Две встречи в один день

С мужчинами у меня так: либо топчутся вокруг меня годами, либо сразу тянут в постель. Через пять минут после знакомства. В первом проявлении они умны и не решительны. Во втором – решительны, но примитивны. Меня не устраивает ни тот, ни другой вариант. А третьего, как правило, не случается.

Я не могла пройти мимо зеркала. Двухнедельный отпуск на море пришелся на пользу.
Ровный загар золотил кожу и отливал приглушенным светом. Будто изнутри   просачивались солнечные лучи и рассеивались по всему телу. Выгоревшие от жары волосы - белые, как сметана. Глаза - яркие и блестящие. Руки казались изящнее, ноги стройнее. Я была в восторге от собственного отражения. И посылала себе воздушные поцелуи.
Распаковала чемодан и взяла в руки оставленный дома мобильник. Лениво перелистала все сообщения о пропущенных звонках. Остановилась взглядом на одном номере. Его. Смотрела, не веря своим глазам, минут пять. Сверила дату и время. Так и есть: звонил в день моего приезда. Значит, высчитал. Потому что я ему бросила неопределенно: «уезжаю дней на 12 – 14». Выжидаю, пока удары сердца станут глуше и перезваниваю. На мой – радостный голос – его сдержанный и ровный. Но ненадолго. Со второй фразы – нескрываемый укор:
- Вы заставили меня беспокоиться. Я не мог дозвониться. Не знаю, получили ли вы мое письмо. Уехала за границу, практически без денег. Не знал, что и думать.
Я растерялась. Потому что не знала, что он обо мне думал. Да еще и волновался. И честно призналась:
- Мне приятно, что вы обо мне беспокоились.
- А мне было очень неприятно, - засмеялся он. – Как отдохнули? Все в порядке? Ничего не произошло?
- Да, все хорошо, без побочных эффектов. Хотите, расскажу, давайте встретимся.
- Хорошо, завтра, в два часа в кафе «Огонек».

Одет он был непривычно для моего глаза. Вместо пиджака и галстука - рубашка с коротким рукавом и джинсы. В руках - обычный пакет. Будто только что выскочил в магазин за булкой хлеба. Для полного комплекта не хватало только домашних тапочек.  Я его даже не узнала.
- Вы великолепно выглядите! – Услышала я знакомый голос.
- Чего изволите, сударь и сударыня? – Это официантка обратилась к нам таким образом. Он растерялся, закрутил головой. Будто его застали на месте преступления. И сделал шаг в сторону от меня.

Я присела за столик и отвернулась в противоположную сторону.
- Расскажите о своих впечатлениях. – С интересом посмотрел он на меня. И разгрузил разнос с десертом.
Рассказ о путешествии не получился. Получился отчет. Как о командировке: место назначения, условия размещения и проделанная работа. С удовольствием говорила только о шторме. Рассказала, как синяя вода вздымалась острыми ребрами. Они напирали друг на друга и закручивались в спираль. Как в огромной стиральной машине. Высокие волны захлестывали берег и широким языком облизывали камни. Самые мелкие из них с шумом скатывалась вниз и пропадали в белой пене. Навсегда и бесследно. Ощущение – один к одному: никакой точки опоры. Будто море втягивало в свою пучину всю земную твердь. Вместе со мной. В глубину, бездну, пропасть. Сопротивляться не хотелось. Хотелось подчиниться силе и мощи бурлящей стихии. Я завидовала ее возможности выразить свои чувства.
- Чувства? – Насторожился он. – К кому? Какие?
Я решила уйти от ответа.
И поделилась воспоминаниями. О том, как тонула, когда мне было 14 лет. Плыла на надувном матрасе и заметила, как ушла под воду маленькая, лет четырех, девочка. Подумать, что плавать не умею, не успела. Прыгнула в глубину и пошла ко дну. До сих пор помню, какого цвета вода - серо-зеленого. С полосами солнечного света. Как изношенное полотно с вкрапленными золотыми нитями. Спас меня подросток. Просто нырнул и вытолкнул меня на берег. С тех пор плаваю, когда чувствую под ногами дно. Несколько взмахов рук – и ноги вниз. Чтобы нащупать опору. Если не получается, впадаю в панику. Тогда перехватывает дыхание, и судорога сковывает ноги. Поэтому плаваю только вдоль берега. А хочется глубже.
- На этот раз мой страх глубины помог родить мне умную мысль. Может, она не новая, но моя.
- Какую?
- Страх мешает получить удовольствие. И гасит желание.
Это я специально для него. Чтобы помочь понять его страх. Перед возможными отношениями со мной.
Он у меня страх не вызывал. Я в него была влюблена. Нежное чувство с уязвимостью незабудок и страстное желание - бутонами оранжевых жарков - я сдерживала около года. За это время пять встреч в кафе и два раза в месяц – телефонные разговоры. Такова статистика несостоявшегося романа. Все встречи были регламентированы. Строго, как по прейскуранту. Повод искала я. И говорила только по делу. А хотелось совсем другого.
Из-за этого мои плененные чувства – как шторм в бассейне. Требовали выхода в открытое море. Я терпеливо ждала, когда он сам раздвинет рамки наших деловых отношений.  Но он был предельно вежлив и не позволял ничего лишнего. Ни себе, ни мне. Такие условия общения утвердил он с первого дня знакомства.
Оно состоялось на фестивале прессы в подмосковном Реутове. Он вел семинар на тему «Условия независимости издания». Я была среди слушателей. Только вошел в аудиторию – и по углам расползлась тишина. Смотреть было на что. Один в один - Аль Пачино. Брутальный, породистый мужчина с умными глазами и внимательным взглядом. Различие с известным актером выдавали только руки. Они двигались бесконечно. Из карманов пиджака – в карманы брюк. И наоборот. Держали, выпускали указку, листали журналы и газеты. Поднимались к лицу и застывали в воздухе. Хватали со стола авторучку и выпускали ее на пол. Будто они жили отдельно от своего хозяина. И он не знал, куда их запрятать, чтобы не мешали.
Он был красноречив, как Цицерон. Мешал строгие цифры с яркими примерами из жизни. Перемешивал отчеты с остротами и цитатами из классиков. Одновременно задавал и отвечал на вопросы. Быстро менял место своего расположения: от своего стола к столам слушателей. Его стремительные движения захватывали, как порывы ветра.
На третий день занятий остановился около меня. И близко наклонился к лицу:
- Какие получились расчеты у самой обаятельной девушки?
- А можно я после? – Едва прошептала я сухими губами.
- Нужно! - Четко, будто отдал приказ, ответил он.
Расстояние до первой встречи измерили несколько телефонных звонков. Мы говорили обо всем. О литературе и журналистике. Об умных и глупых. О производстве и творчестве. О психологии и эзотерике. Обсуждали книги и фильмы. Погоду и цены. Рассказывали о близких и соседях. Друзьях, знакомых, родственниках. Только одна тема была под запретом - личная жизнь каждого из нас. Вето наложил он. Сразу после того, как узнал, что я свободна. И признался: он – тоже.
На первую встречу я шла, как на свидание. А он выстроил деловую беседу. На тему вездесущности бездарности и подавления таланта. Одни рассуждения, без привязки к фактам. До суши в горле хотелось привести живой пример. Про меня. Историю изгнания из одного издания в другое. Когда выяснялось, что мои статьи сильно отличаются от вала. Ироничностью, остроумием и метафоричностью. Но промолчала.
Он мне помогал одним – советами. И щедро раздавал обещания. Сказать – не сделать, - это про него. Я усвоила это не сразу. Потому что представляла его идеальным мужчиной. С которым женщина чувствует себя в полной безопасности. Но я безопасность не чувствовала. Чувствовала другое. Напряжение от подавленного желания. Особенно после того, как заметила в его глазах интерес. Огонек, который он скрывал под опущенными веками. Рядом с теплым чувством к нему поселилась надежда. Думала, слова перейдут в действия. Не перешли. Рамки деловых бесед до личных встреч не раскрывались. Так продолжалось еще с полгода. До тех пор, пока томительное ожидание логически не перешло в чувство раздражения.
У меня всегда так. Страдать я не умею. Ждать – тоже. Потому что застыть – значит, не жить. Замереть. А я слишком живая. И я забыла про него, как о персонаже из зачитанного романа. И вдруг – это. Он обо мне беспокоился. Опять в глазах загорелась надежда. По телу, как легкой рябью по водной глади – сладкое томление. И тепло – волнами. Как на горячем песке под ярким солнцем.
Он жадно ел блины с ветчиной. А я лениво ковырялась в клубнике со сливками.
- И что же, вы так и не преодолели страх? – Спросил он после короткой паузы.
- А вы? – Прямо и смело посмотрела я в его глаза.
Он замер. Вытер салфеткой влажные губы.
- Я не боюсь воды.
- А глубины?
Он понял. Я видела это по его испуганным глазам. Они забегали, как у двоечника в поисках подсказки. Понял, что речь идет не о натуральном измерении. Не про воду. И перевел разговор в другое русло. В сухое. Рассказал, какую купил квартиру. Когда планирует делать ремонт. И что купит для интерьера.
Потом прошуршал пакетом и вынул оттуда конверт.
- Возьмите, вы потратились в отпуске, тут немного, это от меня.
Глаза расширились от удивления. Надавили на веки и подняли брови. Поблагодарила красиво:
- Вы для меня, как ангел хранитель. Огромное спасибо.
- Что вы! Я очень рад, что встретил вас и имею возможность с вами общаться.
- Это все, что вам надо? – Хотела я спросить. Но промолчала. Побуждать к действиям мужчину – не мой стиль.
Когда расставались перед тем, как разойтись в разные стороны, спросила разрешения:
- Можно я вас обниму и поцелую.
Ответа ждать не стала. Все действие уместилось в один рывок. Резкий и стремительный. Как всплеск волны.
В метро достала из сумочки зеркало. Широкая, улыбка в маленький кружок не вмещалась. Я знала, что он объявится не скоро. Отойдет на безопасное расстояние. Как на берегу во время шторма.

Звонок мобильника утонул в шуме метро. Знала, это не он. Подруга Татьяна. Экспрессивная женщина и истеричная личность. С внешностью голливудской актрисы. Требует посетить светское мероприятие. Она всегда так: не предлагает, настаивает.
На этот раз – на посещении тусовки по случаю юбилея известного издания. Согласилась на последнем аргументе. Праздник состоится в парке. На фоне чистого воздуха и прудов с утками. Значит, будет где спрятаться от лощеных подбородков и пустых глаз.
Милицейский кордон – за километр от парка. У входа – кучка из стражей порядка, вооруженными дубинками. За их спинами – турникеты. На один из них со скучным видом облокотилась Татьяна. Рядом, как паж при королеве - ее женатый любовник. Багир из поселения, спрятанном в кавказских горах. Высокий, с усталыми глазами и покатыми плечами.    
- Это со мной! Пропустите!
Только вошла, она выложила план действий:
-Значит так! Хватит киснуть. Он еще год с тобой в кафе встречаться будет. И не сделает ни одного шага вперед. Какой толк от такого мужика? Сейчас я тебя познакомлю. Кавказец, богат, красив, образован.
- И женат?
- Ну и что? Зато точно не голубой.
Багир низко опустил голову. Будто этим смог скрыть свое семейное положение. Жену и трое детей. 
- Вот с этого и начинай. Зачем мне женатый? Я это уже проходила.
- А тебе что, замуж выходить? Получай удовольствие и требуй денег.
Я не ответила. Потому что товарно-денежные отношения у меня с мужчинами не складывались. Лениво побрела к накрытым яствами столам. Они были расставлены в тени старого дуба. А стулья воткнуты ножками прямо в землю. Как забитые колышки.
Танька куда-то исчезла.
- Вот он! Вот она! – Кричала она издалека. - Познакомьтесь, это Марина, а это Хасан.
Татьяна Хасану явно польстила. Никаких признаков красоты я в нем не обнаружила. Среднестатистический мужик. Среднего роста и среднего возраста. Выше среднего только костюм. Из дорогой ткани, отливающей серебристым блеском. В тон – седая голова, как букет из облетевших одуванчиков. И выпирающий из лица, под форму кавказских гор, нос.
Он разместился рядом. И, судя по призывным взглядам Таньки, я его должна была развлекать. Получалось плохо. Потому что в голове крутились обрывки разговора с неженатым мужчиной. Предметом моего вожделения.
Выдавила несколько вежливых фраз. В ответ – несколько кивков головы. На меня – никакой реакции. Сидит ровно, как ледяная глыба. На лице – только тень от дуба. Никакого выражения. 
Отошли с Танькой в сторону.
- Слушай, ну мужик вообще никакой.
- Ты про кого?
- Про Хасана. А ты про кого?
- А я про своего.
- Да ладно, расслабься. Я сама не ожидала, что он такой тюфяк. Давай хотя бы напьемся. Домой мы тебя отвезем на машине. Поведет Багир. Поэтому мне пить можно.
Пить особенно было нечего. Пара бокалов шампанского, и запас спиртных напитков закончился. Слушать торжественные речи было скучно. Танцевать на мокрой траве – неудобно.
- Поехали домой! – Предложила Татьяна. – Сначала тебя завезем, потом Хасана.
- Нет, сначала Хасана, потом меня.
Танька поняла мой категорический отказ. И отдала распоряжение Багиру. Но Багир случайно вырулил не на ту трассу. Долго кружил по кольцу и не мог выбраться на шоссе, которое идет к дому Хасана. Выбрался на то, что ведет к моему дому.
- Ладно, - махнула я рукой. - В честь знакомства угощу вас заграничной медовухой.
Хасан потребовал остановиться около продовольственного магазина. Потому что он не может ехать в гости с пустыми руками. Вышел с полными.
Только зашли в квартиру, и на столе – шампанское и водка. На десерт - полный набор из ягод и фруктов.
- Мы же хотели с тобой напиться! – Пояснила Татьяна.
Эту задачу я не выполнила. Заела тоску клубникой с мятыми боками.
Разговор получился оживленный. На тему Кавказа и России. Рассуждали о национальных особенностях коренных народов. В частности, об особом уважении кавказцев к женщине. И об их готовности подчиняться мужчинам. Судя по Таньке и Багиру, все выглядело наоборот. У него была готовность подчиняться, у нее – подчинять. Она не просила, а отдавала приказы. Как генерал рядовому. Подай, принеси, передвинь, налей, отрежь, положи, встань, сядь, выйди, скажи. И в конце фразы – обязательное: «Я кому сказала?». Как строгая учительница нерадивому ученику.
Хасан сидел молча. Бросал на меня взгляды и отворачивался в сторону. Переключал внимание на посторонние предметы.
Я вела себя, как гостеприимная хозяйка. Подавала и развлекала.
Когда бутылка водки опустела наполовину, Татьяна выпрямилась и отдала приказ:
- Багир, нам пора домой.
Маленькая прихожая для четырех человек была тесной. Хасан оказался за моей спиной. Наклонился над ухом и прошептал:
- Я останусь.
- Нет! Нет! Ни в коем случае. Все приехали, все уехали. – Замахала я руками. И показала рукой на его ботики.
Он замешкался. Танька схватила за руку Багира и вывела его на лестничную площадку. Свободной рукой нажала на кнопку лифта.
- Тань, это не по-товарищески. Забирайте его с собой! – Кричала я.
- Что ты расшумелась? – Невозмутимо отреагировала Таня. – Сейчас вызовет себе такси и уедет. Нам все равно в разные стороны. – И двери лифта за ней закрылись.
- Ну, хорошо, - согласилась я и залистала блокнот в поисках нужного телефона.
- Подожди, - вырвал его из рук Хасан. – Я уйду, только давай поговорим.
- О чем?
- О тебе. Я на тебя сразу обратил внимание. У тебя такие красивые ноги.
- И что? Тебе пора домой, уже поздно. И потом у меня правило - не встречаться с женатыми мужчинами. Я в этом не вижу никакого смысла.
- Так что, мне теперь с женой разводиться?
Я от души рассмеялась. Пыталась ему объяснить, что одноразовое использование – это не для меня. Он горячо убеждал, что на одном разе не остановится. Восхищался моим загаром и изящными руками. От слов перешел к действию. Сел рядом со мной на кресло и прижал к спинке.
- Уходи! – Вскочила я.
Он скрутил мне руки, вывернул за спину и опрокинул на диван.
- Скажи, сколько ты хочешь? – Обдавало меня жаром дыхания.
- Ты про деньги, что ли? – Уворачивалась я. – Так это не ко мне. Они стоят обычно на Ленинградке.
Он разжал руки, и я выпрямила спину. Поправил растрепавшиеся волосы. Подтянул галстук и отошел в сторону. Я почувствовала себя в безопасности. Если бы так настойчив был мой возлюбленный, сопротивления оказывать не пришлось. Но рядом – совсем не тот, кто нужен. Другой, чужой, незнакомый. Я закрыла глаза. Соединила два образа в один. Форма – этого, содержание – другого. И будто выпила коктейль своего воображения. Жадно, одним глотком. Как родниковую воду в знойный день. Хасан был доволен.
 Я смотрела на того, кто мне стал близок. И думала о том, кто от меня далеко.
Хасан что-то говорил на родном языке в мобильник. Думала, вызывает такси. Он протянул мне трубку:
- С тобой хотят поговорить.
- Кто? - Отшатнулась я.
- Я очень хочу с вами познакомиться, - ворковали на плохом русском на другом конце. – Меня зовут Исмаил.
Я резко вскочила и швырнула мобильник в угол.
- Это как понимать? Ты меня, что, по кругу решил передать?
- Успокойся. Я просто рассказал, что только что познакомился с красивой русской женщиной.
- Это у вас такой обычай? Делиться трофеями?
Хасан не ответил. Потому что хотел сообщить о своей победе по другому номеру телефона. Я вышла из комнаты. Слушать чужую речь в собственной квартире было неприятно.
- На! – Протянул мне опять трубку Хасан. – Поговори. Это мой друг.
Я скрепила руки в замок и заслонилась от него, как щитом:
- Уходи!
Утро было хмурым и тяжелым. На небе – никакого проблеска для солнца. Тучи, как навесные потолки, опустились низко. В голове – плюрализм мнений. Одна мысль оправдывает, другая осуждает.
Мобильник звенел долго и требовательно. Подошла только с третьего раза. Чтобы сказать классическое «больше не звони».
Это Танька:
- С тобой все нормально? Звоню по просьбе Багира. Ты жива? Тебя не зарезали?
- Лучше бы зарезали.
- Но только не говори, что тебе секс не нужен.
- А я и не говорю. Нужен. Но только это не секс, а случайная половая связь.
- Чего ты несешь? Получила удовольствие и забыла. В чем здесь драма? Иногда секс – это просто секс.
Я так и не смогла ей объяснить, что память у тела короче, чем у души. Приятные ощущения без нежных чувств умирают быстрее, чем нежные чувства без приятных ощущений. Потому что нет любви.
- А какая же любовь без секса? – Спорила Танька, намекая на моего возлюбленного.
- Любви, может, уже и нет. Но надежда осталась.
 Поддень сильный ветер разогнал тучи. И освободил солнце.