Короткая война красноармейца Белерова

     Родился Белеров Тимофей Никитович в 1925 году, в крестьянской семье на Украине в селе Куземин Ахтырского района Сумской области. В этом селе родились и его родители. Здесь они выросли, создали семью и жили до переезда на Кубань в 1929 году.
     Детство Тимофея, так же, как и у его сверстников, было тяжёлым. С ранних лет его приучали к напряжённому крестьянскому труду. В семь лет он уже умел ухаживать за скотиной, ездить верхом, помогать в поле, забивать гвозди, пилить, строгать.  Окончив четыре класса Камышеватской школы в 1938 году, он пошёл работать в колхоз «Камышеватский хлебороб». В колхозе выполнял различную посильную работу. Повзрослев, Тимофей стал более общительным и уверенным в себе юношей. Он подружился с такими же ребятами, приживающими на хуторе Камышеваха. Крепкая дружба связывала его с Карасёвым Николаем и Корнюхиным Алексеем.
     В 1942 году, накануне немецкой оккупации, Тимофей вместе со своими сверстниками участвовал в строительстве оборонительных сооружений на станции Мирская. В годы оккупации он находился в станице Ловлинской, работал в колхозе «Камышевахский хлебороб» разнорабочим.
     В ходе Краснодарской наступательной операции в январе-феврале 1943 года войсками 9-й и 37-й Армий Северокавказского фронта были освобождены крупные города Краснодарского края: Армавир, Кропоткин, Краснодар. В это же время фашисты были изгнаны из многих населенных пунктов Кубани, в том числе Кавказского и Тбилисского районов. В ночь с 29 на 30 января 1943 года в станицу Ловлинскую вошли части 9-й и 37-й армий Северокавказского фронта.
     С приходом наших войск на освобождённых территориях быстро восстанавливалась работа государственных органов власти, в том числе возобновили работу и призывные пункты военкоматов. В начале февраля 1943 года из станицы Ловлинской на фронт была призвана большая группа юношей 1925 года рождения в количестве пятнадцати человек. В их числе был и Белеров Тимофей Никитович.
     С чего начинался боевой путь мобилизованного в годы Великой Отечественной войны? Естественно, с повестки. В городах повестки приносили на дом, в сельской местности – в сельсовет. Единого бланка повесток не существовало, они могли отличаться друг от друга в зависимости от военкоматов. Но всегда в повестке четко указывалось несколько пунктов: набор документов, которые необходимо было иметь при себе, одежду и обувь по сезону, запас продуктов на несколько дней. Время и место сбора, а также ответственность за опоздание или неявку.
     На сборных пунктах райвоенкоматов происходила проверка документов у призванных. Решалось, куда именно отправится конкретный призывник – в какую запасную часть. Формировалась команда призывников, составлялись необходимые документы – именной список команды, сопровождающие лица (начальником команды, политрук), пункт назначения, маршрут следования. Выдавалось кормовое и денежное довольствие на время нахождения в пути. В пути команды могли находиться от нескольких суток до нескольких недель – в зависимости от того, куда следовала команда.
     Всех призывников на сборном пункте Кавказского райвоенкомата проверили и в составе команды отправили в 189 запасный стрелковый полк 56 Армии. 
     После освобождения города Краснодара и отступления фашистов на запад, а это была вторая половина февраля, полк передислоцировался из посёлка Шаумян в окрестностях Дефановки в станицу Георгие-Афипскую (ныне посёлок городского типа Афипский) Северского района. Так началась воинская служба Тимофея Белерова и его ровестников-односельчан.
     Запасные части в военное время укомплектовывались переменным составом, в первую очередь  формировались для всех родов войск. Их предназначением являлась подготовка личного состава для пополнения убыли в войсковых частях как на фронте, так и в тыловых частях.
     Приписывались они к войсковым соединениям для которых готовили пополнение. В большинстве случаев запасные части размещались не в городах, а в летних лагерях РККА. Для личного состава строились землянки и вся необходимая инфраструктура.
     Красноармейцы запасных частей относились к третьей категории довольствия и снабжались по норме №3. Суточный рацион состоял из самых простых продуктов. Однако на практике даже эту скудную норму питания не всегда удавалось выдержать.
     Снабжение запасных частей обычно ложилось на плечи региональных (областных, краевых) властей и зависело от ситуации в экономике конкретного региона. В условиях военного времени возникали сложности. Срывались сроки сдачи овощей, обмолота зерна, нарушалось хранение. А в тех районах, которые побывали под оккупацией ситуация была ещё хуже.
     Нехватка рабочих рук, техники и скота, подвижного состава, загруженность железных дорог – все эти факторы неизбежно сказывались на качестве и сроках снабжения запасных частей РККА. Отдельной проблемой было плохое оснащение кухонь, нехватка столовых приборов, банальное воровство. Полуголодное существование в учебных лагерях было нормой жизни.
     Все призванные военнообязанные рядового состава и младшего начсостава по прибытии в запасную часть поступали в приёмники-распределители, где производилась их санитарная обработка, выяснялась степень их воинских знаний, грамотности, деловых и политических качеств. В зависимости от выявленных результатов определялось их дальнейшее предназначение и распределение по соответствующим подразделениям запасной части.
     Граждане, признанные негодными к прохождению службы, после уточнения диагноза чаще всего отправлялись обратно в распоряжение того райвоенкомата откуда прибыли. Годные к строевой службе зачислялись в штат воинской части и начинали проходить боевую и политическую подготовку.
     В запасных частях РККА готовили специалистов по нескольким военно-учётным специальностям (ВУС): стрелков, минометчиков, артиллеристов, связистов, саперов, пулеметчиков и танкистов. Кроме того, на специальных курсах готовили младший командный состав. В среднем, призывники находились в таких учебных лагерях от полутора до двух месяцев. Младшие командиры обучались дольше, от трёх месяцев до полугода.
     После окончания курса обучения новобранцы принимали присягу и готовились к отправке на фронт. До этого момента они находились в гражданской одежде.
Принятие военной присяги – один из самых торжественных ритуалов в Вооруженных Силах. С 1939 года присягу стали приносить индивидуально и сразу же ставить свою подпись под ее текстом.
     Принятие присяги всегда являлось важным правовым и морально-политическим актом, характерным для военной службы. В различные периоды истории воинская клятва называлась по-разному, но суть ее всегда оставалась одна - обещание защищать Отечество, не щадя своих сил и самой жизни. Выполнение требований Военной присяги представляет собой служебную обязанность для каждого солдата и является делом совести и чести.
     Лишь после принятия присяги новобранцам выдавалось новое обмундирование. Затем из бойцов формировались маршевые роты для отправки в действующую армию и далее на фронт. Численность маршевой роты в среднем составляла около ста шестидесяти человек. В обязательном порядке маршевую роту сопровождали офицеры и политруки запасного полка, в котором она формировалась.
     На время следования рота обеспечивалась продовольствием. Местом назначения маршевой роты чаще всего был штаб конкретной стрелковой дивизии.
     С марта 1942 года маршевые роты поступали в действующую армию исключительно через запасные части фронтов и армий, где они проходили дополнительную подготовку и лишь оттуда распределялись уже по дивизиям, выведенным в резерв.
     Штаб 83-й горно-стрелковой туркестанской дивизии в середине марта 1943 года размещался в станице Мингрельской. Сюда, после сдачи своего боевого участка 55 стрелковой дивизии, 17 марта дивизия прибыла по распоряжению командующего 56 армией для восполнения потерь, приведения частей в организационный порядок, санитарной обработки личного состава и проведения боевой подготовки по сколачиванию подразделений. 
     Как раз в это время в дивизию и прибыла маршевая рота из 189 армейского запасного стрелкового полка.
     Перед тем как отправить новое пополнение непосредственно на передовые позиции с новобранцами проводилась дополнительная подготовка. Заключалась она в обучении бойцов поведению в бою. Особое внимание уделялось психологической подготовке.
     Опыт двух лет войны показывал, что участие в боевых действиях является серьезным испытанием даже для опытного солдата. Перед своим первым боем новички всегда подвержены сильному стрессу, который может вызвать неадекватную реакцию - от ступора и временного паралича до панического метания и отсутствия страха перед смертью. Это только в кино бойцы демонстрируют перед сражением абсолютное спокойствие и самообладание. В реальной боевой обстановке всё совсем иначе. Участники боевых действий признавались, что на войне можно попытаться сдержать себя и не поддаться внешним обстоятельствам, но оставаться спокойным за несколько минут перед боем невозможно.
     Перед сражением у человека пробуждается инстинкт самосохранения, который ему присущ по природе. Это порождает страх, который воздействует на каждого бойца по-своему. Страх есть в каждом человеке и он просыпается каждый раз, как только человек сталкивается лицом к лицу со смертельной опасностью.
А дальше действует закон выживания: прежде чем оказать помощь кому-либо солдат должен позаботиться о себе. Все солдаты испытывают страх, но одни накануне сражения, другие во время боя, а третьи и до, и вовремя, и после боя. Для того чтобы научиться перебороть такой страх и занимались с новобранцами опытные бойцы. Работали с ними и офицеры-политработники. Они разъясняли ответственность за трусость в бою и к чему это приводит.
     Кроме того, бойцов обучали тому, как укрываться при вражеских обстрелах минами, снарядами, при бомбёжках. Какие команды подаются в бою и как их надо выполнять, а также другим премудростям ведения боя.
После прохождения курса дополнительной подготовки красноармеец Тимофей Белеров в составе одной из команд был направлен в 150-й горнострелковый полк 83-й горно-стрелковой туркестанской дивизии.
     Во второй половине марта части 83-й горнострелковой туркестанской дивизии находились во второй линии в районе станицы Абинской и занимались боевой подготовкой перед предстоящим наступлением. 150 горнострелковый полк в это время находился в районе хутора Гришкин, что в двух километрах юго-восточнее станицы Абинской. Боевая подготовка частей проводилась интенсивно и в сжатые сроки. Учёба красноармейцев перед наступлением была не менее тяжёлой, чем сами сражения с немцами.
     Поскольку Тимофею предстояло служить в этой дивизии, думаю, что будет правильно, если я приведу некоторые сведения из истории этого прославленного соединения. Вот какую боевую характеристику 83-й горно-стрелковой туркестанской дивизии давал командующий 56 армией генерал-майор Гречко А.А. в начале 1943 года: «За время боёв на Кавказе в составе сначала 18, а затем 56 армии дивизия приобретает боевой опыт, закаляется в боях и заметно улучшает свою боевую работу. Дивизия показала себя стойкой и дерётся хорошо».
     История 83-й горно-стрелковой Туркестанской дивизии началась еще во времена Гражданской войны. В июле 1922 года в городе Ашхабаде из частей, пришедших в Туркестан после освобождения от белогвардейцев Симбирска, была сформирована 1-я туркестанская стрелковая дивизия.
     Первым ее командиром стал комбриг С.П. Тимошков.  В одном ряду с русскими воинами сражались узбеки, таджики, туркмены и прочие народности. Долгие годы личный состав дивизии участвовал в борьбе за установление советской власти и её защиту в Средней Азии от басмачей, поэтому в названии дивизии и присутствует эпитет «Туркестанская».
     В 1929 году дивизия прошла переобучение на действия в горных условиях, получила новое вооружение и снаряжение, и была переименована в горнострелковую.
После получения высокой оценки от командования Среднеазиатским военным округом по результатам окружных маневров её переименовали в 83-ю горнострелковую Туркестанскую дивизию с местом дислокации в городе Ашхабаде.
     В апреле 1941 года командиром 83-й горно-стрелковой дивизии был назначен Александр Александрович Лучинский. Родился он в 1900 году в Киеве, в семье армейского офицера. Получил образование в кадетском корпусе. Весной 1919 года добровольно вступил в Красную Армию. Во время Гражданской войны командовал взводом, эскадроном. Награжден двумя орденами Красного Знамени. В 1920–1930-е годы служил в Центральной Азии занимая командные и штабные должности.
Заочно окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. В 1937–1938 гг. был военным советником в Китае. С ноября 1940 года – начальник штаба,
     На 22 июня 1941 года дивизия находилась в Среднеазиатском военном округе в составе 58 стрелкового корпуса отдельной. 53-й армии. В июне 1941 года подавляющее большинство призывников в дивизии составляли туркмены-жители Туркменской ССР.
     С началом Великой Отечественной войны Советский Союз и Великобритания стали союзниками. Между ними были начаты переговоры о совместных действиях в Иране с целью предотвращения активного проникновения Германии в эту страну.
     В августе 1941 года Советское и Английское руководство направили ноты Иранскому правительству, в которых говорилось, что германские спецслужбы затевают на территории Ирана смуту и беспорядки, а местная власть их в этом поощряет. В этой обстановке Союзники вынуждены принять превентивные меры.
25 августа 1941 года советские войска пересекли границу Ирана. На третьи сутки операции со стороны Средней Азии боевые действия начала 53-я армия.
     83-я горнострелковая дивизия наступала в центре боевого построения 53 Армии от Ашхабада. Немногочисленные Иранские войска оказывали незначительное сопротивление. 29 августа 1941 года вооружённые силы Ирана сложили оружие перед британцами, а 30 августа — перед советскими войсками.
     8 сентября 1941 года было подписано соглашение, определявшее расположение союзнических войск на территории Ирана. По соглашение Иран был разделён на две оккупационные зоны, на британскую южную, и на советскую на севере.
     В Иране дивизия находилась с августа 1941 по октябрь 1942 года. Под командованием А.А. Лучинского 83 гсд несла боевую службу по защите границ и недопущению захвата немецко-фашистскими войсками территории Ирана.
     Вот как характеризовал дивизию того времени её комдив Лучинский: «83-я гсд организационно отличалась от обычных стрелковых. Она имела четыре горно-стрелковых полка, один горно-вьючный артиллерийский полк, отдельные батальоны связи, саперный противотанковый и зенитный артдивизионы и отдельный кавэскадрон. При этом горно-стрелковый полк походил скорее на усиленный батальон, ибо состоял из трёх стрелковых рот по 120 человек в каждой, из одной роты автоматчиков, роты 82-мм минометов, сапёрной роты, 76-мм горно-вьючной артбатареи, взводов связи и конной разведки...»
     В связи с тяжелой обстановкой на Кавказе, куда прорвались немецкие войска, было принято решение о переброске дивизии под Туапсе.
     В ноябре 1942 года 83-я дивизия была переброшена на Кавказ, где шли ожесточённые бои между советскими войсками и немецкой группой армий «А», рвавшейся к бакинским нефтяным месторождениям. Советские горные стрелки оказались не по зубам их немецким коллегам.
     В начале 1943 года  вместе с другими частями армии дивизия освобождала города и станицы Краснодарского края в ходе Краснодарской наступательной операции. Бойцы 83-й дивизии во время освобождения Кубани отправили на тот свет четырёх тысяч немцев и румын, захватив в плен около трёхсот человек.
     С января 1943 года дивизия находилась в составе 56 Армии и участвовала в наступательных боях в районе посёлка Джубга, станиц Ставропольская, Григорьевская, Калужская. В дальнейшем части дивизии наступали в направлении: Георгие-Афипская – Ильская – Холмская – Ахтырская. наступать в направлении между станицами Троицкой и Абинской.
     83 горно-стрелковая дивизия входила в первый эшелон ударной группы 56 армии. К двадцатым числам марта части дивизии заняли исходное положение для наступления на станицу Абинскую.
     Полк в составе 83-й горнострелковой дивизии готовился к наступлению на Абинскую, поэтому в полку шла усиленная подготовка к предстоящим боям.
В этих боях предстояло получить первое боевое крещение стрелку 150 горнострелкового полка красноармейцу Белерову Тимофею Никитовичу. Конечно ин, как и любой другой человек испытывал волнение перед первым боем.
Местность на юго-востоке станицы Абинской, где предстояло наступать его полку, была открытой. Небольшие холмы и лесные заросли остались позади, так что наши подразделения были как на ладони.
     Перед первым боем командир взвода закрепил за каждым новобранцем опытного бойца. Тимофей попал под опеку солдата, воевавшего уже второй год. Было ему лет сорок, держался он уверенно, был немногословен. Тимофею он сказал: «Смелого пуля боится, а трусливого и в кустах найдет, так что ты не бойся, смотри на то что делаю я и делай также».
     Тимофей, хоть и был не из робкого десятка, но волнение испытывал. В детстве он рос без отца, поэтому приучился не бояться трудностей. Перепадало ему и «на орехи» от хулиганов, но он смело вступал в драку, если нужно было постоять за себя или защитить своего младшего брата.
     Когда прозвучала команда взводного: «Взвод! Приготовиться к атаке!», Тимофей почувствовал подступившую к горлу тошноту, какие-то спазмы в животе, легкое головокружение и даже слабость. Но всё это сразу куда-то исчезло, как только командир взвода прокричал: "Взвод, в атаку, ВПЕРЕД!"
     Выскочив из траншеи вслед за своим наставником, Тимофей побежал за ним, не отставая ни на шаг. Он перестал думать над тем, что надо делать, делал то, что и его наставник: бежал и стрелял. Тимофей не слышал ни собственных выстрелов, ни криков раненых, он видел только своего наставника и слышал выстрелы врага.
Противник сопротивлялся ожесточённо. Стрелял из артиллерийских орудий, миномётов и пулемётов. Не переставали бомбить и вражеские самолёты.
     Уже в первый день боя, стало очевидно, что операция недостаточно подготовлена. Поддержка авиации оказалось слабой, а противник наносил куда более сильные удары своей авиацией. Атака нашей пехоты захлебнулась. Это случилось из-за того, что наши артиллеристы не смогли подавить огневые точки противника на переднем крае.
     В ходе этого боя Тимофея не убило и даже не ранило, хотя в их взводе почти половина бойцов получили ранения, а несколько человек были убиты.
     Опыт первого боя для Тимофея был очень ценным. Конечно ему было страшно, но теперь он представлял, что значит стрелковый бой.
Вернувшись на прежние позиции, наши бойцы приводили в порядок своё оружие, пополняли боезапас и готовились к новой атаке, которая была намечена на следующее утро.
     А утром история повторилась. У немцев были очень мощные оборонительные укрепления. Основную угрозу наступающим представляли пулемётные доты и дзоты. Располагались они на возвышенностях, подступиться к ним не было никакой возможности, а наша артиллерия всё никак не могла их уничтожить. За два дня ожесточённых боёв прорвать оборону противника так и не удалось.
     Только 23 марта нашим войскам удалось сломить сопротивление противника и освободить станицу Абинскую. Но дальнейшее наступление наших войск остановилось перед мощным узлом сопротивления немецких войск – станицей Крымской.
     В марте 1943 года наступающие части Красной армии вышли на подступы к Таманскому полуострову. Сам полуостров прикрывала немецкая оборонительная линия «Готенкопф» (Голова Гота), в советской историографии она получила название «Голубая линия». На возведение этой мощной системы обороны зимой 1942-43 годов оккупанты насильно сгоняли тысячи местных жителей.
     Центральный участок «Голубой линии», где местность была наиболее удобной для наступления советских войск, проходил через Крымский район и прикрывался дополнительным оборонительным рубежом. Основу обороны здесь составляли опорные пункты, расположенные на господствующих высотах и в населённых пунктах. Главным опорным пунктом была станица Крымская.
     Согласно первоначальному плану 56 армия должна была силами: 10-го гвардейского стрелкового корпуса, 61-ой и 383-ей стрелковых дивизий нанести главный удар южнее Крымской в направлении Верхнего Адагума.
     Вспомогательный удар наносился севернее станицы силами 20-й и 83-й горно-стрелковых дивизий, а также 2-й гвардейской стрелковой дивизии на Молдаванское. После прорыва обороны севернее и южнее Крымской и окружения станицы южная ударная группа должна была наступать на Верхнебаканскую, а северная после освобождения Молдаванского наступать на Анапу.
     83-я горно-стрелковая дивизия участвовала во вспомогательном ударе 56-й армии из района населённых пунктов Мова и Лесная на село Молдаванское. Войскам, действовавшим на вспомогательном направлении, предстояло обойти Крымскую с севера и к исходу третьего дня наступления овладеть селом Молдаванское и выйти в район станицы Гладковской.
     Перед войсками 56-й армии оборонялся 44-й армейский корпус противника, имевший в своем составе две немецкие легко пехотные и две румынские горнострелковые дивизии.
     К началу апреля 1943 года обстановка на Северокавказском фронте характеризовалась повышением активности авиации обеих сторон за господство в воздухе.
     У немецкого командования не было на кубанском плацдарме достаточных сил сухопутных войск и поэтому оно возлагало большие надежды на свою авиацию.
Противник сосредоточил на аэродромах Крыма и Таманского полуострова основные силы своего 4-го воздушного флота общим количеством до тысячи самолетов. В свою очередь советское командование предприняло необходимые меры и усилило Северокавказский фронт крупными авиационными соединениями.
     Накануне наступления противник значительно повысил огневую активность, интенсивно обстреливал артиллерией крупного калибра. Отдельными группами пытался форсировать реку Адагум и проникнуть в боевые порядки 83-й горно-стрелковой туркестанской дивизии, но успеха эти попытки не имели.
     Авиация противника одиночно и группами до пятнадцати самолётов вела усиленную разведку, штурмовала боевые порядки наших войск. Только за один световой день 1 апреля было отмечено более семидесяти вражеских самолётовылетов.
Части 83-й гстд, несмотря на постоянный натиск противника, удерживали занимаемые рубежи. Усиленными отрядами частей дивизия вела разведку и продолжала выдвижение в исходный район для наступления.
     Наступление войск Северокавказского фронта началось 4 апреля 1943 года. После артиллерийской и авиационной обработки переднего края обороны противника, войска 56-й армии под прикрытием дымовой завесы, перешли в наступление, нанося главный удар в обход станицы Крымской с юга и вспомогательный удар – с севера.
Но нашей артиллерии не удалось подавить оборону противника, враг часто отвечал контратаками.
     Несмотря на сильное сопротивление к вечеру первого дня наступления, частям армии удалось выйти к железной дороге восточнее станицы. Но атаки на немецкие позиции в следующие двое суток успеха не принесли, после чего наступление было остановлено.
     83-я гстд, наступая в заболоченной и затопленной водой местности, встречая ожесточённое сопротивление противника, не смогла продвинуться вперед и отошла на исходные рубежи.
     В конце дня 6 апреля резко ухудшилась погода. Наша артиллерия из-за сильного дождя уже не могла поддерживать своим огнем наступление пехоты, так как видимость сократилась до нескольких сот метров.
     Непрерывные проливные дожди сильно затрудняли действия наших войск. Реки Адагум, Вторая, Абин вышли из берегов и затопили участок, где действовали подразделения 83-й горно-стрелковой дивизии. Все дороги были размыты и залиты водой. О движении транспорта и артиллерии не могло быть и речи. Подвоз боеприпасов и продовольствия в войска дивизии в такой ситуации был невозможен. Учитывая обстановку, командарм распорядился вывести части дивизии в район населенных пунктов: Мова, Лесной, Весёлый.
     Авиация противника активно бомбила позиции наших войск. Только за 6 апреля ею было совершено более пятисот самолётовылетов. Противник, создав господство авиации в воздухе, сумел приостановить наступление наших войск на станицу Крымскую.
     14 апреля наши войска вновь перешли в наступление. Весь день соединения фронта предпринимали неоднократные атаки, но оборону врага прорвать так и не смогли. Несколько удачнее складывалась обстановка на южном направлении. Там нашим частям удалось к исходу 15 апреля прорваться на южные окраины станицы.
83-я горнострелковая дивизия наступала в центре. Для развития наступления, командир дивизии генерал-майор Лучинский, вечером 15 апреля принял решение атаковать противника ночью. С этой целью он поставил частям дивизии задачу: к утру 16 апреля овладеть совхозом Пятилетка с садом, выйти на линию железной дороги перед рекой Адагум и закрепиться на занятых рубежах.
     150-му горнострелковому полку, в котором воевал Тимофей, комдивом была поставлена задача сосредоточиться на левом берегу реки Вторая, находиться в резерве командира дивизии и быть в готовности оказать поддержку действиям 100-го и 428-го горнострелковых полков дивизии.
     Но планы командира дивизии нарушил противник. Рано утром 15 апреля при массированной поддержке авиации его части перешли в контрнаступление. Контратаки противника длились трое суток.
     Этот мощный контрудар был обусловлен тем, что наступление на Крымскую мешало немцам провести операцию по ликвидации плацдарма наших войск под Новороссийском (операция "Нептун"), которую планировалось начать ещё 6 апреля. Начать эту операцию немецкое командование смогло только 17 апреля.
Как и во время первого наступления, противник постоянно контратаковал. Южнее станицы около шестидесяти танков и двух полков пехоты встречным ударом потеснили наши 61-ю и 383-ю стрелковые дивизии.
     Причиной наших неудач была в плохой разведке переднего края противника, из-за чего артиллерия и авиация не смогли подавить огневые точки врага.
Кроме того, плохо была организована связь пехоты с артиллеристами. Арт корректировщики вместе с пехотой в бой не шли. Полковая и противотанковая артиллерия от наступающих частей отставали и не могли оказать поддержку при отражении контратак противника.
     18 апреля на Северокавказский фронт под псевдонимом Константинов прибыл заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Жуков.
Назначенное на 20 апреля очередное наступление на Крымскую он отменил, как плохо подготовленное. На совещании в штабе фронта с участием Жукова решался вопрос либо о проведении наступательной операции в районе Новороссийска, либо продолжать наступать на Крымскую. Проведение операции в Новороссийске было признано нецелесообразным.
     Новое наступление на Крымскую было назначено на 29 апреля. Войска получили пополнение, боеприпасы, было построено шестьдесят пять мостов через водные преграды, создавались ложные места сосредоточения танковых частей. Для этого в Краснодаре было изготовлено несколько десятков макетов танков, которые перетаскивались по местности тягачами или танками в светлое время суток, чтобы создать у противника впечатление о передвижении танкового соединения. В ложном районе сосредоточения сооружались неподвижные макеты танков, которые через некоторое время разбирались и переносились на другое место. Все передвижные макеты к концу операции были повреждены, а двадцать уничтожено.
     Из резерва ставки Верховного Главнокомандования на фронт прибыли три авиакорпуса: бомбардировочный, смешанный и истребительный и одна авиадивизия.
С 28 апреля 1943 года в районе станицы Крымская развернулись крупные воздушные сражения. Немецкое командование попыталось действиями своей авиации сорвать советское наступление в районе Крымской, которое было запланировано на 29 апреля 1943 года. С утра 28 апреля немецкие бомбардировщики группами по десять - пятнадцать самолётов пытались сбросить бомбы на боевые порядки наших войск. За день противник совершил восемьсот пятьдесят налётов. Советские истребители для отражения воздушного противника произвели более трёхсот самолётов-вылетов и сбили в воздушных боях двадцать пять вражеских самолётов, потеряв восемнадцать своих. С этого дня над станицей Крымская началось воздушное сражение, которое с небольшими перерывами продолжалось в течение двух недель.
     В ночь на 29 апреля советская авиация провела ответную операцию по подавлению вражеской обороны в полосе будущего наступления. В течение трёх часов над полем боя действовало сто сорок четыре бомбардировщика, восемьдесят два штурмовика и двести шестьдесят пять истребителей, которые прикрывали бомбардировщики. В течение суток наши лётчики произвели более тысячи трёхсот самолётовылетов, из них около четырёхсот вылетов ночью. В пятидесяти воздушных боях они уничтожили более семидесяти вражеских самолётов, зенитным огнём было сбито ещё семь самолётов. Инициатива в воздухе перешла в наши руки.
     В боевом донесении штаба Северокавказского фронта в Генеральный штаб так оценивались результаты действий авиации за 29 апреля: «ВВС фронта, добившись превосходства в воздухе, ночью и днем уничтожали живую силу и артиллерию противника, прикрывали наши части в полосе 56-й армии. В течение дня вели ожесточённые непрерывные воздушные бои».
     Авиация фронта оказала поддержку и 18-й армии по отражению немецкой наступательной операции "Нептун" на плацдарме под Новороссийском.
Завоевав превосходство в воздухе, наша авиация перешла к подготовке поддержки нового наступления войск фронта на станицу Крымскую.
     Ну а как дела у Тимофея в пехоте? Он воюет уже второй месяц, а время жизни на войне в основном зависело от самого бойца, от его личной подготовки, от подготовки его командиров, от наличия у них боевого опыта. Как говорится: «Опыт – дело наживное». На войне он приобретается намного быстрее, чем в мирных условиях. Не зря один день на фронте засчитывался, как три.
     Первые две недели непосредственного участия в боях прошли для Тимофея удачно, ему пока везло – он не был ни убит, ни ранен.
Он уже понюхал пороху, стал серьёзным, сосредоточенным. Тимофей понимал, что боевое крещение это только начало, дальше требуется наработка необходимых боевых навыков, способных помочь выжить в бою.
     В эти дни – 27 апреля он написал письмо родным, как оказалось оно было последним… В письме Тимофей немногословен, пишет, что, жив, что всё у него хорошо, воюет за Родину. По стилю письма видно, что он не унывает, настроение у него боевое. Беспокоится о судьбе своих друзей: Карасёва Николая и Корнюхина Алексея. Просит узнать у их родных и сообщить ему. А ещё просит прислать ему бумагу для писем, видимо с этим на фронте были проблемы.
     Утром 29 апреля после сорокаминутной бомбёжки противника и полуторачасовой артиллерийской подготовки северная и южная группировки 56-й армии перешли в наступление.
     Атакующие части были встречены сильным артиллерийско-пулемётным огнём из неподавленных огневых точек противника, а также подвергались авиационным ударам врага.
     В течении дня оборону противника прорвать не удалось. Только к вечеру северная группа, где наступал 150-й горнострелковый полк, смогла вклиниться в оборону противника на два километра.
     Немецко-румынские части постоянно переходили в контратаки. 29 апреля и 1 мая бои стали ещё более ожесточёнными. Противник постоянно контратаковал. Его авиация наносила сильные удары по позициям нашей артиллерии, не давая поддерживать наступающие войска.
     Несмотря на ожесточённое сопротивление врага к вечеру 1 мая части Красной армии прорвались к хутору Красному и смогли захватить несколько высот южнее Крымской. После этого успеха наше командование решило перенести направление главного удара южнее станицы. В южную группу передали из резерва две дивизии, включая 83-ю горнострелковую, усилив их танками.
     Закончив перегруппировку, утром 3 мая соединения 56-й армии вновь перешли в наступление и за день продвинулись вперед на восемь километров.
     Успешное наступление войск 56-й армии севернее и южнее Крымской создало угрозу окружения для крымской группировки врага. Фашисты были вынуждены отвести свои войска из этого района на запад.
     4 мая 1943 года станица Крымская наконец-то была освобождена от фашистских захватчиков. Эта победа досталась нашим войскам ценой огромных потерь. Однако, из-за отсутствия резервов, развития наступление не получило. Освободив станицу Крымскую, войска 56-й армии закрепились на достигнутых рубежах и приступили к подготовке нового наступления – на сёла Киевское и Молдаванское.
     Планировалось, что в новом наступлении 83-я горнострелковая дивизия в составе 3-го стрелкового корпуса нанесёт удар южнее села Молдаванское через станицы Неберджаевскую, Нижнебаканскую и посёлок Аманат. Ударная группировка должна была охватить село Молдаванское с двух сторон и, соединившись в Первомайском, продолжать наступление на Верхнебаканский.
     Не знал Тимофей, что совсем рядом с ним воюет его лучший друг Алексей Сергеевич Корнюхин. Воюет он сапёром-минёром в 184-м отдельном батальоне инженерных заграждений 13-й Отдельной инженерной бригады Специального Назначения. Их части наступали на станицу Крымскую на одном направлении, практически бок о бок. Но затем дивизия Тимофея была переброшена в район станицы Неберджаевской, а бригада Алексея воевала в пяти километрах севернее – в районе посёлка Саук-Дере.
     Не знал и Алексей, что его друг, воюет совсем рядом и увидеться им в этой жизни уже не суждено.
     А тем временем противник, заняв заранее сильно укреплённый район, непрерывно атаковал наши войска на земле и с воздуха.
     6 мая в районе посёлка Пролетарский он нанёс два мощных удара. Первый – силами пехотного полка при поддержке танков семь раз атаковал высоту 141.7, но все его контратаки были отбиты. Второй на другом участке – в районе высоты 195.5 силою до пехотного полка, усиленного танками и при поддержке авиации, произвёл восемь атак. Ценой больших потерь противник овладел этой высотой.
     В течение всего дня 7 мая части 83-й гстд продолжали атаковать позиции противника в южной части станицы Неберджаевской.
     Непосредственно через станицу проходил мощный рубеж обороны немецких войск «Голубая линия». На господствующих высотах в окрестностях станицы фашисты построили железобетонные доты, дзоты, подступы к ним оборудовали обширными минными полями. В восточной и юго-восточной части Неберджаевской под пулемётные и орудийные огневые точки они приспособили жилые дома. Всего на территории станицы наши бойцы насчитали до двух десятков таких огневых точек.
     Особенно ожесточённо противник сопротивлялся на высоте 151.6, расположенной в центральной части станицы. На северо-западных склонах этой высоты и ущелья Глубокий Яр наступали штурмовые группы 150-го горно-стрелкового полка. Они захватили участок дороги из Нижнебаканской в Неберджаевскую, тем самым лишив противника возможности доставлять подкрепление своим обороняющимся частям.
Сделать это было очень сложно. Пулемётные огневые точки врага располагались в дотах на лесистых склонах высоты 151.6. Наши войска наступали со стороны открытой юго-западной части станицы. Фашисты их прекрасно видели, а наши их нет. Бойцы ориентировались только по огневым вспышкам пулемётных очередей.
Огонь фашистов был очень плотным, как говорится «головы не поднять».
     Неоднократные попытки атаковать немецкие позиции вдоль дороги в Нижнебаканскую оканчивались неудачей. Тогда командир полка принял решение нанести отвлекающий удар на саму высоту, а в это время другая штурмовая группа должна ударить по позициям немцев, оборонявших дорогу.
     Тимофей, вместе с бойцами своего взвода, оказался во второй группе. Действовали они решительно и смело. В то время, когда первая группа пошла в атаку на высоту, оборонявшие дорогу фашисты посчитали это главным направлением нашего наступления и переключили свой огонь на наступающих, тем самым пропустив момент атаки второй штурмовой группы, ударившей им в тыл.
     Атака была такой стремительной, что фашисты не успели оказать существенного сопротивления и были вынуждены отступить со своих позиций в укрытия, расположенные на высоте 151.6.
     Задача по захвату участка важной дороги была успешно выполнена. В её выполнении активно участвовал и Тимофей, чем был очень горд.
     Сражение за станицу было очень ожесточённым. Достаточно назвать части и соединения 3-го стрелкового корпуса 56 армии, принимавшие участие в наступлении на Неберджаевскую, чтобы оценить масштаб сражения.
     В первый день наступления 7 мая в станице и на её окраинах вели бои: 83-я и 9-я горно-стрелковые дивизии, 60-я отдельная Краснознамённая стрелковая бригада, 155-я и 9-я отдельные стрелковые бригады.
     Несмотря на значительные силы наших войск прорвать оборону противника в этот день им не удалось.
     На следующий день сражение за Неберджаевскую продолжилось. Противник оказывал упорное сопротивление в центре и в южной части станицы, на высотах: 158.4 и 162,1. Количество пулемётных и орудийных огневых точек на территории станицы увеличилось до тридцати.
     Авиация противника группами по тридцать-сорок самолётов непрерывно бомбила боевые и тыловые порядки войск корпуса.
     Части корпуса, встретив упорное сопротивление противника на всех участках, не смогли потеснить противника с его позиций и в этот день.
Анализируя неудачи первых дней наступления, командир 3-го стрелкового корпуса генерал-майор Лучинский А.А. сделал выводы и внес корректуру в планы наступления.
     Утром 9-го мая 1943 года части 3-го стрелкового корпуса снова пошли в атаку. Противник в течение дня оказывал ожесточённое сопротивление наступающим частям корпуса.
     К исходу дня усилились артиллерийские и миномётные обстрелы наших войск из: Нижнебаканской, долины реки Темрючка и юго-западной окраины Неберджаевской.
Авиация противника в течение всего дня бомбила боевые порядки, огневые точки артиллерии и тылы частей корпуса.   
     Части 83-й гстд, действуя штурмовыми группами, смогли несколько потеснить противника на занимаемых рубежах. Однако, другие части корпуса не смогли поддержать этот успех и продвижение дивизии продолжения не получило.
     10 мая наша разведка выявила усиление сил противника на Неберджаевском и Нижнебаканском направлениях. Противник перебросил сюда со стороны Новороссийска три пехотные дивизии. Авиация противника постоянно бомбила боевые позиции и тылы войск корпуса.
     Наши части в течение ночи и следующего дня отдельными разведгруппами вели разведку боем, приводили себя в порядок, готовились к дальнейшему наступлению.
Командование 56 армии, проанализировав сложившуюся ситуацию, приняло решение прекратить наступление и перейти к обороне на занятых рубежах.
     В соответствие с боевым распоряжением штаба армии 83-я и 60-я горно-стрелковые дивизии были выведены в резерв и отведены во вторую линию обороны в район севернее поселка Гапоновский. Здесь они должны были привести себя в порядок, восполнить потери и подготовиться к очередному наступлению.
     Но долгожданной передышки у горнострелковых дивизий не получилось. Во время перегруппировки наших войск противник силами до роты при поддержке танков нанёс удар в стык 9-й горнострелковой дивизии и 60 отдельной Краснознамённой стрелковой бригады, сменивших на этом участке 83-ю и 60-ю горно-стрелковые дивизии.
     Воспользовавшись беспорядочным отходом одного из полков 9-й горно-стрелковой дивизии, группа автоматчиков противника вышла в тыл обороны дивизии. В ходе боя противнику удалось расчленить части и подразделения первой линии обороны дивизии и уничтожить их.
     В результате этой атаки противника было потеряно управление тремя полками этой дивизии, нарушена связь с вышестоящим командованием. Части дивизии вынуждены были отступить со своих позиций на расстояние от четырехсот до шестисот метров.
     Для восстановления утраченного положения командование 3-го стрелкового корпуса в срочном порядке перебросило в этот район части 83-й и 60-й горно-стрелковых дивизий. Завязались ожесточенные бои в районе высоты 141.7. Противник, почувствовав успех, бросил в прорыв дополнительные силы пехоты, усиленные танками.
     Наши войска вынуждены были вести оборону на необорудованных позициях. Преимущество противника было в том, что его подразделения наступали с высоты в долину реки Неберджайка. Наступление противника поддерживалось огнём миномётов, артиллерии и авиации.
     12 мая 1943 года в ходе боя на юго-восточном склоне высоты 141.7 от разрыва мины погиб красноармеец Белеров Тимофей Никитович. Под покровом ночи сослуживцы похоронили его там, где шёл бой – на склоне высоты 141.7 в двух километрах северо-восточнее станицы Неберджаевской.
     Так оборвалась жизнь совсем ещё юного красноармейца Тимофея Белерова. Воевал он недолго, всего два месяца – с середины марта до середины мая. Но эти два месяца стали самыми главными в его жизни. В них вместилась вся его жизнь. В них сконцентрировалось всё то, что он успел усвоить от своих родителей, учителей и командиров на передовой.
     Он сделал за это время главное – остался верным своей Родине, Военной присяге и своим родным. Тимофей с честью выполнил свой воинский и гражданский долг. Он воевал смело и решительно, яростно громил фашистских захватчиков. Его родные могут по праву гордиться им.
     Первоначально родным погибшего сообщили, что Тимофей пропал без вести. Тогда получить такое извещение было равносильно тому, как получить приговор. Не ранен, не погиб, не попал в плен, а пропал без вести. Получается, что куда-то бесследно исчез...
     В Красной Армии с 1941 года действовало Положение «О персональном учете потерь личного состава Красной Армии в военное время». Согласно этому документу, командирам всех ступеней предписывалось строго вести учёт подчиненных, проверять их наличие после каждого боя и доносить о случившихся потерях.
     С Положением о персональном учете потерь все понятно. А как это происходило на самом деле? Не найденного военнослужащего в течение двух недель считали временно выбывшим. Командиры за это время выясняли, что с ним случилось. После истечения этого срока таких бойцов считали без вести пропавшими, исключали из списков части, и включали в число безвозвратных потерь.
     А потеряться боец мог по разным причинам. Большая часть без вести пропавших образовалась при отступлении наших войск. Конечно, на фронте были всякие – и те, кто попадал в окружение, в плен, и дезертиры, и те, от кого при обстрелах и бомбёжках не оставалось живого места. И всех их зачисляли в общий список без вести пропавших.
     Обнаруженные останки наших бойцов хоронили. Опознать убитого красноармейца можно было по вкладышу в смертном медальоне или личным документам. Медальон представлял собой пластиковый пенал, в который вкладывался бумажный вкладыш со всеми сведениями о военнослужащем. Его должны были носить в специальном кармане на поясе брюк. Но не все бойцы делали это. Многие считали его вместе с вкладышем предвестником скорой смерти. Вот и хранили в нем иголки и всякую другую мелочь. Зато нацарапывали свои имена на котелках, кружках и предметах амуниции.
При очистке поля боя специальная команда собирала с убитых медальоны и личные документы и доставляла в штаб полка. Там были обязаны выслать родственникам убитого извещение с указанием места его погребения.
     Но далеко не всех удавалось идентифицировать. Очень много было безымянных останков, особенно на оккупированных территориях. Чтобы предотвратить распространение эпидемий захоронения таких останков погибших красноармейцев проводило местное население, а также немецкие похоронные команды. Погибших сносили в овраги, траншеи и воронки от авиабомб. Никаких списков погибших при этом не составляли. Все они, впоследствии, зачислялись в списки без вести пропавших.
     До сих пор в местах ожесточенных боев находят незахороненные останки павших воинов. Этим занимаются энтузиасты поискового движения. Иногда им удается идентифицировать личности погибших. Редко, когда по медальону. Благодаря поисковикам десяткам тысяч воинов, которых считали пропавшими без вести, были возвращены их имена. Так получилось и с нашим героем.
     Для семьи получить известие о пропавшем без вести родственнике было тяжело не только из-за физической потери родного человека, но ещё и потому, что государство относилось к такой категории бойцов не так, как к погибшим воинам. Их сразу негласно почему-то записывали в предатели Родины: либо в дезертиры, либо в сдавшихся в плен.
     И лишь в начале 1950-х годов, в результате перезахоронений останков погибших советских воинов в братскую могилу в станице Неберджаевской, было установлено, что красноармеец Белеров Тимофей Никитович погиб в районе высоты 141.7 в двух километрах северо-восточнее станицы.
     Его фамилия была высечена на памятной плите братской могилы. Всего в этой могиле похоронены останки двух тысяч девятисот семидесяти восьми наших бойцов, погибших при освобождении небольшой станицы Неберджаевской.
     В 1956 году над братской могилой был сооружен памятник из камня высотой пять метров. Позднее, в 1980 году, по периметру мемориала установили мемориальные плиты с фамилиями погибших. Открытие мемориала проходило в торжественной обстановке.
     Следопыты разыскали и пригласили на это мероприятие родственников погибших, в том числе и младшего брата Тимофея Никитовича Белерова – Криницына Василия Петровича.
     В настоящее время над мемориалом шефствуют учащиеся средней школы и жители станицы Неберджаевской.