99. 9, или 13 подвигов инженера Петровкина-41

Глава 41. 

:Купол/вторжение.


Это был сложный отрезок времени. Олигарх Сережа унижался, как мог, а унижаться он мог очень хорошо:

— ПИН, ты ничего не понимаешь в финансах. Цифровые активы у нас никто не признает. Знаешь, как сложно превращать твои дурацкие нолики и единички в деньги?

И получал свой заслуженный дисконт в размере 50%.

Петровкину некогда было спорить. Его интересовала только наличность, которую он тратил теперь миллионами и десятками миллионов. В понедельник Илья Никодимович забрасывал на кошелек школьного товарища мем-коины, а самое позднее — вечером в среду тот приезжал с охраной и перебрасывал через порог сумку или две денег.

— Доллары привози, — инструктировал его Петровкин.

— Еле рубли вырвал, не было долларов в таком количестве, — жаловался школьный приятель и заводил старую пластинку про нелегкую жизнь олигархии.

Труднее всего было найти землю. В Москве не осталось свободных мест. Даже радиоактивные свалки — и те были раскуплены. Сережа обещал помочь решению вопроса связями, но взял задаток и полностью провалил переговоры.

В отчаянии Петровкин позвонил Пыталову, но тот расслаблялся на очередном сафари и ничего на таком расстоянии гарантировать не мог:

— Никодимыч, ты бросай эту муру и приезжай к нам. Мы сейчас гигантскую черепаху обложили — не уйдет. Панцирь — поделим.

Илья Никодимович хватался за голову. Время его утекало, а дело не двигалось. Оставалась одна надежда на прекрасную Эстер, но сами понимаете… в этом вопросе наш герой колебался.
Но дело есть дело. Разбираться в чувствах наш герой оставил на потом.

— Эстер, родная, мне нужны 104 гектара в пределах МКАДа.

— Ничего себе! — воскликнула профессор Кафедры высшего приматоведения. — Хорошо, я вылетаю сегодня ночью.

Дядя Эстер позвонил теще от первого брака, та съездила к двоюродному брату, брат обратился к приемной дочери, дочь к мужу и так далее… Где-то в конце цепочки нарисовался немногословный слуга народа, который вроде неуверенно обещал… но требовал весомых аргументов.

Илья Никодимович появился в его кабинете в одну из пятниц после сложного четверга (медицинский спирт не ослаблял свою железную хватку).

— Гарри, помоги страждущим, — прохрипел он, наливая себе воду из пыльного графина.

Самец шимпанзе, недолго думая, залез рукой в мешок и достал пачку хрустящих трамповских долларов нового образца с оранжевыми печатями.

Чиновник открыл рот. Гарри воспользовался моментом легкого замешательства и аккуратно вложил в отверстие пачку денежных билетов. Чиновник округлил глаза. Гарри перекинул мешок с остальными деньгами через стол и поместил золотой "DUPONT" в благословенную десницу подписанта. 

Разрешение на строительство крупнейшего в Европе детского садика для бездомных животных было получено.

Уже на следующее утро на станции "Кашира-Товарная" начали разгружать краны, бульдозеры и самосвалы, которые всё это время стягивались из точек А, В, С, D, Е в точку назначения и представляли все самые известные строительные брэнды: "САТ", "Komatsu", "SANY", "John Deere", "HITACHI" и даже "КАМАЗ".

Как и любой крупный девелопер, Илья Никодимович столкнулся с острой нехваткой рабочей силы.

— Где все люди? — кричал он. — Кто раньше БАМ и Байконур строил? Поднятая целина. Стройки социализма. "Повернем реки на Юг!" Где они все?!!

Гарри предложил решить вопрос путем завоза трудовых ресурсов из Индии и Юго-Восточной Азии.

— Народы Вьетнама, Филиппин, Таиланда и Камбоджи долгие годы ждут нас! — страстно декламировал он на своем обезьяньем языке, тыча пальцем в малый атлас мира и поедая сырники со сметаной, приготовленные заботливой Эстер.

За эти слова он был безоговорочно обвинен в дешевом доктринерстве, потакании глобализму и саботировании рекомендаций Министерства труда и социальной защиты. После такой выволочки Гарри утратил душевное спокойствие, уединился с емкостью медицинского спирта и выбыл из работы на 4 дня.

Илья Никодимович вынужден был позвонить Маску и заказать у него 4337 человекообразных роботов. Часть из них тут же приступила к строительным работам, а часть взялась выполнять охранно-полицейские функции, поскольку воровство на объекте приобрело угрожающие масштабы: отдельные индивидуумы умудрялись стащить даже почву, которую и так предполагалось вывезти и утилизировать за пределами города.

Штат помощников рос с каждым днем, и Петровкин больше не мог ютиться в своей крохотной квартирке. С целью расширения жилплощади были выкуплены почти все квадратные метры в подъезде, и роботы-охранники теперь дежурили на каждом этаже и во дворе дома.

Между этажами сновали секретарши с протоколами заседаний, контрактами, счетами и прочей документацией. Девушки отвечали также за телефонные звонки, связи с общественностью, вели бухгалтерию и делопроизводство. Илья Никодимович настоял, чтобы всех их наняли через модельные агентства, поставляющие эскортниц, и бросили в крутой водоворот перевоспитания. В этом он видел некий элемент социального инжиниринга. Нужно сказать, что данный подход имел и последствия. Часть девушек плохо владела русским языком, часть отказывалась владеть им без предоплаты, а часть хоть и владела, но очень ограничено: вместо слов и чисел, видимо по старой привычке, на бумаге они рисовали только смайлики, сердечки и проставляли ценники — $1’000, $2’000, $5’000, 10’000 (евро!). Спорное кадровое решение. Но Илья Никодимович был непреклонен: дамы продолжали работать, хоть и документооборот с их приходом приобрел весьма запутанный характер.

Тамара Ивановна самоотверженно помогала с архитектурно-строительной частью.

— Я заберу к нам всех девочек из проектного, — с придыханием говорила она. — И мы все сделаем, вплоть до согласований.

Через месяц с небольшим, девочки из проектного под чутким руководством Тамары Ивановны смогли представить лишь макет античной колонны, кажется — дорического ордера, которая была нарисована в пиратском графическом редакторе. К сожалению, программа эта необратимо глюкнулась во время заключительной презентации, и изображение величественной колонны было потеряно человечеством навсегда.

С Тамарой Ивановной случился нервный коллапс. Пришлось снова тратить драгоценный медицинский спирт, которого и так почти не осталось.

Илья Никодимович заранее предполагал что-то подобное, поэтому своевременно купил готовый проект у японской компании и тут же заказал его адаптацию под наши природные и политические условия. Тщедушные парни в черных костюмах и с желтой кожей день и ночь меняли непонятные иероглифы на кириллицу и щурили узкие глаза.

— Халасо, осень халасо, — хвалил их по-русски раскосый начальник и качал лысой головой.

Объект усложнялся с каждым днём, но, как это ни парадоксально, у Петровкина до сих пор не было начальника стройки.

Он по старой памяти метнулся было к своему бывшему шефу, но тот так и не вышел из кататонического ступора и только-только осваивал общение с внешним миром посредством языка жестов. Пришлось снова тревожить Пыталова, однако старый аристократ лишь добродушно рассмеялся:

— Никодимыч, ну ты даешь! Ты же вроде не первый день в политике, но никак с азами не разберешься. Какие три принципа лежат в основе успешного назначения госчиновника на высшую руководящую должность?

— Я не знаю, — сознался Петровкин.

— Записывай, — распорядился Пыталов.

Илья Никодимович взял ручку и бумагу.

— Во-первых, он должен быть твоим родственником.

— Зачем? — не понял Илья Никодимович.

— Затем что кровь — не водица. Это, если что, будет последним твоим аргументом: "Да я же тебя, подлеца, на коленках нянчил!!!" Или наоборот: "Ты же со мной вместо мамки сидел…" Лучшую гарантию пока не придумали.

— Хорошо. А второй?

— Второй, — продолжал Пыталов, — он должен быть непроходимо глуп. Не клинический идиот, конечно, но тупой как пробка. Это важно. И напрочь лишен инициативы.

— Почему?

— Потому что умный инициативный человек, назначенный на руководящую должность, тут же начнет свою игру. А у тебя есть время играть против него? Нет у тебя времени!

— Ясно, — Петровкин быстро записывал… — Ну, это я, положим, и без тебя знал. А третий?

— Третий: человек должен абсолютно не разбираться в том направлении, на которое его назначают. Абсолютно!

— Это как? — уточнил Илья Никодимович.

— Ну, допустим… занимается человек всю жизнь мясом: рибай, бифштексы разные, шашлык-машлык, котлета по-мавритански. ПТУ соответствующее закончил кое-как на трояки. На какое направление ты его бросишь?

— Думаю, на производство микрочипов или на разработку скоростных поездов на магнитной подушке.

— Отлично! — похвалил коллегу носитель древнейшей фамилии. — Схватываешь прямо на лету. Не зря тебя наш шеф выбрал.

— Ты на что намекаешь, убогий?!! Все шутки шутишь!!! — разозлился Илья Никодимович и повесил трубку.

"Кого бы мне из своих родственников привлечь?" — раздумывал он.

Единственным кандидатом мог быть старичок-пенсионер, который всю первую половину жизни занимался скрещиванием одуванчиков, а сейчас разводил пчел где-то в Подмосковье.

"Но где он проживает? Нужно найти".

Наступила зима, со снегом и лютыми холодами. Машины вгрызались в землю. Кругом вспыхивали огоньки сварки. Лязгал металл. Бетон застывал в опалубке. Монтировалось оборудование.

Увы, начались первые неполадки с завезенными роботами. Их батареи на морозе плохо держали заряд и приходилось их то и дело отправлять на "recharging". Случился день, когда из строя вышли сразу 2000 механизмов.

Терпение Петровкина иссякло. Он снова набрал Маску и матерно обругал его, не жалея эпитетов. Илон лил слезы и умолял войти в положение. Ему требовался какой-то месяц, чтобы закончить испытания морозоустойчивой модели. Но этого месяца ни у кого не было.

Поздним вечером Илье Никодимовичу позвонили Ларри Эллисон и Джефф Безос. Первый предлагал прислать дирижабль, чтобы лазерными лучами обогревать район возведения объекта. Второй говорил только о деньгах и просил разрешения инвестировать их в строительство на любых условиях. "Окэй — инвестируй. Зачем только это тебе? Ну, если хочешь…" — быстро согласился Петровкин. Он уже опаздывал на утренник, где они с Гарри, как строители крупнейшего в Европе объекта для дошкольников, должны были выступить перед детской аудиторий и рассказать о своих планах. Илья Никодимович давно набросал основные тезисы доклада и сейчас продумывал номера с пением, танцами вокруг елки, фокусами и пантомимой.

На обратном пути из Сокольников в небе появились черные вертолеты без опознавательных знаков и обстреляли "Арус", на котором передвигался наш герой. По счастливой случайности, все обошлось. Машина рванула в парк и спряталась под деревьями.

Петровкин был вне себя от ярости.

— Пыталов!!! — кричал он в телефон. — Найди мне того, кто это сделал!!! Мне не нужны шестерки-исполнители. Доберись до заказчика. Я пошлю роботов, и они разорвут его манипуляторами!!!

— Как я его найду??? — отпирался родовой аристократ. — Я своих-то заказчиков найти не могу, а тут твои. Привыкай. Ты теперь крупный политик. Займись безопасностью. Кстати, я слышал, что сейчас за твою голову уже больше дают, чем за мою.

— А сколько за твою дают? — поинтересовался Илья Никодимович.

Пыталов назвал сумму, которая заставила нашего героя только присвистнуть. Он вышел из "Аруса", поднялся на лифте на 15 этаж, переоделся, подписал пачку документов, вернулся на первый, спустился через специально прорубленную дверь в подвал, вышел через другой подъезд и сел в "ИЖ-2715".


Продолжение здесь: http://proza.ru/2025/03/26/914