Миллион созвездий

Ты как давнее видение из сказки,
Наклонив головку, скромно опустила
Взгляд, в котором будто миллион созвездий
Отразился ярким светом Мирозданья!

Я ж, весь в песне ветра и закатных красках,
Опьянён твоей усмешкой легкокрылой,
Без тревог, без детской робости известной
В умиленье тихо затаил дыханье.

Где-то далеко взрываются ракеты,
В порт летит «Герань» — прилёты за прилётом!
Вой сирен небесный купол оглашает!
Сполохи пожаров город озарили...

А для нас двоих войны как будто нету,
На душе тепло, как летом, отчего-то.
Только звёздный свет пространство освещает,
Что собой потоки Млечные залили.

Восемь лет с тобой мы как-то не общались.
Восемь лет размолвок, недопониманья.
Восемь генеральных пауз сна и боли.
Восемь попаданий «Искандера» в душу...

Но как не бывало тех времён печальных —
Сгинули навек разлады и терзанья!
Будто яркий марш, ликуя, на триолях
Ввысь вспорхнул, все эти восемь стен разрушив!

Образ твой, русалочки длинноволосой,
Вечно юной нимфы, женственной и статной,
Снимком лучшего фотографа Вселенной
Я навеки в сердце уношу с собою.

Но сквозь тучи, мрак и снежные заносы
Прилечу, лишь позови, я безоглядно,
И при свете звёзд алмазно-драгоценных
От печалей и невзгод тебя укрою.

На рисунке: иллюстрация к роману «Ветер Войны», художник — Нина Джос.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Уважаемые читатели!

Я, разумеется, не убрал ни одну рецензию. Кого-то может удивить, что люди отзывались о стихотворении, как о мемуарном очерке. Спешу заверить, так оно и было. Здесь был опубликован именно такой очерк, можно сказать — песнь о любви, отчаянии и ностальгической грусти.

Но я намеренно убрал все мемуары.

Во-первых, кому-то показалось, что это воспевание инцеста. Спешу заверить, что это всё полнейшая чушь, ничего подобного не было. С той, которой посвящено стихотворение, у меня родство весьма далёкое, и с такими "связями" даже в царское время спокойно венчали в церкви. Да и в наши дни расписали бы в ЗАГСе без излишних слов.

Во-вторых, кто-то писал мне, что это слишком личное, и это несмотря на обилие на самом деле предельно личных и даже запретных тем, изложенных здесь, на сайте, другими авторами — во всех мыслимых и немыслимых литературных жанрах и формах.

Наконец, в-третьих, я сам счёл, что предмет мемуаров, мягко говоря, не достоин такого "растекания мыслью по древу" — как говорится, "много чести".

Но стих останется. В нём нет ничего плохого. Это не эзотерика, не порнография, не признания в любви в прямом смысле этих слов.

Пусть будет.