Опустошающий

Веки тяжелели, я переодически зевал, что сопровождалось мурашками, бегущими по спине. Хотелось прилечь. Можно было прислонить голову только к оконному стеклу, но по нему шли вибрации от работающего мотора, что могло добавить к моей сонливости, ещё и головную боль. Автобус ехал уже за чертой города. За окном проносились деревянные домики, изрядно потрёпанные годами существования в дождливом регионе с повышенной влажностью в воздухе. На эти дома, покосившиеся заборы, кривые деревья без листьев и общую серость — было больно смотреть.  Поздняя осень окончательно омрачила и без того унылый пейзаж. Я закрыл глаза и попытался остаток пути ни о чем не думать, но не вышло. До сих пор не покидала досада от того, что скорее всего, выходные придётся провести не валяясь на диване перед телевизором, и не зависая у лучшего друга в гостях, попивая пиво. Всему виной была моя тётка(сестра матери) которая уже давно  пристрастилась к крепким напитками, и похоже не видела в этой страсти никакой проблемы.
  Обычные будни, посвященные работе и учебе, отнимали у меня все силы. Не хватало сна, и времени на личную жизнь. Выходные дни, казались лишь маленькой передышкой, ненадолго прерывающей бесконечный марафон рутины. Прошедшая неделя высосала все соки без остатка, и я грезил мыслями о простом человеческом сне и покое. Но не тут то было, вчера, то есть в четверг, позвонила мать, сообщив мне, что её сестрица снова не отвечает на звонки, и что по хорошему нужно бы съездить и проверить, не померла ли та в своей квартире. Обычно мама делала это сама, но на сей раз она слегла с гриппом, а я не мог ей отказать в просьбе потому, что слишком хорошо знал маму. Будучи тревожным человеком, она не найдёт себе места, не убедившись, что с сестрой всё в порядке.
  Фырча разомкнулись двери. Я спрыгнул из автобуса на островок чистого асфальта, окружённого засохшей грязью с вдавленными в неё следами подошв. И закурив стал перепрыгивая лужи, двигаться в сторону тёткиной хрущовки. Спину тут же обдал поток холодного ветра, заставив ускориться, чтобы быстрее оказаться в тепле.
 Мать предусмотрительно дала мне магнит и ключи от квартиры, поэтому мне не пришлось звониться в домофон и ждать на улице пока тётка соизволит открыть.
  Когда я отпёр дверь, в нос сразу ударило смесью запахов сигаретных окурков, перегара и залежавшей отсыревшей одежды. В квартире было прохладно и пугающе тихо. Я снял обувь, повесил куртку на крючок, и напялив найденные в банкетке тапки, принялся осматривать квартиру.
  Тётка нашлась на кухне. Она спала глубоким сном сидя на стуле и громко сопя, завалившись руками, а сверху головой, на заставленную пустыми бутылками, стеклянными банками, немытыми столовыми приборами, и прочим, столешницу. Я аккуратно потряс её за плечо — никакой реакции не последовало. Потряс ещё раз, посильнее — она что-то промычала и слегка приоткрыла глаза:
- Ой, Димка?  — Она рывком выпрямилась на стуле и стала тереть опухшие глаза. — Батюшки мои! Ты как тут оказался, ребёнок?
- Меня мама отправила. — Смутился я. — Чтобы узнать всё ли у вас в порядке.
- Ой, да как тебе сказать… Болею я, давно болею, аж жить не хочется.
- Да уж, вижу, — я ещё раз обвёл комнату взглядом.
Тётка махнула рукой.
- Не обращай внимания. Вы всё равно не поймёте, — она взяла одну из пустых бутылок лежащих на столе, и зашвырнула в мусорную корзину. —  Я такое видела, от чего у кого-угодно бы сердце в пятки ушло. С твоей мамой я просто не говорю на эти темы. Она подумает что я совсем дура. Она давно для себя решила, что я пропащий человек… и правильно. Правиль…
- Телефон работает? — Перебил я.
- Да, работает, должен работать. Идти, звони конечно, если тебе надо.
Я снял трубку старого барабанного стационарного телефона, стоящего на тумбочке в прихожей, и набрал домашний номер. Мама ответила быстро.
- ..Мам, слушай, она тут после пьянки, как ты и предполагала. Я её разбудил когда приехал. Она не очень в адеквате ещё. Всякую ерунду несёт.
- Эх, ну вот моя чуйка никогда не подводит. — Запричитала мама на том конце провода. — Так и знала! Я ещё до того как названивать ей начала, всё чувствовала. Дим, ты прости что так вышло, но нельзя тётю Веру бросать, понимаешь? Если б не заболела, я бы сама приехала.
- Да ничего, мам, я всё понимаю, мне не сложно. — Вздохнул я.
- Сможешь остаться с ней хотя бы до завтрашнего вечера? Проследить чтоб в себя пришла и не пила больше. И ещё узнай ходит ли она на подработки. Хотя… я завтра днём сама позвоню и поговорю с ней. Спасибо сынок, прости что испортила тебе выходные. Я понимаю что ты наверно отдохнуть  хотел, с друзьями встретиться, погулять, но видишь как бывает. 
- Мам, да всё нормально, я же не мешки ворочать приехал. Сейчас приберёмся с тётей Верой, и будем телевизор смотреть, чаи гонять, хоть тут и ловит три программы, должны же показывать в вечер пятницы что-то интересное. Всё нормально, правда.
Поговорив ещё немного с мамой, я повесил трубку и поспешил обратно на кухню. Тётя Вера к этому времени уже умыла лицо и во всю прибиралась. Я удивился как быстро она пришла в себя и хотел было ей помочь, но она меня остановила.
- Димочка, я сама приберу. Но раз уж ты приехал, вот… — она запустила руку в карман и вытащила три мятых сторублёвых купюры, — купи что-нибудь к чаю и сам чай. Крупы у меня есть, сосисок ещё возьми или котлет которые только обжарить.
- Да не надо, — отмахнулся я от денег, — на свои куплю.
- Перестань, итак на дорогу потратился, — тётка вложила мне в руку деньги.
Сил спорить не было, хотелось по-быстрому всё сделать и поскорее отдыхать.
  Блуждать вечером по посёлку где жила тётя Вера, было тем ещё весельем. Возле продуктовых магазинов, коих здесь не так много, часто тёрлись алкоголики и местная гопота. Не то чтобы я их боялся, скорее они просто были неприятной, раздражающей помехой.
  Я набрал продуктов гораздо больше чем просила тётя Вера. Пакет был тяжёлый, а его ручка сразу начала резать ладонь. Вышел из магазина и как предполагал ранее, таки встретился в дверях с пьяным мужиком, от которого разило так, что я аж закашлялся. Сразу попытался его обойти, он остановился и провожая  меня пустым взглядом, который скорее походил на взгляд куклы чем живого человека, произнёс:
- Братик, постой минуточку.
- У меня нет денег, все уже потратил,  — ответил я презренно.
А он:
- Братик, денег я уже наскрёб. Я лишь хочу сказать… оно тобой очень заинтересовалось. Нравишься ты ему.
- А? - Лишь вырвалось у меня.
- Увидишь, увидишь. — он как-то неподоброму подмигнул мне и скрылся в дверях магазина.
Я постоял какое-то время переваривая услышанный бред, выругавшись, переместил пакет с продуктами в другую руку и направился к тёткиному дому.
- Димочка, ну куда столько печенья?! И конфет много набрал, у меня вон есть конфеты. — Тётя Вера достала с верхней кухонной полки целлофановый пакет, наполненный  «Рачком», «Барбарисом» и «Коровкой».
- Ну тёть Вер, я то купил гораздо вкуснее, шоколадные всё таки.
В ответ, тётя Вера потрепала меня по шевелюре, и я приметил пустоту в её взгляде, ровно такую же пустоту, какую увидел в глазах того ханыги, встретившегося мне возле магазина. 
  Пообедав, попив чаю и поговорив о делах насущных, если это вообще можно назвать разговором, мы с тёткой сели у телевизора. Как и следовало ожидать, она уснула спустя минут пятнадцать после начала фильма. Фильм был интересный, про парня и девушку, которых выбросило штормом на остров, населённый ужасными тварями с щупальцами. Но досмотреть его я не смог, меня тоже начало клонить в сон, всё же сказывалась накопившаяся усталость. Широко зевнув, я нажал на пульте красную кнопку, и по темноте направился в соседнюю комнату. Сон взял меня мгновенно, заключив в свои цепкие объятия.
  Спал я беспокойно, часто меняя положение тела, ощущая какой-то необъяснимый внутренний дискомфорт. И сновидение было тревожным, в нём замурованная в стену девушка тихо плакала и звала на помощь. Я ворочался, то сбрасывая с себя одеяло, то накрываясь вновь. Её стоны и всхлипы не прекращались так долго, что меня выкинуло из сна. Весь в холодном поту, я открыл глаза с чувством тревоги и понял, что до сих пор слышу звуки стенания. Они оказались реальны и явно были в пределах квартиры. Не зная что и думать я встал с кровати и тихо приоткрыв дверь, вышел из комнаты. В глаза больно ударил свет настольной лампы стоявшей у телевизора. Тётя Вера сидела на кровати с мокрыми глазами и покрасневшим лицом, облокотившись спиной о стену и трясущейся рукой держала до краёв наполненную рюмку. Я перевёл взгляд на пол, и увидев рядом с кроватью бутылку водки сразу всё понял. Она смотрела в одну точку в углу комнаты, но когда я шагнул вперёд и старый паркетный пол скрипнул, она медленно перевела взгляд на меня. В её глазах прослеживалась ещё большая опустошенность, будто на меня смотрел незрячий человек, она прошептала:
- Дима, возвращайся в постель, не на что тут смотреть, — с этими словами она резким движением опрокинула рюмку совершенно не сморщившись.
Разозлившись, я проигнорировав её слова, поднял с пола бутылку, выхватил у тётки опустевшую рюмку и пошёл на кухню. Водку я вылил в раковину и кинул бутылку в мусорку. Рюмку бросил туда же и вернувшись в комнату, взяв стул, сел напротив тёти. Она тихо плакала.
- В чём дело, если нужно поговорить, давайте поговорим. Всё же было нормально, поели, посмотрели телевизор, легли спать. Зачем опять нужно было за рюмку то хвататься?
- Вы не поймёте, — она замотала головой. — Не ты, не мама твоя! Никто!
  - Так может всё таки, постараешься объяснить?
Какое-то время она молчала. То бездумно смотрела в одну точку, то вдруг оживлялась и начинала вертеть головой будто боясь чего-то незримого, но осязаемого. Наконец она начала говорить:
- Только не выключай свет… Его видно только в темноте. Каждую ночь, он… он высасывает из меня все силы. Как только я засыпаю — он появляется. Он пришёл почуяв горе и тоску, ещё в тот период когда я мужа потеряла. Я слышала о нём и ранее, например одна одинокая женщина в соседнем доме, тоже говорила об этом чудовище, но её никто не слушал, все принимали за сумасшедшую. И я тоже принимала. А потом её резко не стало. За какой-то год, она сильно захерела, сторонилась окружающих и вся… будто изсохла, сморщилась. Меня ждёт то же самое, я это точно знаю.
Сомнений нет, тётя Вера, живя в одиночестве и постоянно принимая на грудь, стала сходить с ума, — мысленно заключил я. Либо у неё началась белая горячка.
- Ну хорошо, — сказал я на мгновение почувствовав себя психиатром, — где он сейчас?
Тётка перевела взгляд на потолок, потом снова на меня и приблизившись  произнесла:
- Не нужно тебе его видеть, а то вдруг на тебя перекинется, хоть и любит уже старых и слабых, мало ли. Посмотри вот, он вытянул из меня все жизненные силы. Иди к себе, ложись спать, а утром уезжай, хоть первым автобусом. Скажешь маме что хорошо всё со мной. Ни в коем случае не позволяй ей приезжать сюда. Помру — квартира ей останется. Пусть продаёт сразу.
Она вновь уставилась в одну точку на потолке, я тоже туда посмотрел и тут же отчетливо услышал звук, будто в том месте кто-то шкрябает когтями. «Его видно только в темноте». Желание доказать себе, что всё это не может быть правдой взяло верх. Я резко встал и щёлкнул тумблер настольной лампы.
- Что ты делаешь?! — завопила тётя Вера, включи быстрее…
Но было уже поздно. Страх сковал тело. Во мраке, на нас смотрело мухоподобное существо с двумя круглыми, светящимися белым глазами, держась за поверхность потолка четырьмя парами волосатых лапок. Оно сидело там запрокинув голову назад. С места где должен быть рот, у него свисало что-то наподобие хобота с присоской на конце, тянущееся к голове тёти Веры. Размером существо было со среднюю кошку. От ужаса я попятился назад, но всё же нашёл в себе силы повернуться и достать до выключателя на стене. Загорелся яркий свет от люстры — тварь тут же пропала, или просто стала невидимой. 
  Тётя Вера сидела неподвижно, обняв колени. Лихорадочно бегая, я  повключал свет во всей квартире. До утра просидел на кухне. Курил. Несколько часов к ряду, меня не переставая била мелкая дрожь.
  Крепко обняв на прощание, тётя Вера буквально вытолкала меня за дверь. Это был последний раз, когда я видел её живой. По приезде домой, я отвечал матери на её вопросы о состоянии тёти Веры односложно. Заверял, что всё нормально, и что не нужно к ней приезжать. Меньше чем через неделю, тётя Вера перестала отвечать на звонки.  Забеспокоившаяся мама приехала, и нашла её мёртвой на полу возле кровати.
  Раньше удавалось легко уснуть где угодно, даже при свете дня, в комнате где громко работал телевизор, а под окнами орала малышня. Но после визита к тёте Вере, меня стала одолевать бессонница, вызванная тревожностью. Смерть тёти, ещё больше усугубила положение. Спать я стал, только с включенным ночником.  Образ этой твари, то и дело появлялся во всех деталях, стоило остаться одному и прикрыть глаза. Я часто задавался вопросами: что это за существо? Откуда оно? С параллельных миров ли, с других планет, или может тётя Вера и действительно просто сошла с ума, а следом за ней и я?
  После похорон, особенно тяжело давшихся матери, я лёг в постель в надежде что снотворное подействует быстро. Как на зло, ночью что-то приключилось с электроснабжением дома, и охранявший мой душевный покой ночник — погас. Уже ближе к утру, сквозь сон я ощутил на макушке нечто странное, будто к голове прислонили трубу включенного пылесоса. Я открыл глаза и увидел его, сидящего на потолке, спустившего к моей голове свой мерзкий хобот. Хобот пульсировал. Я резко сорвался с кровати и ощутил страшную головную боль. Заорал так, что перепугал родителей и возможно даже соседей. Родители прибежали в мою комнату с ошарашенным видом. Пришлось соврать что мне приснился очень страшный сон. А что ещё оставалось?
  Я наивно убеждал себя, что это существо  не может ко мне придти, ведь со слов Тёти Веры, оно сосёт остаток жизни из отчаявшихся людей, которые теряют смысл жизни и хотят побыстрее с ней, с жизнью, попрощаться. Проще говоря  — его манят страдающие люди. Но если подумать, несмотря на свою молодость, я тоже крайне депрессивный человек, не редко задумывающийся о том, что все прожитые дни, доставляют лишь сплошные мучения. В голову без конца лезут воспоминания, о всех пережитых неудачах, их было так много, что можно смело записывать себя в патологические неудачники, с постыдным прошлым, и сомнительным будущим. Какая-то боль поселилась во мне уже давно, за долго до прихода этого существа, а оно и ему подобные, если они есть, это чувствуют.
  Оно приходит каждую ночь, как только я засыпаю. Его не отпугивает ни свет, ни громко включенное радио. Я чувствую что с каждым днём мне всё хуже: вкус к жизни потерян окончательно, сил нет даже на самые простые действия. Занимаюсь лишь имитацией привычной жизни для окружающих. С работы меня уволили, после нескольких к ряду грубых ошибок. Знаю что наступит момент, когда я встану с кровати, и сразу без сил рухну на пол, либо же не встану вовсе. Полностью смирившись с положением вещей, я даже не пытаюсь рассказать кому-нибудь про эту тварь. Ещё не хватало оказаться в местах закрытого типа, когда осталось так мало времени.