На Русском невероятном

НЕВЕРОЯТНОЕ СЛУЧАЕТСЯ, КОГДА В НЕГО ПОВЕРИШЬ

***
Агата, Нина и баСаня направлялись в центр «Зотов» на выставку «Русское невероятное». БаСаня успела уже немного рассказать про конструктивизм, которому посвящена выставка, про центр и почему он так называется, а ещё про то, что организаторы предлагают посетителям вообразить себя сказочными героями и пройти по «Русскому невероятному» путь, полный приключений, испытаний, неожиданных встреч и открытий.
– Допустим, ты, Нина, будешь Василисой Прекрасной, ты, Агата, – Марьей Моревной…
– Марьей Моревной не буду, – перебила Агата.
– А кем тогда?
– Бл-кл-дн…
– Кем-кем?
– Белой Колдуньей.
– Ну-у-у, ладно, белой так белой, – согласилась баСаня, хотя не знала, что это за Белая Колдунья такая. – А я буду Бабой-ягой.

***
Василиса Прекрасная, Белая колдунья и Баба-яга в недоумении оглядывались: где это они? Только что шли по дремучему лесу к синему морю: чудо-юдо рыба кит пригласила их на экскурсию в город, который внезапно вырос у неё на спине, – и вдруг оказались в незнакомом месте. Вокруг стояли терема, у которых сколько окон в ширину и сколько в высоту, попробуй сосчитай. Баба-Яга несколько раз начинала, доходила до пяти и сбивалась. Мимо туда-сюда – вжик! вжик! – проносились избушки-на-курьих-ножках… Избушки-то они избушки, только снизу вместо двух бегающих ножек четыре крутящихся колеса.

– Есть хочется, – проговорила Василиса Прекрасная.
– И мне, – поддержала её Белая Колдунья.
Баба-яга обернулась, чтобы достать из ступы каменный хлеб, от которого она в дороге понемногу откусывала единственным зубом. Решила не жадничать, поделиться со спутницами. Но ступы сзади не было. И сбоку не было. Нигде не было!
– Ой, что теперь будет! – запричитала Баба-яга. – Ни ступы, ни хлеба. А в ступе ещё мой любимый чугунный посох был! И сапоги железные стоптались! Как дальше жить?!

Вдруг неведомая сила подняла их, завертела-закрутила и через мгновение поставила перед теремом, у которого левая сторона была из белого кирпича и круглая, а правая – из красного кирпича и с углами.

– Пя-тый хле-бо-за-вод, – уверенно прочитала надпись на торце Василиса Прекрасная.
– О! –воскликнула Белая Колдунья. – Раз хлебозавод, тут можно булками поживиться! Мы в колдовской школе проходили.
И они вошли внутрь.

– Булок нет, – огорчил их детина в чёрной рубахе и чёрных портках. – Тут теперь музей.
Василиса Прекрасная с Белой Колдуньей загрустили, но Баба-Яга сказала с укоризной:
– Не хлебом единым жив человек!» – и наставительно поводила перед их носами заскорузлым указательным пальцем.
– Нас в музей пустят? – обернулась к детине.
– Сказочных героев пускают бесплатно, вам на второй этаж, – ответил он и прилепил ко лбам всех трёх по розовому кружочку. Кружочки были помечены словом «Зотов».

На втором этаже путешественницы отворили дверь и увидели: на фоне собранной в складки чёрной шторы… («Василиса, – шепнула Белая Колдунья, – тебе не кажется, что здесь многовато чёрного?» – «Проблемка…» – пробормотала Василиса Прекрасная) …мерно покачивались белые буквы.
– Рус-ско-е не-ве-ро-ят-но-е, – опять быстрее всех сложила слоги Василиса Прекрасная.
– О! Это про нас! – обрадовалась Баба-яга. – Мы русские, ну, может, кроме тебя, Белая Колдунья. Что-то не слыхала я нашенских сказок о твоих похождениях. А невероятные мы все! Тут не отнять!

***
– Русское невероятное – это я, – откуда-то сверху загудел низкий голос.
– Почему вдруг ты? И ты кто? – Белая Колдунья задрала голову и старательно всматривалась в тёмное пространство под потолком.
– Я – То-не-знаю-что. Помните? Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Вот я оно и есть.
– Ты какого рода: мужского, среднего или женского?
– Озадачила! Пожалуй, побуду сегодня мужским.
– А почему тебя не видно? – прищурившись, строго спросила Василиса Прекрасная.

Раздался гулкий смех:
– Как только меня увидят, я сразу перестану быть Тем-не-знаю-чем, а превращусь в Вот-оно-что. Ну, входите же, чего встали как неродные. Длинноватые у вас имена. Значит, так. Будете Василиса Пре, Белая Ко и Баба-я. А я – То-не-то.
– С Белой Ко путаница получится, посчитают, что Белая Королева, а это совсем другая история, – проворчала Баба-я.
«Ну и что, – подумала Белая Ко, – Белая Колдунья – это про волшебство, Белая Королева – про величие. Мне и то, и то нравится. А ещё есть Белая Кость – это про голубую кровь». Подумала – и об этом промолчала. Спросила только откуда То-не-знаю-что знает их имена. Голос неопределённо кашлянул.

Зайдя за чёрную штору, троица увидела деревянного истукана: то ли зверь, то ли чёрт, то ли ещё какое чудище.
– Угадайте, кто это, – забасил голос.
– Волк, – сказала Белая Ко.
– Филин, – сказала Василиса Пре.
– Не знаю, – честно призналась Баба-я.
– Ну и славненько, – То-не-то удовлетворённо хмыкнул. – Это тигр. Если б вы угадали, пришлось бы вам здесь остаться. Он, если его имя правильно назовут, от радости оживает и никого дальше не пускает – очень любит поговорить. Скучно ему тут день и ночь неподвижно стоять.

– А это что? – Василиса Пре указала на круглую толстую колонну, составленную из зеркальных квадратиков.
– Это столб памяти. Прежде чем отправиться в путь, посмотрись в зеркальце, и оно запомнит, кто ты. Мало ли что произойдёт, вдруг ты забудешься во время путешествия. В конце дороги подойдёшь к столбу, он вернёт тебе тебя.
У Василисы Пре сузились зрачки. Она обдумывала услышанное. На всякий случай каждая из троицы по нескольку раз посмотрелась в маленькие зеркала, и они двинулись навстречу... пока ещё не знали, навстречу чему.

***
Вдруг послышалось лёгкое глуховатое постукивание. Путешественниц окружила стая деревянных, окрашенных киноварью реек. Не слишком длинных, сантиметров по 60. Они мерно покачивались, ударялись друг о друга, сходились и расходились, задирали то один свой конец, то другой, поворачивались вокруг оси. Со стороны казалось, будто кто-то управляет ими, то выстраивая в непрерывные линии, то составляя их в лесенки или геометрические узоры. Вдруг началось хулиганство: одна рейка стукнула по лбу Белую Ко, вторая ударила Василису Пре по мягкому месту, а ещё две выбили барабанную дробь на железных сапогах Бабы-я.

– Это что ещё такое?! – возмутилась Баба-я.
– Лес, – ответил То-не-то.
– Ле-е-ес? – на долгом выдохе переспросили Колдунья и Василиса.
– Лес, – подтвердил То-не-то. – Красные палки – это ветви. Ишь, как их ветром-то мотает. О-о-о, кажется, ураган начинается!

И правда, рейки сильно закачались вверх-вниз, из стороны в сторону.
– Почему они красные? И где стволы, из которых эти ветви растут? – Белая Ко отступила назад и подняла руки, чтобы защититься от распоясавшихся палок.
– Красные – чтобы красиво было. А стволы подразумеваются.
– Они есть, но невидимые или что? – дотошная Белая Ко не удовлетворилась объяснением.
– Подразумеваются, – уклонился от ответа То-не-то.
– Мне кажется, они не сами качаются, их кто-то приводит в движение. Кто?

– Фи, какая недогадливая, а ещё Ко. Слишком много вопросов. Значит, так. Вам надо пройти этот лес насквозь и получить не больше двух тумаков. После третьего человек замирает… то есть какие же вы люди, так, сказочные существа, – То-не-то усмехнулся. – В общем, каждая из вас замирает и остаётся здесь навсегда: ни пошевелиться, ни сдвинуться с места. Будем вести с вами долгие философские разговоры. У нас впереди вечность.
– Значит, так! – Баба-я из-за отсутствия чугунного посоха стукнула об пол железным сапогом. – Я тебе без всякой философии вот что скажу, послушай меня. Если ты сейчас же не уберёшь отсюда эти свои ёлки-палки, мы разворачиваемся и уходим. Думаешь, нам нечем заняться, кроме как колотушки от твоих палок получать? Нас рыба кит пригласила в гости.

– А русское невероятное?.. – заканючил То-не-то.
– Не умрём без него. Девочки, ведь не умрём?
Василиса и Колдунья дружно закрутили головами, мол, конечно, не умрём.
– Ну ладно-ладно, уж и поиграть нельзя.
Рейки соединились в пары, наружные их концы заходили вверх-вниз – как будто красные птицы взмахнули крыльями. Через мгновение косяка как не бывало.
– Это был мастер-класс по окорачиванию нахальных голосов. Не робеем, не идём у них на поводу. Жёстко, решительно даём отпор, – Баба-я осталась довольна собой.

***
– Стоп! Проблемка… – Василиса Пре в задумчивости засунула указательный палец в правую ноздрю. – А нам вообще туда надо?
– Э-э-э, – голос вверху заметался, – мы так не договаривались!
– Мы не договаривались, что ты нам будешь чинить препятствия, – возразила Василиса.
– А без препятствий никакого пути героя не получится. Кем вы сюда вошли? Так, сморчок-старушка и две пигалицы, воображающие себя невесть кем. А в конце-то будете ого-го! Ну, всё-всё, больше хулиганить не буду. Скучно мне тут. Развлечений никаких. Пожалейте.
– Ладно уж. И не из жалости к тебе продолжим, нам здесь интересно. Крошки мои, за мной! – Баба-я взяла спутниц за руки и решительно двинулась вперёд.

***
И вдруг резко остановилась, как будто её кто сзади за подол схватил.
– Баба-я, ты чего?! Пошли дальше! – Ва Прекрасная и Бе Колдунья тянули её за собой, а Ба-яга упёрлась ногами в пол – и ни в какую.
– Дальше не пойду. Мне сюда, – и она костлявой рукой указала на пейзаж, занимавший целую стену: в окружении призрачных сиренево-голубых, изумрудно-бирюзовых гор под высоким светлым небом спокойно лежало озеро. Гладь его была абсолютно ровная, ни морщинки. Она отражала и небо, и горы, и что-то ещё неуловимое. Величие, умиротворение, отчуждение от суетного мира, вечность.

– Мне туда, – сомнамбулическим голосом повторила Ба-яга, высвободила руки, простёрла их вперёд и пошла, пошла мелкими шажками за ними. – Всю жизнь мечтала жить в горах, надоел этот дремучий лес хуже горькой редьки.
– Ба-я, это же картина, пейзаж! – Белая Ко попыталась урезонить старуху. – В нём невозможно жить.
– Ну, отчего же невозможно, – хохотнул То-не-то. – Рубахи, перекинутые через раму, видите? Тоже кое-кого потянуло жить в горах. Подошли, рубахи скинули, всё остальное скинули – и нагишом туда. Одну ногу за раму, другую – только их и видели. Где-то там живут до сих пор, за рубахами не возвращались.

– Не возвращались? – Василисе Пре стало тревожно.
– Нет. А зачем? В горах хорошо.
– Холодно ведь! Замёрзнут-умрут!
– Ну, это меня не касается.

– А скажи-ка мне, То-не-то, почему на раме только рубахи висят?! Где джинсы, трусы, носки, ботинки?! – Белая Ко что-то заподозрила.
– Ого, ваша долгожительница-то уже почти готова к транс-транспортировке, – То-не-то ловко увернулся от ответа на неудобный вопрос.
Васи Прекра и Бела Дунья одновременно повернули головы и увидели, как Ба-я, простоволосая, растрёпанная, в одной лишь застиранной, некогда белой футболке, доходившей ей до колен, отчаянно пытается стряхнуть с левой ноги железный сапог, а он не поддаётся. Правый уже валяется рядом. В кучу свалены клетчатая шерстяная юбка, толстовка, вязаная кофта, меховая жилетка.

И вот сапог медленно-медленно, будто в рапиде, слетает с ноги и, сделав петлю, летит в сторону, а Баба-яга задирает правую ногу и перекидывает её через нижнюю планку рамы…
– А-а-а! – дружно заорали Василиса Пре и Белая Ко. Они хотели броситься к Ба-яге, но какая-то сила не давала им двинуться с места!

Вдруг откуда ни возьмись маленький комарик,
И в руке его горит маленький фонарик…

Комарик был совсем не маленький, метров пять в длину. И никакого фонарика. Да и рук-то у комара не было. Зато имелись в наличии полупрозрачные перепончатые крылья и красное плюшевое брюхо, к переду завершающееся хоботом внушительных размеров с помпоном на конце, к заду – ступнёй 293-го размера, которой комар ловко рулил в полёте.

Баба-яга уже сидела обеими ногами в пейзаже, спиной к публике, и покряхтывала, собирая силы для судьбоносного прыжка, но тут комар («Нога!» – «Комар!» – «Нога!» – «Комар!» – Это Бела Лдунья и Лиса Красная спорят, как правильнее назвать существо, влетевшее в их историю), выбросив вперёд хобот, обвивает им взахлёст старушечью талию и резко дёргает на себя. Баба-яга кубарем катится по полу и вопит: «Убили!»

Неведомая сила отпустила наконец Ва Прекрасную и Бе Колдунью. Они кинулись к Бабе-яге, подняли её, одели-обули и, хотя та костерила их на чём свет стоит, мол всю жизнь ей поломали, заботливо урезонивали:
– Ну, Ба-я, ушла бы ты в пейзаж, где бы жила, чем питалась? И главное – на кого бы нас оставила? Вспомни, ещё Кощей Бессмертный говорил Марье Моревне: «Ты в ответе за тех, кого приручила».
– Девоньки, персонажей не перепутали? – щегольнул знанием мировой классической литературы Это-не-то.

Баба-я понуро кивала головой, а губы её тем временем были неодобрительно сжаты. Что она там себе думала, неизвестно, но, похоже, не слова благодарности расточало её внутреннее «я» в адрес спасителей.

***
А Белая и Прекрасная, напротив, были благодарны краснолапому и высокоскоростными очередями слали ему воздушные безешки. Краснолапый млел и приветственно покачивал ступнёй. Конечно, это случайно вышло, что большой (во всех смыслах) плюшевый палец оказался перед самым носом Васи Прекрасной. Она инстинктивно ухватилась за него и через мгновение оказалась на высоте, потому что комар-ступня, почувствовав не слишком деликатное прикосновение, от неожиданности яростно замахал крыльями и свечой взмыл в космос. Сверху Василиса Пре увидела такое!.. Задрыгала ногами, стала дёргать за палец, давай, мол, мне обратно надо. Но где там?! Краснолапый в упоении шёл на рекорд.

Что было делать? Ва Прекрасная глянула вниз. Под ней мерно покачивался голубой дирижабль, но на таком расстоянии, что казался букашкой. Вокруг него барражировали 13 лёгкомоторных самолетов («Четырнадцать!» – «Тринадцать!» – «Четырнадцать!» – «Тринадцать!»– Девицы опять спорят: Василиса кричит сверху, Колдунья снизу – пересчитала самолёты и настаивает на своём. Ни одна не уступит.) Вот самолёты сошлись носами в одну точку – рисковый манёвр! – а когда широко разлетелись в стороны, между ними оказалась натянутой сетка.
– Прыгай! – во всё горло гаркнула Б-яга.
Василиса от испуга разжала пальцы и-и-и-и!.. – вот уже она барахтается в сетке, размышляя о том, что никогда прежде ей не приходилось иметь дело с таким большим батутом. Самолёты снизились, и отважная воздухоплавательница оказалась на земле.

***

– Там, – она махнула рукой, указывая направление, – тако-о-ое!

Её глаза и в обычной жизни не маленькие, теперь были размером с блюдца. Василиса побежала, Колдунья с Бабой-я за ней, завернули за угол и…

– Вот! – торжествующе представила она спутницам сооружение (то ли дворец, то ли терем, но точно не избушка), собранный из чёрных костяшек домино, в точки которых были вложены маленькие бриллианты А потом забегала-забегала взад-вперёд, всплёскивая руками: – Где они столько доминошек-то взяли?!

Ей не ответили. Б-яга, наклоняя голову то вправо, то влево, любовалась игрой света на гранях бриллиантиков. А Белая Ко совершенно онемела и обездвижела, не в силах оторвать глаз от этого чёрного великолепия.

– Я хочу внутрь, – наконец прошептала она, едва разлепив бледные губы. – Я не знаю, что там, но знаю, что мне это очень нужно.

– То, не знаю, что, – съехидничал То-не-то. – Кажется мы её теряем.

Бела Дунья промолчала и медленно осмотрелась. Ничего-ничего-ничего – и тут её взгляд наткнулся на грибную семейку, примостившуюся на возвышении под стеклянной колбой. По глазам было видно, как она сосредоточенно думает. Молниеносно сняла колбу, отломила кусок от шляпки самого большого гриба, засунула в рот. Р-р-раз! – и Белая Ко уменьшилась в размерах до мизинчика. Два! – мелко перебирая ножками, помчалась ко входу во дворец. Три! – исчезла внутри.

– Это что было? – у Б-яги отвисла нижняя челюсть, пришлось возвращать её на место рукой.

– Проблемка!.. – призадумалась Василиса.

– Эй, как тебя! Ни-того-ни-этого! – Баба-яга строго посмотрела вверх. – Что там внутри?!

– Ничего! – в голосе невидимки прозвучала обида. Видимо, ему не нравилось, когда обзываются.

– Не ври! Не может быть ничего. Что-то точно должно быть!

– Ну-у-у, лабиринт…

– Лабиринт?! – Ва Прекрасная аж подпрыгнула. С криком: «Люблю лабиринты!» – она тоже съела кусок гриба – и через секунду её как не бывало.

Оправившись от столбняка, Баба-я, спросила:

– А выход из лабиринта есть?

– Может, есть, а может, и нет, – равнодушно ответил То-не-то. – Неизвестно. Оттуда ещё никто не возвращался.

– Что значит не возвращался? – у Бабы-я опять упала нижняя челюсть.

– То и значит. Никто не возвращался, потому что никто не заходил. Кроме двух твоих дурочек, конечно, – То-не-то явно мстил за «Ни-того-ни -этого».

Баба-яга повела себя более осмотрительно, чем её спутницы. Она неторопливо выдернула из юбки четыре нитки, смотала их в клубочек. Затем подошла к грибу и отломила с той стороны, что и Василиса с Колдуньей, а после с противоположной – вспомнила, что так делала девочка в одной известной сказке. Она отъела от уменьшительного куска, быстро сунула его в правый карман кофты, а увеличительный кусок в левый и, превратившись в мини-Бабу-ягу, поспешила ко входу.

«Проблемка» (одно из любимых слов Лисы Красной) заключалась в том, что внутри чёрного дворца всё было гладко: пол, стены, потолок. Ни одного выступа – непонятно, за что цеплять кончик нитки. Секунда размышлений – и Баба-я сняла с себя железные сапоги, положила в них по крохотному куску увеличительного гриба. Сапоги стали больше. Еще положила. Когда они выросли до потолка, обвила их дважды концом нити и завязала крепкий узел.

Держа клубочек в руках, пошла вперёд. Уткнулась в глухую стену и повернула в левый проход. Стало совсем темно. «Где и как искать этих несносных девиц?!» – подумала Баба-я, и вдруг, проход сузился, потолок опустился. «Вот только найдитесь мне, я вам покажу!!!» Пространство уменьшилось так, что она едва помещалась в нём. «Стоп! – подумала Ба-я. – Ну-ка попробуем иначе… Девоньки, ну, где же вы мои милые?» Потолок и стены отодвинулись. «Красавицы мои ненаглядные, найдитесь поскорее!» Стало просторнее. «Василисушка-а-а! Колдунушка-а-а! Откликнитеся! Отзовитеся! Уж я не буду на вас ворчать-ругаться, стыдить-обзываться…» И вот начала Баба-я так ласково говорить-причитать, и всё шире и шире становились проходы в лабиринте, а потом перегородки и вовсе исчезли, и полился откуда-то свет. Посреди большого зала, растерянно озираясь, стояли две маленькие испуганные девочки.

– Василисушка! Колдунушка! – позвала Б-яга.

Те услышали, обрадовались, подбежали, обхватили её руками.

– Ну, всё-всё, пойдёмте. Больше не будете от меня сбегать?

Как пошла Баба-яга наматывать нитку на клубок, и скоро они оказались там, откуда начали путь.

– Явились – не запылились? – То-не-то явно был разочарован тем, что всё окончилось благополучно.

Ба-яга достала из левого кармана кусочек увеличительного гриба, все стали откусывать понемногу, пока не выросли до нормальных человеческих размеров. Только с железными сапогами старухе пришлось повозиться: сначала уменьшать, иначе в проём не пролезали, потом увеличивать, чтобы можно было на ноги надеть.

– Больше ни в какие авантюры не ввязываемся, договорились?

Белая и Прекрасная дружно кивнули и побежали вперёд. Авантюр больше не будет, но волшебство-то не должно прекращаться!

***

И оно не прекращалось. На пути им встретился большой магический отражатель, который отражал всё вокруг, но криво. То ли себя увидели они в нём, то ли не себя, а странных существ с тремя глазами, пятью руками и без рта. А ещё там был магический круг, на котором крутился то один стакан, то три, причём два стакана появлялись из ниоткуда, никто их не ставил, никто не убирал. Они узнали, как с помощью всего лишь четырёх обыкновенных зеркал можно заглянуть в бесконечность, и – ух! – как в этой бесконечности дух захватывало!

Когда троица подошла к зеркальному столбу памяти, То-не-знаю-что сделал последнюю попытку гнусно пошутить над ними:

– Я наврал вам, что зеркальца сохраняют память о вас. Они обыкновенные. И теперь, если вы себя забыли-потеряли, пока шли сюда, то и никогда не вспомните! А кто себя не вспомнит, останется со мной навсегда-а-а-а-аха-ха-а-а-а!

Гулким эхом разнеслось это его «аха-ха-а-а-а».

– Рано веселишься, – одёрнула его Баба-яга. – Мы себя помним. И более того, кое-что узнали нового про себя и друг друга, кстати, и про тебя. Я Баба-яга.

– А я Василиса Прекрасная.

– А я Белая Колдунья.

– Этого не может быть, не может быть, не может быть, быть, бы-ы-ыть, – и голос Того-на-знаю-чего сошёл на нет.

***

Спешили дамы-господа
Кто куда.

Хори же прятались внутри,
Раз-два-три.

Босяк шёл наперекосяк –
И так и сяк.

Дуэтом пели два поэта:
«Что это?!»

Делили крили мили в иле:
Или-или.

И дрались за картошку фри.
Фи.

***

Баба-яга, Белая Колдунья и Василиса Прекрасная вышли на улицу и увидели забор, сплошь оклеенный кружочками с надписью «Зотов». Их была тысяча, а может, две тысячи или даже три. Барышни и старушка глянули друг на друга и захохотали, потому что – помните? – у каждой на лбу красовался ровно такой кружок. Но как только они сняли со лбов наклейки, снова стали Агатой, Ниной и баСаней. Если честно, все уже соскучились по своим настоящим сущностям.

– А теперь за булочками, – скомандовала баСаня. – Очень есть хочется!

И с воплями «Зо-о-ото-о-ов!» они помчались к ближайшей булочной.

Огромное спасибо всем, кто дочитал до конца. ГЕРОИ!

25 февраля 2025

https://vk.com/wall-203949857_37