Лемешев Николай Константинович

     Лемешев Николай Константинович родился девятнадцатого августа 1921 года в станице Ловлинской. Семья проживала на хуторе Камышеваха. Родители Николая: отец Константин и мать Варвара Ювминиевна, 1988 года рождения, работали в колхозе «Камышеватский хлебороб». Помимо Николая, в семье росли: сестра Евдокия 1926 и брат Иван 1928 года рождения.
     В 1939 году, когда Николаю исполнилось восемнадцать лет, его призвали на срочную военную службу. Начало Великой Отечественной войны он встретил в рядах Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Службу проходил на западной границе СССР, в городе Бресте.
     В конце июня 1941 года его часть вошла в состав 11-й Армии и была переброшена на Северо-Западный фронт в район города Остров Псковской области, где в это время наши войска вели ожесточённые бои.
     Этому направлению врагом придавалось особое значение поскольку это был самый короткий путь к Ленинграду. Немецкая группа армий «Север» очень активно наступала на этом участке фронта. Советское командование спешно создавало мощную оборонительную линию, так называемый «Лужский оборонительный рубеж». Он имел протяжённость около трёхсот километров от Нарвского залива на Балтийском море, далее по рекам: Луге, Мшаге, Шелони до озера Ильмень.
     Хотя работы по созданию рубежа завершить к началу войны не успели, но упорная оборона советских войск на этом рубеже заставила командование вермахта остановить наступление на Ленинград. В боях по прикрытию Лужского рубежа в районе псковского города Порхов участвовал и наш земляк Лемешев Николай Константинович. По имеемым данным, он воевал в 1663-м истребительно-противотанковом артиллерийском полку. Воевал недолго, потому что наспех переброшенные части не успели как следует организовать оборонительные сооружения. Многие части были только сформированы и не имели необходимого опыта боевых действий для противостояния такому врагу. Кроме того, в действиях отдельных командиров порой имелись случаи принятия неподготовленных и непродуманных решений, что приводило к суматохе, срыву боевых задач и неоправданным жертвам. Вот один из примеров боевых действий на рубеже 183-й стрелковой дивизии, к которой был придан 1663-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк.
     В начале июля 1941 года на рубеже Застружье — Славковичи, что западнее Порхова, фашисты наступали силами до двух полков пехоты при поддержке сорока танков, артиллерии и миномётов. 183-я стрелковая дивизия приняла первый удар, уничтожив шесть вражеских танков. В ответ на это противник, введя из резерва ещё два полка и около семидесяти танков, сумел оттеснить наши части на расстояние до двадцати километров на восток. В результате два пехотных полка и артиллерийский полк оказались в окружении. Предпринятыми усилиями, ценой больших потерь нашим удалось вызволить из окружения часть войск. К сожалению, потери были существенными: убитыми и ранеными, и без вести пропавшими.
     Среди пропавших без вести оказался и красноармеец Лемешев Николай Константинович. Провоевав всего-то чуть больше недели, он оказался в плену у фашистов. Это случилось пятого июля 1941 года у деревни Боровичи Порховского района Псковской области.
     Дальнейшая судьба пленного: сборно-пересыльный лагерь, затем фильтрационный лагерь (дулаг) и отправка в постоянный концентрационный лагерь.
В августе 1941 года под Порховом фашисты развернули концлагерь «Дулаг 100» который просуществовал до февраля 1944 года. За это время в лагере погибло более восьмидесяти пяти тысяч советских военнопленных.
     Но нашему земляку судьба уготовила другое испытание. Из этого лагеря он был отправлен в концлагерь для советских военнопленных Шталаг I-В, располагавшийся на территории Восточной Пруссии, в двух километрах западнее города Хоэнштайн (ныне город Ольштынек, Варминско-Мазурское воеводство, Польша).
     Этот лагерь был построен в 1939 году для размещения польских солдат, захваченных немцами в ходе Сентябрьской кампании 1939 года. Со временем он был расширен и приспособлен для размещения бельгийских, французских, итальянских, сербских и советских солдат.
     Бараки, в которых содержали военнопленных, представляли собой огромные полуземлянки длинною метров сто-двести, с четырьмя рядами нар. Два внешних ряда отделялись от двух внутренних широкими проходами. Внутренние ряды нар, разделенные невысокой перегородкой, были двухэтажными, имели несколько поперечных проходов, в которых были установлены столы со скамьями и печки из металлических бочек, топившиеся брикетами из угольно-торфяной пыли.
     Территория лагеря имела ограждение, состоящее из четырех рядов проволоки, между которыми была накручена спираль Бруно. Между внешней оградой и бараком находилась санитарная зона, в которой были туалет с бетонным выгребом и умывальник — бетонное корыто с водопроводными кранами. С внешней стороны ограды через каждые сто-сто пятьдесят метров стояли вышки, на которых маячили фигуры часовых и торчал ствол пулемета.
     Регистрацию и получение статуса военнопленного Лемешев Н. К. проходил в Лагере I-В. Затем военнопленных распределили по рабочим командам. Но, видимо, направление в рабочую команду надо было заслужить хорошим поведением, а наш земляк, судя по всему, этим не отличался. Тридцатого сентября 1941 года он был арестован на десять суток за непослушание.
     Недисциплинированных военнопленных, как правило, запрещалось использовать в составе рабочих команд за пределами основного лагеря. Но, судя по записям в карте военнопленного Лемешева Н. К. это не коснулось, и его после окончания ареста несколько раз направляли в различные рабочие команды: в октябре 1941 — в Arb. Kdo. 3201, в апреле 1942 в Ангерапп 6216, в феврале 1943 в лагерь L, в феврале 1944 — лагерь Гёркен. Наш земляк довольно часто болел и на излечение помещался в лагерный лазарет. Первый раз он там оказался в феврале, затем в ноябре 1943 года. А с двадцать четвёртого февраля 1944 года он из лазарета уже не вышел до своей смерти.
     В лазарете он оказался, видимо, из-за тяжёлой болезни. Об этом можно судить по многочисленным записям в его карте военнопленного. За два с половиной месяца, что он находился в лазарете Шталага I-В, его, видимо, всё-таки как-то лечили. Есть отметки врача о нескольких осмотрах больного: двадцать четвёртого и двадцать восьмого февраля, десятого марта и двадцатого апреля. Последняя запись сделана девятого мая 1944 года — о том, что он умер.
     Тяжелые условия, недоедание, жестокое обращение и повторяющиеся эпидемии брюшного тифа привели к большому количеству смертей среди заключенных лагеря. Только зимой 1941—1942 годов там умерло около двадцати пяти тысяч человек, в основном советские солдаты.
     В общей сложности через этот концлагерь и его филиалы прошло шестьсот пятьдесят тысяч человек. Более пятидесяти тысяч из них умерли и были похоронены в пятистах братских могилах на расположенном неподалеку кладбище Судва.
     Покоится там и прах нашего земляка Лемешева Николая Константиновича.