Третья крепость Белъ Города. 03 19

Как переписывается Белгородская черта (19)
Третья крепость Белъ Города. 03
(окончание)
Продолжим критический обзор новой «Белгородской черты» (2020) коллектива авторов во главе с к.и.н. А.И. Папковым. Ранее мы прокомментировали тексты А.И.Папкова и В.П.Загоровского о переносе Белгородской крепости на правый берег Северского Донца, но
есть ещё один крупный историк, писавший фундаментальные труды по истории юга России, харьковский профессор русской истории Дмитрий Багалей, киевлянин, переехавший в Харьков.

Наши историки его недолюбливают, и по делу, после революции 1917 года он «переобулся» в ярого украинского националиста, стал говорить вещи прямо противоположные своим предыдущим трудам, так что к трудам его нужно относиться с осторожностью, но о Третьей крепости Белгорода он говорит мельком, просто сообщает факты. До выхода в свет «Белгородской черты» (1969) В.П.Загоровского, история Белгорода в наших учебниках во многом давалась по Багалею.

1.
По описанию Багалея, в 1650 году Белгород «высится» на правом берегу Северского Донца при впадении в него реки Везеницы, состоит из двух острогов: деревянного (Меньшого) и земляного (Большого). Окружность Меньшого равняется 649 саженей, он состоит из стоячего острога с бруствером и 10 башнями. Окружность Большого земляного острога равняется 1588 саженей.

Загоровский знает о трудах Багалея, приводит его как предшественника в изучении Белгородской черты, однако, не ссылается на него, и не говорит ничего об основных параметрах крепости, какие мы видим хотя бы у Багалея. Всё описание у Загоровского: «Деревянный острог с обламами, причём южную стену крепости заменял земляной вал, шедший по левому берегу Везеницы». Видимо, описание крепости Багалеем не устраивает Загоровского, и он его не комментирует, при этом он даёт планы крепостей Усерда, Костенска, Орлова-городка с окрестностями, Козлова. Очередной феномен.

Папков идёт ещё дальше, о Багалее вообще не упоминает, но сообщает характеристики Третьей крепости Белгорода по Ильину и Лимарову, «на берегу Везеницы» по чертежу1693 года, они другие, чем у Багалея, крепость имеет прямоугольную форму с 11 башнями.

Очевидно, что Багалей и Загоровский с Папковым описывают разные крепости: у Багалея Белгород высится на правом берегу Северского Донца, его стены он меряет по «окружности», а у Загоровского с Папковым — прямоугольная крепость на берегу Везеницы.

Вообще, главная характеристика крепости — на берегу какой реки она стоит, на какую естественную преграду она опирается, и Загоровский уходит от этой характеристики, у него «в 1650 году правительство вернулось к плану строительства Белгорода при устье Везеницы». Северский Донец не упоминается, он как бы подразумевается, ведь устье Везеницы на его правом берегу.

Далее Загоровский перемещает крепость на земляной вал у устья реки Везеницы, ставит её как оконечную. Так как он протягивает земляной вал от Болхова до Северского Донца, то на конце его надо ставить крепость: на концах валов обычно ставят крепости. В этом заключаются все его «интересы обороны». Он настолько поглощён своим «великим открытием» роли земляного вала, что протягивает его по левому низменному берегу Везеницы! Багалей, напротив, отмечает только крепости Белгородской черты, и вообще ничего не говорит о земляных валах, для него это обычное фортификационное дело.

2.
Папков «развивает» оборонительную теорию Загоровского, и перемещает крепость уже «на берег реки Везеница». Загоровский на это не идёт, прямо об этом не говорит, он о Третьей крепости вообще почти ничего не говорит. Потому что разместить крепость на берегу Везеницы, за нынешней Соборной площадью, в 1650 году, с военной точки зрения, в преддверии войны с Польшей (1654) и возможной осады - глупость. Крепость окажется, по сути, в чистом поле, прикрытая только с юга Везеницей, маленькой речушкой в сравнении с Северским Донцом.

В этом месте на Везенице крепость можно будет штурмовать с трёх сторон: со стороны С.Донца, с восточной и с западной стороны. Посад у этой крепости, в сторону С.Донца, Ильин и Лимаров пристраивают только в 1668 году, но если бы он и был в 1650: при осадах слабо укреплённый посад обычно горит, его захватывают. Затруднён также доступ к воде.

Расположение крепости на правом берегу Северского Донца, в устье Везеницы, устраняет эти слабости: крепость прикрыта с двух сторон реками и стрелкой рек при их слиянии, открыта только одна сторона крепости в степь, которую можно защищать именно по «окружности» острожной стеной, как и пишет Багалей. Доступ к воде свободный. В этом месте Третья крепость напоминает, по конфигурации, Вторую крепость в «болотах» на левом, низменном берегу С.Донца, тоже со стенами по «окружности». У Багалея здесь всё логично, в отличие от «феноменальной» крепости 1650 года на Везенице у Загоровского и Папкова.

3.
Начинаются «феномены» в истории у наших историков с князя Одоевского, который вдруг увидел, что Белгород стоит «не у места». У вас вопросы к князю Одоевскому? Однако, на этом они Одоевского обрывают, и образную фразу его не поясняют.

Загоровский, правда, замечает, что после насыпи Муравского земляного вала отпала нужда «прятать» Белгород на левом берегу Северского Донца, то есть он устраняет опасность для крепости на правом берегу С.Донца со стороны Муравского шляха. Но «прячет» плохо, именно на левом берегу С.Донца Белгород дважды осаждают поляки в Смоленскую войну (1632-1634). Крепость выстояла благодаря хорошему доступу к воде, поэтому «жители города» были несогласны переносить её в 1647 году. В чём было тогда главное преимущество крепости на левом берегу С.Донца?

Со стороны Муравского шляха, до его перекрытия, опасность заключалась в неожиданности и быстроте продвижения неприятеля к правому берегу С.Донца, гарнизон Первой крепости Белгорода на Белой горе и уездные казаки, при нападении поляков в 1612 году, просто не успевают произвести сосредоточение сил. Муравский вал эту опасность устраняет, в этом всё его значение, поэтому стало возможно перенести крепость на правый берег С.Донца, рассматривается и возвращение её на Белую гору.

В 1650 году опасность осады со стороны поляков, с артиллерией, остаётся, поэтому Третья крепость строится «в топях», под прикрытием С.Донца и Везеницы, об этом очевидном факте и говорит Багалей: она стоит на высоком берегу С.Донца, крепостные стены идут по окружности от С.Донца к Везенице. Правый берег С.Донца в 1650 году, после перекрытия Муравского шляха, имеет большое преимущество перед левым: здесь крепость может получить беспрепятственно помощь от внутренних станов уезда, от полковых казаков, как и оказать помощь им при набеге, в то время как на левом берегу С.Донца крепость отрезана от тылов поселенного войска.

Между прочим, возникает вопрос: почему в 1612 году крепость не перенести сразу в устье Везеницы, под защиту сразу С.Донца и Везеницы? Там тоже «топи», много воды, как и на левом, низменном берегу С.Донца. Во-первых, сохраняется угроза внезапного нападения со стороны Муравского шляха. Во-вторых, в 1612 году крепость переносят буквально через С.Донец, рядом, просто на другой берег, что было сделать много легче, чем переносить её на несколько километров вниз по С.Донцу к Везенице. Это было тяжёлое Смутное время, видимо, хватило сил перенести крепость только через Северский Донец.

Таким образом, у князя Одоевского никаких «феноменов» нет, всё логично: он предлагает поставить крепость в удобном, защищённом месте на правом берегу С.Донца при устье Везеницы, соединяя её с внутренними уездами. Наши же историки вымарали пограничное поселенное войско в уездах, и мы видим у них абстрактные «интересы обороны», укрепление крепостью другого укрепления - земляного вала.

4.
Осталось выяснить, какой «Белгородский кремль» реконструировали краеведы Ильин и Лимаров в 2008 году по чертежу 1693 года? Судя по их книге, они руководствовались безымянным чертежом крепости от 1693 года и описанием крепости В.П.Загоровким в «Белгородской черте» (1969):

«В 1650 году правительство вернулось к плану строительства Белгорода при устье Везеницы.
Осенью 1650 года город был готов, по форме он представлял собой деревянный острог с обламами, причём южную стену крепости заменял земляной вал, шедший по левому берегу Везеницы. Деревянная крепость располагалась там, где теперь находится центр современного Белгорода. В дальнейшем к «деревянному городу» с востока был пристроен «земляной город».

Загоровский вообще не упоминает берег Северского Донца, а устье Везеницы у него доходит до «центра современного Белгорода». И у него получается феномен, разрыв, поскольку «вернуться к плану строительства Белгорода при устье Везеницы» ещё не значит, что крепость будет там построена, где она будет построена - нужно догадаться, по другим сведениям у Загоровского.

Ильин и Лимаров догадываются, и пишут о том, что видят на чертеже 1693 года: «крепость находится на берегу реки Везеница». Вот так, небольшая стилистическая хитрость Загоровского, и - чудо! - Третья крепость перемещается в 1650 году с высокого правого берега Северского Донца на низменный левый берег Везеницы. Но прямо Загоровский этом подлоге не говорит, оставляет потомкам.

5.
Таким образом, в 1650 году, в преддверии войны с Польшей (1654-1667), крепости на берегу Везеницы быть не могло, а по итогам этой войны Россия присоедининяет всю Левобережную Украину, с Киевом, и Белгород оказывается в глубоком тылу. Крепость на берегу С.Донца, в «топях» Везеницы, поставленная против поляков, теряет своё значение, там она больше не нужна. К 1668 году, после 13-летней войны с Польшей, крепость уже порядком износилась, и нет смысла её ремонтировать, лучше перенести на возвышенное место — дальше и повыше на Везенице, теперь это безопасно.

По Ильину и Лимарову, «в 1668 году к востоку от кремля, практически до нынешней Вокзальной площади, вокруг слобод, переселённых с левого берега Северского Донца, были возведены дополнительные укрепления в виде валов и деревянных стен. Эта часть крепости являлась острогом и первоначально называлась «земляным городом».

Здесь они следуют за Загоровским, у которого посад («земляной» город) тоже пристраивается к крепости позже, что является очередным феноменом: крепость и её посад строятся всегда одновременно, у Багалея уже «в 1650 году Белгород состоит из двух острогов: деревянного (Меньшого) и земляного (Большого). Крепость без посада — это очередное чудо, благополучно существует у наших историков на берегу Везеницы 18 лет, но им до этого дела нет.

Видимо, в 1668 году, после окончания войны с Польшей, белгородская крепость переносится на своё последнее, четвёртое место на берегу реки Везеница, где получает впоследствии в 1693 году бастионы. А укрепления Третьей крепости на С.Донце, вместе с посадом, становятся «пристроенным» посадом Четвёртой крепости.

И последнее, история профессора русской истории Дмитрия Багалея, поменявшего в одночасье свои взгляды на противоположные, заставляет задуматься о том, чего могут стоить иные её профессора.

6.
Из этого обзора следует, что Третья крепость, поставленная в 1650 году накануне войны с Польшей, на правом берегу С.Донца при устье Везеницы, вымарывается ВП.Загоровским в контексте текущей конъюнктуры - политики дружбы социалистических стран. Поскольку Третья крепость никакого участия в войне не принимала, сделать это было возможно, что мы и показали.

Русско-польская война 1654-1667 годов закончилась большой победой России, был возвращён Смоленск и присоединена вся Левобережная Украина, но в 1650 году наши воеводы учитывали и худшие варианты. Кстати, победа России в этой войне, в свете марксистской подачи истории, принижается насколько это можно, раз её невозможно вымарать. «В 1667 году истощённые войной стороны заключили Андрусовское перемирие», - подводит итог А.И.Папков, то есть победителей в ней как бы и нет, он их не видит.

Историки В.П.Загоровский, а далее А.И.Папков, сводят историю Белгородской черты к строительству этой черты, её фортификационным сооружениям: как строили, кто строил, сколько стен и башен было у крепостей, какие были земляные валов и засеки, с точностью до строителя и количества потраченных брёвен. Зачем строили эти фортификации, кто и как отражал на них неприятеля — об этом мельком, общими словами, в абстрактных «интересах обороны». Собственно история обороны Белгородской черты, её пограничного войска — отсутствуют.

Всё это не случайно, это наследие трудов историка-марксиста М.Н.Покровского, по которому научная история — это история развития «производительных сил общества», в данном случае — строительства Белгородской черты и развития с/х в южных уездах под её защитой. А также анализ развития классовых отношений в южных пограничных уездах.

(Окончание следует)

Ё моё
24.03.2025
Фото: Д.И.Багалей
#белгород#белгородская_черта#история_белгорода#ё_моё