Шоумен. Глава 6

Столько тайн в мире, сколько и чп каждый день. Кто за ними управляет, и неведомо. Каждый день из Гавайев прилетают магнитные возмущения. Старушки трепещат, молодёжь предаётся любовным игрищам. У каждого свои игрушки-погремушки.

Купил обои, краску, линолеум. Затеял ремонт. Эта квартира, она как бомбоубежище. На случай если четвёртый рейх придёт сюда. Всякое бывает, но тело нужно держать в чистоте. У меня и чистотел в кадках растёт.

Я даже знаю в чём сила деревни. В оглоблях. Когда немцы захватывают деревни, они первым делом опечатывают колодцы. Для них это нонсенс. У них нет ничего подобного. Чтобы было всё бесплатно. За всё приходиться платить. Я имею в своей коллекции множество книг по истории немецкого народа и бизнеса. Экономики я посвятил многократно много бессонных ночей.

Смотрю, а в России самая дикая слабость - торговля. Там не умеют торговать. Или завышают, или занижают. Это их ахиллесова пята. Жадность. Кто как ни жадный, как не они. И куда они столько роют под себя? Черта православия - нестяжательство, но есть и обратная сторона медали у каждого явления. Вот и в той же стране она и присутствует. Как у луны две стороны. Одна видима, это сторона Бога, а иная - теневая. Где сор и нечисть. Мне ли не знать её. Я плоть от плоти её.

А когда живу в Киеве, слышу одно и то же: коррупция, ржа, тлен. Как противно осознавать, что люди не понимают единого: сильная власть и строится на коррупции. Если диктатура, то это власть военных и прочих силовых структур, а там без коррупции никак.

Она доползает и до медицинского центра, и ты идёшь и берёшь кредит, чтобы вылечить рак или экзему. Или поправить расположение эмбриона. Это тоже диктатура. Ничто не даётся просто так. Если ты видишь диктатора по телевизору, оплати его слуг. Тогда можешь спать спокойно. Диктатор есть твоё собственное эго, только в единственном экземпляре.

Я читал Библию. Там всё кругом и есть диктат. Пророки учили подчиняться царю. И мы учим тоже самое. Шоуменство подразумевает полное подчинение ему. Тому кто сидит в закулисье. Главная лиса всегда в норе. И всегда на неё найдутся собаки, гончие, легавые, борзые. Как только усиливается давление, она бежит. И тогда даже король английский её не замечает.

Идёт священная война. Красные гемоглобины против самопоедающих. К лету появится новый белый иерарх. Юркий, хитрый дипломат. Плетущий загребущие сети паук. Он настроит против себя все красные очертания кожи.

Всё станет очевидным. Нельзя пускать во власть людей алчных. Готовых мешать религию и власть. Пий новый.

Я вызываю его на дуэль. И провезу труп его на осле. Смерти нет. Есть только позор.

А небо какое серое. Завтра я вылетаю в Рим. Там есть у меня счёт в некотором банке. Нужно его перевести во французский или бельгийский. Поцелуй Иуды. Сладкий, приторный, пахнущий луком. Когда Христа целовал иудей, от него разило луком. Так и от римлянина этого. В нём от детского плача, от девственниц. Жуткий запах пороха и блефа.

Я пишу с упоением про него. Он будет говорить с упоением, поглаживая седые волосы на висках. Где его тайные сигары и ром? Странный взгляд. Почему ему нравятся романы о милитаристах? Разве может странник и девственник размышлять об оружии и наживе? У меня много невостребованных вопросов к нему. Он ужасен. Лицемер.

Время его жаркое. И он приготовит жаркое. С перцем. По-неаполитански. И про крест свой забудет. Я политик, я дипломат. Я кокос, отравляющий. Довольный. Улыбается. Старый старьёвщик.