Наш мир людей нуждается. Рецензия Игоря Льва

Стихи Сергея Радченко «Наш мир людей нуждается в любви» на канале "Сергей Радченко. Память":

«Наш мир людей нуждается в любви».

То есть, каждый человек в любви нуждается? Или большинство людей? Большинство подавляющее или статистически значимое, позволяющее обобщить потребность в любви на весь мир.
И злодей в любви нуждается? Или злодей - не человек?
Злодей не всегда был злодеем – это раз. А два: потому-то и разговор этот, что существуют злодеяния. Их первопричина – нелюбовь. Это она, нелюбовь, встречает в этом мире ребёнка, заведомо невинное существо, и поэтому существо это превращается в вольного или невольного злодея.
И злодейства преспокойно творятся потому, что у остальных прочих, которые вроде бы не злодеи, у них также этот же диагноз – дефицит любви.
Но злодейства кровавые – хоть и выразительная, но малая часть всеобщей мировой, то есть, людской, проблематики. Бескровные драмы-трагедии – несчастья ли, счастья ли отсутствие – не счастье, счастья ли недостаток – всему причиной дефицит любви.

«И потому мы с Вами безутешны»

Ухватываюсь за то, что у меня – авторский текст-подлинник (его и цитирую), а тут «Вами» с большой буквы. Персональное обращение к уважаемому собеседнику? К Ней, к Прекрасной Даме?
Есть Я, есть Она и есть Не-Любовь. Не Нелюбовь, а Не-Любовь. И пока она есть, нет нам радости – ни Вам, ни мне.

Мир в целом в проблеме, поэтому плохо наше частное дело, выходит. Отдельный человек не властен менять весь мир, поэтому нет ему спасения? Разве он один не может себе любовь обеспечить? И пусть мир в целом там, как хочет – пусть каждый сам выбирает.
Но разве я сам, мимо моих премудростей, не именно так ощущаю себя в мире: мол, мир без любви, а потому и я подавлен?

«- Ведь нет любви у нас!»

Да, известно: «Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто».

«И мы страшимся, - грешны»

Страшимся, что так теперь до конца – без любви. А ведь на заре жизни так уверены были, что счастье это нам гарантировано.

«Что дни вдруг стали тягостны, длинны…»

Ещё один день без любви. Шпарит весеннее солнце за окном, слепит окнами дальних домов, а я – как в тюрьме в своём бытовании – и срок мой сегодня не заканчивается.

«И ночи темны, жутки, бесконечны…»

Ночи мои – как попытки нырнуть в забытьё сновидений, где ко мне придёт любовь. Многократно засыпаю будто снова и снова пытаюсь добыть эту замену счастью реальному.
Если осмелиться понять, что все мои дела-заботы – это лишь способы не знать, что у меня нет любви, нет и не будет, то да, слово «жуть» описывает моё состояние в итоге такого понимания.

«И подводя сомнительный итог
Всех наших наваждений, ожиданий,
Нелепых встреч, бессмысленных метаний,
Свиданий, что нам видятся как рок…»

«Наваждения» – это когда я охвачен. Когда ношу в себе сверхценность. Когда не вижу того, что обязательно увижу, когда пройдут эти дни. Они могут не пройти, если сближения не произойдёт. Но если происходит, ощущение одержимости улетучивается.

«Ожидание» – это когда грядёт событие. И в нём грезятся возможности. Отсчитываешь месяцы, недели, дни. Было ли такое, чтобы ожидалось и свершалось? Случается не то, что ожидаешь. А к тому, что случается, я не готов. Именно потому, что умудряюсь ожидать. А ожидание – это всегда навязанный самому себе образ. Его не обнаруживаешь в случающемся, потому и не видишь – не различаешь, не узнаёшь постучавшегося к тебе твоего счастья.

«Мы с Вами так нуждаемся в любви»

И я, и Она, то есть. Те, кто разлучён. Потому и разлучены, что нуждаемся. То есть, любить не умеем. Любви не имею потому, что любить не умею.

«Что и вдохнуть не можем, ворот душит»

Не живём. Не дышим.

«И в горле комом воздух…»

Мы вдыхаем, но не можем выдохнуть. Мы вдохновляемся, но любовь не случается, не происходит. Не выходит наружу энергия, вырабатываемая в нас всеми жизненными, всеми душевными нашими процессами. Жить – значит любить, но любовь – это действия, а не ожидания.

«Наши души
Покоя жаждут, прячутся в тиши…»

А действия, которые любовь – это как раз непокой, это идти навстречу стрессам, страхам своим навстречу, что-то с ними творчески делая.

«И никому не верят. Никому».

В том-то и дело, что не надо никому верить. Не не верить надо никому, мол, а вообще тут ни в ком-то дело. А лишь в самом себе.
Вера – это не про веру кому-то. Тогда и поверишь всем, когда научишься верить в то, что в тебе. Как именно? Это отдельный разговор.

«И уж не ждут. Боятся всех волнений…»

О чём и речь. Или страх, или вера. Если ты веришь, страха ты уже не знаешь. В тебе страх? Значит, ты не знаешь, что такое вера.
Во мне страх. Значит, я не ведаю веры.

«- Нас с Вами мир поставил на колени».

Было дело. Таково наше воспитание. В нас воспитали страх. Таковы мы, дети. Но если мы здесь, если об этом тут говорим – о страхах о своих – значит, подошёл момент становиться взрослыми.

«И нас к себе, лукавые, зовут
Жрецы религиозных откровений».

Свободен ли я от таковых? Ясно, что нет. Если я до сих пор боюсь людей, боюсь идти к ним строить Мой путь.

«И мир нам непонятен, темен, дик…
И мы лишь потому ещё не стали
Дружить, служить с лукавыми жрецами,
Что в их глазах почудился нам блуд».

Слава богу, чувство во мне работает. Я узнаю в этих жрецах ложь. Проникаю в их подлинные интенции. Спасибо моим учителям, учащим меня расшифровывать театры элитарных манипуляций.

«Мы с Вами так нуждаемся в любви.
В заботе, понимании, участьи…»

Я нуждаюсь в понимании того, что я решаю проблемы этого человека. Он не понимает, что я могу решить его (её) проблемы. Пока они питаются иллюзиями, не разочаровавшись в которых они не обратят внимания на мою ценность для них.

«И так в тоске мы не готовы к счастью»

Полагая, что источник счастья нашего (моего) – не мы сами (не я сам).

«Что и лица не видим даже мы»

Лица того (той), кто жаждет именно меня с моими этими способностями-возможностями. Я зациклен на тех, кому не нужен.

«Не слышим голоса, не понимаем слов»

А где-то есть слова, именно ко мне взывающие…

«Изводим и печалью себя мучим,
А лиц людей не видим».

Смотреть в мир людей – искать того, кто уже готов меня принять…

«И нам жутко: хоть с фонарем по улице ходи…»

Ходить с фонарём – это когда кругом темень. Но не темень кругом, а это моя слепота. И глухота.

«Наш мир… он так нуждается в любви!»

Это не мир людей. Это внутренний мир таких, как я. Мир, в котором тьма и тишина. И ничего, кроме моего собственного воя волчьего.

«И знаем мы - в беде повинны сами:
Мы смотрим и не видим, и ушами
Не слышим слов, и жестки, и глухи».

Ко мне были слова нынче. В том числе и от Неё. Неужели всё дело в том, что я не расслышал её слов? Вслушаться мне в Её слова – вот и всё, что мне необходимо, так получается.

«Жесткосердечны. Кто сравниться с нами?»

С теми, кто нуждается в любви. А нуждаются они (мы, я) потому, что не слышат мучений ближнего. Любовь будет от него, если я услышу-увижу его одиночество. Но мне ещё учиться этому слышанию-видению. А потому времени нельзя терять?

«Когда мы лишь в себя погружены
Без состраданья к близким и с друзьями»

Разговаривать с человеком на языке его мытарств – вот и всё, что нужно.

«С людьми другими кратки и хладны.
- Порою даже кажется, что злы».

Спросить, что она чувствует? Вопрос кажется неуклюжим, но иного помысла у меня нет. Значит, чтобы появился иной, надо реализовать этот.

«- Так как же нас любить,
                коль мы не любим сами?»

То есть, сначала любить другого. А любить – значит, интересоваться. Но не для того интересоваться, не интересуясь, чтобы получить к себе интерес. Нет, не ради вознаграждения, а как любят красоту.
 
«Как снявши голову, дрожим за волосами…
Хотя мы так нуждаемся в любви».

Вот как я научился любить, скажем, детский рисунок или абстрактную живопись – так же научиться любить другого человека. Таково моё открытие, совершаемое стиху этому благодаря.

Иллюстрация создана участниками практики-тренинга "Арт-контакт"

Больше текстов Игоря Льва - на странице "Игорь Лев 2" Прозы.ру, ссылка: http://proza.ru/avtor/igorlev2?ysclid=m7adofa7bf128279810