Сансара

Сансара

После увольнения жизнь Макса пошла под откос. Только он получил письмо от фирмы, с извинениями, напоминаниями о неразглашении, сведениями о выпускном бонусе, как следом посыпались уведомления от банков, страховых компаний, всяческих министерств. Полиция сообщила, что теперь корпоративный мораторий на уголовные преступления не действует. А он и не собирался нарушать УК, это плохо влияет на социальный рейтинг. Медцентр запросил страховку на все заменные части тела, а страховая написала, что страховой тариф вынужденно увеличен в три раза, ведь он теперь – безработный. Банк заботливо напомнил, что Макс обязан подать документы на биржу труда, иначе – статья УК. Пришлось вникать в множество мелких дел, которые раньше Макса не заботили. Теперь выяснилось, что его личный рейтинг зависит от вороха условий, не только корпоративной зарплаты. У безработного едва ли меньше забот, чем у работающего гражданина.
Ко всему прочему, забарахлила левая нога, а медцентр запросил немыслимые деньги за замену. Если отказаться от фитнесс-центра, виртуальной реальности и всех подписок на порносны, то прожить получится не больше трёх месяцев, а потом – разве что отдавать почку. Что и пришлось сделать. Почка, желудок и селезёнка когда-то приобретались по акции, три в одном, с хорошей комиссией и комплексной поддержкой, но теперь перешли в статус б/у, требовали слишком частого обслуживания, и, в конце концов, требовали еды, цены на которую росли каждый день. Трезво поразмыслив, Макс решил вообще отказаться от пищеварительной системы. Капельницы с питательным раствором стоили недорого, и еще дешевле – сенсорные фильмы, в которых можно было попробовать любой деликатес мира без ущерба для фигуры.
С фигурой тоже пришлось повозиться. Лишившись половины внутренностей, Макс похудел и стал меньше весить. Стало быть, и с машиной нужно что-то делать. В автоцентрах снижать плату за вес водителя отказались, но Макс припомнил дело двухгодичной давности и обратился напрямую в Минтранс, сославшись на то, что теперь он меньше вредит своим весом федеральным трассам. Удалось сэкономить пару цифровых рублей. Как и на одежде, которая тоже вся оказалась в аренде. Худо-бедно Макс навёл порядок в финансах, оставшись без трети органов и отказавшись буквально от всего, что составляло его образ жизни до увольнения.
Он не сразу догадался, что физическая неполноценность – один из тех параметров, которые неявно влияют на соцрейтинг. На работу его не брали. Да, пропаганда призывала отказаться от животных потребностей. Зачем вам есть шашлык, если достаточно сенсорного фильма? Поберегите природу, земли истощены, а гастрономический эгоизм – тяжкое общественный недуг. Но он то знал, что это всё лапша на уши бедному, безработному плебсу. Чем больше Макс хитрил, пытаясь сохранить что-то подобное прежнему образу жизни, тем менее привлекательным становился его профиль.
Пришлось отказаться от биологических ног и заменить их протезами. Пропустив ипотечный платёж за печень, Максу пришлось забыть об алкоголе и стимуляторах. Мир замедлился и стал скучным. Целыми днями Макс переписывался с банками, страховыми, писал жалобы управляющей компании, которая сократила энергопотребление квартиры в два раза. Он редко выходил из дома, а когда от тела остался один мозг – Макса сдали в приют. Симуляция была не самой дешевой, в общем-то, какую-то пенсию удалось в корпорации заработать. Каждое утро Макс просыпался в домике на берегу холодного северного моря. Питался рыбой и молюсками, чёрным хлебом. Простая деревенская еда. Библиотека дома регулярно обновлялась, имелся даже цветной телевизор и радио с парой тысяч радиостанций. На календаре и смене сезонов года пенсионный фонд поскупился. В этом виртуальном мире ничего не менялось. Соседи – такие же пенсионеры, когда-то пахавшие на корпократов. Истории у всех были похожи. Хороший старт, пара десятков лет стагнации и предсказуемое завершение карьеры. Остатки человека доедали другие корпорации. Макс неплохо отделался, несколько его новых пенсионных друзей лишились части мозга, отдельных извилин или важных нейронных цепочек, кому-то пришлось пожертвовать памятью ради того, чтобы чуть дольше протянуть в состоянии мяса. Оно того не стоило. Но и общество книг да старых фильмов Макса не воодушевляло. Безумные соседи лучше, чем никаких соседей, особенно когда с моря дует бесконечный, пронизывающий ветер.
Очередное утро началось не там, где последнюю вечность дней. Тело, либо настоящее, либо высочайшего качества. Макс чувствовал каждый орган, каждую конечность, кровь в жилах. И в голове не появлялись восклицательные знаки каждый раз, когда он совершал движение, встроенные в нервную сеть программы не высчитывали энергетический баланс, и банки со страховщиками не журили за каждую потраченную калорию. В новый дивный мир Макса принимала бригада медиков и юристов. На Земле произошла революция, преступления технокорпов, корпократов, что уж там, клептократов, осуждены, социальный рейтинг признан преступлением против человечества, все долги списаны, а власть нового режима с непроизносимым названием поставила перед собой цель реабилитировать всех жертв режима прежнего. Извините, что так долго вас оживляли, прошло три сотни лет с тех пор, как ваш мозг попал в пенсионный приют, но человечество научилось выращивать биомассу любой конфигурации, и ваше новое тело – максимально точно воссозданное в соответствии с генокодом. Предупреждаем, вы склонны к полноте и шизофрении. Весь перечень биологических рисков указан в вашем личном профиле.
Макс адаптировался, жизнь особо не изменилась. Всё так же приходилось ходить на работу и копить баллы, именуемые теперь не социальным рейтингом, а личной кармой. Тем не менее, карму можно было посчитать цифрами. На старте карма у Макса была не самой плохой, всё же жертва корпократии, вырвавшийся из узилищ пенсионного фонда. О нём даже фильм сняли, в котором в разрезе показали, как он лишался органов, лишь бы найти пропитание своему мозгу. Карма у Макса выросла в потолок, но мимолётную славу сменили серые будни. Оставалось жить еще лет пятьдесят, молодое тело цвело, а разум Макса буксовал. Работал он спустя рукава, и через какое-то время ему предложили кое-что в черепушке подправить, всего-то делом, вживить чип, которые вас стимулирует. Операция – не сложнее, чем зубную пломбу поставить, зато вы всегда будете хотеть делать всё, что захотите. Достаточно выбрать программу. Спорт – так спорт, хоть марафон пробежать, и, если вы умрёте на середине дистанции – мотивацию не потеряете. Рекламный аргумент Максу показался сомнительным, но презентация убедила, интерфейс дружественный, и система настроек гибкая, а цена подписки на дополнительные опции, вроде сексуальной или творческой активности, - вполне умеренная. И вправду, операция оказалась быстрой и безболезненной, Макс легко освоился с управлением, и дело пошло. Правда, мелкий текст в соглашении подразумевал, что товарищество, на которое он теперь работал, получало доступ к его профилю мотивации. Что ж, Макс готов был пахать восемь самоотверженных часов в день на товарищество, исключая обеденный перерыв и выходные, ради того, чтобы по полной наслаждаться жизнью в остальное время. Но, когда ты можешь захотеть всё, что хочешь захотеть, жизнь становится не такой уж весёлой. Еще в старые времена, купив робота-уборщика, он понял, что нужен отдельный робот, который будет включать робота-уборщика. С чипом мотивации возникла такая же проблема. Макс не знал и не мог выбрать направление, в котором бы хотел иметь максимальную мотивацию, или даже мотивацию пожиже, настройки то гибкие. Когда вышло обновление, Макс заложил половину имущества, лишь бы чип заработал на него, а не на товарищество. Обновление требовало частичного секвестра нервных тканей, и пришлось кое-чем пожертвовать, в том числе – ранними воспоминаниями.
Когда от мозга Макса ничего не осталось – его отправили в приют. Условия содержания здесь были лучше, его личность постарались воссоздать из архивов, и получилось вполне себе сносно.