Новиков Иван Ефремович

     Новиков Иван Ефремович родился пятого сентября 1906 года в станице Тифлисской Кубанской области. После женитьбы в середине двадцатых годов семья Ивана Ефремовича обосновалась на хуторе Камышеваха в восточной части станицы Ловлинской. Семья состояла из трёх человек: он сам, его жена Наталья Фоминична, 1908 года рождения и дочь Мария, 1929 года рождения.
     До начала Великой Отечественной войны Иван Ефремович и Наталья Фоминична работали сельхозрабочими в колхозе «Камышеватский хлебороб».
     Осенью 1941 года Ивана Ефремовича призвали на военную службу. Направили его в формирующуюся 466-ю стрелковую дивизию. Впоследствии военную службу он проходил в 905-м стрелковом полку 248-й стрелковой дивизии 28-й армии Резервного фронта.
     История 248-й стрелковой дивизии (1-го формирования) оказалась трагичной и насчитывала всего несколько месяцев, а боевой путь исчислялся несколькими днями. Дивизия формировалась в Вязьме летом 1941 года. В начале октября этого года держала оборону по левому берегу Днепра северо-западнее Вязьмы и в октябре там же погибла.
     Новая 248-я стрелковая дивизия (2-го формирования) была переименована из 466-й дивизии, которая начала формироваться в конце 1941 года в Северокавказском военном округе. В её состав вошли: 899-й, 902-й, 905-й стрелковые полки, 771-й артиллерийский полк и части управления и обеспечения. В марте 1942 года дивизия прибыла на фронт и вошла в состав сначала 28-й Резервной Армии. Её части сосредоточились в районе железнодорожной станции Кабанье Луганской области, где продолжила курс боевой подготовки.
     Одиннадцатого апреля дивизия была передана в состав 6-й армии Юго-Западного фронта. Новым местом её дислокации стал так называемый Изюмо-барвенковский
выступ. Это плацдарм наших войск на западном берегу реки Северский Донец в районе Барвенково. Он имел важное значение, поскольку открывал возможность для дальнейшего наступления на Харьков и Днепропетровск.
     Двенадцатого мая 1942 года началась Харьковская наступательная операция наших войск. В первые дни части 248-й стрелковой дивизии находились в резерве и в боях не участвовали. К исходу семнадцатого мая дивизия сосредоточилась в районе Ефремовки, ожидая ввода в прорыв вслед за танковыми корпусами. Однако вскоре пришел приказ оставить дивизию в районе Ефремовки и без приказа Тимошенко в бой ее не вводить. Причиной тому стало внезапно начавшееся наступление немецких войск на участке соседнего Южного фронта в районе Барвенково и Славянска.
     Перейдя утром семнадцатого мая в наступление, немецкие войска прорвали фронт и развивали свой успех, угрожая тылам всей нашей ударной группировке. В результате немецкого контрнаступления Барвенковский выступ был окружен.
248-я стрелковая дивизия изо всех сил пыталась вырваться из ловушки.
     Девятнадцатого мая части 248-й стрелковой дивизии маршем выступили в район населенных пунктов Благодатное и Семеновка, что севернее Барвенково. В указанный район они подошли к исходу двадцать первого мая.
     В течение последующих двух суток дивизия вела бои в районе Ново-Семеновки и Федоровки, на реке Бритай. В частях дивизии ощущался острый недостаток боеприпасов. Двадцать третьего мая дивизия атаковала село Мечебиловка, но из-за отсутствия мин к минометам атака успеха не имела. Частям дивизии пришлось откатиться обратно к хутору Шевченко.
     Утром двадцать четвёртого мая противник перешел в наступление. Наши части были вытеснены из Ново-Семеновки на север, к Бакшаровке. Здесь на реке Берека скопились остатки перемешавшихся частей из состава окруженных армий.
     Двадцать пятого мая дивизия получила приказ на прорыв из окружения. К исходу дня войска сосредоточились для выхода из окружения. Двинувшиеся вперед тыловые части обозов и автотранспорта были встречены сильным огнем противника и, возвращаясь, они частично расстроили боевые порядки изготовившихся к прорыву частей. Пошедшие в атаку части не смогли организованно выйти из окружения и были рассеяны немецкими войсками на более мелкие группы, которые самостоятельно прорывались из вражеского кольца.
     Но провал советского наступления на Харьков этим не ограничился. Он имел ещё более катастрофические последствия. На протяжении десятков километров фронт рухнул. Немецкие войска, почти не встречая организованного сопротивления, начали стремительно продвигаться к Волге.
     В ходе боёв по выходу из окружения основные силы 248-й стрелковой дивизии фактически погибли. Большое количество бойцов окруженных частей оказалось во вражеском плену. Потери дивизии оказались настолько велики, что через месяц она была снова расформирована.
     Двадцать шестого мая 1942 года в плену оказался и красноармеец 905-го стрелкового полка 248-й стрелковой дивизии Новиков Иван Ефремович.
В первых числах июня 1942 года по дорогам в окрестностях Харькова немецкие конвоиры вели многочисленные колонны пленных бойцов Красной Армии. Вели их сначала на сборные пункты военнопленных, затем в пересыльные и сортировочные лагеря, а оттуда уже в постоянные лагеря на территорию Рейха.
     Военнопленный Новиков И. Е. после прохождения сортировки был направлен в Stalag VIII-C Sagan, находившийся на территории Западной Польши.
Лагерь существовал ещё в Первую мировую войну, и до 1918 года в нем находились русские военнопленные. В сентябре 1939 года был основан новый лагерь для размещения в нём около пяти тысяч польских заключенных во время немецкого вторжения в Польшу.
     Поскольку к началу Великой Отечественной войны лагерь еще не был достроен, то для завершения его строительства использовались военнопленные в качестве подневольных рабочих.
     Первые пленники сначала спали под открытым небом, а затем в палатках. Еда была плохой, свирепствовали болезни, приводившие ко многим смертям. Ванны были устроены в бочках из-под бензина. После завершения строительства условия немного улучшились.
     Часть военнопленных Шталага, не входивших в состав рабочих команд, работавших за пределами лагеря, трудилась на территории лагеря. Как правило, это были мастерские: столярная и слесарная, где выполнялись все работы по ремонту или изготовлению необходимых для лагеря предметов, а также строительная, малярная и сантехническая бригады.
     При приёме в концлагерь Иван Ефремович, видимо, заявил о том, что болеет уже несколько месяцев. Об этом имеется запись в карте военнопленного, сделанная в конце июля месяца. Но никаких отметок о его лечении в лазарете нет. Более того, за три недели до смерти его направили на работы за пределами лагеря в составе рабочей команды 3102.
     Пробыв в лагере всего три месяца, семнадцатого сентября 1942 года Новиков Иван Егорович умер. Да это и неудивительно при таком отношении к узникам. Обращение немцев с военнопленными зависело
от национальности: с британцами и американцами фашисты обращались лучше всего, а с советскими военнопленными — хуже всего.
     Ярким примером этому служит то, как кормили советских и западных военнопленных. В лагерях для советских военнопленных стоял запах гнилой картошки: «Русские ничего не ели, кроме картошки», — писал в своих воспоминаниях представитель Красного Креста К. Кристиансен. На самом деле советским военнопленным и картошку не всегда давали, даже гнилую, особенно в 1941—1942 годах. Вызывающе резким контрастом выглядело то, что рядом с советскими военнопленными, умиравшими от голода, находились пленные, чьи «шкафчики были полны еды, а плитки шоколада они просто не успевали съедать».
     Многие советские военнопленные использовались для принудительного труда в промышленности, сельском хозяйстве и на строительных работах в различных подчинённых лагерях, расположенных в регионе.
     Смертность среди советских военнопленных была огромной. После окончания войны вблизи лагеря было обнаружено большое количество массовых и одиночных захоронений военнопленных. Обнаружение могил было сопряжено с большими трудностями, так как на массовых захоронениях гитлеровцы специально посадили лес.
     Выявленные в ходе расследования факты свидетельствуют о преступном обращении гитлеровцев с военнопленными и беспримерном попрании ими всех международных прав. В отношении к советским военнопленным действия фашистов носили признаки явного геноцида.
     К сожалению, в отличие от других концлагерей, в этом лагере отношение к ведению учётной документации на советских военнопленных было значительно хуже. Об этом свидетельствует отсутствие записей о дате и причине смерти, месте захоронения Новикова Ивана Ефремовича. Из-за этого по сей день остаётся неизвестным место его первичного захоронения. Вероятно, оно находится среди тех безымянных могил, что были обнаружены после окончания войны вблизи лагеря.
     В 1961 году на кладбище был установлен обелиск в память о тысячах погибших и похороненных здесь. В 1971 году на месте лагеря был создан «Музей мученичества военнопленных союзников».
     Наш долг — помнить о нашем земляке, отдавшем свою жизнь борьбе с фашизмом.