых фильмах. Этот до боли знакомо- незнакомый сигнал был ни чем иным, как паровозным гудком, усиленным в несколько раз. (Вокзал- то близко, в пятистах метрах!)
-  …!!! -  разразился тут ругательством Константин, уже оправившийся от шума в ушах. То- то многие прохожие так поглядывали на него. Переодеться забыл!
«Тоже мне, сыщик- разведчик» -  укорял он себя.
Он зашел в ближайшую арку, расстегнул джинсовку и джинсы, сложил их аккуратно в пакет, а его -  в рюкзак. И приготовил одежду, соответствующую 50- м: уродского фасона рубаху, какие в 90- е еще продолжали носить «по инерции» пенсионеры, простенькие в тонкую полосочку темного цвета штанцы. С сожалением он расстался с кроссовками, напялив не столь удобные туфли фасона «прощай, молодость». Туфли выглядели относительно современно, но были достаточно неприметными.  И отправился вдоль по улице, приближаясь к вокзалу. Вокзал встретил его в своем еще прежнем обличье, еще до переделки. Константин заметил, что старое здание до реконструкции очень напоминало собой Голутвинский вокзал, просто братья- близнецы. Но переходить улицу к привокзальной площади он не стал, а решил пройтись по Вокзальной дальше, в сторону южного вокзала. Он искал пивную. Этот район, в принципе, всегда славился своими «злачными» заведениями, в одно из которых сейчас и направлялся Каширин. Там, потолкавшись, можно будет узнать кое- что новое, не привлекая лишнего внимания.
Поискав в рюкзаке соответствующие эпохе деньги, он расплатился и встал к стойке в углу у окна. Пыльное окно выходило во двор. Изредка колыхалась под слабым ветром засиженная мухами штора, а во дворе прямо под окном рос густой красивый репейник, уже распушившийся своими красными кистями. Старший лейтенант Каширин посматривал по сторонам, потягивая пиво, слушая разговоры немногочисленных посетителей. Посетители говорили полголоса на свои обыденные темы, так что искать здесь источник информации было рано, или вообще бессмысленно.

Допив, Константин вернулся по Вокзальной обратно к Малому Шоссе, прошел сквозь него, и оказался на площади Победы. Пятиэтажек по Первомайке еще не было, а место Дворца Профсоюзов занимала полуразрушенная, уже без купола, колокольня, с портретом вождя. Вместо «сталинских» пятиэтажек по обеим сторонам дороги пока еще стояли купеческие домики Троицкой слободы. «Вот они, отголоски прежней эпохи, руины империи…» -  подойдя ближе к улице, засмотрелся на незамысловатую панораму уходящих вдаль домов Каширин. Он был восхищен не самим видом улицы, такой пока еще типичной для своей эпохи, а именно соприкосновением с историей, ощущением себя частью чего- то целого, потока и необратимости времени, даже и слов не находя для этого… Так необычно было смотреть и чувствовать вокруг себя знакомо- незнакомый город. Может быть, именно поэтому он и согласился на эту работу.
«Так, где мне остановиться теперь? Не сходить ли туда?» -  спросил он сам у себя, подразумевая то место, где теперь располагался Клуб железнодорожников, то есть бывшую церковь.
Зашел, сонного вида вахтер на входе поднял на него глаза и вновь уткнулся то ли в книгу, то ли в кроссворд. Близилось время обеда. Под полусводами бывшей церкви располагались теперь столы, музейный уголок, небольшая библиотека. Стены были завешаны наглядной патриотической агитацией и трудовыми лозунгами. Еще там были железнодорожные рисованные и печатные стенгазеты.
Кое- что оставалось уцелевшим и от внутреннего убранства церкви. Это были расписные стены и своды высоко от уровня пола. В звоннице, уже теперь без купола, располагался склад, а непосредственно в церкви -  актовый зал и библиотека. В проходе между колокольней и церковью одна из дверей вела в столовую. Ощутив, что долгое время не ел, Константин пошел на запах.
…Помещение было довольно тесным. Столов на 4- 6 персон тут было где- то шесть, а у торцевой стены расположились холодильные витрины и за ними скучал лысоватый дедок. Продавец, и он же, судя по всему, повар. Колпак свой он поставил на стол, располагавшийся сзади. Обстановка типичная для всех заведений отечественного общепита. По центру -  тоже стол, на нем -  старомодные механические весы и засаленные счеты.
-  Здравствуйте, -  подошел поближе к стойке повара Константин.
-  День добрый, -  поднял на него глаза повар, -  что желаете?
-  А что есть сегодня?
-  Ну, в общем- то, небогато… Щи со сметаной, на второе -  на выбор, макароны или картошка, и к тому и к другому сосиски. Есть горчица, но она уже лежалая, чуть подсохла. Пить же -  квас или компот. Чая нет, кофе, звиняйте, тоже.
А, из сладкого -  коржик и полоска песочная. Свежие, вкусные.
-  А, ну давайте тогда картохи, пару сосисок, компот, коржик, полоску. Сколько с меня?
Пожилой мужчина постучал костяшками счет и выдал:
;  Пятнадцать- сорок.
Каширин все поставил на поднос и переместился за стол у стены. Повар от нечего делать походил по залу и посмахивал пыль и паутину влажной тряпкой.
На столе- стойке повара располагался еще отрывной календарь. Дату он показывал -  третье августа 1953 года. Суббота.
Перейдя к компоту, Константин решил подобраться к цели пребывания здесь и начал разговор. Только осторожно, издалека. «А то еще привлекут как шпиона! Паспорт у него, конечно же, был, но при доставке в участок моментально выяснят, что человека с такими данными нет и не было. И сразу же этим, то есть мной, начнет заниматься МГБ. А это они умеют». 
-  Слушайте, а Шушаева не знаете? Вы ведь местный? -  спросил продавца Каширин.
-  Ваську- то? Знаю. А он тебе зачем?
-  Да перевели меня из Куйбышева. А Шушаев, вроде, бригадир тут. Ну, меня к нему в путейскую бригаду и записали. А я пока еще нигде не остановился, хотя с жильем обещали помочь.
-  А, ну это на 2- ю Безбожную вам. Дом десятый. Только его дома нет. Он в Москву на съезд уехал.
-  А, ясно. Ну все, спасибо! Похожу где- нибудь до вечера. Вечерний- то поезд во сколько прибывает?
-  Да около восьми.
-  Благодарю.
Дальше Костя думал над тем, как и под каким предлогом забрать, выкупить, ну, или, на крайний случай, выкрасть икону, которая по всем соображениям должна находиться в доме у Шушаева. Кражу он пока решил отложить, как самый последний и крайний вариант. Для начала просто придти, поговорить, уговорить. Только под видом кого, под каким предлогом. Времена строгие, коль заподозрят криминал, городового вызовут на счет «раз».
Он все- таки решился сходить на искомый адрес. Он шел пока по Малому шоссе, второй перекресток и налево. Узкая, грунтовая, заросшая травой улочка, с протоптанной посередине тропинкой. По бокам, близ к заборам -  репейник и лопухи, а рядом с тропинкой -  подорожник. Вот и дом. Подошел, постучал в калитку. Минуту спустя, зашел, поднялся на боковое крыльцо и стукнул в дверь. Не открыли. Хозяев, похоже нет дома.
Отмычки у Каширина были, и он подумал, а не «ломануть ли хату» прямо сейчас. Икону, если она там, в бумагу, и под мышку, зарядить прибор и ходу!!! Но это был, скорее, минутный импульс, и старший лейтенант Каширин понял, что так делать не стоит. День, суббота. Не дай бог, что сорвется, повинтят сразу же. Он сошел с крыльца и покинул палисадник.
По Малому шоссе, в пятидесяти метрах от него прошел патруль, в старомодной, дореформенной еще белой форме, с белыми же фуражками в красных околышах, и ремнями поверх кителя крест- накрест. «Милиция не дремлет!»

Глава IV. Небольшое приключение дня

Каширин решил просто прогуляться по улицам. Начальство его всегда просило «не следить» в прошлом, а иначе, мол, твои следы скажутся на будущих событиях. Но Константин уже не первый раз выполнял подобного рода задания, всегда успешно их заканчивал и не видел каких- либо пагубных влияний его розыскных «похождений». Тем более, когда еще представится еще такая возможность, как увидеть свой город в середине века! Это манило неудержимо, даже больше, чем пару минут назад желание совершить «кражу со взломом».
И Константин Каширин отправился на прогулку. С Малого Шоссе, обогнув бывшую церковь, он вышел на улицу Красной Армии. Был в разгаре погожий летний день, на улицах было много прохожих. Каширин, чтобы не щуриться на солнце и не привлекать лишнего внимания к своей персоне, а также для удобства осмотра, надел солнцезащитные очки. Вплоть до самого перекрестка с улицей Дзержинского продолжалась пока еще неторопливая жизнь Троицкой слободы.
Ну а дальше -  начиналась большая стройка! Целыми рядами возводили пятиэтажки вдоль улицы, в середине шумел машинами Первомайский проспект. «Победы» и старомодные довоенные «Москвичи» проезжали по улице, тарахтя и изрыгая сизый бензиновый пар. Попадались и другие машины сороковых годов, в марках которых Каширин не разбирался абсолютно.
Перейдя железнодорожный путепровод, он попал уже на привычный для себя участок застройки, только вот планировка улицы выглядела совсем по- другому. Скверы были не только по обеим сторонам широченной проезжей части, но и посередине улицы. Там же располагались пугающего вида телеграфные столбы, напоминающие виселицы. По бокам тротуара изредка попадались еще такие древние артефакты, как каменные столбики- отбойники -  защита пешеходов от гужевых экипажей.
Гуляя пока абсолютно бесцельно, Каширин добрался почти до самой площади Ленина. Бронзовый же Ленин стоял пока еще спиной к смотрящим на него со стороны Московской части и располагался ближе к нынешнему университету права и управления. Потом, в 1956- м, то есть через три года, воздвигнут новый памятник, а прежний уберут.
Не увидел он также и привычных гигантских ворот, ведущих на Подбельского -  пятиэтажек по обе стороны улицы, левая из которых являлась гостиницей «Москва». Вместо них располагались пока еще не нарушающие этажность и простор старой площади каменные торговые ряды, стоящие перпендикулярно к длинным базарным рядам по обе стороны площади. «И им недолго осталось!» -  подумал он. Теперь его путь пролегал по Соборной ко Кремлю.
С воем пронесся мимо него старомодный «горбатый» троллейбус. (По- моему, модель ЛК- 1, «Лазарь Каганович») Да, троллейбусы уже несколько лет как ходили, в 1949- м был пущен первый маршрут, начинающийся от театра юного зрителя, что располагался у самой входной арки перед Кремлевским бульваром.
Миновав остановку на площади Ленина, Каширин планировал продолжить свой пеший маршрут по Соборной, то есть, Революции, улице, миновать вход в Кремль и мимо здания бывших присутственных мест, а в его времени -  здания обувной фабрики, продолжить путь мимо Кремлевского Вала к Педагогическому институту.
Константин как раз проходил конечную троллейбусную остановку, как услышал чей- то возмущенный возглас. Из остановившегося напротив ТЮЗа троллейбуса раздался женский крик, потом со ступенек задней двери выбежал хмырь в «рабоче- крестьянской» кепке. Из передней салона же показался мужчина преклонного возраста в форменном синем картузе, очевидно, кондуктор, контролер или водитель, и зычно заорал: «держи вора!»
Парень в «гопнической» кепке хотел метнуться на улицу Некрасова, которая вела на задний сквер за театром юного зрителя. На полном ходу он выгребал из украденного кошелька деньги. Константин наперерез к нему в несколько шагов, чуть касаясь земли и неслышно настиг парня. Вор был моложе его лет на пять, но гораздо более щуплый и верткий.
Сделав грамотную, классическую «подсечку», он наскочил преследуемому на спину и быстренько заломил обе руки. Гам на остановке тем временем нарастал. Сбоку от театра послышался вибрирующий переливчатый милицейский свисток. И к сидящим на асфальте уже поспешил милиционер, одетый так же, как и те, которые были встречены Константином на площади Победы. Белоснежная форма, узкие лампасы на штанах, кожаные сверкающие на солнце мягкие сапоги, китель с двумя черными ремнями крест- накрест и белая же фуражка с синим козырьком и с красным околышем.
Служитель закона подошел ближе к растянувшемуся на асфальте грабителю и удерживающему его Каширину.
-  Да, попался! …-  Попался- попался! -  Он- он, а я говорил, далеко не убежит…
Это послышались вразнобой голоса свидетелей.
А за ними уже поспевала растерянная, обворованная, пока еще со сбившимся дыханием дама.
-  Сержант Цыплаков! -  козырнул милиционер, -  давайте по порядку, что здесь случилось.
-  Да вор, вор, в троллейбусе ту вон гражданку, обчистил, -  объясняла постовому бабуля лет семидесяти, указывая на пострадавшую, -  а товарищ- то его и задержал.
-  Надо ж, молодец, парень, ловко ты его сделал, -  адресуясь к Каширину сказал дядька лет сорока.
-  Теперь в милицию надо! -  подала громкий, почти крикливый голос полноватая тетка лет тридцати пяти. -  Там тебя отучать тягать кошельки у рабочего класса, змееныш, -  и попыталась пнуть лежащего вора.
-  Так, -  сказал страж порядка, надевая браслеты на вора, -  поднимайтесь, -  потянул за плечо Каширина, -  и вы поднимайтесь, гражданин, ; сказал он грабителю. Парню со скованными за спиной руками это было, мягко говоря, не очень удобно, но, перейдя из лежащего положения в борцовскую позицию, именуемую «партер», он все- таки сумел подняться.
-  А теперь всех прошу в отделение! И потерпевшую, и свидетелей.
Каширин, которому привод в милицию, даже в качестве свидетеля, был нужен, как прошлогодний снег, тупо наудачу, попросил постового:
-  А без меня не справитесь? Дела у меня, опаздываю. Вон, свидетелей полно.
-  Нет, вас- то как раз тоже желательно пригласить, -  спокойно и твердо ответил служака.
Делать нечего, придется сходить. Разумеется, Каширин обладал спецподготовкой, позволяющей нейтрализовать милиционера, но сейчас был откровенно не тот случай. Вскоре они подошли к располагавшемуся на перекрестке Соборной и Ленина дому, одному из ряда двухэтажных мещанских и купеческих домов, не доживших до конца столетия. Наконец, делегация из милиционера, задержанного, четырех свидетелей, не считая Каширина, прибыла в отделение. В кабинете постового занимались каким- то делом, поэтому сам он пошел в дежурку, а всех остальных попросил подождать в коридоре. Узкий коридор старого здания слабо освещался 45- ваттными лампочками. Под ногами скрипел и ходил ходуном видавший виды дощатый пол, кое- как покрытый уже подранным линолеумом. Панораму унылого коридора дополняли засиженные посетителями стулья и засиженные мухами стенгазеты и плакаты.
То и дело раздавались громкие, как от гигантских «колокольчатых» будильников, звонки старых черных телефонов с наборным диском и металлокерамическим (или стеклотекстолитовым) корпусом. Двери некоторых кабинетов были приоткрыты, и, если там стоял телефон, звонки раздавались сильней ; посетители аж вздрагивали. Громче и чаще всех звонил телефон в дежурке.
Наконец, появился давешний капитан, и велел свидетелям заходить. Задержанный уже находился в кабинете, и капитан уже приготовил бланк заявления, который должна будет заполнить потерпевшая тетка. После всех формальных и традиционных (для работающих в данном присутствии, понятное дело) процедур, свидетелей стали отпускать по одному, приглашая подписать бумаги. Пришла очередь подписаться и Каширина.
-  Вот здесь, -  капитан указал на бланк, -  подпишите, пожалуйста.
Каширин указал фамилию, имя, отчество (фамилию и отчество, понятное дело не свои, а указанные в его «липе»).
-  Паспорта нет с собой? -  поинтересовался милиционер.
-  К сожалению, нет.
-  Год рождения и адрес по прописке укажите.
Каширин указал те сведения, которые были ему выданы в качестве легенды. На каждый целевой год хронопортации у него была разработана отдельная легенда, но в непредвиденных случаях приходилось импровизировать.
Константин подмахнул бумажку и вышел из «присутственного места», то есть отделения внутренних дел.
-  Вот как бывает! -  самому себе заметил он, -  навыки не пропьешь. А дальше думал уже про себя «и из- за таких вот случайностей сколько агентов погорело уже при исполнении! Да, собственно, я даже и не при исполнении был, гулял. Понесло меня город смотреть! Но все равно я числюсь на задании, а здесь я вообще без официального и вообще какого бы то ни было прикрытия».
Настроение продолжать прогулку уже пропало. Прежде, до происшествия, он думал продолжить маршрут по валу мимо Кремля, выйти на улицу Свободы, а потом, минуя улицы Садовую и Щедрина, выйти в городской сад, который, по слухам, тогда был очень приятным местом для прогулок. Потом уже, во время подростковости Каширина, этот уголок облюбовала шпана, и место в узких кругах, а потом и весь город, стали называть «пьяным парком». Но постепенно ситуация улучшалась, хотя название в народе еще ходило. Каширина, немного знакомого с историей города, сильно раздражало и даже бесило порой это народное «наименование».
Он уже не хотел идти прежним маршрутом. После того, как старший лейтенант полиции времени последний раз поел, прошло уже больше пяти часов, из них больше часа он провел в отделении. Поэтому он решил перейти улицу и пойти по улице Ленина -  самой центральной и исторической улице города, прежде Астраханский тракт. Помимо того, он решил присмотреть съестное заведение, ресторан, столовую или закусочную, чтобы там подкрепиться. Потом он планировал выйти на Ямскую (пока еще Ямскую, а не Театральную!), площадь -  там ведь театра пока еще нет, и прогуляться окраинной Ряжской (Есенина) улицей.
Закусочную, ну, или точней, столовую, он нашел через четыреста метров по улице, перейдя Лыбедь по мосту рядом с художественным училищем. В отличие от столовой, там наливали спиртное, и «для духу» Каширин решил чуть- чуть хряпнуть.
Заказал водку. Водка, как ни удивительно, была из холодильника, и пошла на удивление хорошо. Завершив трапезу соленым огурчиком, он вышел и пошел вдоль по улице в южном направлении. Такого привычного ориентира, как театр, венчавшего перспективу улицы, еще не было. Как не было фактически уже и города в тех, прежних границах -  дальше начинался посад и Ямская слобода. Каширин вышел к южной оконечности улицы и увидел пока еще сохранившиеся два почтовых столбика, ранее показывавших въезд в город и обозначавших его южную границу.
Дальше идти уже не хотелось, и Константин решил подъехать на троллейбусе и вновь вернуться на площадь Победы. Он шел по пыльной и ухабистой Ряжской улице к остановке, которая в его времени называлась не иначе, как «Приобанк».

Глава V. Знакомство с хозяевами

Он доехал до площади Победы, попав в исходную точку маршрута. На часах было 16- 45. Константин, потоптавшись еще на площади, пошел на Вторую Безбожную. Постучал еще раз, второй раз за сегодня. Дверь калитки открыла молодая симпатичная женщина.
-  День добрый, -  сказал Каширин, -  мне бы Василия Кузьмича повидать.
-  А, он скоро будет, -  отозвалась она, -  проходите, пока чаю выпьем. Так зачем вам Васька понадобился?
-  Да по поводу работы.
-  А, да- да, что- то он там такое говорил. Вроде уже давным- давно ему напарника обещали, а тут очень кстати и вы. Кстати, как вас зовут?
; Костя, -  просто ответил Каширин.
-  А меня Ирина, -  представилась женщина.
В буржуйке нагревался алюминиевый чайник с деревянной ручкой. Хозяйка уже заварила чай.
Каширин тем временем огляделся. Сидели они в гостинке, а «красный уголок» с иконами, должно быть, в горнице или спальне…
-  А скоро Василий будет- то?
-  Да через минут сорок. Сегодня в Москву ездил, поезд через полчаса приходит плюс десять минут от перрона дойти. Вам, кстати, есть где жить?
-  Пока не присмотрел. Общежитие обещали, но что- то тянут.
-  В принципе, можете остановиться у нас. У нас есть пристройка с той стороны дома.
Каширин удивленно поднял брови. Вроде, только познакомился, а уже и остановиться на ночлег предлагают…
-  Вы не смотрите, -  продолжала она, не сомневайтесь. Там не подсобка, не сарай, а почти жилая комната. Ну а когда формальности уладите, потом и переселитесь в общежитие.
-  Хорошо, спасибо… Начальник мне теперь не раньше понедельника по телефону вопрос уладит… Но за все спасибо.
Каширину чем- то нравилась эта бесхитростная привлекательная хозяйка. На вид ей было около тридцати четырех лет. Потом пили чай, ждали хозяина.
Скрипнула калитка.
-  О! А это сам Васька, стало быть, и пожаловал…
Каширин помнил фотографии пожилого человека, когда в 1987 году заходил под видом социального работника к ним домой и беседовал с той неприятной теткой. Он сразу узнал Василия Кузьмича Шушаева, когда молодой подтянутый мужчина открыл дверь гостиной.
-  Здравствуйте, Василий Кузьмич!
-  День добрый. А вы кто?
-  Так в бригаду меня к вам записали? На работе письмо служебное не приходило?
-  Вообще- то, пополнения в бригаду я ждал. Но мне никто ничего пока не говорил в пятницу.
-  А вот мое направление из Куйбышева! -  и Каширин тут жестом фокусника достал из пиджака бумагу. Бумага была состряпана на основе реального документа и не должна, по идее, вызвать ни у кого сомнений, -  меня Константин зовут, -  продолжил он.
-  А где остановились? Жить есть где? -  вслед за женой поинтересовался Василий.
-  На пару дней пока нет, а с понедельника общежитие обещали.
«После такого ответа они что- нибудь решат…»
-  Если у вас хоть какое- то помещение свободно, я заплачу за постой…
Василий, пока еще не Кузьмич, а якобы в доску свой Вася, проявил тут совершенно неуместное опасение:
-  Да понимаете ли, Константин, тут дело не в деньгах… Деньги у нас самих имеются, на жизнь хватает, но… видите ли. В такое время я бы вряд ли пустил в дом малознакомого человека. Война не так давно была, всех ли предателей переловили?.. Поймите меня правильно… Я вас вовсе не подозреваю, но мало ли, как повернется.
Василию, очевидно, опасливому от природы, явно не хотелось, пусть и на пару дней, пусть и в подсобку, пускать к себе жильца. Действительно, неизвестно, что за фрукт. Вождя в этом году не стало, пока у власти Берия. Сколько удержится у власти Лаврентий Палыч, неизвестно, как и непонятно, что за режим будет твориться… Может, и ослабят, а может, наоборот, затянут гайки. И придут ближе к вечеру хлопцы в кожанках (хотя они уже лет пятнадцать не в кожанках, а в штатском), и спросят они: «А что же это вы, Василий свет Кузьмич, у себя врага народа- то укрываете? Комиссар, расстреляйте, пожалуйста, товарища. И этого товарища, что его укрывал, тоже расстреляйте. А супругу его, будьте так любезны, сошлите в Сибирь».
Все эти мысли, очевидно, так и вертелись в голове у хозяина. Ирина сказала, -  Вась, можно тебя на пару слов, -   и отвела его в горницу.
Они удивительно быстро надумали и выделили ему недавно обещанное Ириной место. Василий, должно быть, недолго ломался, и согласился. А Костя тем временем устроился в довольно тесной, но, несмотря на это достаточно уютной комнате. «Действительно ведь комната!» Помещение, хоть никакими выходами не сообщалось с остальной частью дома, было достаточно, очевидно, теплым и в зимнее время, и довольно светлым (большое верандное окно) уголком площадью примерно два с половиной на три с половиной метра.


Каширин раскрыл планшет. Зарядки оставалось не так много, но он решил почитать в режиме экономии энергии. Подумав о зарядке, он вспомнил про прибор, который тоже не мешало бы подзарядить.
Пока Константин решил отдохнуть.
...Хлопнула калитка. Константин вышел из своей пристройки глянуть кто же там. И увидел мельком Василия, который вышел на улицу. "Интересно, куда же он? Наверняка, с дороги еще поужинать не успел..."
Пока отошел хозяин, Каширин решил отойти минут на десять на зады Цветного бульвара, где располагались огороды местных жителей. Там он хотел забрать прибор и перенести его сюда -  на подзарядку.
Вышел аккуратно, придерживая дверь калитки, чтобы не скрипнула и оглядевшись одними глазами, исподлобья, он направился к Малому Шоссе. Без приключений дойдя до Цветного и найдя то, что он там оставил, Костя вернулся в дом. А минул через десять- пятнадцать вернулся и хозяин.
На кухне говорили, через общую смежную стену раздавалось постукивание ложек о миски. Очевидно, готовились ужинать. «Ну куда же он ходил, интересно? Туда, куда я думал, что он пойдет? Скорее всего... Блин, а подкрепиться не мешало бы. Местная пивная, поди уже закрыта».
В дверь тихонько постучали. Заглянула Ирина и предложила ему ужин.
-  Вы уж извините, что не зовем на кухню. Не так давно мы поженились, там стол маленький и стульев всего два. А я сюда вам принесла.
-  Спасибо, -  улыбнулся он Ирине.
В миске было немного грибного супа, а в глубокой тарелке -  что- то вроде солянки.
-  Ну ладно, кушайте, а я пойду!
Дверь за Ириной закрылась. Вскоре хозяйка обошла дом и вошла с другой, хозяйской стороны.
«Разузнать бы, где икона! Как бы к ним напроситься? Пустят ли дальше гостинки, в дальнюю комнату? не там ли расположен уголок с иконами, если вообще он в доме имеется. А если есть, то со скидкой на время, нынешние порядки, они, скорее, запрятаны прилично. Жаль, сразу соцработником не прикинулся! Было бы основание походить по дому, посмотреть... Жаль, не сообразил! Хотя, в то время, они, если и существовали, то назывались как- то по- иному. К тому же, со скидкой на время, можно было вызвать сильную подозрительность».
Ладно, ночуем, воскресенье впереди, а там время покажет. Не будут же они в будни дома сидеть, наведаюсь как- нибудь в жилье и все прояснится. Надо разработать план действий на понедельник. И на завтра заодно. Каширин уже прокручивал варианты, при каких обстоятельствах он может поискать то, зачем прибыл. А теперь... О! подзарядиться надо. Он открыл крышку кожуха, вытянул оттуда вилку и подключил к розетке. Свет чуть мигнул. «Да, эта штука жрет много энергии! Но к утру должна подзарядиться».
Константин решил полежать на старомодной кровати. Кресло было, но оно было слишком неудобное, а на стуле он уже устал -  провел более часа. Розетка была всего одна, но, вспомнив про свою экипировку, он поискал в рюкзаке и выудил оттуда двойной разветвитель, подключив и нетбук. У него осталось только 28 процентов зарядки.
Лежа на кровати и возвращаясь мыслями к отлучке Василия и сопоставив этот факт с опасениями последнего, Каширин почти утвердился в мысли, что хозяин ходил стучать. Сообщить, так сказать, в компетентные органы. Хорошо, если еще в ментовню, а то не дай бог, в МГБ. Но Константин, все- таки, более склонялся к первому варианту. Может, со стороны хозяина это было и правильно, что он решил обезопасить себя таким образом. Хотя, даже в том случае, если он просто сообщил участковому о своем постояльце, это могло создать определенные трудности у Каширина.
Вскоре Каширин сам не заметил, как заснул. В ранней августовской темноте за окном были слышны лишь перебрехиванье соседских собак, изредка мяуканье кошки в саду. Время от времени подавали голос недалекие поезда да слышны были приглушенные переговоры через громкоговоритель диспетчера по станции. Но в целом обстановка была очень умиротворенной, и засыпалось приятно. Хозяева тоже, кажется, устроились на ночлег -  затихли. Лишь только мигали в комнате диодики заряжающихся ноута и потокового накопителя.
Обычно в течение ночи Каширин иногда вставал по нужде, но в этот раз беспробудно продрых до утра. Он спал настолько крепко, что даже стук колес поездов его не беспокоил. Постучал в дверь хозяин, и не заходя сказал Константину:
-  Я по делам, да и за провизией зайти надо. В общем, увидимся в обед, скорей всего. Обедать с нами будешь?
-  Да нет, наверно, на Вокзальную схожу, в пивную "Круг и якорь".
-  А, ну как знаешь. Слушай, там пока ты дома, Ирке не поможешь с окном? Там раму подладить надо, а у меня весь инструмент на работе... Ух ты, а это что за агрегат? -  хозяин кивнул на прибор. Светодиодик на потоковом накопителе уже погас, да и ноутбук тоже зарядился.
-  А, -  мигом сориентировался Костя, -  это ж дефектоскоп!
-  Вот это да, а для чего?
-  Рельсы железнодорожные проверять на наличие микротрещин, раковин и прочего литьевого брака... Методом электромагнитной индукции -  знаешь из курса физики?
Каширин в глаза не видел настоящие дефектоскопы, которые использовались с конца двадцатого века вплоть до его времени. Любой железнодорожник- современник, а уж тем более техник- путеец моментально бы уличил во лжи Каширина. Но хозяина этот аппарат сильно впечатлил. Ведь и Василий пока ничего подобного не встречал, и встречать не мог в 1950- то годах...  Как говорится, на то и расчет! Костя сам себе порадовался, что сообразил так удачно соврать.
-  Слушай, вот ведь вещь! Покажешь потом, как действует!?
-  А то!
-  Ну ладно, бывай, в общем, я ушел.
Через двадцать минут Каширин уже поднялся и собрался. Позавтракать он решил в той пивной, где уже был, потом -  пройтись чуть- чуть по Вокзальной, используя это время,  потом -  сходить в библиотеку за железнодорожными журналами, к обеду -  вернуться. Исход решали эти два дня -  воскресенье и понедельник. Естественно, вкалывать в бригаде у Шушаева Каширин не собирался, перед ним стояла другая задача. Как бы раскрутить на разговор Ирину? Женщина она приятная, да и достаточно общительная. Ведь икона сейчас у них, однозначно! Только как? Как улучить тот момент, или найти подходящий случай, чтобы забрать искомый раритет.
Но хозяева благоразумно (и логично, с их стороны), не оставляли его одного. В принципе, стянуть из дома икону -  одно мгновение, но... В нем боролись разные чувства -  и долг служебный надо выполнить, а с другой стороны -  гостеприимством не злоупотреблять, ведь хозяева ни в чем перед ним не виноваты. И время тянуть нельзя -  не исключено, что им уже заинтересовались соответствующие органы, и каждый час пребывания здесь только добавляет риска -  так думал он, употребляя на завтрак салат с горохом, сосиску и квас в пивной «Круг и якорь» на улице Вокзальной прямо напротив вокзала.
Прогулялся к библиотеке кварталами Слободы. Библиотека была в пределах района. Да, там была куча литературы на железнодорожную тематику -  почти три четверти жителей слободы работали на «железке». Сходил, как на паломничество, к дому на Цветном Бульваре, принадлежащему когда- то инженеру Банковскому. «Он еще целый, практически в первозданном состоянии! просто чудо». И украдкой сфотографировал этот памятник на цифровой фотоаппарат.
К двенадцати вернулся на Безбожную. Хозяина еще не было, а Константин разговорился с его женой, заодно и помог со створкой окна.  Потом, ближе к обеду, встал выбор: идти есть в Клуб Железнодорожников или пообедать у хозяйки. Каширин выбрал второй вариант, постепенно в общении подбираясь к главной теме. За десять минут до готового обеда заскочил Василий, и почти сразу же, не поев, а взяв какой- то инструмент, умчался в гараж к приятелю.
Ирина, будучи гостеприимной хозяйкой, после обеда сготовила чай, а потом, уже за чаем (к которому прилагались плюшки, варенье и щербет), показывала некоторые фотографии из альбома. Оказывается, она (как и ее родители) -  давние жители Троицкой слободы, а Василий -  приезжий из села Подвязье.
Ее отец и мать были приходскими учителями, жили напротив, через улицу -  в Александровской слободе и преподавали в школе, которая располагается теперь за памятником Победы и Вечным огнем. С наступлением эпохи коллективизации барская усадьба, в которой они жили и подрабатывали как слуги, была приспособлена под квартиры, а им самим дали домик в Троицкой, рядом с вокзалом. Чему они, в принципе, были только рады.
-  Потом, -  рассказывала Ирина, когда в 1929- м году закрывали и переоборудовали под нужды рабочих Троицкий храм, отец с просьбы настоятеля забрал оттуда кое- что из церковного имущества, в том числе несколько икон. О том, что Борис Петрович Соловьев хранит дома иконы, с целью недопущения присвоения революционно- народными массами (читай-  большевиками) церковного имущества, и с возможной целью дальнейшей перепродажи, узнали органы ОГПУ, и заявились в 1933 году домой с обыском.
Тут Константин насторожил уши.
-  Две иконы с золотыми окладами изъяли, еще отобрали часть церковного золота (даже не знаю, что там за предметы из золота и как они называются). А одну, икону Илии Пророка, он хранил в другом месте, ее не тронули. Отца потом отправили на исправительные работы с целью перевоспитания -  плотину строить в Красноярском крае. (Он в начале двадцатых отучился на инженера). Теперь руководил лагерной стройкой. Осудили на четыре года и еще полтора оставалось. А потом в трудовом лагере случилась эпидемия тифа, заразился и отец и через три недели умер... А через год заболел мой брат. Положение было очень серьезным, мама помолилась перед образом уцелевшей иконы, и он пошел на поправку. Илья пророк нам помогает в трудные годы. Помогла икона также в те годы, когда он был на фронте. Икону храним до сих пор.
-  А посмотреть можно? -  тут поинтересовался Константин.
-  Ну конечно, -  Ирина отошла к секретеру.
Через минуту Константин уже любовался предметом старины, держа в руках то, зачем сюда и прибыл.
«А как же быть дальше? -  думал он, -  ни забрать силой, ни купить, ни стащить уже не получится... Семейная реликвия, понимаешь» -  утвердился в своем мнении Каширин.
«Теперь украсть или каким- то образом взять этот  предмет, не просто абстрактный предмет, а семейную икону, не получится -  у нее есть хозяева. Это не раздобыть у перекупщика, для которого она -  только товар. Тогда зачем я проделал такой долгий путь? Эх, знали бы они, к кому она попадет потом...»
К пяти часам вечера Константин принял решение. «Нет, я не смогу у них ее забрать. Просто не имею на это никаких прав. Придется теперь попытать успеха в другом времени!»

Глава VI. Ночной налет, или Марьина Роща местного калибра

Константин уже освежил свои знания о ближайших временных порталах. Один из них располагался очень близко -  прямо на этой улице, на задах, где расположены огороды слободчан. Он планировал еще подзарядить прибор и отправляться завтра рано утром -  около шести. Но произошло событие, которое поставило под угрозу всю его миссию.
Проведя этот вечер почти также, как и предыдущий, к закату солнца Константин почувствовал сонливость. Он не был по природе ни «совой», ни «жаворонком», а представлял собой нечто среднее. Но за эти пару- тройку дней он стремительно начал превращаться во второго, а этому способствовали то ли тихие и уже ранние августовские вечера, то ли относительно чистый еще воздух, доносивший аромат угля паровозных топок, то ли просто вечернее безделье.
Каширин улегся в своей комнатушке довольно рано. Темнеть, кажется, стало еще раньше -  очередные августовские сутки «отъели» у дня пять- шесть минут времени в пользу ночи. И провалился в глубокий сон.
...Что- то дзынькнуло с боковой стороны дома, на смежной стороне. Костя вскочил на кровати, пульс бухал в груди, но больше звуков не было -  может, показалось? Кругом была тишина. «К чему такое волнение?» Каширин не помнил, когда еще испытывал такое чувство, но интуиция подсказала -  что- то случилось. Сердце успокоилось, но организм махом вошел в состояние сверхмобилизации.
Кто- то ходил по гостиной. Украдкой.
Потными руками Каширин достал из сумки пистолет. Настало время действовать. Он аккуратно отпер и открыл дверь пристройки, в которой ночевал и устремился во двор. Осторожными шагами стал пробираться вокруг дома, пригибаясь под окнами. Украдкой посмотрел в окна гостиной, ничего не разобрал. Стал пробираться дальше, ко входу. Но не торопился, предварительно осмотревшись.
Каширин громко и достаточно уверенно постучал в дверь крыльца. Откуда- то пришло ощущение, как правильно действовать и что говорить.
Дома кто- то то ли охнул, то ли вздрогнул.
Каширин постучал во второй раз еще громче, чаще и уверенней.
-  Откройте, милиция!! -  достаточно громко подал голос разведчик. Он понимал, что если дома находятся злоумышленники, то это их или спугнет, или смешает планы, или еще каким- то образом выведет из равновесия. 
...Тут кто- то высадил раму с боковой стороны дома и кулем вывалился во двор. Каширин метнулся к той части двора, в которой раздался шум. «Так и есть! Это налет грабителей!»
-  Стоять! Стреляю в воздух, -  и поднял своего "стечкина".
Неизвестный замер на месте.
В доме послышались возня и глухой стук. Каширин повернул голову в сторону окна с вывороченной рамой. Стоявший во дворе неизвестный тут же дал стрекача в крапиву в трех метрах от него на задах огорода.
Каширин аккуратно поглядел в окно гостиной, и быстро навернул на пистолет глушитель. В окне мелькнул силуэт фигуры. Каширин едва видел человека, но понял, что это не Василий, и не Ирина. Свет в гостиной не горел, а светился лишь торшер в соседней комнате, в спальне. Каширин держа одной рукой пистолет, сунул за его пазуху, а другой достал стальной и довольно тяжелый цилиндрический предмет. С одной стороны данный девайс был фонарем, а с другой, торцевой -  электрошокером.
Каширин поднялся на крыльцо. Прислушался, пока не заходя. Внезапно перед ним возник неизвестный тип, ярко криминальной внешности.
-  Руки вверх, -  вполголоса сказал Константин, направив шокер к животу незнакомца. Было темно, и при слабом освещении предмет в руках Каширина действительно мог показаться пистолетом. («Если только он не видит в темноте как кошка!»)
На пару секунд застыли оба, а потом Константин скорее почувствовал, чем услышал свист рассекаемого воздуха. Он инстинктивно наклонил голову и чуть подал корпус вперед. И правильно сделал, потому что кочерга в руках второго налетчика, описав большую дугу, задела только по касательной спину и зад Каширина. Совершенно, опять же, инстинктивно, двинув ногой вправо и назад, он нанес удар наудачу, не упуская из виду первого и держа его «под прицелом» шокера. Послышался грохот падающего кухонного скарба, а через пару секунд тот, второй, видимо быстро поднявшись, и оказавшись крепким парнем налетел как вихрь на Каширина, который, получив ускорение, ненамеренно сжал разрядник шокера и ткнул им в живот первого. Первый выбыл из игры секунд на сорок, второй навалился сверху и стал душить Каширина. Очевидно, мужик был не из слабых, раза в полтора сильнее рослого (метр девяносто) и развитого (девяносто восемь килограмм без капли лишнего жира) Каширина. Пытаясь отпихнуть его, Константин обоими руками инстинктивно шарил вокруг руками. Наконец! -  нашарил подходящую вещь и двинул по темечку нападавшего. Нападавший сразу вытянулся лежа по стойке смирно, раскинув могучие руки, а из виска сочилась каплями кровь. В своей руке Каширин совершенно неожиданно для себя увидел здоровый (железнодорожный?) молоток, и понял, что со вторым дела кончены. Вот только куда подевался первый? Он успел улизнуть под шумок...
Приподнялся на локтях и появилась вдруг ломота в теле. Последствия схватки давали о себе знать. Звякнула щеколда, и из спальни вышли хозяева.  Зажегся свет; глаза Василия сразу упали на того персонажа, которого угомонил очень кстати подвернувшийся молоток, а взгляд Ирины был прикован к выбитому окну, точнее, даже теперь пустому проему окна с выбитой рамой. Она махнула руками, покачала головой.
-  Что тут было? -  спросил хозяин.
-  В войнушку играли, -  едко пошутил Константин, ; наши победили.
Ирина со всхлипом вздохнула.
-  Что ж это такое?..
-  Кто ж это был? -  спросил хозяин.
; Они мне не представились.
-  А этот? -  и она не очень тактично показала пальцем на тело с разбитой головой.
-  И он не представился. Скорее, уж, преставился.
-  Н- да уж, -  посетовал Василий.
-  Действительно. Вот вам и холодное лето пятьдесят третьего…
-  Что, простите?..
-  Так, ничего. «Повыпускали мразоты всякой! И действительно, лето никакое не холодное,  скорее, уж горячее».
-  А что теперь с ним делать? Что будем решать? -  предложил хозяин.
-  Да что решать ; что решать… Сообщить участковому. А линейное отделение тут далеко?
-  Нет, на Красной Армии.
-  Ясно. Сбегаешь, Василий?
-  Да как не сбегать тут уж… Стой! А если эти еще нагрянут?
-  Не нагрянут. Они теперь бояться будут и обходить за километр. Но начеку будьте. Один выбыл из игры, двое сбежали. Кстати, проверьте, не пропало ли что из дома?
-  Хорошо, -  согласилась Ирина.
-  Есть у вас что вообще ценное дома?
-  Да не, откуда… -  ответила хозяйка, когда муж уже ушел.
-  Особенно предметы старины.
-  А, ну если это…
Ирина глянула на красный уголок, заглянула в раритетный комод, в секретер.
-  Икона пропала! -  поделилась открытием она.
-  Какая?
-  Святой Илия.
-  Ну дела…
Минут через десять вернулся Шушаев с милиционером. Участковый, в звании капитана, вошел в прихожую, а его помощник, старший сержант, остался в дверях.
…Ночь обещала быть бессонной.

Глава VII. Утро настает, а тучи сгущаются

Капитан опросил всех по очереди, начиная с хозяина. Занес все данные в протокол. Осмотрел убитого, обвел мелом тело. Выходил звонить, отсутствуя минут десять и оставив по- прежнему торчать в дверях сержанта.
Сержант с покрасневшими от недосыпа глазами дымил сигаретой в темной августовской ночи. Близилось четыре утра. Через час начнет светать. А к шести, по обещанию капитана Терентьева, обещала прибыть криминалистическая группа угро.
Группа прибыла только в семь- двадцать, когда уже утреннее солнце вовсю заливало улицы. Просыпалась и Вторая Безбожная вместе со всей бывшей Троицкой слободой. Уже по второму разу проорали петухи, начиная с шести утра лениво погавкивали собаки. Бродили в переулках, заросших травой, и квохтали куры, и подросшие за лето цыплята, выискивая семечки и все, что похоже на корм. Шмыгали в росистой траве коты; куры шугались от них. Бывшее предместье города, уже лет сорок ставшее центром Рязани, по- прежнему сохраняло свой патриархальный уклад слободки.
Все обитатели дома номер 10 на улице Безбожной примерно с пяти до семи утра не сказать, чтобы поспали, но едва вздремнули. По- прежнему щурил глаза на утреннем солнце, сидя на крыльце, старший сержант. Ему тоже до жути хотелось спать, но нельзя -  служба. Подобное происшествие не сильно волновало его -  он за годы службы повидал всякого, и такие выезды уже стали для него рутиной.
Ирина, ее муж, и в первую очередь Константин рассказали теперь старшему опергруппы все то, что тремя часами ранее сказали капитану. Майор Соколин с проницательными бесстрастными глазами всех подробно опросил, делая акцент даже на мельчайших подробностях.
Давешний капитан с сержантом уже убыли. А группа за час, прошедший со времени своего прибытия, много что сделала. Было осмотрено, описано и сфотографировано тело, заполнен протокол места осмотра. Заполнен также и протокол опроса свидетелей. Свидетелей -  это условно говоря, ведь милиционеры еще не разобрались к какой категории отнести тех, кто был в доме. Василия и Ирину можно было рассмотреть, как потерпевших, а вот Константин…
Он ведь мог и рассматриваться и как участник, и как свидетель. И даже как потерпевший тоже.
«Проверять меня будут по всем статьям!» -  решил Каширин. И не ошибся. Опергруппа уже убыла. Василий сегодня, из- за ночного происшествия, на час позже ушел на работу. А старший группы майор Соколин обязал явиться Константину в четыре часа вечера в линейный отдел УВД для объяснения по давешнему происшествию.
«Все, в принципе, мне здесь больше делать нечего!» -  порешил Константин, направляясь к подсобке. Но он не успел на какие- то десять минут. Спустя какое- то время после убытия следственной бригады, как только Каширин планировал уходить в пристройку за прибором, раздался стук в дверь, которая, не дожидаясь ответа хозяев, открылась.
Вошли двое. Первый -  в звании старшего лейтенанта, а второй -  без погон. Форма была синяя, а погоны -  светлые. «Плохи наши дела!» -  сразу подумал Каширин.
Старший предъявил в развернутом виде свое удостоверение. «МГБ СССР». Как и положено видавшему виду служаке, оперативник не давал много времени, чтобы читать- расчитывать удостоверение. Этим он как бы давал знать «время дорого, будем ближе к делу!»
Пришедший жестом хозяина положения показал на треугольный стол с сглаженными углами по центру гостиной. Другой, его подчиненный, не присел, а расположился ближе к дверям.
-  Ну давайте, гражданин, по порядку, все, что знаете, как на духу!
Каширин решил немного поиграть на нервах. МГБист, по сути, применял, старый, давно испытанный и множеством случаев наработанный прием, от которого у многих добропорядочных граждан сразу пересыхает в горле, холодеют ноги, и леденящий душу ужас спускается вниз. Лейтенант МГБ Максимов в таких случаях действовал совершенно на автомате, как опытный и достаточно беспринципный служака. Сам себя он относил, да и являлся таковым, не к «плохим» или «хорошим» полицейским, а неким усредненным. Как показывал опыт, именно таких больше всего и боялись.
Так вот, Каширин за всю свою деятельность в разведке повидал таких корочек больше, чем апельсинов съел. Войдя в роль, он мог разыграть любую ситуацию, и сейчас он просто хотел в тонкой форме поиздеваться (тут уж как получится) над следователем.
-  А что по порядку, что как на духу, хотелось бы знать? Поясните! -  и с максимально возможным удобством расположился на стуле.
Максимов секунд десять молчал и внимательно разглядывал его в упор. «Мол, хотел бы я знать, что ты за фрукт!»
Но фрукт упорно не желал «колоться».
-  Так что мне вам рассказать?
-  Ну, для начала, кто вы такой? Что делаете в доме у Шушаева Василия Кузьмича?
-  Константин Анатольевич Кашаев, тысяча девятьсот двадцать второго года рождения. Потомственный пролетарий. Холост. Вредных привычек не имею. Работаю железнодорожником.
Каширин произносил это спокойно, но чуть развязно и даже, как показалось следователю, вызывающе. Была слышна тонкая издевка, но Максимов пока не понял, в чем она состояла. В том, что его подопечный ни капли не боится? Возможно…
-  Кашаев… Шушаев… Сдается мне, ты такой же Кашаев, как я -  папа римский. Долго фамилию придумывал?!
-  Да не, фамилия простая! Да и не придумывал я, от папы досталась.
-  От папы- пролетария, стало быть? Где родился, пролетарий?
-  Село Истье.
-   Проверим… потом… -  вздохнул следователь. Он пока еще не решил, как вести себя с данным экземпляром. А то, что экземпляр попался тот еще, Максимов не сомневался. То ли так самоуверен оттого, что рабоче- крестьянское положение спасет? Ну так, это сомнительно… В наше- то время, охохох…
-  Документы есть с собой? -  продолжил беседу Максимов?
-  Неа, украли. В Куйбышеве, я оттуда командирован.
-  Ладно. Так вот, уважаемый гражданин, вот у нас к вам какое дело, -  перейдя вполне себе на официальный тон, продолжил старший лейтенант, -  расскажите- ка о ночном сегодняшнем происшествии.
-  Ну, в общем, дремал я себе, почивал в пристроечке. С дворовой стороны дома. Слышу -  стекло звякнуло. Пробираюсь я, значит, вокруг дома, к крыльцу, к главному входу. Смотрю, точнее слышу, по дому кто- то шастает.
-  Так, дальше!
-  Стукнул, я, значит в дверь. Ору: «стоять, милиция!!!» Тут кто- то вывалился из бокового окна. Я -  туда. А он в траву шмыгнул.
-  Н- да, занятно придумали! -  усмехнулся старлей, -  с этим аккуратнее, не факт, что испугаются, а ножик в живот схлопотать можно запросто. Сейчас полно лихих по улицам разгуливает, амнистия, мать ее за ногу! Так что просто повезло. Ну а потом?
-  Потом я захожу в кухню. Там двое орудуют. Одного я приложил о стену ногой, а с другим дрался, и потом тюкнул по башке. А первый потом убежал.
-  Этого ногой… Этого -  по башке. А они сами не из хилых. Подготовочка, однако, у вас, гражданин! Диверсант?! -  и хитро прищурился.
-  Да ну что вы…
-  Где воевали? -  сразу, как- то без перехода поинтересовался Максимов.
«В Моздоке и Гудермесе» -  чуть не сболтнул Каширин.
-  На Западном и Втором Белорусском.
-  Род войск?
-  Разведрота.
; Фамилия командира?
-  Егоров.
-  Ладно, ладно… Это мы уточним потом, сейчас не об этом, -  решил Максимов, перейдя от блиц- допроса к обычной беседе, а сдается мне, все было несколько по- иному. Теперь вы послушайте, а я вам расскажу как, возможно было, с некоторыми допустимыми вариациями.
Тут вы гастролер, прибыли наверняка недавно и издалека. На войне, я не исключаю, что были, может, даже и в мирное время лет пять отработали на гражданке. Потом вспомнили свои старые связи, ну, или ваши дружки о вас вспомнили. Молодой, сильный и в чем- то несомненно способный организм требует какого- то роста, я имею в виду, на каком- то поприще. Вот вы сначала, наверняка стартовали как "чердачник", потом нашли подручного, потом ; сколотили команду, а уже потом ; всю грязную работу на них скинули. Вы у них, я этого не побоюсь, шеф, а заодно и наводчик.
И иконку- то тиснули ваши подопечные прямо вовремя. И план- то у вас был расписан как по нотам. Чухнуть одного ; а другие смоются. Только что- то, видно, пошло не так ; у вас возникли терки с одним из ваших подручных. Вы его и грохнули. Только перестарались малясь.
; Я не имею отношения к организации этого налета.
; Все поначалу так говорят, пока не припрешь к стенке фактами. А послушайте- ка, что у меня на вас есть...
Тут Максимов достал из пухлой папки несколько бумаг.
; Это стенограмма беседы с сержантом Советского РОВД №2 Цыплаковым. Позавчерашний случай припоминаете?
; Допустим.
; Однако, вы потрясающе держитесь. Даже вызывает уважение. Так вот, тем днем вы были в милиции как свидетель и писали объяснительную записку.
; Да, писал.
; В документе, записанном вашей рукой, вы излагаете, что помогли патрульному милиционеру задержать вора.
; Да, так и было.
; А мы еще располагаем информацией с другой стороны. Мы беседовали с задержанным за грабеж гражданином Нестеренко Виктором Николаевичем 1932 года рождения. Уголовная кличка ; Цыган. Он же ; Морда, он же ; Шпиндель. Но больше его знают именно как Цыгана. Я с ним беседовал этим утром, и ваш подручный, или как у с там это называется ; шестерка, ; рассказал в приватной беседе с глазу на глаз весьма прелюбопытный факт. То дело, которое вы планировали этой ночью, вы изначально планировали с ним. Он опознал вас по фотороботу. Ну, и еще двумя. Так вот, куш заметно лучше делится на три, нежели чем на четыре, и вы решили его "списать", решив, что двоих помощников вам и за глаза хватит. Сразу же после дела, резонно рассудив, вы решили делить награбленное не на три, а на два, списав еще одного. Еще один ; смылся с добычей. Его ловят, и, я думаю, скоро поймают. Все остальное уже не зависит от результатов нынешней нашей с вами беседы. Есть люди, есть показания. Все теперь зависит, насколько скоро его возьмут. Вы можете помочь нам выйти на него. Сдайте свою шестерку, а?
; А не хотите, старший лейтенант Максимов, выслушать еще и хозяев дома?
; Мы с ними уже беседовали, и, несомненно, прикрепим их показания к делу. Но они, как вы полагаете, мало видели. Товарищ Шушаев еще позавчера доложил о вас в линейный отдел Железнодорожной милиции. Те по- соседски скинули информацию нам. Время- то горячее, вдруг пригодится? И пригодилось!
; Н- да, сознательный товарищ Шушаев... ; заметил вполголоса Каширин, утвердившись в своих подозрениях насчет хозяина. Трус и стукач.
; А вы как думали? На этом все и держится... Ничего, Лаврентий Палыч всю власть возьмет ; порядок наведет.
"Н- да, вот влип! Еще эта цыганья морда, транспортный вор! Кому угодно что хочешь наплетет, чтоб срок скостили! Вот и делай потом благие поступки для общества. А фоторобот откуда? Уж не Вася ли Шушаев постарался?"
; Какие у меня варианты? ; прикинув ситуацию, спросил Каширин.
; Ну вот, это уже разумный подход. Но, видите ли, их практически нет. Решитесь ли вы сотрудничать, не решитесь ли ; от вашего признания или непризнания мало, что зависит. Даже, если тотчас вы решитесь чистосердечное написать ; все равно  следственные действия и доказательная база нужны. Вы еще пока не обвиняемый, но улики против вас могут быть серьезными... Конечно, показания транспортного вора ; зыбкий вариант. Но курочка по крупицам клюет...
; Так я обвиняемый или нет?
; Обвиняемым можете стать только в суде. Пока подозреваемый. Пока, до поимки беглого вора, вы под домашним арестом. Где в доме проживали?
; В бытовке, во дворе.
; Там, значит, и будете. Охранять вас будет сержант. В штатском, но с оружием.
"Прибор заряжен, лежит в сарае" ; подумал Константин, и ответил, ; ясно.
"Теперь бы отыскать ближайшую хронодыру!" Когда за ним закрылась дверь подсобки, он раскрыл нетбук и вывел его из спящего режима. "Блин, теперь со двора не смыться!" Дыра вела в 1922 год и располагалась на Малом Шоссе на перекрестке с Коммунистическим переулком.
; Сержант Баранов! ; позвал Каширин. Он решил использовать малейший шанс.
Часовой повернул голову на него.
; Ну чего?
; Не сгоняешь мне за сигаретами?
; Ага, щас, разбежался.
; Ну будь ты другом! Очень курить приспичило.
; Кому другом, тебе, рожа уголовная? Сиди и отдыхай. И не кури, проживешь дольше!
"Хрен проживешь дольше, если в трудовой лагерь на БАМ попадешь! Какие там у нас сейчас стройки века? Ну да, все правильно, БАМ, Трансполярка, еще ; Волго- Дон..."
; Ну Баранов, ну будь ты человеком! Можно я сам схожу? Сто шагов до перекрестка?
; Хрен с маслом не хочешь?
; Куплю две, Герцеговину- флор, одну ; тебе.
Сержант зачесал пятерней в затылке. Сидеть долго, свои все скуришь, а получить на халяву пачку элитного табака показалось привлекательной идеей.
; Я провожу тебя. Учти ; кобура расстегнута, а стреляю без промаха.
«Я тоже!» ; подумал Каширин. А сержанту ответил:
; Да не горячись ты. Лучше покури, табачок- то больно славный...
 Сержант пошел по улице за ним, отстав на два шага, и держась слева и сзади, чтобы, значит, выстрелить удобней было.
; Э, стой, а это что за хреновина? ; кивнул он на прибор, увидев невиданную доселе штуковину у выходящего из калитки пленника. 
; Да батарейки для него надо купить.
; Нет, ты ответь, что это такое? И обязательно таскать его с собой до сигаретного ларька? ; стал подозревать неладное сержант.
; Блин, дефектоскоп индукционный!
; Зачем?
"в твоей башке дефекты исследовать!"
; Трещины на рельсах искать! Он разрядился, надо батарейки взять, да понадежней. Сразу на месте и проверить. Там рядом ; отдел электротоваров, чтоб два раза не ходить, ; врал напропалую Каширин.
; Тогда пошли, ; и сержант держал правую руку в кармане пиджака на пистолете, чтобы этот тертый мужик не отчудил какую- нибудь штуку.
Каширин очень надеялся, что правильно запомнил координаты места. Оно было аккурат у крыльца табачного ларька. Купив две пачки "Герцеговины", он достал сигаретные гильзы, и стал набивать табаком одну из них, скрутив тонкий кончик цилиндрика и якобы предвкушая долгожданную затяжку ароматным табаком.
Чиркнул спичкой, не отходя от крыльца, словно в нетерпении, и запалил самокрутку. Вдохнул, мол, "Красота!"
Сержант бдительно послеживал за ним взглядом. А потоковый накопитель и индукционный генератор уже работали. Одним глазом, якобы щурясь от табачного дыма, Каширин осмотрел на диодный индикатор готовности заряда, кинул правой рукой пачку сержанту, а левой рукой крутанул тумблер что есть силы.
; Ну вот, разрядился, что я тебе говорил? ; кивнул он сержанту и подмигнул левым глазом. И сразу же провалился в небытие. В воздухе почувствовался запах озона. Сержант стоял на месте и не моргая смотрел туда, где только что был его "подопечный". Пачка дорогого табака шлепнулась в дорожную пыль.
"Куда мне теперь эту пачку? В качестве последнего желания только если, сигаретку перед расстрелом?!" ; метался по улице сержант.


Глава VIII. «Рязань кабацкая», или еще более нежданная встреча
Да, теперь решено ; без возврата
Я покинул родные края
Уж не будут листвою крылатой
Надо мною звенеть тополя
Низкий дом мой давно ссутулился
Старый пес мой давно издох
На московских изогнутых улицах
Помереть знать судил мне Бог
Я люблю этот город вязевый
Пусть обрюзг он и пусть одрях
Золотая дремотная Азия
Опочила на куполах…

Боммм! Боммм! Боммм! Боммм! ; звонил колокол Троицкого храма. Апрельский ветер приятно холодил лицо. Каширин в легкой водолазке под довольно легкой же курткой поеживался. Сигарета из будущего все еще дымилась в его левой руке.
Двери храма были открыты и даже на улице слышны были песнопения. Причем праздничные песнопения, тут либо Входоиерусалимские, либо Пасхальные. Народ густой гурьбой стекался к храму. Храм уже лет тридцать как был переделан с многокупольного на однокупольный. Но и этому недолго осталось...
«А не сходить ли мне туда? Давно ведь не был на церковной службе!» ; и Каширин двинулся к входу в церковь через колокольню.
Псалмы уже закончились, и священник на клиросе читал молитву. Периодически прихожане крестились. Облака на небе разошлись и в узкое церковное окно заглянуло утреннее солнце. Служба близилась к завершению.
Константин взглядом вдруг зацепился за интересующую его икону. Икона была не в основном убранстве храма, а висела в каком- то ответвлении коридора. Возможно, как раз в том, в котором в приснопамятном и совсем, казалось, недавнем 1953- м году, располагалась столовая Клуба железнодорожников.
«А какой же точно год сейчас?» Схема хронодыр обычно корректна, но уточнить не помешает. Ноут остался милицейскому сержанту в качестве компенсации. Только ему он, наверно, совсем не интересен. А интересен будет людям из другого, параллельного ведомства, о котором даже шепотом боятся говорить. Уж они- то изучат подробно! И на запчасти разберут! И может, в наше время в музее встречу сей экспонат, как «первый советский портативный компьютер», произведенный в начале пятидесятых! Вот это будет надувалово в мировом масштабе и еще одна мистификация в истории! Ну да ладно, это тема другого разговора.
Народ уже крестился и покидал церковь. Константин не выпускал прибор из рук. Часть денег осталась в съемной комнате, но кое- что и было в карманах. А та пивная, «Круг и якорь», интересно, в это время функционирует?? На улице, если идти с вокзала в город, между деревьями висела перетяжка «Да здравствует третья годовщина Октябрьской революции!»
Наверно, с осени еще не сняли. Если это так, то сейчас ; апрель 1921 года. Пасха.
Константин тем моментом думал, куда же ему завалиться теперь, это первое, и куда сбагрить «дефектоскоп» ; это второе. «На постой куда- то надо идти! А куда? Да еще с таким- то оборудованием? Запалюсь ведь нахрен. В два счета запалюсь!»
Для прибора, у которого зарядки оставалось еще как минимум на два перемещения, надо было искать тайник. Каширин свернул в какую- то, перпендикулярную с Малым Шоссе, улочку, еще со старым названием, кажется «Банный переулок», или «Банный тупик», и принялся шастать задами домов и искать потайное место. Наконец, он набрел на какой- то заброшенный сарай рядом с дощатым туалетом. Открыл скрипучую дверь. В лицо пахнул застоявшийся запах сена, пыльной и лежалой одежды, слегка пахло куриным пометом. В углу стояла лопата, и на черенке ее висела какая- то рванина ; не пойми что за одежда. Штык лопаты утопал в уже подпревшем с осени сене. Он положил машину времени плашмя к задней стене сарая, прикрыл ее драной ветошью и присыпал сверху сеном. Глянул в маленькое окошко с пыльным стеклом, и осторожно вышел.
А потом так же, задами, возвращался к Малому Шоссе, и шел вдоль него в поисках злачного места. Злачное место нашлось довольно быстро ; даже до Вокзальной не успел дойти. Там еще, до самого конца 1990- х годов стоял старенький домик, скорее, купеческий, с довольно уродливой покосившейся пристройкой. Но в двадцатые годы сам дом выглядел гораздо свежее, да и пристройка была еще в порядке. На первом, каменном этаже, или даже, скорее, цокольном этаже, как раз и была пивная. Просто «пивная», без названия.
Константин сделал несколько шагов по ступенькам вниз, и гнетущая атмосфера этого заведения сразу же навалилась на Каширина. Пахло сброженным пивом, какой- то солониной, еще, кажется, рыбой… Еще был запах дубовых бочек, несвежей чьей- то одежды. Пыльные, давно не мытые, ни со двора, ни с улицы, окна, пропускали и так мало света. А тут еще снова зашло за облака солнце.
Плюхнувшись на свободное место, на деревянную трехместную лавку за грубо отесанным, изрезанным и засаленным деревянным и очень прочным по виду столом, он какое- то время смотрел на барную стойку, или, скорее, на то место, которое здесь считалось барной стойкой. Обрюзгший тип за стойкой лет 45- 50, не слишком пристально глянул на вошедшего и снова размеренно занялся прилавком и инвентарем. Мол, «повидал я всяких, за свою жизнь, и еще похлеще!»
И похоже, это было правдой. О богатом жизненном опыте человека за стойкой сомневаться не приходилось. Очевидно, он был барменом по призванию, возможно, даже и не в первом поколении. На лице у него были усы и бакенбарды. Прическу, скорее всего, не менял с царских времен. Узкие и подвижные глаза, мешки под глазами. Очевидно, и сам не дурак выпить.
Каширин, наконец, подошел к стойке.
; Чего изволите, мил- человек?
; Ну начнем с пива, а там посмотрим…
; А к пиву что?
Бармен придвинул листок с выведенным тушью списком ассортимента заведения. Ассортимент был нехитрым.
Капуста квашеная 12 копеек
Сельдь соленая, с маслом подсолнуха 25 копеек
Отбивная 40 копеек
Семечки подсолнуха 5 копеек
Корюшка атлантическая 20 копеек
Мясо вяленое, порция полфунта 75 копеек
Пиво светлое бочковое, 1 штоф 50 копеек
Солянка 30 копеек
Пиво крепленое 70 копеек
Водка, 1  чарка 30 копеек

; Пиво светлое, к ней селедочки и капусты квашеной.
; Сделаем.

Перекусив, немного поозиравшись по сторонам, Каширин краем уха слушал все происходящее вокруг. Разговоры, мнения, нюансы общения. И о своем задании тоже думал. Пока он не знал точное время местонахождения. Чеков с датой в пивной, понятное дело, не давали. Денег, соответствующих эпохе было совсем немного, да и не думал он, что его «так глубоко» занесет.
; Слышь, паря, я присяду? ; поинтересовался мужик, вставший рядом со столом Константина.
Дядька выглядел лет на тридцать пять, но, казалось, был старше лет на десять.
; Ну садись.
Пришедший гулко опустил пивную кружку на стол. Постучал задубевшим лещом о край ядреного дубового стола. Протянул руку, согнутую в локте на сорок пять градусов, словно собрался предложить турнир по армрестлингу.
; Виктор я.
; Костя, ; отозвался Каширин.
; Неместный, что ли?
Константин вообще- то был рязанцем в третьем поколении. Но много рассказывать о себе не спешил.
; Ну, положим, что и так.
; Работа интересует? ; спросил у него подсевший.
; Допустим. А как сейчас с работой?
; Да почти никак. Тут, в слободе. Если только на железку устроиться. Путейцем ; гвозди в шпалы заколачивать.
; Путейцы говорят «костыли».
; Ну хрен с ним, пусть костыли. Надо сказать, что в последнее время много деревенских приехало. Пока вся буча не уляжется, думаю, так и будет.
До окончания гражданской войны оставался еще год. Но здесь, в Рязанском Округе, давно уже действовали Советы.
; Слышь, Витюнь, а как это  ты определил, что я не местный?
; Дык, говор твой заметен сразу. У нас в Рязани, точнее, в слободке, так не говорят.
; Хм, ну и попробуй определить, откуда я, раз такой догадливый.
; А положим, что и из Москвы.
; Ну да. Жил я там одно время, ; согласился Константин.
; Ну вот, видишь, ; угадал! ; и, немного помолчав, добавил, ; а работу, я тебе скажу, тут вряд ли найдешь. Хотя...
; Что хотя?
; У кабатчика поинтересуйся. Он мужик ушлый. Может, что и знает.
; Это я заметил, ; ответил Каширин и одним глазом искоса еще раз взглянул на «бармена».
Тут Витька отлучился к стойке, а заодно и в туалет. За столом, помимо каширинского, оставалось два свободных стула.
В кабак тем временем завалились еще трое. Один, галдя, навострил ласты сразу к барной стойке, а двое других, увидев свободные места, остановились у столика рядом с Костей.
; Присядем?
; Здесь занято, приятель отошел.
Виктор уже отсутствовал больше трех минут. «Где его черти носят? В сортир он пошел! Или тут сортир на улице? Конечно же на улице... Дом девятнадцатого века постройки».
; Так мы посидим пока?
; Я ж говорю, дурья голова, здесь занято! Сейчас Витька вернется.
; Эй, ну ты чего, а? Роо- о- ома! Роман ; не ссы в карман! Э!! ; орал один из пришедших тому, кто у барной стойки ждал, пока кабатчик нацедит всем пива.
; Щас я  ; не ори!
; Э, ну быстрей ты ..опой шевели! ; и, обращаясь к Каширину, добавил, ; ну все, счас Ромка подтянется ; покажет фунт лиха.
-  А чего сам не покажешь? Дружка ждешь -  втроем удобней? -  решил отбить первый шар Константин.
-  Ты че, мужик? Вообще обурел, -  схватил его за лацканы куртки великовозрастный хулиган.
-  Руки убери, а то укорочу!
Тут этот субьект замолчал и стал наливаться краской, которая переходила от оттенка к оттенку, начиная с розового, и кончая почти багровым.
Тут подоспел «Ромка», очевидно, бывший «за главного» в этой немногочисленной компании. И сразу же, не тратя времени на реверансы, схватил Каширина сзади и сбоку за шею.
Константин был к этому готов, да и прием был знакомый, попсовый. Локоть правой руки моментально нашел цель -  живот нападавшего, а попалось как раз, к удаче, точка солнечного сплетения. Когда Ромка выбыл из игры минуты на полторы, с глазами и ртом, как у рыбы, выброшенной на берег, Константин прямым ударом левой в челюсть, даже не вставая со стула, отправил в глубокий нокаут багрового субъекта. Падая, субъект по касательной задел своего товарища. Товарищ уже попятился к двери, когда Каширин вставал. Оценив возможности нападения, Каширин сделал классическую «каратэшную» стойку, и ударом левой, силовой ноги, под основание коленной чашечки вынес из строя третьего нападающего. Соперник вскоре уже сидел на корточках. А Каширин тем временем поднимался по ступенькам цокольного этажа наверх, с тем, чтобы оставить их заниматься самими собой. Им теперь занятия надолго хватит, тем более, что один в нокдауне, другой в нокауте, а у третьего повреждена коленная чашечка.
Он зашел в арку, ведущую во двор. Туалета, даже дощатого и уличного тут не было. И нужду справить тоже было некуда. От делать нечего вернулся в зал, если можно так назвать этот убогий, полутемный и душный подвал. Хулиганов уже не было.
-  Гопники хреновы, -  с досады вполголоса произнес Каширин.
Бармен тем временем смотрел на него чуть более заинтересованно, но пока достаточно непроницаемо. Константин поднялся и направился к стойке заказать чего- нибудь покрепче. Бармен отвернулся, наполнил бокал из бутылки, поставив его на стойку.
Каширин почти сразу осушил и кивнул:
-  Повтори!
Бокал был наполнен снова. Каширин так же быстро расправился и с ним, и заказал теперь пива. Бармен оценивающе посмотрел на клиента. В заведении стоял типичный для этого места гомон. Не громкий, не тихий, а обычный кабацкий, скажем так, «фон». Бармен закончил цедить из бочонка пиво, но не спешил ставить его на стойку. Наклонил голову поближе к Каширину.
-  Ты интересовался работой? Работу ищешь?
Каширин уже со хмеля немного расфокусированным взглядом посмотрел на кабатчика.
-  Допустим.
-  Ты искал работу, а работа нашла тебя. Есть одно дельце.
Константин примерно предвидел, какое дельце требуется от такого как он хозяину, либо администратору, либо человеку, исполняющему такие обязанности.
-  Физиономию начистить кому? Или в вышибалы предлагаешь устроиться?
-  Там посмотрим. Вообще, ни то, ни другое, но близко к этому. Либо ты начистишь, либо тебе начистят сполна -  тут уж как получится, от тебя зависит.
-  Так что за дельце- то?
-  Идем со мной, -  и поманил его за свою стойку.
Там они вышли в какой- то коридор, который шел, казалось, по всему цоколю здания. Вроде пришли. Маленькая комнатка, освещенная тусклой лампочкой Ильича. Окон не было. Оглянувшись еще раз, словно кто- то мог их подслушать, бармен сказал.
-  Кулачные бои.
-  Охренеть, братцы... -  не обращаясь к собеседнику вслух подумал разведчик полиции времени.
-  Так что, интересует тема? Смотри, больше вряд ли где- то заработаешь, если вообще устроишься.
-  Ну, вообще- то... да! -  решил не колебаться больше Каширин, -  выпить еще есть?
-  Для тебя -  в любое время дня и ночи! -  уже почти как своему уступил кабатчик.
Дальнейшее Каширин помнил плохо. Потом, вспоминая тот день, он помнил, что вернулся потом в зал, там взял еще штоф или два водки. И это при том, что был изрядно пьян уже до этого. Потом он основательно наклюкался.
...А немногочисленная толпа зрителей уже тем временем заводила бойцов. Поклонники его и его оппонента поделились примерно поровну. После первого раунда (а их было в таких схватках от трех до семи, на усмотрение судьи) Каширин, по прозвищу Черный Лис, был и так уже достаточно заведен. Кожу лица саднило, но в глазах после пропущенного удара плыть перестало.
-  Второй раунд! -  как сквозь вату в ушах послышалось объявление судьи. Его непримиримый противник по прозвищу Железный Сапог уже собирался навалять Лису лещей своими «сапожищами». Схватки напоминали больше тэквондо, нежели обычные кулачные бои начала двадцатого века. Но такого слова здесь еще и не слышали. Просто противники молотили друг друга чем могли. И башкой бить тоже разрешалось.
Второй раунд в большинстве своем прошел в режиме глухой обороны. А вот на третьем противник уже начал наглеть  и, как следствие, нарываться на удары. По итогам трех раундов по очкам выигрывал Каширин. Давалось это ему тяжко, соперник его измотал. Зрители вокруг импровизированного ринга, то есть бойцовской площадки слились в одну большую массу. Более светлыми пятнами казались их лица, и над лицами иногда мельтешили их руки.
Гонг! Осталось еще два. Это в том случае, если победа будет определяться по очкам. То есть никто из соперников не попадет в нокаут.
Перед началом четвертого раунда Каширин уже весь чувствовал себя поломанным. Не лучше ощущал и его оппонент. Но до чужих ощущений ему было начхать. Лишь бы выстоять, лишь бы только выстоять! И победа, можно сказать, у него в кармане.
Свист перед лицом... Каширин поддался на обманное движение и пропустил прямой удар. Лицо сразу онемело. Лица и сами зрители в полутемном полуподпольном зале снова превратились в массу цветных пятен. Константина повело вокруг своей оси. Теперь его судьба была всецело в распоряжении Железного Сапога. Противник тем временем воздевал вверх руки с задранными кулаками. То обе сразу, то по очереди, словно на концерте рок- звезды... И, казалось, даже не смотрел на своего наполовину поверженного оппонента.
Возгласы зрителей слились в один непрерывный гул, в котором лучше слышались и преобладали низкие частоты. «Интересная штука биология! -  подумалось ему, -  тут один шаг до нокаута, а мозг над такими темами размышляет». Противник устал скакать по рингу, упиваясь своим предощущением победы. Но тут прояснилось сознание и у Черного Лиса. Зрение вмиг обрело первозданную четкость ощущений, слух вернулся к нормальным параметрам, а тело наполнила легкость. Внешне Каширин не подал виду, что «восстал» из глубокого нокдауна, нарочито глядя расфокусированным взглядом на потенциального победителя.
Железный Сапог потерял былую стремительность движений, стараясь вложить всю силу, тут он проиграл в скорости и самоуверенность его сгубила. Каширин понял, что это его последний шанс, поднырнул под свинг соперника, тот захлебнулся в своей атаке, Сапог открылся, и Каширин взорвался серией ударов, сложив силу в первые два из них, целя снизу в подбородок. Удивление даже не успело отразиться на лице оппонента и он рухнул на пыльный пол, словно сноп.
Дальнейшее он опять помнил смутно. Его «менеджер» повел его в комнату отдыха. Там Каширин сунул лицо в тазик с водой, побыл так с полминуты, блаженно фыркнул. Боль, отступившая почти в последнем раунде, навалилась с удвоенной силой. Раскалывалось все тело.
-  Глотни вот этого! -  сказал Иван и протянул ему что- то крепкое. Пробрало до  самых костей, но боль чуть притупилась. Отлежавшись в течение часа, он уже получил гонорар у Ивана, и они шли это дело отметить в кабак. Кабак тот располагался в те годы совсем недалеко, опять же, в пределах небезызвестной слободы. Это было то место, если свернуть с улицы Арефьевской (позже -  Цветного бульвара, почти исчезнувшего топонима в Рязани) в сторону Кооперативного переулка, который в наши дни оказался раздробленным и изломанным построенными многоэтажками и окончательно превратился во внутридворовый тупиковый проезд.
Завалившись в полутемное жерло цокольного этажа, они заказали по штофу водки (для разгона только) и жбану (большому графину) пива. Играла какая- то музыка, стилизованная под цыганскую. Каширину, который только собрался пить, было уже хмельно из- за перенесенного боя, тяжелой и нежданной победы, свалившегося денежного вознаграждения в 500 рублей (очень солидная сумма) и предвкушения хорошей выпивки и трапезы.
Только они с Иваном внедрили по одной и запили пивом (запил только Костя), Иван пива вообще не пил, зажевывая водку салом и квашеной капустой, да и не откладывая, подливал себе еще, как Каширин узнал всплывшие на подкорке памяти знакомые интонации.
...А когда ночью светит месяц,
Когда светит черт знает как,
Я иду, головою свесясь,
Переулком в знакомый кабак
...Шум и гам в этом логове жутком
И всю ночь напролет до зари
Я читаю стихи проституткам
И с бандюгами жарю спирт.

Каширин медленно, со хмеля, поворачивал голову туда, где слышал этот голос через два стола по диагонали от него. Там сидели молодые люди в компании трех мужчин и двух девушек. Каширин, слушая эти строки, уже не сомневался, в том, кого он ожидал увидеть.
-  Сергунь, классно! А помнишь, ты нам еще читал вот что... -  вполголоса сказал чтецу его собеседник.
Каширин повернул верхнюю часть тела относительно нижней на сто восемьдесят градусов.
-  Есенин?? -  только и спросил он.
Поскольку Каширин был изрядно пьян, то, что он хотел сказать вполголоса, гулко пронеслось по залу. Парень со светло- русыми волосами, польщенный, что его узнали, махнул Каширину рукой.
-  Охренеть, вот так встреча...
-  Ты что, знаешь его? -  интересовался Иван.
-  Его? Ты спрашиваешь, знал... Знаю ли я его? Да его вся Россия! Весь мир знает... Ваня!! Давай еще по одной! На тот столик, -  махнул он в направлении поэта и его спутников, -  шампанское! Человек! Официант!!
Официант уже мчался на зов.
-  Не, ну это надо, а... Никогда не думал, что с ним пересекусь. -  все бормотал себе под нос спьяну Константин, -  не, я наверно, составлю им компанию, если не прогонят... Тут он довольно резко встал, но чуть не опрокинулся, налетев на собой же отодвинутый стул. Хмель уже вовсю гулял у него в глазах, но он и не думал угомониться. -  Эх, сказать кому -  не поверят! С самим Есениным пил! Солнце русской поэзии! Второй после Пушкина! А, собственно, почему второй? Пушкин -  сам по себе, Есенин -  сам по себе... За это надо выпить!

Помнится, и за этим столом он сидел довольно долго. Переслушал много стихов, неслышанных доселе. Наваливались периоды забытия. Когда он пришел в себя в очередной раз, Есенина уже не было. Иван тоже куда- то свинтил. Каширин встал и пошатываясь, пошел освежиться. Был уже не то, чтобы вечер, но уже около шести часов, хотя разошедшаяся весна задерживала на подступах грядущую ночь.
В голове немного прояснилось, и Константин решил не возвращаться в кабак, надумав прогуляться по еще пока полностью исторически сохранившейся слободе. Так он бродил почти бесцельно, в раздумьях обивая ногами еще не подсохшие кучи грунта, оставшиеся после стаявших сугробов, конский навоз и придорожные камни. Он так хотел в свое время попасть в довоенную эпоху родного города, и он туда попал -  историческая Рязань во всей красе! И ничего, кстати, особенного. Но как же мы в наше время скучаем по этой провинции! По таким ушедшим дворикам и улочкам. Так получается, что имея, не храним, а потерявши плачем -  это про нас.
…-  Блин, все перегородили огородами! -  чертыхнулся Костя, все еще чая попасть на Малое Шоссе с какого- то, очевидно, и скорей всего, Второго Фурмановского переулка. Переулок этот вместе со стоявшими на нем домами простоял на этом месте до середины восьмидесятых годов, и исчез, когда здесь были построены две двенадцатиэтажки. Наконец, он вышел к Троицкому Храму. Костя рефлекторно посмотрел по сторонам и перекрестился, глядя на купола.
Какая- то апатия овладела им, он решил прервать выполнение задания и переместиться к себе домой. Под «домом» имея в виду, в первую очередь, свою эпоху. Решил еще раз зайти в храм, пока еще использующийся по прямому назначению.
В проходе между колокольней и собственно церковью стояла то ли нищенка, то ли церковная служка с иконой в одной руке и свечкой в другой. Ящичек для пожертвований стоял рядом на плохо оструганном колченогом табурете. Каширин достал из кармана мелочь (несколько копеечных медных монет. Пока еще медяки! Настоящие!! Хотя, вплоть до конца НЭПа еще использовались помимо новоотчеканенных, еще царские деньги) и опустил в щель ящичка. Пожертвовал он немного -  у самого мало было. Вот же!! Совсем забыл сколько оставил в кабаке! Так загрустил, что и думать забыл, что он теперь богач. Помимо медных денег, достал из внутреннего кармана пару рублевых десяток.
-  Да храни вас Господь, -  ответила женщина.
Каширин постоял немного в церкви и хотел уже выйти.
«Церковная лавка» -  наткнулся на такую надпись. Лавка и располагалась в коридорчике между храмом и звонницей.
Глядя внимательно на давно описанный словами и зрительно изученный артефакт, сверив его с лазерной распечаткой, он двинулся к прилавку. И кто бы, спрашивается, мог подумать, что объект его поисков находится совсем рядом!
-  Скоро коллективизация, имущество обещали национализировать. Распродаем вот -  ответила женщина за прилавком.
-  Закроют храм скоро, да? -  спросил Константин.
-  Да, закроют. Теперь уже решено.
«Да, теперь решено безвозвратно…» -  подумалось Каширину.

Выложив пятнадцать рублей, он тщательно завернул икону в домотканое полотенце, которое купил тут же, за трешник, и пошел к выходу. Перекрестился на выходе, уже не оглядываясь.
И через десять минут уже шарил в том сарае, где он оставил «машину времени». Прибор нашелся довольно быстро, он уже провонял прелым сеном и старым тряпьем.
«Он сказал поехали. Он махнул рукой!» -  прокомментировал сам себе Каширин, выходя на Арефьевскую улицу и идя к подходящей хронодыре. Накопитель и импульсный генератор уже заряжались. «Ох и устал же я здесь!» -  все еще усилием воли прогоняя головную боль и хмель из организма, думал Константин Анатольевич.

Через пять минут он стоял уже на крыльце Торгово- офисного центра «Виктория Плаза». Этот период приключений в его жизни закончился.
Начальник пожал ему руку и поздравил с выполненным заданием.
-  А тебя, конечно же, ждут новые поручения! Но, конечно же, не сейчас. Иди отдыхай, отсыпайся.
Каширин не сразу вышел из «Плазы», а не отходя от кассы, зарулил в Макдональдс. Снова пахнула на него атмосфера заведения. Современного, светящегося неоновыми огнями, рекламными вывесками и надписями на плазменных экранах. Здесь был и запах кофе, и сладкой выпечки, и чего только не было. И от всего этого он успел уже отвыкнуть!

Рязань, 2020

Продолжение серии следует.