Чудесный ларь

Меж раздольной рекой, бескрайним лесом и величественными горами раскинулось могущественное государство Ариево.

Царь Арий огнем и мечом добывал мощь и процветание для своей земли. Слава об именитом воине облетела весь воюющий мир. Восхищение и страх охватывали каждого, кто видел его несущимся на коне с мечом в руке. Набеги неутомимого воителя были дерзкими, а победы – славными.

Монарх и дальше нес бы на острие меча свое триумфальное шествие, но одно незначительное обстоятельство заставило его сойти с коня и отложить меч. Вот уж семь дней кряду снится ему сон, будто родовое дерево, символ величия и мощи государства, сохнет.

При этом голуби несут отрадные вести из дворца. Там семь министров ведут государственные дела, там семь нянек растят трех его сыновей. Меж тем сон не дает покоя. И царь, в сопровождении ратников, отправляется к родной земле.

Уж к полуночи четвертого дня самодержец стоит у родового дерева. Под покровом ночи, под народившимся месяцем царственный дуб так могуч и величав, что у властителя захватывает дух.

Тот же час пред ним предстают испуганные министры. Заспанные, они докладывают путано, невпопад, и все семеро заверяют, что дела государственные идут чередом. Следом семь нянек клянутся, что царевичи здоровы, бодры и полны жизни.

Государь доволен. Он велит стольнику да стряпчему крыть столы, чтоб пировать ему со всем служилым людом дворца.

Утром третьего дня царь собрался в дорогу. Подошел к коню, поправил стремя и невзначай обронил:

– А что, садовник мой жив еще?

– Жив пока... - был ответ.

Арий медлил. Разум толкал в дорогу, а сердце удерживало.

Домик садовника стоял в глубине сада. С виду походил на собачью конуру. Старик лежал на лавке. Государь с улыбкой развел руками:

– Царь перед тобой, старый… Не встречаешь, не кланяешься...

– Ухожу я… - тихо молвил садовник. - Уж светлый порог заступил…

Арий рассмеялся:

– Ну, коль дверь за собой еще не затворил, благослови, как прежде.

– Государь... Вымолил я возвращение твое... Сказать то, о чем не ведаешь...

Разом взмокла спина под боевым снаряжением. Насторожился царь.

– Арий... Твой именитый род на тебе оборвется… Ты – последний...

– Что ты мелешь, старик? - вскричал царь. - У меня три сына!

– Об них печаль моя, государь... Беда ждет часа своего… Правду тебе не скажет никто, ибо меч твой разит раньше гнева твоего.

Кровь закипела в царских жилах. Чувствовал: еще одно слово и он возьмется за меч. Так с ним не говорил никто.

Неожиданно садовник захрипел, замолк и снова голос:

– Арий… Коли слышишь меня еще… - голос угасал, был едва слышим. - Меч в ножны убери... Поклонись матушке природе за сынов… В ней последняя надежда твоя…

Царя разрывали гнев и ярость. Он не мог скрыть раздражения. И не сразу заметил, что рука старика повисла плетью, а взгляд застыл. Случившееся не убавило гнева государева… Он вышел, сильно хлопнул дверью. По мозгам, словно молотом били слова: «Ты последний…» Как посмел садовник? Ему!.. Царю!..

Издалека донесся голос. Кликали Никодима.

– Иду, - буркнул кто-то совсем рядом.

У фонтана сидел дворник, чинил метлу. Арий незаметно подошел сзади и под шум воды, спросил:

– А что, Никодим... Слышал я царевичи не орлы вовсе, а курицы щипаные?

– Да про то каждая собака знает, - ляпнул тот, стягивая прутья метлы. - С виду-то они орлы, да с них одна тока непотреба и случается...
 
Дворник обернулся, увидел перед собой меч на поясе… Поднял глаза, а там – лик Его Величества... Он подскочил, лицо вытянулось, побелело:

– Го… су…дарь...

Царь положил ему руку на спину.

– Что знает каждая собака про моих сынов!?

Дворник утерял дар речи. Арий ощущал под рукой дрожь его тела.

– Скажешь правду - получишь золотой, слукавишь – изрублю на куски.

Никодим тяжко выдохнул:

– За так скажу… - из под шляпы по лицу несчастного текли струйки пота. - Знаю: правду скажу – голова падет, сбрешу – тоже падет… Ну да ладно… - он собрался с духом. - Старшой твой, Всеволод, охоч до азарту… В кости шибко играет… Сладу нет…

Дворник почувствовал, как царь стягивает в кулак его рубаху и затих.

– Ну... Средний чем негож? - в голосе монарха прозвенел металл.

Дворник обмер. Сердце колотилось. Он стал заикаться.

– Средний?.. А…а этот... Ест да спит… И барышень по кабачкам на царской карете раскатывает… Д... Да и младший твой… Ни то ни сё… В небе звезды считает... И дудки строгает... Х... Хоть и дудеть не мастак…

Государь зловеще молчал. Будто оцепенел... Погодя достал мешочек с золотом, ткнул им дворника в грудь: «Садовника возле дуба схорони. Камень положу сам».

Едва Арий переступил порог дворца, как неуемная ярость излилась из него. Он выхватил меч и стал крушить все, что попадалось на пути. Валились скульптуры, драгоценные вазы, картины, шторы…

Царь без удержу дергал колокольчик, требуя к себе слуг. Но во дворце уж не было никого – все в страхе бежали.

Впервые в несокрушимую душу закралась горечь поражения. Чем более сгущалась тягость, тем настойчивее поминался садовник. Рано ли, поздно ли смирился Арий, и готов был склониться пред матушкой природой.

Убрал меч в ножны и отправился сперва к подножью величавых гор. Опустился на колени, хотел мольбу сказать, да горло перехватило, слова застряли, а из глаз потекли слезы.

Подивился Арий: плакать не хотел, а слезы лились так, что платье царское на груди взмокло.

Вернулся во дворец и заснул мертвецким сном. С рассветом пошел он к лесу бескрайнему. Встал на колени. Повторилось все, как вчера: рта раскрыть не мог, а слез было не остановить. Снова пуд тяжести свалился с души, снова сон безмятежным был.

В третий раз Арий вышел к реке раздольной. Приключилось все, как в день первый да в день второй. И вкусил тогда царь такую легкость, какой доколе не изведывал. А голову озарила мысль, и была столь ясной да незатейной, что бросился он во дворец и велел немедля звать царевичей.

Усадил сыновей. Каждому вина налил саморучно и сказал: «Родные мои! Покаялся я перед светом белым за то, что лишил вас любви отцовой. В тот же час явился ангел мне и молвил: «Вели сынам пытать счастья на противном берегу! Там сыщут диво, в коем таиться будет сокровище несметное! Диво то зовется «Ларь чудесный»!

Арий оглядел каждого: «Вот наказ мой: кто сыщет Ларь, тому окажу честь высокую - нареку «Величеством»! И на трон царский посажу!»

Загорелись тут глаза у Всеволода. У Казимира же, напротив, поникли плечи, в коем царь усмотрел лень и нежелание труда государева. А младший все то время дудочку вырезывал и потому слова отцовы слышаны им не были.

Подал Арий каждому мешочек с золотом и сказал:

– Ступайте! Да не оброните имени моего!

Меж тем, царь приставил к сыновьям ратников. Один уж спешно следовал за Всеволодом. Высокий, статный царевич добрался до переправы, вбежал на паром, потребовал, чтоб переправили. И только после разглядел, что паромщица молодая да такая красивая, что глаз не оторвать.

– Идем со мной, - сказал Всеволод. - Найдем диво – царицей станешь!

– Идем, - озорно ответила девушка, - если этих с собой возьмем!

Она указала на двух беспризорных пацанов, крутивших колесо парома.

– Глупая ты баба, - презрительно сплюнул царевич, сошел на берег и не дал ни гроша.

Казимир же глаз не размыкал до полудня. Встал, поел вдоволь и поплелся к переправе. Поболтал с паромщицей. Уходя, махнул рукой.

Младший в час назначенный отцу поклонился, закинул котомку за спину, отправился к реке. Ступил на паром, увидел красавицу и вмиг позабыл, куда путь держал. Девушка слепила, словно солнце. А как затянула песнь посередь реки – так царевича охватило упоение... Не разумел он, как достал дудочку, как нежданно извлек из нее звуки дивные.

Через неделю вернулись ратники, доложили царю, что Всеволод носится по закоулкам города в поисках Ларя. Казимир слоняется по кабакам. Александр же влюбился в паромщицу и сочиняет для нее песни.

Арий подумал: все пошло не так, как ему думалось.

Еще через неделю ратники сообщили, что Всеволод играет в кости в казино. Казимир в кабаке пьет пиво и бахвалится, что он – сын царя. А Александр с Варварой да бездомными детьми перебрались в город и веселят на площадях публику.

Горечь и стыд охватили государя.

Казалось, какая-то сила гнет его к земле и втаптывает в грязь. Он дрожащими руками снял меч со стены и уж хотел повелеть, чтоб подали коня, но превозмог себя...

Прошел месяц. С того берега до Ария дошло первое занятное известие: богатейшие купцы города считают за честь приглашать на свои торжества бродячего музыканта Алекса с его красавицей-женой и талантливыми детьми.

То и дело молва несла нескончаемые вести об Алексе с Варварой, как о самых знаменитых и любимых… Толпа захлебывалась от восторга, когда на площадях появлялась звездная пара с детьми, разными по цвету кожи и разрезу глаз. Когда к семье прибилось еще трое детей, то в тихом месте, у озера стал расти добротный особняк.

Ратник рассказал государю, что Александр с мастеровыми и кирпич кладет, и глину месит, и лопатой ловко орудует. При том никто не знает, что бродячий музыкант – царевич! Улыбнулся Арий – затеплилась надежда. Маленькая, хрупкая, но такая сладкая…

А меж тем события стали развиваться стремительно.

С огромной афиши на Всеволода глянуло лицо паромщицы. Он заявился на концерт и в бродячем музыканте Алексе узнал брата. Более того: его «заела жаба», едва он обнаружил их барские хоромы. Всеволод решил, что брат отыскал Ларь. Дождался часа, когда семья отбыла с представлениями по реке. Забрался в дом. Все перерыл. Однако Ларя не нашел.

Вернулся Алекс с семьей, глядь: на калитке висит другой замок, а на его коне, в его халате по двору разъезжает старший брат. Их взгляды встретились: «Наследник престола я! – сказал Всеволод, взирая на музыканта сверху вниз. - Отдашь Ларь – получишь дом!»

Алекса прошиб холодный пот. Он стиснул зубы, повернулся и пошел прочь. Варвара с детьми – за ним. Спустя некоторое время на берегу реки молодые возвели новый, небольшой дом.

Как же царь был разгневан, когда узнал, что неповоротливый, ленивый Казимир захватил второй дом Александра. Он не находил ответа, отчего его младший допустил потерю своих владений. Тогда-то и надумал государь повидать царевича, глянуть на жену его, на детей.

Назавтра трое странников в потрепанных платьях переправились на другой берег, пошли вдоль реки туда, где расположилась семья музыканта.

На полянке они увидели длинный, крытый соломой, навес. Алекс был рад путникам: пожал им руки, пригласил к костру. Арий с трудом распознал в музыканте сына: длинные курчавые волосы, усы, борода... И Алекс не признал отца: голова царя была покрыта монашеской каппой, а глаза скрывали черные очки незрячего.

Ратники напряглись, когда дети схватили государя, потащили к костру и усадили на тюк с соломой.

Появилась Варвара, поклонилась гостям. Все остолбенели от красоты редкой. Арий был очарован. Алекс доставал из-под углей печеную картошку, бросал путникам. Подал незрячему. Тот обжег пальцы, чуть не вскрикнул. Ратники едва сдержали смех. Глядя на них, царь катал картошину меж ладонями, снимал кожицу, посыпал солью. Горячая печеная мякоть пришлась по вкусу. Руки и борода его были измазаны сажей.

– Отчего он все время молчит? - спросил Алекс странников.

– Он немой! - ляпнул один и тут же спохватился... Но государь по- прежнему был «глух и нем».

Всю ночь Арий вспоминал печеную картошку, вкус сладкой ухи из рук Варвары, ее неземное пение и волшебную свирель Александра.

Долго ли, коротко ли... Разумел царь: пришло время звать сыновей.

В дворцовой палате стол уставлен яствами. Кубки с красным вином полны до краев. Арий по-отечески, с любовью смотрит на сыновей.

– Ну... - молвил он. - Скажи Всеволод – надежда и опора моя! Подиви отца! Чем увенчались поиски твои?

– Государь! Я искал Ларь столь долго, сколь мог... Но удача не благоволила мне. Зато в игрищах свезло изрядно! Я поставил на лошадь... Она пришла первой! Выиграл 500 рублей серебром! Отстроил себе дом!

Была тишина, и было слышно, как под потолком летает муха.

– Отрадно… - Арий скривил улыбку, перевел взгляд на среднего сына.

– Что скажешь ты, Казимир!?

Толстый, румяный царевич все время промокал лицо и шею платком.

– За рекой все верх дном... Все рыщут, роют... - Казимир бубнил под нос, не поднимал от стола глаз. - Я же трудился. Денег скопил. Дом поставил.

Царь почувствовал, как кровь приливает к лицу... Но пересилил себя: впереди была очередь младшего ответ держать. Арий нервничал. Понимал, если наследник, подобно братьям, допустит слабость и обман, значит – пророчество садовника неминуемо. Тогда конец его древнему роду.

Александр предстал пред очи государевы в привычной одежде Алекса, с бородкой и длинными волосами. Он поднялся, глянул царю прямо в глаза:

– Отец, я встретил девушку и понял: нет на земле ничего более чудесного, чем любовь. Прости, я не стал искать Ларь.

Тяжелый камень свалился с души Ария, он приложился губами к кубку и с наслаждением испил его до дна. За долгое время это была настоящая счастливая минута.

 – Любимые мои, родные! - государь был мягок и нежен. - Не ради забавы я отправил вас в мир людей: хотел понять, кто чего стоит. Теперь пришло время открыть мою тайну: чудесного Ларя не существует. Он сокрыт в каждом из нас! Это сокровищница из драгоценных струн души! Когда огонь любви касается их – они звенят… Ларь души при этом отворяется и одаривает влюбленного недюжинными способностями.

Царь оглядел каждого из наследников:

– Я доволен. И, как обещал, объявлю свою волю!
– Нет, - вдруг вскричал Всеволод. - Государь, никто из нас не мог исполнить твой наказ. Невозможно найти то, чего нет!

Арий предвидел подобную смятенность:

– Ладно... - сказал он. - Попытайте удачу еще раз. Я устрою в вашу честь прилюдное празднество. Кто окажется наиболее желанным для гостей – останется на троне, двое других уйдут со мной в дружину!»

Повисла тишина. Сказался стук государевых четок. Это был приговор. Возразить уж не смел никто.

Всеволод, не теряя времени, бросился по долам и весям оповещать людей, дабы ратовали за него. Казимир понес свою участь в кабак. Алекс же признался жене, что днями его заберут в дружину. Варвара прежде отчаялась, но после заверила: «... Мы будем рядом где бы ты ни был!»

Всю неделю царские глашатаи трубили о проводах царевичей на службу. Скликали всех желающих.

Народу на царском дворе собралось видимо-невидимо. Для торжества соорудили арену, да не простую, а из добротного дубового паркета. Царевичам предписано исполнить там прощальный танец.

Царь наблюдал за происходящим с балкона. Он все продумал до мелочей, все предусмотрел как перед сражением. И уповал только на победу младшего сына!

Открыть проводы дано было высокому лицу. Зазвенели трубы. Гул стих. Вельможа торжественно и зычно объявил: «Государев сын!.. Наследник!.. Царевич Всеволод!»

На крыльце появился писаный красавец. Толпа взревела. Статный, элегантный, в белом, расшитым золотом кафтане, Всеволод уверенно ступил на арену. Прошел круг и встал напротив юной красы в бальном платье. Когда ее рука удостоилась его ладони, грянула мелодия вальса и все ахнули от изумительного плавного кружения...

Изящные, нежные движения вмиг покорили сердца гостей. Музыка набирала ход, кружение ускорялось... Все неслось, вертелось: светлые локоны, белое платье, полы кафтана... Гости не сводили глаз с тонкой талии и благородной осанки... В реве тонули звуки музыки – так неистовствовала толпа.

Арий с удивлением наблюдал за Всеволодом и отдавал ему должное: сын по праву заслуживал лавры. Вместе с тем он сознавал: Александру не одолеть старшего брата. Вся надежда была только на Варвару.
 
Всеволод покидал арену победителем. Сквозь неутихающий шум объявили следующее имя: «Государев сын! Наследник! Царевич Казимир!»

Неожиданно под веселую мелодию на арену гогоча слетел испуганный гусь, за ним – толстый увалень в шутовском наряде. В одной руке – нож, в другой – сковорода. Толпа взорвалась от хохота. Толстяк смешон, неуклюж, норовит ухватить гуся. А тот возьми да взлети. Толпа ахнула.

Казимир взмахнул руками, подпрыгнул, будто  хотел улететь с ним... Да куда там. Плечи поникли. Он выронил сковороду, нож и зарыдал. Гости хохотали. И только царь сознавал: то были настоящие слезы, а кривлянье сына не что иное, как отчаяние перед неминуемой службой в дружине. Он смотрел на Казимира, а думал о том, что через мгновенье решится судьба его династии, его государства.

Пока взоры гостей были устремлены на дверь в ожидании младшего царевича, ратник впустил на краешек арены известную певунью Варвару. Он доставил ее сюда по велению царя. Девушке сказал, чтоб ждала здесь мужа.

«Государев сын!.. - прокричал вельможа и выдержал паузу. - Наследник престола!.. Царевич Александр!»

Дубовые двери дворца буравились множеством глаз. И только Варваре было не до царевича, она озиралась, в надежде поскорее увидеть Алекса.

Появился наследник. По толпе покатился приветственный гул и тут же стих. Царевич едва шел, был не так высок, не так статен. На голове – нелепая шапка.

Вдруг запнулся: увидел Варвару в ее голубом платье. И замерло множество сердец, и заметались тысячи глаз меж царевичем и певицей. Александр, сбривший усы и бороду, понимал: сейчас раскроется обман... Варвара узнает, что он не тот, за кого себя выдавал. Встречи нельзя избежать и нельзя объясниться. Воцарилась гнетущая тишина.

От безысходности Александр достал свирель, поднес к губам. Раздались нежные звуки. Варвара встрепенулась, стала озираться... Мелодия, известная только ей и Алексу, исходила от царевича. Свирель была в его руках.

Варвара шагнула навстречу. Ступил и Александр. Они медленно сходятся. Над двором висит немыслимая тишина. Никто не понимает, что происходит. В народной любви место рядом с Варварой – только Алексу!

Все видят: они уже рядом... Взгляды соединились. Ее руки в его руках. Варвара тянется к шапке царевича, сдергивает ее – длинные, вьющиеся волосы рассыпаются по плечам.

«Алекс!?.» – в тишине робко, неуверенно вопросил чей-то голос.

То, что произошло в следующее мгновенье, не мог предвидеть никто. Царь увидел, как толпа ожила, сдвинулась и, сметая все на своем пути, ворвалась на арену. Подхватила Александра, Варвару! Вознесла над собой!

Государь прикрыл глаза... Ощутил себя в чистом поле. Только он и конь… Бешеная скорость! И такая пьянящая свобода!

Над головой тихо шелестит листва. Арий смиренно стоит перед могилой садовника. Преклоняет колено... Из глаз могущественного, несокрушимого воителя катятся слезы... Вероятно, лишь священному дубу ведомо, что творится в настрадавшейся душе государя.