Цзюань Феи - истории 1 и 2

От автора: здрастье, забор киноварью покрасьте, тут у нас новый зверь - китаефэндом! Добро пожаловать в мир заклинателей, межклановых разборок, китайской бытовухи и развесистого бамбука!

Слово "цзюань" означает свиток, сшитый/склеенный из нескольких историй, объединенных общей темой. Сборник баек про китайских заек, короче. В данном случае фигурируют кролики и очень умная собачка Фея. Которая духовный зверь-союзник и собака эмоциональной поддержки, проще говоря, эдакий китайский фамильяр для начинающего чародея. В каноне Фея - хаски-голубые глазки, но какие хаски в древнем Китае? Так что будет Лайчжоу хун (китайская горная красная собака) - см. портрет с натуры.


История 1. У тихой заводи
 
Канон: Mo Dao Zu Shi , Мосян Тунсю "Мастер Темного пути"
Персонажи: собака Фея, ОМП и ОЖП, вансяни на фоне природы
Категория: джен, преслэш
Жанр: юмор, флафф, лирика-романтика
Предупреждения: постканон, кинк на подглядывание
Краткое содержание: открыв в себе предпринимательскую жилку, очень умная собака Фея начинает злоупотреблять служебным положением
 


Свесившись с лежанки и широко раздувая ноздри, Фея придирчиво обнюхала выставленные в ряд подношения.
Нежнейшая свиная вырезка под кисло-сладким соусом, усыпанная подсоленными миндальными лепестками. Медовые шарики, осыпанные дробленым кунжутом. Блюдо с горкой еще слабо дымящихся баоцзы. Судя по горьковатому аромату, с начинкой из новорожденного ягненка. Прямиком из дорогущей закусочной «Золото и пряности». Коробочки засахаренных фруктов — сливы, апельсины, груши. Тарелочка очищенных личжи, истекающих пряным соком. Призывно задравшая вверх упитанные окорочка «курица нищего» и трогательно прильнувшие к ней копченые перепелки. Горстка лунных печенек, хотя до праздника Осенней Луны еще ой как далеко.
Пренебрежительно фыркнув, Фея подняла ясный голубой взор на просителей. Стоявшая на коленях шестерка торопливо склонилась в почтительном поклоне.
— Драгоценнорожденная госпожа Фея, — нежнейшим голоском пропела девица с нефритовыми колокольчиками в высокой прическе, — примите скромные дары в знак нашего глубочайшего уважения к вашей сиятельной особе. Умоляем о милости и снисхождении!
— Мы прах под вашими могучими лапами, прекрасная госпожа Фея, — подхватил юнец в халате, украшенном золотым пионом Лань Лин, — просьба наша столь мелка и ничтожна, что мы едва осмелились потревожить ей ваш благосклонный слух...
— Она нас вообще понимает? — едва слышно прошелестел пухлый юнец в дорогих одеждах без клановых символов. Похоже, отпрыск процветающего торгового семейства.
— Заткнись, болван, — краем ярко накрашенных губ прошипела вторая дева, закутанная в бирюзовые шелка. Шпильки в ее прическе украшали раскачивающиеся гроздья лиловых аметистов.
— А может, нам все наврали? Может, она просто собака?..
Глубоко в гортани Феи зародилось глухое ворчание, напоминающее рык потревоженного и крайне озлобленного демона прямиком из Девятой Преисподней.
Дева в бирюзовом обреченно закатила подведенные сурьмой глаза. Молодой человек по правую руку от толстячка стремительным движением сунул глупцу под ребра твердую как дощечка ладонь. Тот скорбно охнул, преисполнившись безмерного уважения.
Поздно. Взвившись с лежанки, Фея безошибочно отыскала дар толстячка — тарелку баоцзы. Движением правой лапы опрокинула блюдо. Повернулась и шумно помочилась на неугодное подношение.
Девушки дружно прикрыли взбледнувшие личики широкими рукавами. Их спутники свирепо зашикали на неудачника. Адепт Лань Лин оказался сметливее всех — сгреб протестующего толстяка за воротник и пинком отправил к ажурным дверям.
— Милостивая госпожа Фея, наш проступок невозможно простить! — раненой горлицей заворковала красотка в синем. — Умоляю, проявите снисхождение! Позвольте загладить нашу неучтивость и смягчить ваше сердце?
Из глубин рукава просительницы выскользнула ярко расписанная лакированная коробочка. Приоткрыв крышку, дева явила содержимое — ряд ровнехонько уложенных «белых кроликов». Даже к столу Верховного Заклинателя эти драгоценные сладости готовили и подавали разве что по большим праздникам.
 В показной задумчивости Фея широко отмахнула пушистым хвостом. Стройный хор из пяти голосов заверял ее в глубочайшей признательности. Клялся навечно сохранить тайну. Сулил дополнительное вознаграждение и умолял не быть такой жестокой.
Вволю насладившись жалобными причитаниями, Фея снисходительно кивнула, вывалив широкий розовый язык.
Компания приглушенно и восторженно взвыла, не в силах до конца уверовать в свое счастье.


* * * * *


Прицепленный к ошейнику Феи резной нефритовый жетон позволял в любое время дня и ночи невозбранно пересекать незримую и защищенную от посторонних границу Облачных Глубин. Ведомая любопытством, Фея выяснила, что жетон позволяет, не тревожа охранных заклятий, провести следом малую группку сопровождающих, числом не более пяти-шести человек.
Беспрестанно крутясь среди учеников, адептов Орденов и простых смертных, прислушиваясь к их сплетням, жалобам и пустой болтовне, Фея осознала поразительную вещь. Люди снедаемы удивительными прихотями. Они готовы щедро заплатить тому, кто протянет руку — ну, или лапу — помощи, даровав возможность утолить яростную жажду.
Пусть даже это будет собака-оборотень. Питающая слабость к дорогим кушаньям и редким сладостям.
Фея поразмыслила над горизонтом бесконечных возможностей. Что ей грозит в случае неудачи? Молодой хозяин гневно покричит, лишит обеда и на пару дней привяжет во дворе. Сущая ерунда.
Стоило рискнуть.
В городе Фея отыскала одного из самых рьяных страдальцев по тайнам Облачных Глубин. Сцапала клыками за подол и укромными тропами провела через заслон, позволив мельком узреть то, о чем так томилась его душа. Довольно скупая душонка, надо сказать. За все труды Фее перепала всего-навсего пара пирогов с рыбной требухой.
Начало было положено. Разлетевшиеся с шаловливым весенним ветерком слухи сделали свое дело.
Следующие просители вели себя куда почтительней. Подношения стали щедрее. Фея тщательно блюла золотую средину, следуя двум правилам. От пуза не жрать — она ведь не какая-то уличная шавка. Толпами желающих приобщиться к тайной жизни Обители не водить.
Умеренность, бдительность и осторожность — вот лучшие друзья благоразумной собачки.
И никто ничего не заподозрит.
Она сквозь зубы рыкнула на шушукающуюся молодежь. Те понятливо притихли, отцепляя подолы от колючих кустов репейника и шлепая нарядной обувью по грязной тропинке. Фея нарочно провела их кружным и самым тяжелым путем. Беззвучно хихикая при виде спотыкающихся, охающих и стенающих юнцов и юниц. Счастье не дается даром. Превыше всего ценится достигнутое с трудностями. Нечего тут носами хлюпать и жаловаться. Страдайте.
К вечеру они добрались до нужного места. Толкая непонятливых где носом, где лапой, а где оскаливая клыки, Фея, как усердная пастушья собака, загнала отару подопечных в неглубокую лощину, густо поросшую молодым бамбуком и папоротником. Добилась того, чтобы все улеглись на влажной теплой земле, и затихли. Пробежалась туда-сюда, убедившись, что ничья любопытная макушка не торчит придорожным столбиком и не колышет листву. Удовлетворенно почесала задней лапой за ухом, спрыгнула вниз и залегла меж валунов.
Она сделала все, что могла. Дальше лишь набраться терпения и ждать.
Над заводью царили мир и благолепие летних сумерек. Утонченно цвели водные гиацинты. Звенел падающий со скалы водопад. Покачивались осока и рогоз. Трещали синими крыльями стрекозы. Из глубин пруда с достоинством всплыл золотой карп. Сладострастно чмокнул толстыми губами не успевшую увернуться поденку и сгинул. Ветер едва колыхал развешанные на балках прибрежной беседки дощечки с благопожеланиями.
Поддавшись расслабляющей гармонии, Фея едва не задремала, пристроив острую морду на скрещенных лапах.
Отдаленные голоса. Фея напряженно дернула ухом. Обрадовалась — идут. Причем не кто-нибудь из обитателей Облачных Глубин. Приближаются именно те, на чье появление так уповали незваные гости. Несравненный младший Нефрит клана Лань и его спутник души. Заклинатель, победивший смерть, но так и не сумевший преодолеть страх перед собаками.
 Ханьгуан-цзюнь и мастер Вэй Усянь. Недавно вернувшиеся из очередного странствия. Клятвенно обещавшие старшему Нефриту, блистательному Лань Сичэню, задержаться хотя бы на пару седмиц. Может, даже принять участие в общем семейном собрании. Если только дорога снова не позовет их дальше.
Вэй Усянь, как было в его привычках, вприпрыжку несся первым, на ходу выскальзывая из одежд. Промчался по качающимся мосткам и с неразборчивым, но радостным кличем сиганул в темную воду. Потревоженные внезапным вторжением в их крохотный мирок лягушки умолкли, а потом яростно застрекотали с удвоенной силой.
Из зарослей папоротника вытек сдавленный писк. Народе как бык на пашне ненароком наступил на мышиное гнездо, передавив обитателей. Фея никак не могла уразуметь, в чем кроется сокровенная радость подглядывания за другими людьми. Впрочем, люди такие странные зверюшки. Сами порой не ведают, что и зачем творят. Раз им охота глазеть на купающуюся парочку, захлебываясь слюнями восторга, пусть себе таращатся. Лишь бы не забывали щедро расплачиваться с той, что помогла им удовлетворить заветное желание.
Плеск и лягушачий хор заглушили слова, которыми обменялись вынырнувший Вэй Усянь и неспешно вышедший на берег заводи Лань Ванцзи.
Фею их перепалки не слишком занимали. Все едино не услышишь и не узнаешь ничего нового. Острый на язык Вэй начнет дразнить младшего Ланя и упорно зазывать купаться при неспешно всходящей в небеса новорожденной луне. Тот откажется раз. Откажется два. Заявит, что благородному мужу невместно бултыхаться, плескаться и непристойно орать подобно мечущей икру жабе... и уступит. Уже уступил. Быстро же пала неприступная с виду крепость. Даже разоблачаться толком не стал. Вошел в воду в нижних одеяниях, белой волной поплывших следом.
Они сошлись на мелководье. С десяток ударов сердца просто стояли напротив друг друга. Отражаясь в мелко колышущейся воде, дробящей лунное отражение. Кто-то рассмеялся. Глухо, мягко, словно поздней осенью перезревший каштан упал в скошенную траву.
Вэй Усянь сделал шаг вперед, войдя в раскрытые лишь для него объятия.
В кустах обморочно, счастливо застонали на несколько голосов. Фея фыркнула, испытывая сильнейшее желание закрыть глаза лапой.
Как верно заметил давешний бестолковый толстяк, она всего лишь собака. Но возвышающаяся по своему происхождению над остальным собачьим племенем и уж точно куда разумнее людей. Ей не подобает с восторженным поскуливанием таращиться на слившиеся воедино силуэты посреди озерной заводи. Ей совершенно едино, что грива намокших волос Вэй Усяня похожа на струящиеся водоросли, и что, целуясь, он резко запрокидывает голову назад. Ей вообще все равно, что там творится. В глубинах своей собачьей души она сурово осуждает людишек с их непонятными страстями, метаниями и страданиями. Когда она встретит достойного самца своего племени, между ними будет все понятно и просто. Никаких тебе вздохов при луне, зарывающихся в растрепанные волосы пальцев, беззвучной музыки поющей флейты.
Зато у нее появится потомство. Хранящее в своей крови память о ней, Фее, верно служившей клану Юнь Мэн Цзян.
А у этих двоих — что?
А у них будет целый мир.
Среди узорных листьев папоротника кого-то сурово тыкали носом прямиком в комковатую липкую землю. Вынуждая умерить восторг и заткнуться.
Не выдержав, Фея поднялась на все четыре лапы и оглушительно гавкнула.
Сверчки и лягушки дружно поперхнулись. Беспечно порхавшая летучая мышь врезалась в бамбуковый ствол. Замельтешившие над водой светлячки осознали, что напрасно вылезли из укрытия в трухлявом пне.
Вэй Усянь непроизвольно шарахнулся в сторону. Зацепился за подводную корягу и шумно плюхнулся, громогласно проклиная собачий род до седьмого колена.
Младший Лань обернулся к берегу. Выражение его лица было способно заморозить воду в жаркий солнечный день. Обманчиво ровный голос не предвещал ничего хорошего:
— Фея. Милая Фея, позволь узнать, что ты здесь делаешь?
Фея дружелюбно улыбнулась во все клыки. Вывалила язык и запыхтела. Прикинулась жизнерадостной придурковатой собачкой и даже хвостом повиляла.
Не сработало. Острый взгляд Лань Ванцзи не стал приязненнее. Вэй утвердился на ногах и кровожадно озирался по сторонам. Явно ища, чем бы швырнуть в нарушительницу спокойствия. Фея подумала, его чародейская флейта наверняка валяется где-то на берегу. Может, отыскать да сыграть в «принеси палочку»? Вот потеха-то начнется.
Хотя такая рискованная забава точно выйдет ей подпаленным боком.
— Сгинешь ты или нет, ходячая блохоловка? — возмущенно заорал Вэй Усянь, укрываясь за надежной спиной спутника. — Точно тебе говорю, она нарочно сюда прокралась! Затаилась, момент выжидала! Почему ее нельзя пустить на коврик, а? Или на стельки? Из ее шкуры выйдут отличные мохнатые стельки для моих домашних тапочек!
— Уймись, — взял себя в руки младший из Нефритов клана Лань. — Фея, ступай домой. Быстро домой. Где твой хозяин, Фея? Как ты могла оставить его без присмотра?
— Гав, — с достоинством ответила Фея. Развернулась и потрусила прочь от заводи. Отойдя на десяток шагов, шмыгнула в сторону, укрывшись в подлеске.
Нарушенная гармония не желала восстанавливаться. Обитатели пруда испуганно замолкли. Намокшая и крайне недовольная парочка удалилась.
Принюхавшись, Фея отыскала своих подопечных. Те сидели молча, сбившись в кучку, и потрясенно моргали. У парня из клана Лань Лин физиономия была в черных земляных разводах. Девушка с колокольчиками в волосах лишилась как украшений, так и изысканно уложенной прически.
— Гав, — вполсилы рявкнула Фея. Порой она весьма сожалела, что боги в мудрости своей не наделили ее народ даром разумной речи. Ух, как бы она высказала этим бестолковым поклонникам Лань Ванцзи и Вэй Усяня все, что думает об их пагубных привычках, порочных развлечениях и склонности подглядывать из-за кустов. А потом отправилась бы к покоям младшего Ланя и повторила то же самое. Загнала Вэй Усяня на самое высокое дерево во всех Облачных Глубинах и продержала там до самого утра.
Ибо нет же никаких сил и терпения. Ни человечьих, ни собачьих!...
...Но всегда пребудет коробка с «белыми кроликами» и жареные перепелки.









История 2.  Значит, война!..

Канон: Mo Dao Zu Shi , Мосян Тунсю "Магистр Темного пути"
Персонажи: собака-оборотень Фея, бешеные кролики, ОЖП-лисичка, вансяни на фоне битвы, юные адепты клана Гу Су Лань и гости, обитатели Облачных Глубин
Жанр: юмор, экшен, налет хоррора и абсурда
Краткое содержание: очень умная собака Фея намерена любой ценой спасти Облачные Глубины от наглых пушистых захватчиков
Примечание: в тексте звучат отголоски романа Р. Адамса «Обитатели холмов» и грубо обращаются с ушастыми засранцами (зачеркнуто) кроликами.
 

 

Фея ненавидела заполонивших Облачные Глубины кроликов. С ее точки зрения, кролики имели право существовать в одном-единственном обличье. Ободранные, выпотрошенные, подкопченные на ольховой стружке. Красиво разложенные ломтиками на фарфоровом блюде.
Ей так нравилось гонять шустрых тварей. Впиваться клыками в загривки и одним рывком челюстей обрывать никчемную кроличью жизнь...
К величайшему разочарованию Феи, охота на кроликов находилась под строжайшим запретом. Об этом ей лично объявили сначала Лань Сичэнь (вежливо и просительно), затем молодой хозяин Цзинь Лин (строго и властно). И, наконец, Ханьгуан-цзюнь (с уважением, но непреклонно). Душить кроликов нельзя — и точка.
Корни запрета крылись в том, что Вэй Усянь некогда всучил младшему Нефриту парочку пушистых засранцев. Эдакий подарочек в знак потаенной симпатии.
Потом разразилась война Четырех Орденов против клана Вэнь. В Поднебесной случилось много чего хорошего и плохого. Причем плохого было гораздо больше, чем хорошего.
А Старейшину Илина разорвали призванные им же мертвецы.
После его трагической кончины в скорбящей голове Лань Ванцзи завелась мысль о том, что его долг памяти состоит в неустанных заботах о кроличьем поголовье.
Разоренные войной Облачные Глубины восстали из праха и пепла. Благодарное зверье начало радостно плодиться и размножаться. Лань Ванцзи созерцал белых кроликов на зеленой траве и предавался душевной тоске по утраченному другу. Насельники и гости Обители обучались тонкому искусству бдительно смотреть, куда ставить ногу. Чтобы не раздавить ненароком длинноухую, подергивающую носом тварюшку.
Фея уже тогда заподозрила неладное. Но разве двуногие умники способны прислушаться к мнению собаки?
Что ж, время убедительно доказало ее правоту.
Кролики обильно испражнялись, рассыпая повсюду катышки дурно пахнущего помета. Извели траву и цветы на разбитых строго по фэншую клумбах. Мелкие гаденыши совокуплялись и исторгали приплод прямо в Скрытой библиотеке. Подгрызли доски в уборной комнате почтенного Лань Циженя, и возжелавший уединения мастер посреди ночи обрушился прямиком в зловонную яму. Краткий полет и последующее извлечение силами адептов отнюдь не улучшили его склочный нрав. Кролики опрокинули алтарь Великих духов. Сожрали блюда, приготовленные к приезду высоких гостей из ордена Юнь Мэн Цзян. Изорвали подол любимого ханьфу Лань Сичэня.
С каждым днем они наглели все больше.
Вернувшийся в мир Вэй Усянь узрел кроличье засилье, мерзко захихикал и предложил отличную идею. Трудовые повинности для юных адептов! Испытание силы духа для постигающих Путь Гу Су! Обходить резиденцию с ведрами и метелками, собирая кроличьи погадки и изгоняя прочь особо зарвавшихся особей. Трое особо отличившихся в деле уборки Глубин будут достойно вознаграждены — каждого ожидает миска супа, приготовленного по личному рецепту Вэй Усяня. Собранным навозом удобрим огороды и сады. Клянусь, когда будем собирать осенний урожай, у вас глаза на лоб повылазят от плодоовощного изобилия!
— Учитель Мо, — отважно заикнулся Лань Цзинъи, — дерзну молвить слово. Суп должен причитаться не трем преуспевшим, но трем наименее проявившим усердие...
— Ы? — вопросительно заломил бровь Вэй Усянь. — Мой маленький самоуверенный друг, ты пытаешься намекнуть, что я скверно готовлю?
— Вы отлично готовите, — не сдавался юнец, на своей шкуре испытавший чудодейственные свойства отвара против рассеянного в воздухе яда. Умудрившись в тот памятный день не облевать ни свою обувь, ни одежды собратьев по несчастью. — Но ваш суп... он, э-э, настолько своеобычный, что...
— Что проигравшие готовы на все, лишь бы его не есть, — закивал Вэй Усянь. — Наконец у кого-то достало безумия высказать это мне прямо в лицо. Хвалю. Назначаешься ответственным за распределение боевого снаряжения среди товарищей и поддержание порядка в Обители. Трудись, адепт, и будь прилежен, но помни — супчик неизбежен!
Лань Цзинъи судорожно закивал и попятился. Разумеется, наступив на заверещавшего крольчонка.

* * * * *

Фея трусила через шелестящую бамбуковую рощу. С отвращением вдыхая едко-сладкий запах кроличьего племени, за десяток лет пропитавший самый воздух обители. Своей вонью кролики напрочь осквернили один из самых приятных мгновений уходящего дня — вечернюю пробежку с последующей медитацией. Жаль, у нее нет рук. Она не может, как человек, наглухо обмотать себе нос плотной тканью. Лучше задохнуться, чем лишний раз нюхать этот крольчатник.
Высоко среди узких длинных листьев пронзительно заверещали и зачирикали. Фея раздраженно дернула ухом. Опять кто-то из новых любимчиков Вэй Усяня. Этому невозможному типу были по душе не только кролики, но и прочие твари земные. Любые, за исключением собак. Из каждого странствия он притаскивал очередное зверье. Громогласно уверяя, якобы тварюшка несчастна, гонима охотниками, голодает и нуждается в защите.
Младший из блистательных Нефритов не возражал и всячески потакал сердечному другу.
Лань Сичэнь, как глава Ордена, вначале пытался оказывать сопротивление и защитить Глубины от незваных гостей, но уступил сдвоенному натиску. Хвала старшему поколению Ланей, упрямо стоявшему на дедовских заветах и Кодексе из четырех тысяч правил. Только их стойкость не позволяла окончательно превратить резиденцию в приют для животных.
Ладно, разновеликие птицы большого вреда не причиняли. Семейство панд тоже вело себя благочинно: заняло уединенную лощину и дружно хрумкало бамбуковой листвой. Диковинные большеухие ежи с аппетитом подъедали жуков-древоточцев. Обезьянки с длинными полосатыми хвостами чинно прогуливались по карнизам построек, порой швыряя гнилые фрукты в метущих дорожки адептов.
Со стороны великих хребтов Хан-Тэнгри, Грозящей Небу Горы, приковыляла белая тигрица. Сильно брюхатая, на стертых в кровь лапах и с засевшими под шкурой наконечниками стрел. Вэй Усянь суетился вокруг нее почти луну. Ворковал, исцелял, вытаскивал колючки из лап и, кажется, играл жуткой зверюге на флейте.
К всеобщему облегчению, против тигрицы (получившей кличку Ши-Дза) восстали не только железные старцы, но и Лань Сичэнь. Недовольную Ши-Дза уговорили покинуть земли Облачных Глубин и обосноваться на ближайшей горе. Там она и жила вместе с тремя подрастающими тигрятами. На прогулках Фея разумно держалась от логова подальше. Ши-Дза была достаточно умна, чтобы не нападать на собаку-оборотня, но кто знает, что творится в башке у тигрицы? Война кошек и собак началась не вчера, и окончится не завтра.
Лихо перемахнув ручей, Фея скосилась назад. Резво поспешавший следом молодой хозяин Цзинь Лин внезапно споткнулся и упал, выронив бумажный фонарь.
— Чтоб тебя вспучило и разорвало! Фея! Иди сюда! Какой-то тупица поставил тут капкан!
Фея раздраженно заворчала и устремилась на выручку. Ноги хозяина действительно запутались в паутине тонких жилок. У кого-то в Обители лопнуло терпение и он решил разнообразить свой ужин крольчатиной?
«Молодец», — одобрила Фея, с легкостью перегрызая силки. Освобожденный Цзинь Лин отполз назад, вполголоса сквернословя. Солнце садилось, погружая окрестный лес в прозрачные, хрустальные сумерки. Что-то юркало в траве. Мельтешило среди сосновых стволов, мерцало крохотными рубиновыми искрами глаз. Вынуждая Фею беспокойно переступать с лапы на лапу и скалиться, дрожа верхней губой.
— Что такое? — Цзинь Лин поднялся на ноги и старательно отряхивался. — Ты что-то почуяла? Пойдем лучше домой да перекусим. Все настроение испортили...
Кролики хлынули сужающейся круговой волной, мохнатой и взъерошенной. Лезли из-под корней и кустов, выскакивали из-под пучков травы. Огибая рычащую Фею и устремляясь прямиком к хозяину. Фея глазом моргнуть не успела, как заоравший от неожиданности Цзинь Лин сгинул под грудой кроличьих тушек.
Озверев, Фея ринулась спасать молодого господина.
Две десятка когтистых задних лапок заехали ей со всех сторон по морде, норовя хлестнуть по глазам. Кролики мертвой хваткой вцепились в уши и складки под горлом. Острейшие зубы воткнулись в переднюю лапу. Фея заметалась, впустую клацая челюстями. Яростно расшвыривая наседающих вражин и сражаясь с леденящей паникой. Кролики устроили засаду на человека и собаку? Кролики? Это просто невозможно!
Ее пребольно укусили за основание хвоста. Фея истошно заверещала. Хозяин вышел на прогулку без оружия. Положившись на ее защиту и факт, что они гостили в Облачных Глубинах. В резиденции мирного, дружественного, безопасного ордена!
Она покатилась по траве, теряя клочья густой шерсти и остатки самообладания. Хозяин блажил, голыми руками отдирая от себя взбесившихся зверьков. Ему удалось подняться на ноги, и Цзинь Лин принял единственно верное в неравной битве решение. Тактически отступить. Бежать. Сматываться со всех ног.
Задыхаясь и прихрамывая, человек и собака рванули по извилистой тропе. Кролики с мрачной настойчивостью неслись следом. Сотни лапок молотили по земле, как боевые барабаны. Еще поворот, изящно выгнутый мост — и беглецы вылетели к уединенной беседке на краю обширного луга. На балках беседки грациозно качались цветные фонарики. Фея с величайшим облегчением увидела человеческие силуэты.
— На помощь! — взвыл Цзинь Лин.
— А что, собственно...
Вопрос повис в воздухе. Цзинь Лин вихрем ворвался в беседку, опрокинув низкий столик с чашками и кувшинами. На него недоуменно вытаращились пятеро юных адептов. Сошедшихся в ночи для того, чтобы с легкой руки Вэй Усяня нарушить пару десятков правил Кодекса. То есть тайком распить кувшин-другой Розовой Росы и вволю посплетничать.
— Кролики!.. — взревел Цзинь Лин. — Гуевы кролики взбесились!
— Мы вроде и приступить еще толком не успели, — удрученно заметил Сычжуй, — а молодая госпожа уже вдрызг пьяна и нашла, с кем подраться. Цзинь Лин, излишества вредят, верно тебе говорю. Бешеные кролики ему мерещатся, ай-ай. Ты как родной Орден позоришь, я тебя спрашиваю?
— Глаза протри, — прохрипел Цзинь Лин.
— Ого, — Лань Мянь, младший из компании, выглянул наружу, — и впрямь кролики. Да много-то как... и скачут сюда...
— Лезем на крышу! — быстрее всех смекнул Цзычжэнь. — Потом разберемся, что на них нашло!
«А как же я? — заскулила растерянная Фея, глядя, как ободранный хозяин шустро взбирается по опорным столбам. — Не бросайте меня! Я собака, по крышам лазить не умею!»
— Спасайте Фею! — истерически голосил взгромоздившийся на черепичный скат Цзинь Лин. — Поднимайте ее наверх!
Адепты дружно вцепились в собачьи лапы. Толкаясь и раскачивая скулящую от нервного напряжения Фею, неловко вскинули тяжелую собаку на вытянутых руках. Свесившись через край, молодой хозяин вцепился в ошейник. Пыхтя от натуги, начал втаскивать верную четвероногую подругу наверх.
«Сейчас он грохнется, — обреченно подумала Фея, задыхаясь в петле собственного ошейника. — И я тоже. Нас сожрут хищные кролики. Оставят только начисто обглоданные косточки. Никто не узнает, что случилось. Никто нас не оплачет. Мы облетим вместе с осенней листвой... Ой, мамочки!»
Рывок — и, яростно скребя когтями по скользкой черепице, Фея влезла на спасительную крышу беседки. Следом карабкались ученики. Исключая задержавшегося поглазеть на бегущих кроликов Лань Мяня.
— Сюда! — заорал Цзинь Лин. — Болван, скорей сюда!
Цзинъи швырнул Лань Мяню развязанный пояс. Адепт успел схватиться за конец и рывком подтянуться, когда его поглотила удушливая шерстяная волна. Отбиваясь и отчаянно крича, Лань Мянь безумными зигзагами бросился прочь от беседки. Не утративший присутствия духа Сычжуй наскоро сплел заклинание, разметав кроликов в стороны. Спустя удар сердца озверевшие твари сомкнули поредевший строй и ринулись за орущим человеком. Лань Мяня сбили с ног. Кролики со всех сторон яростно вцепились в добычу.
— Может, у них болезнь какая? — дрожащим шепотом предположил Лань Цзинъи. — Групповое помешательство?..
— Фаза луны?..
— Чума? Никто не знает, у кроликов бывает чума?..
Цзинь Лин мелко трясся, укрыв лицо в шкуре Феи и обхватив собаку обеими руками. Сычжуй и Цзычжэнь попытались соткать еще одно заклинание, но только подпалили шкуры на спинах зверьков. Умолкший Лань Мянь исчез, скрытый десятками прыгающих, деловито суетящихся кроликов.
— Загрызут его и примутся за нас, — постукивая зубами, предсказал Лань Цзинъи. — Вот и вкусили напоследок вина в дружеской компании...
— Заткнись, — глухо провыл Цзинь Лин. — Заткнись.
Густой, бархатистый рык прокатился по поляне. Заставляя все сущее вострепетать и устрашиться в сердце своем. Ополоумевшая кроличья орда оцепенела. Сгрудившиеся жалкой кучкой на крыше беседки адепты дружно икнули и невольно прижались друг к другу.
— Гр-р, — внушительно повторила Ши-Дза, раздвигая стебли бамбука и вступая на поляну.
Благослови боги ее темную кошачью душонку, подумала Фея. Клянусь, сбегаю в город и украду в мясной лавке самую большую и жирную кость. Поднимусь на гору и с благодарностью оставлю около пещеры. Даже Учитель Фо писал в своих Наставлениях: сотне овец не по силам одолеть тигра. А тут какие-то паршивые кролики. Ши-Дза прикончит их одной лапой.
Тигрица утробно фыркнула и хлестнула себя хвостом по бокам.
Кроличья орава пришла в движение. Они не порскнули по кустам, торопясь спасти свои никчемные жизни, как искренне надеялась Фея. Кролики перестраивались. В точности воины, исполняющие маневр «Рассеянный клин» под командованием опытного полководца. Они образовали не совсем верной формы круг, замкнув в него бдительно озиравшуюся Ши-Дза.
Чуткий нос Феи уловил незнакомый кислый запах. Похожий на кроличий, но с раздражающим полынным привкусом. Фея повернула голову, следуя тонкой, трепещущей нити. Вон там, на малом холмике. Под прикрытием разросшихся кустов жимолости. Плотная группка держащихся вместе кроликов. Шкура одного из них источает маслянистую, жгучую вонь.
Не удержавшись, Фея чихнула.
Сдавленный звук послужил сигналом к началу битвы. С громоподобным рычанием Ши-Дза бросилась вперед. Утратившие страх кролики ринулись навстречу. Тигрица ворвалась в нестройные ряды врагов, как плуг, взрезающий сухую пашню. Верещащими, судорожно дергающимися брызгами разлетались кроличьи тушки. Сражаясь, Ши-Дза прокладывала широкую борозду поверженных врагов. Фея ликовала, слыша хруст ломающихся костей и предсмертный кроличий визг.
Но кроликов было слишком много. На место погибших тут же прыгали новые. Ши-Дза тонула в водовороте мельтешащих ушей, лап, поблескивающих глаз и оскаленных клыков. Заклинания адептов не могли ей помочь. Кролики висели на тигрице гроздьями, жадно вгрызаясь в каждый доступный участок шкуры. Дважды Ши-Дза падала под натиском разъяренных зверьков. Восставала, свирепо рыча и скаля огромные, влажно блестевшие от крови клыки.
Упав и едва поднявшись в третий раз, Ши-Дза сделала выбор. Люди, конечно, помогли ей в трудный час и дали приют... но собственная жизнь и тигрята были дороже.
Взвившись в огромном прыжке над клокочущим морем кроличьих спин, белая тигрица с протяжным воем исчезла в зарослях.
— Нам конец, — трагически изрек Цзычжэнь. — Готовы к встрече с вечностью? Я вот запутался, какую сутру надо прочесть...
— Сейчас я тебя скину вниз, — сипло пообещал Цзинь Лин. — Мигом вспомнишь. И сразу забудешь.
Фея заскулила.
Одержавшие победу кролики разбились на малые отряды и шустрыми ручейками потекли в разные стороны. Луг опустел. В смятой траве валялись темные холмики павших в бою и перемещалась странная группа, возглавляемая кроликом с полынным запахом.
— Уходят, — не веря своим глазами, протянул Сычжуй, — ущипните меня, они правда уходят?
— Готовят засаду. Спустимся, а они как налетят!..
— Цзинъи, засунь свой поганый язык себе в задницу, будь добр.
— Не толкайтесь, чтоб вас!.. И не орите, вдруг они нас не заметят...
Десяток кроликов целеустремленно скакал в обход луга. Они поравнялись с упавшим ничком Лань Мянем и столбиками расселись поблизости. Длинные уши напряженно стригли воздух. Бусинки глаз злорадно посверкивали.
Человек слабо шевельнулся. Кролики словно того и ждали. Сунулись ближе, едва не тычась мордами в поверженное тело. Лань Мянь задергался в коротком судорожном припадке, суча руками и ногами. На краткий миг вокруг него вспыхнул едва различимый ореол бледного сияния. Угас, втянувшись в черные силуэты кроликов.
У Феи непроизвольно отпала челюсть. У сидевших рядом юных заклинателей — тоже.
Кролики, только что укравшие чужое Золотое Ядро, развернулись и дружно шмыгнули в траву.
— Я сплю, да? — жалобно вопросил Цзинь Лин, настойчиво дергая соседей за рукава. — У меня кошмары наяву? Это не может быть правдой, да? Ради всего святого в этом мире, так ведь не бывает?
 Среди раскачивающихся стволов бамбука замерцали быстро приближающихся фонари. Много фонарей. Кто-то почуял неладное и отправился выяснять, какая очередная напасть постигла земли клана.
— Эй! — огонек замер рядом с беседкой. Чуть подавшись вперед, Фея увидела крайне озадаченного Вэй Усяня. — Эй, наверху, какого гуя вы там расселись? Напились и решили вызвать град из дохлых кроликов? А почему без меня?..


* * * * *


Кошмарная ночь затянулась, обратившись не менее кошмарными днями. К беседке притащили лестницу. Спустившиеся адепты принялись наперебой делиться впечатлениями о пережитом ужасе. Дохлых кроликов поддевали вилами и сбрасывали в тачки. Почтенный наставник Лань Цижень сгоряча обвинил учеников в неумеренном винопитии, однако не сыскал достойного объяснения десяткам мертвых зверьков вокруг беседки.
Лань Мянь не умер, но впал в глубочайший беспробудный сон. Его унесли в лазарет Ордена, под присмотр крайне озадаченных лекарей.
Утром у дальней южной границы Облачных Глубин нашли двух изодранных в клочья мертвецов. С большим трудом в них опознали мастера третьего ранга из мелкого союзного клана и его ученика. Видимо, в сумерках они приблизились к владениям Ордена и угодили в засаду. Осмотрев трупы, Лань Сичэнь пришел к удручающему выводу: юные адепты говорят правду чистейшей воды. Погибших заклинателей действительно лишили Золотых Ядер. И сделали это кролики.
Вэй Усянь немедля предложил исполнить мертвецам что-нибудь воодушевляющее. Поднять, допросить и уж после вернуть родственникам для погребения. А можно не возвращать. Пусть остаются и навоз сгребают на благо Ордена.
— Никаких ходячих мертвецов, — отчеканил Лань Сичэнь. Его сообразительный младший братец спешно уволок своего не в меру предприимчивого друга прочь с глаз. Пока тот не наговорил чего-нибудь еретического и возмутительного. Старейшине Илина еще былые сомнительные подвиги толком не простили.
Однако предыдущие кроличьи пакости были только цветочками.
Созревшие ядовитые ягодки не заставили себя ждать.
Длинноухая братия объявила ордену Гу Су Лань войну. По всем правилам. С нападениями исподтишка, тайными вылазками и без всякой жалости к побежденным.
Кроличий помет в любых блюдах. Измусоленные древние свитки. Ноги адептов, сломанные в искусно замаскированных ямах и на подгрызенных досках пола. Ведра из отхожих мест, подвешенные над дверями и выплескивающие содержимое прямиком на голову неосторожному. Разлитое на ступеньках масло и множество разбитых затылков. Опрокинутые светильники и пожары, которые едва успевали тушить. Дошло до того, что юные ученики и днем, и ночью страшились выйти за пределы своих комнат.
В отчаянии глава Ордена махнул рукой, отменив запрет на истребление кроликов. Лань Ванцзи поджал губы и выразил крайнее несогласие. Пока Два Нефрита выясняли отношения, разъяренный дядюшка Цижень скликнул адептов и вывел на Дневную охоту, призвав обрушить смерть на головы поганых тварей. Сетями, заклятиями и залитой в норы кипящей водой им удалось истребить по меньше мере сотню пушистых.
Фея честно внесла свой вклад в битву, хотя прокушенные лапы до сих пор напоминали о себе. Побегав за ныряющими в норы кроликами, она вновь наткнулась на полынный запах. Поразмыслила и решила, что ее долг — пойти и разыскать источник.
Рассеянный в воздухе аромат вывел к отдаленной долине и огромному кроличьему городку. Фея кралась вдоль границ, шмыгая на полусогнутых лапах от укрытия к укрытию, избегая бдительных кроликов-часовых.
Увиденное ее крайне озадачило.
Неисчислимое множество белых, серых и пятнистых зверьков расселись ровными квадратами. Все они внимали большому и крайне злобному в виду кролику на вершине гранитного валуна. Тому самому, воняющему полынью. Фея присвоила ему титул Генерал Айсяо, то бишь Генерал Полынь. Кролики не отвлекались на щипание травы. Не дрались, не спаривались, не играли. Не делали ничего, свойственного их безмозглой братии.
«Вон она».
«Думает, мы ее не заметили».
«Вонючка».
«Подстилка для блох».
Тоненькие голоса звучали прямо в голове, промеж настороженных ушей. Вонзаясь, как раскаленные гвозди.
«Настолько глупа, что жрет собственное дерьмо».
«Выслуживается перед двуногими».
«Тупая тварь».
«Прикончим ее, братья».
«Догоним и убьем. Как однажды убьем их всех».
«Наша земля. Долой чужаков».
Фея сжалась в комок. Кролики. Проклятые кролики. Они разговаривают. Строят планы. Похищают магию. Следят за ней. За всеми, кто живет в Облачных Глубинах. Мечтают захватить Гу Су Лань.
Заметив качнувшиеся против ветра пучки травы, Фея опрометью кинулась прочь. Она страшилась оглянуться — вдруг кролики мчатся за ней? Догонят, догонят, порвут на части, а люди ничего не узнают...
Добежав до спасительных стен и вволю налакавшись воды из источника, Фея села и тоскливо завыла. Она открыла ужасный секрет, но не способна им поделиться!
При всей любви и привязанности к молодому хозяину, Фея здраво оценивала душевные качества Цзинь Линя. Добрый по сути своей, но крайне самонадеянный, бестолковый и глуповатый. Почешет за ушком, угостит лакомством, велит не вертеться под ногами. Без нее забот хватает.
Обратиться к братьям Лань? Орден Гу Су не занимается воспитанием собак-оборотней и не постиг тонкостей общения с ними. Может, схватить Лань Ванцзи за одежду и притащить на склон холма? Увидит кроличью орду и сам поймет, как скверно обстоят дела?
Из-за угла решительным шагом вывернул Вэй Усянь. Заметил Фею, сбился и внезапно направился прямо к ней. Предусмотрительно встал шагах в десяти и заявил:
— Фея. Гхм. Госпожа Фея. Надо поговорить.
Фея слегка оскалилась. Вэй Усянь побледнел и попятился, но не сбежал:
— Госпожа Фея. У меня есть множество причин неприязни к твоим собратьям, но сейчас у нас общая беда. Послушай, — он решительно плюхнулся на землю, скрестив ноги, — касательно той кровавой битвы на лугу. Я расспросил компанию оболтусов и остался недоволен. Сдается мне, из всех присутствующих там именно ты могла бы стать наиболее толковым свидетелем. Ты явно что-то знаешь. Или догадываться. Или подозреваешь.
Фея вывалила язык и довольно запыхтела. Каким бы засранцем не был Вэй Усянь в прошлом и каких бед не натворил, о нем говорили истинную правду. Он сметливый и толковый, в отличие от ее молодого хозяина.
— Как бы мне разузнать о твоих подозрениях? — Вэй Усянь озадаченно склонил голову набок. — Будь ты человеком, мы прибегли бы к ритуалу Сопереживания. Но лезть в собачьи воспоминания я не готов, уж прости. Золотой слиток за идею, драгоценная госпожа Фея?
Решетчатая дверь в строении за спиной Вэй Усяня распахнулась настежь. Выпустив обеспокоенных и продолжающих спорить на ходу братьев Лань. Узрев друга в обществе так ненавистной ему собаки, младший Нефрит кинулся на выручку. Лань Сичэнь оценил ситуацию и придержал брата за рукав. Оба осторожно присели на ступеньках крыльца, наблюдая.
Фею осенило. Повернувшись, она замахала хвостом, разравнивая мелкий песок дорожки. Занесла лапу, растопырив когти. Тщательно вывела несколько штрихов и перекладин. Ее познания в иероглифическом письме были не столь обширными, как у младших учеников, но она уже запомнила написание полсотни общеупотребительных слов и надеялась освоить больше.
— «Кролики», — вполголоса прочитал Вэй Усянь. — Они самые, да. Что с ними не так?
«Генерал Айсяо», — начертила Фея.
— Генерал? Среди кроликов завелся генерал по имени Полынь? Зверь, который отдает приказы и планирует ту гуеву хрень, что творится в Обители? Обладает способностью отбирать у заклинателей Золотые Ядра?
Фея затрясла головой так, что уши заметались.
— Ты его выследила? Знаешь, где он прячется и что затевает?
«Напасть на Глубины», — вывела Фея.
Вэй Усянь пребывал на грани опасного желания первый и последний раз в жизни погладить собаку.
— Кроличий генерал намерен атаковать Облачные Глубины? — подал голос старший Лань. — Поразительные амбиции. Откуда он взялся на наши головы?.. Драгоценнорожденная госпожа Фея, наша благодарность не ведает границ. Я лично позабочусь о твоем достойном вознаграждении. Как только разберемся с господином Айсяо и его хвостатым воинством.
— Кролик с чародейскими талантами, — сдавленно хмыкнул Вэй Усянь. — Нарочно не придумаешь. Может, это не кролик вовсе? Низший демон, захвативший тело животного? Кто-нибудь из учителей древности описывал подобные случаи?
— Демоны не вселяются в неразумных тварей, — авторитетно заявил Лань Сичэнь.
— Клан Не наловчился вселять души предков в мечи. Но кролик — не оружие! — возмутился Вэй Усянь. — Это просто кролик! Милый и пушистый! Я люблю кроликов, а они объявили нам войну!
— Мгм, — на безупречно-бесстрастной физиономии Лань Ванцзи, как кит из глубин, всплыло нечто вроде запоздалого сожаления, — возможно, это моя вина.
Старший Нефрит, Вэй Усянь и Фея уставились на него с одинаковым вопросительным недоумением.
— Когда-то давно... лет десять тому или больше я проходил через один из приморских городов. Кажется, через Циньдао. На тамошнем рынке были торговцы из Дуньинь, островов за морем. Один из них распродавал кроликов островной породы. Я купил четырех, принес в Глубины и выпустил, — Лань Ванцзи скорбно вздохнул. — Возможно, кролики с Дуньинь были не совсем обычными созданиями, но тогда я... Я должен был быть внимательнее.
Вэй Усянь ткнулся лицом в ладони и бессовестно захохотал, подвывая. Братья Лань понимающе переглянулись над его головой. Фея гавкнула, призывая к порядку.
— Ладно, — отсмеявшись, заявил Вэй Усянь. — Как выражаются наши заклятые друзья из Силлы, и престарелая колдунья порой совершает ошибку. Что будем делать? Госпожа Фея?
Фея дернула лапой, завершая откидную верхнюю черту иероглифа. Спохватилась и добавила недостающий завиток.
— Хули-цзин, — прочел старший Нефрит. — Лиса-оборотень? Госпожа Фея, ты предлагаешь зазвать в Облачные Глубины лису-перевертыша?
— Почтенный Цижень взбесится и сгрызет свою бороденку, — предвкушающе потер ладони Вэй Усянь. — Я поддерживаю! Госпожа Фея, ты знаешь, где можно отыскать такую лисицу? Лучше бы не одну, а целое семейство.
Фея снисходительно кивнула.
— Только стаи голодных лис-оборотней нам недоставало, — буркнул Лань Сичэнь. — Может, все-таки всеобщая облава?
— Если верить лепету Сычжуя и компании, кроличья армия одержала верх над тигром, — напомнил Вэй Усянь. — Для облавы нужна свора натасканных собак. Охотники, которые знают толк в своем деле. В городе и окрестных деревнях может, такие и сыщутся. Готов побиться об заклад, вряд ли они захотят спасать Облачные Глубины за простое спасибо. Знаете, у меня тоже есть предложение. Вы будете в восторге.
— Мертвые кролики на ледниках, — качнулась серебряная заколка в волосах Лань Ванцзи. — Мой восторг сравним лишь с просторами Поднебесной.
— Но я еще такого не пробовал! Неужели никому не интересно узнать, подействует ли темный призыв на животных?
— Неинтересно, — дружным хором заявили братья Лань.
— Да ладно вам, будет весело! — не унимался Вэй Усянь. — Мы ведь не собираемся вырезать всех здешних кроликов под корень. Всего-то нужно расправиться с генералом Айсяо и его штабом. Они падут, а их подданные снова станут обычными зверюшками.
— Вот даже не знаю, — задумчиво протянул старший Нефрит, — такой сложный выбор. Лисы-оборотни, которых невозможно изгнать из места, куда их неосторожно пригласили, или лютые кролики-мертвецы? Какую напасть предпочесть — ту или эту?..
Фея перебралась в тень навеса и улеглась, уронив морду на вытянутые лапы. Терпение — добродетель. Трое спорщиков не угомонятся, пока не сравнят аргументы и не придут к общему решению. Или не придут, а созовут старших заклинателей и предложат сделать выбор. Ее совесть чиста. Она разузнала и предостерегла. Пусть люди теперь сами выкручиваются, раз такие умные.


**************



Кто меня за язык тянул, раздраженно думала Фея. Правильно матушка с батюшкой наставляли младшенькую неразумную дочурку: сперва подумай о последствиях, а потом уже пасть разевай. Кое-кому показалось недостаточно взбучки, заданной стаей бешеных кроликов. Кое-кто, вывалив язык, со всех лап несется за призраком славы. Почему бы драгоценнорожденному Лань Сичэню не сбегать резвой козочкой до города Гу Су? Он обаятельный, красивый и язык у него хорошо подвешен. Вдобавок чародей. В два счета разыщет среди уличной толчеи лисицу-оборотня. А она, Фея — всего лишь собака. Вынужденная доверять исключительно собственному чутью и наблюдательности.
Идея привлечь к делу спасения Облачных Глубин лисицу-перевертыша уже не казалась Фее такой безупречной.
Незадолго до рассвета воодушевленная Фея примчалась на окраину города, к потайному логову хули-цзин. Увы, скрытая меж замшелых руин древнего храма Богини Рек нора пустовала. Фея метнулась туда и сюда, яростно втягивая носом воздух. Тончайшая, яркая, неповторимая струйка — апельсиновая цедра, гвоздика и тигровый орех. Любопытно, это естественный лисий аромат или хули-цзин заказывает мешочки с духами у городских мастеров?
Вначале запах был стойким и надежным. Фея рыбкой просквозила под ногами толпившихся подле городских ворот торговцев и крестьян. Понеслась сквозь уличный лабиринт. Поворот за поворотом, через площади и рынки. Свирепо рыча на всех, кто не успел вовремя убраться с дороги.
Оправившийся после войны город Гу Су был большим и многолюдным. Наполненным тысячами запахов. Выделанная кожа и пряности. Свежая выпечка и подгнившие овощи. Рыбьи потроха и жареное мясо. Цветущие магнолии и топленый свиной жир — все смешано в кучу. Приправлено маслянистым человеческим потом, грудами отбросов и едким лошадиным навозом.
На очередном перекрестке след хули-цзин заглушила городская вонь. Фея аж заскулила от досады. Неужели придется вернуться ни с чем? Кем она станет в глазах людей — бесполезной, впустую брехающей шавкой?
Ну уж нет.
Фея бдительно заозиралась по сторонам, принюхиваясь. Совсем недавно лиса семенила по камням мостовой. Куда она могла направиться — в лавку с нарядами и благовониями? Свернула поискать добычи в оживленной таверне?
А кто это у нас заливается сладким голосочком, подыгрывая на цитре? Настрожив уши, Фея узнала модную столичную песенку об осенней луне. Раздувая ноздри, разобралась в оглушающей мешанине трактирных запахов. Вот она, утонченная горьковатая сладость, чуть приправленная звериным духом!
Уличная певичка. Тоненькая юница в одеянии персиковых оттенков. Синий пояс, заколки в виде цветов жасмина с подвесками. Миловидное личико. Хотя нос слишком остренький, губы узкие и глаза чрезмерно раскосы. Но голос приятный и музыка посетителям пришлась по нраву. Монетки так и сыпались звонким дождем в подставленную плошку.
Фея вздохнула, забралась в тень под крыльцом и приготовилась ждать.
Ближе к полудню девица убрала цитру в футляр, а заработок припрятала в кошель. Распрощалась с хозяином, всучившим ей засахаренный мандарин на палочке. С безупречной вежливостью отшила парочку навязчивых поклонников и выплыла на улицу. Фея шмыгнула следом.
Как бы прихватить лисицу за пышный хвост прежде, чем та скроется в развалинах? В глубины логова Фея не сунулась бы за все сахарные косточки и мясные обрезки мира. Лиса в норе страшней разъяренного дракона. Что обычная, что перевертыш.
Персиковый халат шустро юркнул за угол. В пустынный переулочек, хвала небесам!
— Гав, — внушительно заявила Фея.
Девица шарахнулась к высокому забору и уронила футляр. Цитра жалобно звякнула всеми струнами.
— Р-р-р, — добавила Фея. Вэй Усянь от такого звука кинулся бы искать дерево повыше и орал во всю глотку, а эта ничего — только позеленела обморочно. Вдруг она вовсе никакая не лиса, а Фею сбило с толку сходство ароматов?
Певичка исподлобья глянула по сторонам и тявкнула в ответ. Глухо, но злобно и с вызовом. Оскалила зубы — мелкие, острые, с желтизной. Воздух вокруг нее задрожал, словно над полыхающим костром, загулял прозрачными волнами. Была девица — и нет ее. Сгинула. Перекинулась. Обратилась в тощую, взъерошенную лисицу, готовую бежать со всех ног.
— Стой! — заорала Фея, не желая опять сломя голову нестись через город. — Стой, говорю! Мир, во имя неба! Мне только поговорить!
— Знаю я ваши разговоры, — буркнула хули-цзин. — Ты мне соловьем не щебечи. Вон у тебя на шее болтается жетон заклинателей. Где твои хозяева с сетями и клетками наготове, уже бегут?
— Мой хозяин гостит в резиденции ордена Гу Су Лань, и я пришла одна. Я Фея.
— Фея чего? Объедков и огрызков? — презрительно фыркнула лисица.
— Просто Фея. Хозяин так назвал. Нам нужна твоя помощь.
— Чего? — оторопела лиса-оборотень.
— Помощь, — терпеливо повторила Фея. — В Облачных Глубинах. У нас стряслось нашествие одержимых кроликов.
Лиса перетекла в лужицу жидких теней и уселась, обвив лапы хвостом:
— Прости, Фея Помоев, что-то я недопоняла. Мои скудные познания гласят, якобы Глубины принадлежат своре заклинателей в белом, несравненных и безупречных. Таких, как я, они зовут паршивой нечистью. С удовольствием пуская наши шкуры на отделку ночных тапочек.
Фея рыкнула, прочищая горло, и повторила. Выслушав печальный рассказ, лисица зашлась в долгом лающем кашле, очень напоминающем издевательский хохот. Не прервавшийся даже тогда, когда Фея угрожающе нахмурилась и оскалила клыки.
— Потрясающе! — с трудом выкашляла лиса-оборотень. — Я так не смеялась с той поры, как престарелый Учитель Фо увлекся одной из наших и ради нее плясал под цветущими вишнями... Чем же моя скромная особа в силах помочь вашему бедствию? Кстати, я Биньфэнь — Парящий Лепесток.
— Ну, ты хоть и чародейское создание, но в изначальной природе своей все-таки лиса, — напомнила Фея. — Зверь. Хищник. Прирожденный охотник на кроликов. Доберись до их предводителя. Вырви ему глотку и тебя щедро вознаградят.
— Я похожа на деревенскую дурочку? — оскалилась Биньфэнь. — Ты поведала мне про тысячи озверевших кроликов и трусливо бежавшую с поля боя тигрицу. Какое вознаграждение ты можешь предложить, чтобы убедить выйти против них в одиночку?
— Чтобы оставаться юной и прекрасной, тебе позарез необходима мужская ци, — вкрадчиво напомнила Фея. — В Ордене много молодых адептов...
— Пятеро богатейших купцов наперебой оспаривают малейший знак моего внимания, — надменно задрала острую мордочку лисица.
— Тогда отчего ты шатаешься по трактирам, прикидываясь уличной певичкой, а не восседаешь на шелковых подушках с чашкой жасминового чая? — хмыкнула Фея.
— Я люблю свободу! — тявкнула Биньфэнь.
— А мне кажется, твои лисьи чары не очень-то работают.
Уличный разносчик, толкавший скрипучую тележку мимо безлюдного переулка, ошарашенно замер. Крупная черная собака и маленькая всклокоченная лиса сидели напротив друг друга и приглушенно рычали. Заметив человека, обе повернулись и слаженно рявкнули. Икнув, разносчик поспешил дальше. Чего только не примерещится с устатку да по жаре.
— И вообще! — Фея удачно вспомнила, как господин Цзян Чэн произносил речь перед старейшинами клана Юнь Мэн. Она тогда пряталась под столом, но слушала очень внимательно. — Ты родилась здесь, в Гу Су! Неужели ты можешь спокойно взирать на то, как паршивый кролик с Дуньинь гадит рядом с алтарями твоих предков!
Она диким буйволом навалилась на опешившую лисицу:
— Наглый захватчик попирает лапами твой родной край! А ты — ты озабочена только тем, как соблазнить очередного купчишку! Тебе должно быть стыдно, лиса Биньфэнь! Очень стыдно!
— Я не... — заскулила хули-цзин, прижимаясь к земле.
— Конечно, ты не! Ты не отправишься туда одна! — бушевавшую Фею было не остановить. — Я пойду с тобой! И у нас будет подкрепление — как раз сейчас мастер Вэй Усянь возвращает к жизни сотни кроликов, которых мы давеча истребили!
— Вэй Усянь? — перебила лисица, оживляясь. — Тот самый мастер Темного Пути, который умер и возродился?
— Ну да. Единственный и неповторимый на всю Поднебесную.
— Раз он здесь, значит, младший Нефрит семьи Лань тоже здесь? — не отставала Биньфэнь.
— Само собой.
— Я смогу с ними поговорить?
— Конечно, — удивилась вопросу Фея. — Вы наверняка будете это... разрабатывать общую стратегию и тактику нападения на кроличью крепость.
— Ладно, — резко кивнула хули-цзин. — Убедила. Мне очень стыдно. Голоса предков взывают к моей совести, упрекая в непочтительности. Пошли, — она вскинулась на задние лапы, стремительно и неуловимо глазу перетекая в девичий облик. — Веди меня навстречу страшному врагу, Фея Помоек.



* * * * * *


— Армия у нас будет малость туповатая, — огорченно поделился неутешительным выводом Вэй Усянь, опуская флейту. — Впрочем, что с них взять. Они же кролики. Просто дохлые кролики. У меня сердце кровью обливается на них смотреть. Но другого выхода нет.
Он мужественно шмыгнул носом и украдкой скосился на зрителей — братьев Лань, скромно потупившую взор лису Биньфэнь и кучку донельзя взволнованных юных адептов. Оживленные зовом темной стороны кролики неуверенно прыгали по выщипанным клумбам, натыкаясь друг на друга.
— Мгм, — глубокомысленно изрек Лань Ванцзи.
— С людьми у меня получается гораздо лучше, — заикнулся Вэй Усянь.
— Никаких ходячих мертвецов на землях Гу Су Лань!
— Да помню я, помню. Обойдемся кроликами. Драгоценнорожденная госпожа Биньфэнь, что скажете?
Лиса-оборотень грациозно пожала плечами. Лежавшая в кустах Фея подумала, что на месте хули-цзин тоже предпочла бы достойно отмолчаться. Что тут можно сказать, глядя на ораву пьяно шатающихся зверьков?
— Итак, план, — Лань Сичэнь раскатал на широких перилах террасы длинный свиток с изображением Облачных Глубин. — Кроличье поселение укрыто под склонами холмов вот здесь. Тут протекает ручей, разливающийся в небольшую заводь, здесь и здесь перекинуты мосты. Мы надеялись выманить кроликов на этот обширный луг, дабы с помощью госпожи Феи и павших кроликов отсечь генерала Айсяо и его окружение от прочих особей...
— И нанести решающий удар, — Биньфэнь сверкнула острыми зубками. — Просто, но действенно. Маневр явно заимствован из мемуаров командующего Ах Кваха. Что ж, уважаемые, эта недостойная особа согласна вступить в вашу битву, но прежде... Прежде обсудим мое вознаграждение.
— Ой-ей, — очень тихо буркнул Вэй Усянь, предусмотрительно утекая за спины братьев-Нефритов. Видимо, у него имелся опыт ведения переговоров с племенем хули-цзин.
— Недостойная молит всего лишь о двух вещах, — Биньфэнь почтительно сложила руки перед собой и низко поклонилась. — Разрешить мне и моим сестрам иногда использовать резиденцию клана Лань как убежище. Обещаю, мы будем хранить благоразумие и не злоупотребим вашим гостеприимством.
— Это... вполне приемлемо, — рассудил Лань Сичэнь, переглянувшись с братом. — Уповаю только на то, что количество ваших сестер не исчисляется сотнями. Какова вторая просьба?
Лиса-оборотень плавно повела в воздухе рукавом. Звякнули подвески на браслетах и цветах жасмина в прическе. Стало удивительно тихо, словно движение Биньфэнь заключило маленькую группу из братьев Лань, Вэй Усяня и затаившей дыхание Феи в непроницаемый шар прозрачной слюды.
— Мой народ не привязывается к именам и непостоянным спутникам из числа смертных, — негромко произнесла хули-цзин. — Однако мы блюдем верность родне. У меня есть сестры... и матушка, к которой я питаю безмерное уважение. Она научила меня всему, что я умею. Моя родня в беде, и я не в силах оказать им помощь. По праву крови я прошу об этом вас.
— По праву крови? — мгновенно отвердевшим голосом переспросил старший Лань.
— Однажды матушка удостоила своим благосклонным вниманием заклинателя из клана Гу Су Лань, — решительно заявила Биньфэнь, глядя прямо в лицо нависшего над ней Лань Сичэня, — по имени Цин Хэн. Он так ей приглянулся, что десять долгих лет она пробыла его госпожой. Сражалась с его врагами. Подарила ему отпрысков мужского пола. Однако его родня с первого взгляда невзлюбила ее. Они выказывали крайнюю недоброжелательность и всячески стремились разлучить семью. Ци ее супруга затронула скверна искажения, но матушка не покинула его, стремясь всеми дарованными ей умениями и силами излечить своего избранника. Пользуясь душевной и телесной немочью Цин Хэна, его сварливый отец и злобный младший братец заточили мою мать под замок. Наверняка вынашивая коварный умысел в будущем вовсе сжить ее со света. Невзирая на любовь к супругу и детям, матушка бежала, продолжив вечное странствие хули-цзин. В те годы она была несчастна и одинока. Она оступилась и совершила ошибку. Последствия которой необходимо исправить. Нет, вам нечего опасаться — я не дитя Цин Хэна. Я рождена на свет задолго до того, как матушке вздумалось стать госпожой Лань. Я всего лишь Биньфэнь, безотчая дочь хули-цзин, которая просит спасти ее бедную матушку.
— Н-но... — впервые в жизни Фея увидела на человеческом лице столь жутковатое воплощение отчаяния — и больше не хотела видеть его никогда. И на чьем лице — Лань Сичэня, чьей безупречной выдержке завидовали главы всех Орденов. — Этого не может быть, потому что... потому что наша мать... она не была...
— Госпожа Биньфэнь. Вне зависимости от того, чем завершится сражение, я пойду с тобой в место, которое ты укажешь, и сделаю все возможное, чтобы помочь твоей матери, — спокойно и ровно выговорил Лань Ванцзи. Державшийся обок сердечного друга Вэй Усянь выразительным жестом схватился за голову и мученически закатил глаза. — Даже если ты неосознанно вводишь нас в заблуждение или лжешь, как заведено у твоего народа.
— Лань Чжань! — не выдержал старший из Нефритов. — Наша мать, скажем так, была своеобразной женщиной. Но у нее точно не было хвоста и она не обращалась лисицей!..
— Пожалуйста, не спорь, — жестом оборвал Лань Ванцзи. — Я принял решение и дал обещание. А теперь пора начинать войну.
Морок тишины разрушился, отозвавшись в настороженных собачьих ушах тончайшим перезвоном золотых колокольчиков.
«Соврала или нет? — озадаченно гадала Фея, труся рядом с хозяином к назначенному месту засидки. — По названным срокам вроде совпадает. И потом, братья Лань... Такие безупречные, отстраненные, утонченные. Непохожие на родню. В особенности на своего вечно хворого, расслабленного умом и телом отца. Происхождение от матери-лисицы многое бы объяснило... Про жену Цин Хэна шептались, якобы она нелюдимая затворница, погруженная в самосовершенствование. Потом даже слухи о ней прекратились. Если она умерла, почему глава Ордена и его близкие не устроили достойных похорон? А если Биньфэнь говорит правду? С дядюшки Цижэня вполне сталось бы удерживать неугодную супругу братца за решеткой. А та, как всякая лиса, выждала момент и дала деру. Бросив малолетних сыновей на произвол судьбы, ай-ай, как скверно».

 


* * * * * *



Мертвые кролики текли взъерошенным серо-белым ручьем, повинуясь манящему напеву флейты. Когда Чэньцин начинала петь о смерти, Фее всегда хотелось убежать подальше. Спрятаться, зажать уши лапами и больше никогда не рождаться на свет. Тонкий, злобный и сладостный голос лишал воли, звал за собой, навстречу объятиям тьмы и покоя. Суля даровать все, о чем ты мечтал — а сейчас делай, что я приказываю.
Неудивительно, что старшее поколение Орденов с неприязнью и недоверием косится на Вэй Усяня. Они-то хорошо помнят, как черная с алой кисточкой флейта поднимала их павших в бою сородичей из могил, подчиняя себе.
Но сейчас это были только кролики. Бегущие толпой кролики, в чьих стеклянно выпученных глазах мерцал зловещий багряный отблеск.
Фея держалась в голове неровной колонны. Поблизости шныряла по кустам хули-цзин. Чуть дальше продвигались адепты и выводящий завораживающую своей простотой мелодию Вэй Усянь.
— Фея помоек, — окликнул беззвучный ехидный голосок лисы, — ты со мной или трусливо бежала прочь?
— Да здесь я, — раздраженно отозвалась Фея. — Что там такое?
— Чую полынный аромат, о котором ты разглагольствовала, и большой кроличий отряд, прущий ровнехонько наперерез.
Кролики — живые и мертвые — столкнулись. До Феи донесся приглушенный рык, возня и короткий хруст, с которым длинные кроличьи резцы вонзаются в живую плоть. Кто-то истошно заверещал, но Фее было некогда задерживаться. Поймав тончайшую струйку нужного запаха, она помчалась за ним. Прыгая через дерущихся кроликов. Проламываясь сквозь кусты куманики. Сигая через ручьи — туда, где затаилась добыча. Рядом просквозила Биньфэнь, гладкая рыжая тень среди неровных лунных лучей. Обезумевший кролик выметнулся из зарослей, норовя вцепиться Фее в морду. Она сгребла засранца на подлете и швырнула прочь, ощутив солоноватый привкус крови на клыках.
«Иди сюда».
Настойчивый, лезущий прямо в голову голосок. Рыча, Фея закрутила головой по сторонам. Хули-цзин остановилась, вытянув острую мордочку и настороженно прижав уши.
«Не нападай. Иди сюда».
Зашуршала потревоженная листва. Раздвинув нижние ветви, высунулся кролик. Некрупный, снежно-белый с темной проточиной на лбу. Зверек бесстрашно таращился на двух страшнейших врагов своего народа — лисицу и собаку — не делая попытки убежать.
— Совсем рехнулся, крошка? — Фея подалась влево. Отметив краем глаза, что Биньфэнь перетекает вправо, готовая нырнуть в заросли.
— Хитао, — с неожиданным достоинством возразил кролик, выбираясь из-под листвы и присаживаясь на задние лапы. — Орешек, а вовсе никакая не Крошка. Ты Фея, служишь Цзинь Лину. Ты — перевертыш из рода хули-цзин. Мы вас всех знаем. Нам не нравится то, что здесь творится. Столько лет мы мирно жили в этой долине, а теперь вы истребляете наш народ.
— Вы первые начали! — рыкнула Фея, взбешенная необходимостью поддерживать беседу с кроликом.
— Только один из нас, — Хитао оскалился, показав мелкие резцы. — Безумие одного чужака теперь грозит погибелью всему племени.
— Верно ли я проникла в суть вещей, — беззвучная и неуловимая, как клочок ночного тумана, лиса выросла прямо за спиной кролика, — ты, пушистый дружок, несешь предложение о временном военном союзе против общего врага?
Кролик по имени Хитао кивнул, смешно дернув ушами.
— Фея? — вопросительно склонила голову набок лиса. — Как полагаешь, мы должны прислушаться к незваному союзнику... или лучше закусим болтуном на ужин? Чур, мне печень и жирные окорочка!
Хитао напрягся, прижимаясь к земле и беспокойно поводя усами. Фея озадаченно фыркнула:
— Собственно, что ты предлагаешь?
— Путь в обход поля боя. Туда, где прячется генерал Айсяо и его свита. Мы зовем его иным именем, но это тоже подходит. Я и мои друзья пытались избавиться от него, но потерпели поражение. Может, вам повезет больше. Вы ведь не кролики. Вы охотники на кроликов.
— Ты осознаешь, дружок, — Биньфэнь почти ласково щелкнула зубами над длинным ухом, — что если твои слова разойдутся с делом, я еще успею вкусить твоей плоти и крови?
Кролик шарахнулся в сторону. Недостаточно проворно — хули-цзин сцапала его за загривок.
— Отпусти! Отпусти меня!
— Не-а.
— Биньфэнь, сделай одолжение, отпусти его, — вмешалась Фея. — Вдруг он действительно в силах нам помочь? Чем скорее мы победим, тем быстрее господин Лань выступит на помощь твоей матушке... если она действительно существует.
— Тьфу! — лиса с раздражением отшвырнула пискнувшего Хитао в сторону и закашлялась, выплевывая кроличью шерсть. — Ты тоже считаешь, что я лгу, да?
— Ты лиса, — напомнила Фея. — Хитрость, обман и ложь есть неотъемлемая часть твоей природы.
— Умников развелось повсюду, за семечками на рынок отправить некого! — огрызнулась хули-цзин. — Так и быть, господин ушастый крошка, поживи еще немножко. Вперед, за подвигами!
«Шустрая лисичка наверняка приглянулась бы молодому хозяину, — отстранено подумала Фея, поспешая за белым дергающимся хвостиком Хитао. — И по капельке вытянула бы из него всю ци без остатка. Надо глядеть в оба, чтоб они по случайности не столкнулись и не завели разговора. А то знаю я молодого хозяина. Да и дядюшку его тоже. Помани их пушистым хвостом из-под юбки, дружно высунут языки и помчатся следом. Нет уж, каких лис-оборотней в Юнь Мэн Цзян!»
Хитао провел их узкой, темной долиной, по дну которой неспешно пробирался ручеек. Троица вскарабкалась на крутой обрыв и затаилась среди каменной осыпи.
— Пришли, — беззвучно сказал кролик с темным пятном на лбу. — Сидим на карнизе как раз над ними. Чуете вонь? От Айсяо и его собратьев отвратительно несет полынью, фу.
Фея вовремя прикрыла нос лапой, подавляя желание чихнуть. Биньфэнь не успела и сдавленно захрюкала. Хитао бочком запрыгал в сторону.
— Эй, — окликнула Фея. — Эй, ты, как тебя!.. Хитао! Когда все закончится, ты... ты ведь не метишь в новые генералы Айсяо, а?
— Я просто кролик, — Хитао прижал уши к спине. — Я надеюсь вырастить потомство и увидеть, как мои дети будут жить долго и счастливо. Пусть даже придется в будущем делить наш край с ворчливой собакой и кровожадными лисицами. Мы привычные. Просто нам не нравится, когда нас пытаются стравить с людьми. Удачи вам.
Он запрыгал вверх по склону. Юркнул в трещину между камнями и исчез. Словно его никогда и не было.
Налетевший холодный ветерок взъерошил шерсть Феи. Внизу беспорядочно метались факелы, распускались лазурные и золотистые соцветия сплетенных заклятий. Остро, назойливо звенела флейта. Мелодия уже не струилась вкрадчивым напевом, а напоминала отрывистые военные команды. Биньфэнь шумно встряхнулась. От загривка до кончика хвоста пробежала волна едва различимых глазом рыжих искр.
— Прыгаем? — ухмыляясь, спросила хули-цзин. — Эй, Фея Помоек, как насчет наворожить нам силу тигра и проворство обезьяны?
— Колдовству не обучена, — буркнула Фея. Отступила назад, скребя лапами мелкий галечник. Собралась в плотный комок и сиганула вниз. Биньфэнь промелькнула рядом. Более легкая, лиса пролетела дальше, изящно приземлившись прямиком посреди кроличьего сборища. Метнулась влево-вправо, клацая зубами и мертвой хваткой впиваясь в ошарашенных внезапным нападением кроликов. Из-за невысокого росточка лиса-оборотень металась вровень с кроликами, став для них куда более жутким противником, чем длиннолапая собака.
Ноздри Феи резанул медный запах пролившейся звериной крови, смешавшейся с горечью полыни. Она увидела генерала Айсяо — большой серый кролик придорожным столбиком торчал на камнях.
Что-то с силой ударило собаку в бок и опрокинуло, когда она с радостным воем рванулась к добыче. Налетевшая со всех сторон кроличья свора впилась в лапы и живот. В кишащую мешанину зверьков стенобитным тараном врезалась разъяренная хули-цзин, азартно рвавшая все живое. Верещащий, рычащий и брыкающийся ком прокатился по скулящей Фее, едва не сломав хребет. Выбравшись и вскочив на лапы, она увидела, как Айсяо спрыгивает с возвышения.
— Хватай мерзавца! — взревела Фея.
— Сама хватай! — Биньфэнь рывком челюстей переломила хребет кролику, вцепившемуся ей в хвост. — Беги за ним, чего ждешь! — лисица молниеносно вцепилась в загривок новой жертвы. — Беги, демоны тебя побери!
Прихрамывая, Фея рванула следом за удирающим генералом кроличьего воинства. Айсяо метался из стороны в сторону, прячась среди дерущихся собратьев и ловко проскакивая под ногами у заклинателей. Невесть как он научился управляться с похищенной магией, расчищая себе путь. Порой Фея успевала заметить, как кролик оборачивается, и шарахнуться в сторону. Порой — нет, и в холку жгуче впивались невидимые стрелы.
Она неслась сквозь ночь, наполненную визгом умирающих кроликов, криками, боевыми заклятьями и горящей травой. Мельком думая о том, как ей повезло не родиться во времена штурма Безночного города. Биньфэнь осталась драться на склоне горы, и Фея от души пожелала лисе-оборотню уцелеть в заварушке.
Генерал Айсяо мчался напролом, как выпущенная из лука стрела. Фея почти утратила его полынный запах, потеряла из виду мечущийся серый хвост. Сбивая лапы в кровь и выкладываясь изо всех сил, она безнадежно отставала в безумной гонке. Она задыхалась от вони и гари, колдовская молния мимолетно чиркнула ей огнем по хребту. Айсяо, демонический потомок кроликов с островов Дуньинь, обставил ее...
Шагнувший поперек их пути человек крутанулся, гибким и неуловимо ловким движением сгребая бегущего кролика за шиворот. Генерал Айсяо взвился в воздух, яростно дрыгая задними лапами, выворачиваясь из чужой хватки и рассыпая вокруг себя багрово мерцающие искры. Заскулив, Фея неуклюже затормозила, но силой разбега ее унесло вперед. Всем телом она врезалась кому-то под колени. Неведомый заклинатель взвизгнул и упал лицом в прямо скопище дерущихся зверей.
— Попался! — Вэй Усянь с трудом удерживал бьющегося и рычащего кролика на весу. — Эй, я держу его! — невесть каким образом Айсяо все-таки выкрутился, тяпнув человека за пальцы. Рванулся к свободе и завис в воздухе, как в паутине, медленно перебирая лапами. — Э-э, мы так не договаривались! Не смог вовремя сбежать — значит, попался. Раз попался — проиграл. Если тебе от этого станет легче — мне очень жаль. Не стоило тебе развязывать войну за долину.
Болтавшийся над землей кролик повернул морду, оскалился и низко, устрашающе зарычал. Почти как сама Фея, когда всерьез впадала в ярость. Пару ударов сердца Вэй Усянь смотрел прямо в вытаращенные, налитые злостью глаза Генерала Айсяо.
Протянул руку и небрежно щелкнул пальцами.
Что-то противно и мягко хрустнуло, переломившись.
Тяжело вздохнув, Фея обессиленно рухнула там, где стояла. Вэй Усянь за уши подобрал с земли обмякшую тушку, как это делают удачливые охотники. Победа встала ему против сердца, он раздраженно скривился. Даже не обратил внимания на лежавшую неподалеку Фею. А может, просто не заметил собаку в мельтешении огней, кричащих людей и скачущих кроликов.
Зародившийся в небе над лугом звук длился, длился и длился. Расширяясь, наполняясь глубиной и укрепляя сам себя. Тонкое, нежное звучание струны, бережным прикосновением вынудившее всякое живое создание перестать делать то, чем оно занималось: творить заклятия, драться или убегать. Звери и люди застыли в очистительной неподвижности. Внимая, приходя в себя и освобождаясь из плена кровавого дурмана.
Колесо жизни снова повернулось на оси времен.
Кролики поспешно запрыгали к кустам на холмах, как подобает неразумным тварям. Фея была уверена, что где-то на возвышенности сидит и наблюдает за возвращением сородичей довольный собой малыш Хитао. Где-то ковыляет потрепанная в бою хули-цзин Биньфэнь. Где-то мечется молодой хозяин, встревоженно призывая «Фея, где ты? Фея, вернись!», а где-то возвращает миру утраченную гармонию младший из братьев Лань. Все идет своим чередом.
Интересно, что Вэй Усянь намерен сделать с тушкой генерала Айсяо? Может, приготовит из злобного кролика жаркое на вертеле? С него станется. Вот бы утащить сердце — наверняка оно обладает какими-нибудь чародейскими свойствами.
Стоит попытаться. Сейчас она полежит, малость отдохнет и непременно попытается. Лисице обещали вознаграждение за помощь, и ей тоже полагается. Именно она выследила кроличьего генерала и заставила его выскочить прямиком на Вэй Усяня.
Что бы люди вообще без нее делали?..