Цикл очерков С радуги на облако. Вступление

Вступление

Дорогие мои читатели, после долгого перерыва решилась продолжить творчество на своём канале. Назрел подходящий повод и желание поделиться историей. Прошу вас отнестись благосклонно к моим стараниям и строго не судить их – всё же я не профессиональный писатель.

Начну, пожалуй, с того, что эти истории, которые вы скоро прочтёте, не являются выдуманными. Это попытка посмотреть на человека через восприятие его окружения и понять, почему некоторые личности, встретившиеся нам на пути, оставляют такой глубокий след в нашей памяти.

Если угодно, можно воспринимать их как главы из неопубликованной книги. Именно как книга воспоминаний и задумывались эти очерки. Но как только у меня возникла эта идея и я с большим энтузиазмом обратилась к людям, близко знавшим героя моего повествования, творческий пыл пришлось умерить из-за недостатка информации. Одни отказали из-за недоверия к незнакомому человеку, другие – из-за неверия в саму возможность выпустить книгу, третьи – не видели необходимости в её создании, четвёртые – многое позабыли, пятые - просто проигнорировали мою просьбу. Это, с одной стороны, меня огорчило, но, с другой стороны, я ещё более укрепилась в намерении написать, потому что в письменной форме удастся сохранить воспоминания о необычном человеке, который, я уверена, повлиял не только на меня. По этой причине мне пришлось менять замысел, перекраивать структуру, исходя из того материала, который мне прислали. Поэтому вместо книги (а для неё слишком мало информации) у меня получилось несколько очерков, в которых описываются случаи из жизни главного героя моего повествования, мнения его близких, выдержки из писем.

Уже двадцать лет прошло с момента гибели героя моих рассказов. Наверное, это ничтожно мало в масштабах вечности, но очень много для тех, кто потерял близкого человека. Эти 20 лет для них измеряются не днями, минутами или секундами, но печалью, раздумьями, чувством благодарности и светлой грусти. И вот именно для таких людей я попыталась собрать воедино воспоминания о разных периодах жизни нашего героя, стараясь придерживаться хронологии событий и максимально дистанцируясь от личных оценок.

С бесконечной благодарностью к человеку, повлиявшему на моё творческое формирование в юности, а также к людям, откликнувшимся на мою просьбу и поделившимся ценной личной информацией, начинаю своё повествование в цикле «С радуги на облако».

1. Почему девушкам с лирическим наполнением так нравятся лётчики...

Итак, пришла пора познакомить наконец-то читателей с главным героем моих очерков. Здесь не будет фанфар, фейерверков и красной дорожки. Думаю, что мой персонаж, будучи спокойным и немного застенчивым человеком, был бы против такого представления. Но абсолютно уверена, что он бы захотел заявить о себе так: военный лётчик – Валерий Павлович Катаев.

Прежде чем я буду рассказывать о нём, попытаюсь объяснить, как и почему именно он стал героем нашей студенческой юности, как он смог стать прототипом персонажа моих многочисленных юмористических рассказов и стихов.

История моего знакомства началась в далёком 98-м году. Я тогда училась в педучилище и, начитавшись книг о полярной авиации, «Двух капитанов» Каверина, «Повести о настоящем человеке» Полевого, а также другой приключенческой, при этом невероятно идейной литературы, поняла, что военный лётчик – вот идеал всех девичьих грёз. А что? Мужественные, сильные, здоровые, дисциплинированные, выполняют сложную и нужную работу. Ими можно гордиться! А для юных девушек, как мне кажется, очень важно, чтобы в поле зрения был такой человек - своеобразный идеал, эталон. Так думала я в 17 лет.

Правда, я во взрослом возрасте пыталась понять, почему девушкам нравятся пилоты, даже спросила у своих знакомых дам, неравнодушных к авиации. И вот некоторые ответы:

Во первых, романтика, небо, риск и все прочее. Во-вторых, летчик- это мужественно, т.к. военная профессия. В-третьих, военная форма украшает мужчину. В-четвертых, много всяких приключений интересных (но это для нас, для пилотов скорее обыденность). В-пятых, кажется, что военные люди более серьезные и надежные, в том числе и для семьи, это тебе не модель на подиуме или диджей какой-то. В-шестых, кажется ( а может так и есть), что в военные летчики отбирают самых сильных, здоровых, хороших и правильных парней, а это- см. пункт 5-ый. Ну и в- седьмых, многие любят летать и думают, что любимый пилот их покатает).

(Татьяна Б.)

Романтика их профессии. Это в первую очередь. А затем нежность встреч и частота расставаний, бескрайнее небо и мысль, что там, в этих просторах, твой избранник, поцелованный Богом.

(Татьяна Георгиевна, жена лётчика)

Сильная Венера требует сильного Марса. Планета Венера отвечает за выраженное женское начало: чувственность, нежность. Марс - ярко выраженный архетип воина. Вот потому нежные девушки выбирают сильных мужчин.

(Вера)

Желание разобраться в этом вопросе заставило обратиться меня к одному из самых романтичных и смелых писателей начала ХХ века – А.Куприну. Уже тогда его занимал вопрос: почему лётчики восхищают нас? Приведу его цитату из очерка «Люди-птицы»:

«Я люблю их общество. Приятно созерцать эту молодость, не знающую ни оглядки на прошлое, ни страха за будущее, ни разочарований, ни спасительного благоразумия. Радостен вид цветущего, могучего здоровья, прошедшего через самый взыскательный медицинский контроль.

Постоянный риск, ежедневная возможность разбиться, искалечиться, умереть, любимый и опасный труд на свежем воздухе, вечная напряжённость внимания, недоступные большинству людей ощущения страшной высоты, глубины и упоительной лёгкости дыхания, собственная невесомость и чудовищная быстрота – всё это как бы выжигает, вытравливает из души настоящего лётчика обычные низменные чувства – зависть, скупость, трусость, мелочность, сварливость, хвастовство, ложь, - и в ней остаётся чистое золото.

Беседа лётчиков всегда жива, непринуждённа и увлекательна, разговор редко о себе, никогда о своих личных подвигах. Нет и тени презрения к низшему роду оружия, как раньше это было в кавалерии, в гвардии и во флоте, хотя перевод в «земную» армию страшит лётчика в сотни раз более, чем смерть. Нет насмешки по отношению к слабому, неспособному, к неудачнику. Наивысшее развитие чувства товарищества. Умилительная преданность ученика учителю.

И как прекрасна в этих сверхъестественных людях-птицах, дерзко попирающих всемирные законы самосохранения и земного тяготения, как живописна в них беспечная и благородная, страстная и весёлая, какая-то солнечная и воздушная любовь к жизни!»

Нельзя не восхититься лаконичностью и точностью Куприна. Однако сама я до сих пор так и не поняла причин своей симпатии к пилотам. Но вернёмся в моё 17-летие. Поскольку я в то время не мыслила себя без творчества (писала всякие рассказы, стихи, заметки), то написала даже «программное» стихотворение – «Найдите мне военного лётчика»:

Найдите мне военного лётчика,

А если уж нет – вертолётчика,
Только непьющего, некурящего

И, непременно чтоб негулящего…

Чтоб умён он был и могуч

И летал бы до самых туч,

Красив, обаятелен, строг

И, конечно же, не жесток.

Лучше б был он брюнет,

Двадцати с лишним лет,

С голубыми очами
И не спал бы ночами….

И т.д. и т.п.

Однажды я решила перейти от слов к делу – в 17 лет так всё легко казалось. Вот так запросто написала какие-то поздравительные стихи к 23 февраля и отправила с небольшим письмом о своём восхищении пилотами не куда-нибудь, а в саму Военно-воздушную академию имени Гагарина! Не помню уже, на что я надеялась, отправляя письмо именно туда. Однако вопреки здравому смыслу, логике и привычному течению жизни, я получила ответ и поздравление с 8 марта. Ответившим было курсант академии, настоящий лётчик, герой в моём понимании. Поэтому я неделю пребывала в нирване от счастья и, разумеется, обдумывала ответ. В дальнейшем у нас с Сергеем завяжется долгая переписка, встречи, прогулки…. Но речь сейчас не о нём.

В раздумьях над тем, что бы ответить «своему» лётчику на письмо, я плелась на лыжах в конце шеренги. Это был урок физкультуры в педучилище. Среди таких же горе-лыжниц , замыкавших строй, была и Таня Жданова, приехавшая из Таджикистана, где почти не бывает снега. Можно сказать, что она была душой нашей дружной группы и знала, как найти общий язык с любым студентом. У нас завязался с ней разговор, и я поделилась своей радостью и, видимо, начала на все лады повторять свою любимую песню о том, какие же классные военные лётчики! И вдруг Таня меня спрашивает:

- А ты что – лётчиков любишь?

-Да, я их очень люблю!

-А у меня много знакомых лётчиков-пограничников. Вот как раз сегодня один из них, мой друг Валера, прислал письмо!

-А не Павлович ли он?

-Да. А откуда ты знаешь?

-Я только недавно книгу про Чкалова прочитала. И вот его зовут Валерий Павлович. Я почему-то подумала, что твоего лётчика тоже зовут Валерий Павлович, - ответила я.

Таня нам (небольшой группе студенток нашей группы) потом рассказывала о том, что в далёком Таджикистане стоит на границе с Афганистаном в п. Московский авиационная эскадрилья. И там служат прекрасные герои, настоящее небожители. Про каждого из них она нам в подробностях рассказывала, описывала внешность, характер, манеру говорить. А так как она не лишена была актёрского дара, то часто показывала в лицах, и я очень хорошо представляла каждого из них.

С тех пор студенческая и общежитская жизнь заиграла новыми красками. Львиную долю нашего досуга мы были погружены в разговоры о лётчиках Московского. Были покорены ими заочно, восхищались и гордились ими, с нетерпением ждали, когда Тане придут письма с новостями из Таджикистана. Даже став взрослой, я не могу объяснить себе этого феномена. Наверное, просто юность требует идеалов. И мы их нашли, пусть и заочно, среди лётчиков Московского погранотряда.

Мы засматривали до дыр кассету, где был записан День Нептуна в Московском, а также другие праздники, полёты, будни лётчиков в этом посёлке . Потом мы вместе вспоминали самые весёлые моменты с видеозаписей, вдохновлялись ими. А после этого мы жили в предвкушении счастья, какой-то особой радости от общения с той категорией людей, которую мы ещё не знали и до конца не понимали. Для нас, тогда ещё студенток педучилища, профессия лётчика была овеяна невероятной романтикой. Мы были ещё очень юными, и нам казалось что это возвышенно и героично, что эти люди – настоящие титаны, не знающие страха, сомнений и колебаний.

Самое главное, что после просмотра кассеты и бесконечной болтовни об этих лётчиках, мы начинали сочинять о них разные истории. В нашей среде развился так называемый акт коллективного творчества. Например, на некоторых уроках, на которых царила относительно демократичная обстановка, мы позволяли себе обмениваться записками с рассказами и стихами о знакомых нам уже пилотах. Происходило всё так: кто-то напишет две строчки, потом передаём другому. Там что-то подпишут ещё. Вот так и рождались так называемые «шедевры»: «Я лечу на пороште» или «В среду в Тушино поедем»:

Я лечу на пороште,

Кувыркаюсь в высоте,

Люда тут со мной летит

И от страха вся дрожит (написала я, передала Люде. Далее она пишет):

Денисюк – он наш пилот –

Заразительнейше ржёт,

Но на помощь (все мы знаем)

К нам примчится В. Катаев (Люда передаёт Тане и т.д.)

Правда, если сначала мы писали эти стихи просто для смеха, то потом Таня решила их пересылать Валере. Он читал, смеялся, что-то уточнял, спрашивал, передавал нам приветы. И вот с тех пор зародилась такое наше творческое объединение, которое для героя моих рассказов впоследствии переросло с каждой из нас в разные отношения. Для кого-то Валера стал другом, для кого-то творческим собеседником (для меня), а с одной из нас – Таней - его связывали очень трепетные, глубокие отношения.

Несмотря на то что лётчиков в Московском было много и мы хорошо представляли каждого: как они выглядят, какой у них характер, как они ведут себя в разных обстоятельствах - самыми любимыми среди них были трое: Денисюк, Ришат и Валерий Павлович. Но почему-то из них троих мы всё-таки больше всего говорили о Валерии Павловиче (мы так для себя его называли, а так как часто и писали о нём, то просто сокращали его имя до ВП). Наверное, потому, что он был Таниным другом, и о нём она знала больше, чем о других лётчиках. Ещё, наверное, и потому, что в рассказах Тани Денисюк был рискованным пилотом-асом и очень строгим начальником, Ришат – дипломатичным, кокетливым и красивым джентльменом, а вот ВП был мягким, открытым, добрым, романтичным и очень простым. Вот поэтому, думаю, мы и считали его «своим». С одной стороны мы, конечно, понимали, что он серьёзный человек, который где-то высоко летает на своём Ми-8, защищает нас, выполняет сложную и очень ответственную работу, а с другой стороны – он какой-то свой парень, понятный каждой из нас.

Именно о нём, о Валерии Павловиче, я и хотела бы написать рассказы - в память о том, что, благодаря ему, у меня была прекрасная, яркая, счастливая и очень романтичная юность, впечатления от которой в дальнейшем не только стимулировали меня на творчество, но и объединяли с интересными людьми.