Книга 5. Глава 16. В напряжённом ожидании...

Кирилл старший. Америка, 1966 год

Мэтт так быстро, как только мог, доставил Кирилла Родионовича в Бостон, в свою квартиру, несмотря на категоричное "нет" и яростное сопротивление Лады, планировавшей поместить брата в ЦБИ под личный контроль ведущего специалиста и ее лучшей подруги Кэтрин Браун. Лада могла доверить брата только Кате.

Но Мэтт был уверен, что больной должен находиться в непосредственной близости со сферой, именно в ней заключено его спасение. Наконец Лада и Катя сдались и организовали всю возможную медицинскую помощь Кириллу-ст. на дому.

В течение нескольких недель велась напряженная борьба за его жизнь. Все усилия реанимационной бригады во главе с Катей привести пациента в сознание и как-то активизировать жизненно-важные функции его организма не увенчались успехом.
Кирилл Родионович не подавал никаких признаков жизни, мертвенно бледный, исхудавший, до такой степени, что напоминал скелет, обтянутый кожей, походил на мумию.

Его дыхание и сердцебиение были настолько слабыми, что улавливались лишь высокочувствительными приборами, температура, как и практически все функции его организма, были резко снижены, гораздо ниже критических пределов.

Лишь со стороны мозговой деятельности Кирилла-ст. периодически наблюдались признаки активности, что давало хоть какую-то надежду на его восстановление.
Мэтт не знал, как и каким образом придет помощь, но уверял всех, да и самого себя, что она придет, и чем раньше, тем лучше. Но ничего не происходило, сфера не проявляла никакой активности, а Кириллу Родионовичу становилось всё хуже. И с каждым прошедшим днем под осуждающими взглядами Лады и Кати, таяла уверенность Мэтта в правильности его решения.

Кроме того, что Кирилл-ст. находился под непрестанным наблюдением реанимационной бригады, возле него постоянно находились, периодически сменяя друг друга: Лада, Катя, Мэтт и Борис. Они держали Кирилла за руку и говорили с ним.

Лада и Катя читали ему его любимые книги, прессу, ставили его любимую музыку, сообщали новости, вспоминали, пережитые вместе с ним приятные моменты.

Борис рассказывал о Саше, о его чудесном выздоровлении, говорил о том, что приключилось с ним в лесу, и снова и снова просил прощения у друга и звал, умолял и требовал проснуться.

Мэтт рассказывал Кириллу-ст. обо всем, что произошло на Гаити, о своих снах, о негритянке, о мертвом исполине. Сначала он говорил методично, спокойно, как будто докладывал Кириллу Родионовичу о проделанной работе, но потом тон его резко изменился, он почти кричал, убеждая Кирилла-старшего, требуя не сдаваться и бороться, бороться и еще раз бороться.

Поначалу это срабатывало, и чувствительные датчики, фиксирующие мозговую деятельность больного, показывали всплеск активности. Но к середине второй недели прекратилось и это. Кирилл-ст. более ни на что не реагировал и не подавал никаких признаков жизни.

Этой ночью у постели Кирилла Родионовича дежурил Мэтт. Он смотрел на безжизненное тело некогда сильного, напористого, энергичного человека со стальным характером и железной хваткой. “Где вы сейчас, Кирилл Родионович, что они сделали с вами? Как смогли заманить и вынуть душу? Я уверен, вы бы не сдались без боя. Они чем-то связали вам руки. И дело тут не только в Борисе. Вы еще кого-то защищали, спасали? На чем они вас подловили, на чем?”

Мэтт не заметил, как стал рассуждать вслух, сначала очень тихо, потом всё громче и громче. Он не смотрел на Кирилла-старшего, он больше не мог смотреть на то, что от него осталось.

Мэтт говорил с прежним Кириллом Родионовичем Петровским и ясно видел его перед собой. Он стоял, засунув руки в карманы, нетерпеливо переминаясь с носка на пятку, синхронно обеими ногами, готовый в любой момент рвануть с места в карьер.
Мэтт всегда восхищался этим его качеством, Кирилл-ст. всегда четко знал, чего хочет, и твердо шел к своей цели. Таким он его запомнил, когда они сражались с правосудием за освобождение и реабилитацию Кирилла-мл. в той, другой жизни, 10 лет назад.

Мэтт, всегда с трудом выдерживал его тяжелый проницательный взгляд, и сейчас напрягся, но не отвел глаз: “Тогда вас подкосила смерть Прасковьи, но вы смогли пережить и это. Так неужели вы сдадитесь сейчас? Я – нет. Я вытащу вас из этой ямы.”