О романе Карла Мая Ардистан и Джиннистан

Переводить было не трудно. При этом, я заручилась некоторой поддержкой Татьяны Баскаковой – российского филолога и переводчика, лучшего современного переводчика с немецкого языка – которая педантично и тщательно разобрала мои первые переводы, за что выражаю ей огромную благодарность!

И, когда выяснилось, что мое понимание и прочтение близко к тому, о чем писал Карл Май, я доверилась себе в большей степени, хотя все равно внимательно сверяла и перепроверяла текст по многу раз. Мотив к этой работе был очень простым и понятным: более десяти лет я ждала перевода этого романа на русский язык, но так и не дождалась, а интерес к "Ардистану и Джиннистану", самому значительному роману Карла Мая, только возрос. Кроме того, об этой книге говорилось как о метафорическом романе. Что оказалось правдой. Но для меня стало неожиданностью количество совпадений с современностью, например, с новейшей психологией или геологическими и климатическими изменениями.

Что касается языка Карла Мая (о котором говорят исследователи-литературоведы как о его личном языке), он, как мне видится, ближе всего к языку ребенка. Слова там простые, но ёмкие, а иногда и очень ёмкие. Кроме того, больше половины его слов, по корневым и семантическим основам, находится в родстве со старым русским языком, уходящим корнями в древнерусский, со всеми их смыслами и уточнениями смыслов, отчего, как ни странно, становится даже понятнее и современный русский язык.

Однако, как бы ни был прост, даже до некоторой наивности, язык Карла Мая, многие его открытия: психологические, философские, исторические опережают не только его время, но и наше. И здесь говорить о "детскости» не приходится совсем! Но об истине.

Скажу только, что «анима» и «дух» — часто используемые термины Карла Мая — были сформулированы задолго до Юнга и его последователей, и, возможно, заимствованы Юнгом из психологии Карла Мая. Вообще, психологические озарения Карла Мая, открытия и наблюдения, вероятно, дело будущего... хотя, лучше оставить это психологам.

Архитектура романа подобна большому музыкальному произведению для органа, клавикорда, флейты, оркестра духовых, рожковых, струнных и ударных инструментов. Я даже не представляю себе всей грандиозности заданной композиции в полном её звучании и объеме.

Это по-настоящему великое произведение, охватывающее прошлое, настоящее и будущее. В нем за невероятными историям рассказчика-хакавати, как определял себя автор,  скрывается и открывается мудрость — небесная и земная. Так необычайно, мощно и, в то же время, детально, что захватывает дух от временных и геологических панорам, приходит освобождение от страхов, наводящих морок на человечество, вынося иллюзии Ардистана за скобки, а суть, очевидная цепочка истин и смыслов жизни — освобождается и уверенно сияет в лучах восходящего солнца Джиннистана.