Меган Линдхольм. Робин Хобб. Колеса удачи. Глава10

  Какой-то мудрый прапрадед посадил саженцы вдоль главной улицы Текума. Со временем они превратились в могучие деревья с серыми стволами, которые дарили желанную тень и прохладу глазам, уставшим от знойного марева бесконечной прерии. Ки задумалась, а помнит ли хоть кто-нибудь имя посадившего эти деревья или просто мысленно благодарит человека, что озеленил этот ничем не примечательный городок.
 - Вот и гостиница, - заметил Вандиен.
  Ки кивнула. На ржавых цепях лениво поскрипывала вывеска. «Две утки». Ромни слегка цокнула языком, направляя серых во двор. Место выглядело тихим и безлюдным. Под полуденным солнцем дремала упряжка мулов, запряжённых в ветхую телегу. Старый пёс развалился на земле, высушенной немилосердным солнцем. Он лениво махнул хвостом, приветствуя новоприбывших, но даже не потрудился поднять голову.
  Возчица остановила упряжку. Тишина. Монотонное жужжание мух. Она посмотрела на Вандиена, их глаза встретились. Он выглядел несчастным. Ки медленно подняла руку и постучала в дверь кабины.
 - Уиллоу, - негромко позвала она. - Мы приехали. «Две утки».
  На мгновение снова воцарилась тишина. Затем послышался девичий стон:
 - О нет!.. Так скоро?
  Что-то похотливо забормотал Козлик. Ки не слышала ответа Уиллоу, впрочем, она в любом случае старалась не прислушиваться. Ромни почувствовала движения девушки внутри кабины.
 - Наверное, собирает вещи, - прошептал Вандиен.
  Ки с трудом удержалась, чтобы добавить: «После того, как оденется и причешется».
  Прошло немало времени, прежде чем Уиллоу наконец открыла боковую дверь и выбралась наружу.
  Выглядела она ужасно. Одежда страшно измята, прекрасные рыжие волосы превратились в воронье гнездо. Девушка бросила узелок с пожитками к своим ногам. Козлик выглянул из фургона. Ки оглянулась и увидела, как Уиллоу слабо улыбается парню.
 - Ну? - промямлила она. - Ты же обещал, - добавила девица, и ее улыбка дрогнула.
  Мгновение Козлик щерился ей в ответ. Затем на его лице появилось уклончивое выражение, словно у торгаша на рынке, боящегося прогадать.
 - Уиллоу… Поезжай со мной в Виллену, - предложил он. - Тогда я все-все тебе расскажу.
  Лицо Уиллоу исказилось.
 - Но я не могу! - взмолилась она.
 - Значит и я не могу, - пожал плечами Козлик.
  Его улыбка стала шире. И лицо Уиллоу изменилось… Сине-зелёные глаза сверкнули гневом. Гримаса, исказившая ее лицо, казалась почти змеиной. Ки ожидала, что из ее губ вот-вот брызнет яд. Козлик в ужасе отшатнулся.
 - Я… я ненавижу тебя! - прошипела Уиллоу. - Лупоглазая гнида! Тварь! Выродок!.. Я ненавижу тебя и всегда ненавидела! Твои прикосновения хуже, чем у слизняка, хуже, чем от грязи, размазанной по коже! От тебя вечно воняет, а твоё дыхание просто отвратительно. Ты самый жалкий из самцов, слабосильное ничтожество, твоё тело…
 - Но… Постой! Прошлой ночью ты говорила иное, - запротестовал Готерис, но в его нагловатой усмешке больше не было смелости. В голосе мальчика звучала мольба.
 - Тварь! Я ненавижу тебя! - завизжала Уиллоу и бросилась к фургону, намереваясь выцарапать Козлику глаза. Охнув, парень быстро захлопнул дверь. Ки тряхнула вожжами.
 - Я ненавижу вас всех! - крикнула Уиллоу вслед фургону. - Всех! Это вы виноваты, вы разрушили мою жизнь!
  Покачнувшись, девушка медленно опустилась на свой узелок. Ее плечи содрогались от рыданий. Ки взглянула на Вандиена. Его лицо было серым, рот превратился в тонкую линию.
 - У меня такое чувство, - тихо пробормотал он, -  будто мы, сами того не ведая, совершили ужасное злодеяние. Я проклят и долг мой ещё не оплачен.
 - Ты говоришь, как в старой сказке, - Ки не смогла скрыть суеверный страх в своём голосе. Она тоже чувствовала, что эта история ещё не закончена. Просто злой рок какой-то! Если проклятие могло принять форму тяжести, давящей на плечи, и чёрной сети, сжимающейся вокруг сердца, то Ки чувствовала себя проклятой.
  Дверь кабины за ними резко распахнулась.
 - Мы, что совсем не будем останавливаться? - пожаловался Козлик. - Я хочу немного побродить по Текуму, прежде чем мы…
 - Не здесь, - коротко бросила Ки. - Возможно, в следующей гостинице. Но не здесь.
 - Но…
  Вандиен потянулся назад и захлопнул дверь. Он судорожно вцепился в край сиденья. Ки взглянула на побелевшие костяшки его пальцев, затем устремила взгляд на дорогу. Улица, обсаженная деревьями, казалась тихой, большинство лавок закрылись из-за полуденной жары.
 - Не знаю, выдержу ли я это, - проговорил Вандиен сдавленным голосом. - Находиться с этой… этим… существом в одном фургоне.
  Ки кивнула. Она поймала себя на мысли, что не думает о Козлике, как о человеке.
 - Что ты предлагаешь? - тихо спросила она.
 - Проклятье… Мы не можем просто оставить его здесь, - тяжело вздохнул Вандиен.
 - Верно. Сделай мы так, он тут же отправится на поиски Уиллоу. Кажется, они ещё не все друг другу сказали… - Молодая женщина помолчала, прежде чем заметить: - Это как тухлое мясо. Не хочется тащить его с собой из-за вони, но и бросить страшно, как бы не отравилась какая-нибудь животина.
 - Его дядя в Виллене, - в голосе Вандиена не было энтузиазма. - Надеюсь, бедный мужик сумеет с ним справиться. Я же не знаю, как это сделать.
 - Моя бы воля, я вообще здесь не останавливалась. Но у нас, как назло, заканчивается соль с чаем. И я давно уже хотела порасспросить здешних кузнецов, есть ли у них что-нибудь от клещей и блох. Эта проклятая жара…
  Ки не договорила, почувствовав, как Вандиен мысленно переносится с ней в северные края, в зону умеренного климата. Разве сравнится заснеженный перевал или сковавший упряжь лёд с невыносимой жарой, снующими насекомыми, вездесущими гвардейцами и вечными проверками?
  Они почти выехали из города, когда она заметила подходящую гостиницу. Та стояла в стороне от дороги, и во дворе было всего несколько животных, ни одно из которых, казалось, не смогло бы выдержать вес брурианца. Неподалёку она услыхала звук молота, бьющего по наковальне. Сигурд и Сигмунд послушно свернули во двор и остановились, ожидая, пока им дадут напиться.
  Конюх, вышедший из конюшен, слегка нахмурился, взглянув на ярко раскрашенный фургон. Но, кажется, малый знал своё дело, ловко двигаясь вокруг лошадей.
 - Воды и зерна меринам. Сними с них удила, но не распрягай, - распорядилась Ки. - Мы здесь ненадолго.
  Конюх кивнул в ответ, затем озадаченно нахмурился.
 - А вы разве не на фестиваль приехали? Он уже скоро. Народ собирается.
  Ромни отрицательно мотнула головой, переключив внимание на Вандиена.
 - Хочешь, угощу тебя пивом, - предложила она.
  Он удивил ее, отказавшись.
 - Нет. Давай просто сделаем покупки и уедем. У меня нет ни малейшего желания исследовать этот город или проводить здесь время.
  Дверь фургона открылась, скользнув в сторону.
 - А у меня есть! - запротестовал Козлик. - Я хочу немного осмотреться, прежде чем снова отправиться в путь. Я хочу…
 - Нет, - голос Вандиена был твёрже стали.
  Козлик бросил на него мрачный взгляд, затем повернулся к Ки:
 - Я мог бы составить тебе компанию, пока ты скупаешься. Нам ведь нужно больше мёда, и я хотел…
 - Я составлю компанию Ки, пока она делает покупки. Ты останешься здесь и будешь присматривать за фургоном. Я не хочу, чтобы ты вылезал из него и разговаривал с кем-либо. Поверь, Козел, у некоторых молоденьких служанок бывают отцы или братья, а, возможно, и возлюбленные. Снова напакостишь, и тебе повезёт, если отделаешься только моим кулаком в качестве десерта. Мы поняли друг друга?
  Козлик одарил его взглядом, в котором причудливо смешались чёрная злоба и оскорблённое достоинство. Не проронив более ни слова, он демонстративно захлопнул дверь. Ки молчала во время их короткого диалога.
 - Ты думаешь, безопасно оставлять его одного? - с тревогой спросила она у Вандиена.
 - Ему будет гораздо безопаснее одному, чем в моей компании, - мрачно заметил мужчина.
  Затем он улыбнулся ей, внезапно и обезоруживающе. Но в его улыбке таилась едва сдерживаемая агрессия, чего она никогда раньше за ним не замечала, и это нисколько не уменьшало угрозу в адрес Козлика. Она взяла мужчину под руку и увела от фургона, чувствуя напряжение, которое пульсировало в его теле. Ки глубоко вздохнула, желая поскорее забыть образ отчаявшейся Уиллоу, с ненавистью смотрящей вслед их фургону.
  Сперва они купили чай, затем небольшой горшочек мёда, запечатанный жёлтым воском. Ки попыталась заинтересовать Вандиена кожаными изделиями, продававшимися в маленькой лавке поблизости, но обычно общительный Вандиен был на удивление сдержан. Он был так же очарователен, как всегда, и кожевница с радостью показывала ему свои товары, но в его манерах чего-то не хватало. Теплоты, подумала Ки, теплоты и заинтересованности. Обычно он умудрялся создать впечатление, что его собеседник - самый очаровательный человек, которого он когда-либо встречал. Сегодня же Вандиен был рассеян, словно прислушивался к чему-то другому.
 - Нет, нет, спасибо, меня устраивает то, что уже есть, - сказал он, скользнув пальцами по потёртым ножнам своей рапиры. - Да, они старые, но клинку легко выходить из них, к тому же они хорошо его защищают. Что-нибудь более изысканное лишь привлечёт ненужное внимание. - Он посмотрел на продавщицу, словно видел ее впервые. - Такая красота и для такого бродяги, как я? Ха! Это вызовет лишние подозрения у брурианцев. Они даже подумают, что я тайный агент мятежников. Но все равно спасибо, что показали нам свои товары.
  Кожевница тепло ему улыбнулась:
 - В наши дни гвардейцы, похоже, думают так о каждом встречном, - доверительно сообщила она. - В последнее время они проверяют всех чужаков с особым тщанием. Ходят слухи о шпионе мятежников, который пробирается к герцогине. Говорят, у него есть информация о войсках герцога, а также об укреплениях самого Мастерхолда. Брурианец, который первым схватит шпиона, будет щедро вознаграждён семью черными кобылами и белым жеребцом прямиком из личных конюшен герцога.
 - Тем более, не стоит привлекать к себе излишнее внимание, - вмешалась Ки.
  Вандиен вернулся на улицу, лениво наблюдать за движением. «Он прав, - подумала ромни. - Нужно поскорее скупаться и уезжать».
  Она поблагодарила молодую женщину, и они отправились к кузнецу. Тот предложил им особые травы. По его словам, если втереть их в потные шкуры лошадей, они отпугнут большую часть блох и клещей. У кузнеца также нашлось отличное глистогонное средство, которое, как он уверял, абсолютно необходимо в этой части света. Давать его лошадям следовало не меньше раза в месяц. Пока ромни болтала с мужичком, Вандиен стоял поблизости, делая вид, что ему невообразимо скучно. Он даже не присоединился к ней, чтобы поторговаться и получить более справедливую цену. Когда они, наконец, покинули кузницу, руки у обоих были заняты: Ки несла лечебные травы, Вандиен - чай с мёдом. Женщина недовольно поморщилась, у неё даже не было возможности взять его под руку. А ведь так хотелось… 
 - Ты уверен, что не хочешь немного пива? - снова спросила она, когда они подошли к фургону.
 - Ну… нет. Нет, давай, поедем в Виллену. Козлик! Открой кабину, у меня руки заняты! Козлик!
  Тишина. Ни единого скрипа, указывающего на движение внутри кабины. Мерины переминались с ноги на ногу, задумчиво поглядывая на топчущихся подле фургона людей. В конце концов терпение у Вандиена лопнуло; резко повернувшись, он вручил коробки Ки и полез наверх по ступенькам.
 - Козлина! - рявкнул он.
  Ответа не последовало, и взгляд, которым Вандиен посмотрел на Ки, был трудно читаем.
 - Пацан снова удрал, - сообщил он, спрыгивая с подножки фургона.
  С трудом поднявшись по ступенькам, Ки очутилась внутри кабины. Тяжело дыша, она с облегчением бросила на кровать многочисленные свёртки и коробки. Когда возчица выбралась наружу, Вандиен уже выходил из дверей ближайшей гостиницы.
 - Ничего, - лаконично объявил он.
  Они молча переглянулись.
 - Хочешь, я проверю ближайшие лавки? - спросила Ки.
  Но Вандиен покачал головой, и выражение его лица внезапно стало свирепым.
 - Ты знаешь так же хорошо, как и я, куда он пошёл. Черт бы побрал этого Козлика, неспособного оставить все как есть. И так все было достаточно плохо. А теперь нам придётся вернуться обратно и снова увидеть лицо Уиллоу.
  Он начал действовать, ещё не договорив: мерины получили обратно свои удила, а несколько вёдер с водой, оставленных здесь конюхом, были отодвинуты в сторону. 
 - Позволь мне хотя бы расплатиться с хозяином гостиницы, - пискнула Ки.
  Когда ромни вернулась, он держал вожжи, и на этот раз она не проронила ни слова о его манере вождения. Лошади чувствовали напряжение мужчины, поэтому сразу рванули с места в карьер, а Сигурд, на удивление, не пытался выкинуть никаких фокусов. Они возвращались назад. Тени от высоких деревьев хаотично мелькали вдоль спин серых меринов, разделяя их шкуры на серебристые, белые и черные полосы.
  Вандиен свернул в пыльный двор «Двух уток». Резко остановив фургон, он поднял тормоз и спрыгнул с сиденья. Ки последовала за ним, надеясь, что они вовремя найдут Козлика и что его не будет рядом с Уиллоу, отчаянно желая, чтобы ничего не случилось, но чувствуя, так же инстинктивно, как и Вандиен до этого, приближение нешуточных проблем. Что-то уже случилось и им оставалось только одно - попытаться предотвратить худшее.
  Тишина, царившая во дворе, была обманчивой. Ки и Вандиен находились словно в дурном сне - в совершенно неподвижном, замершем мире, шагая по сцене, ожидающей своих зрителей. Побледневшие постояльцы гостиницы образовали круг, в центре которого находилась группка из трёх человек. Уиллоу сидела за испачканным деревянным столом, уткнувшись лицом в скрещенные руки, ее шикарные волосы, словно медная скатерть, сверкала на тусклой поверхности стола. Козлик, чьё лицо напоминало перекошенную от страха маску, отчаянно дёргал ее за рукав, умоляя:
 - Уиллоу, вели ему остановиться! Скажи ему, что ты была согласна!
  Молодой мужчина с обнажённым клинком, вероятно, был Келлихом. Ки узнала бы его где угодно. Это был он, парень, которого любила Уиллоу, и, следует отметить, не зря! На нем была просторная рубаха из алого шелка и тёмные брюки, аккуратно заправленные в начищенные до блеска высокие черные сапоги. Тонкий и гибкий, как и его клинок, юноша с лицом дерзкого бога, с неистово горящими глазами цвета лазури, более темной, чем летнее небо. Но Уиллоу не смогла бы полюбить боль и гнев в этих глазах, унижение, которое сделало его загорелую кожу бледной, как мел.
 - Подойди и прими свою смерть достойно, щенок! - прорычал Келлих.
 - Нет! - взвизгнул мальчишка, снова прячась за спиной Уиллоу, пока Келлих не спеша обходил стол.
 - Уиллоу!.. Прикажи ему остановиться! Ты же хотела быть со мной, ты же знаешь! Я чувствовал это, ты желала меня. Скажи ему! Скажи ему отпустить нас!
  Уиллоу резко подняла голову. В ее лице не осталось и намёка на свежесть юности. Отчаяние и ненависть смешались до такой степени, что разноцветные глаза девушки стали почти нечеловеческими. Она метнула на Козлика убийственный взгляд:
 - Я лишь хотела вернуть то, что ты украл у меня!  - Ее обычно такой чистый и звонкий голос стал низким и хриплым, однако слышно его было хорошо. - Поэтому-то я вложила в свой разум то, что ты хотел там увидеть, подонок. Ты думал, что я не знаю, как это сделать, ты, который утверждал, что так много обо мне знаешь? Идиот! Когда ты украл всю мою жизнь, когда ты превратил мои воспоминания в грязную шутку, тебе не приходило в голову, что я могу ненавидеть тебя, зная, как скрыть свои чувства? А? Гнилая тварь?
  Глаза Козлика, казалось, вылезли из орбит, пожелтев от ужаса и гнева сильнее, чем когда-либо видела Ки.
 - Сучка!.. - голос парня сорвался на визг. - Сучка! Дешёвка! Рыжеволосая шлюха!.. Ты… ты заставила меня поверить, что я нужен тебе… что я… что я… тебе не безразличен!
  Уиллоу медленно покачала головой и ее рыжие волосы рассыпались по плечам. Девичье лицо было твёрже и холоднее льда.      
 - Я ненавидела тебя, Козел. Твои жалкие прикосновения были подобны суетливым крысам, ползающим по моему телу. О, как я ненавидела это! Тварь! Это… это было омерзительно!
  Уиллоу выкрикнула последние слова, и Козлик съёжился. Девушка с отчаянием посмотрела на Келлиха. Но выражение его глаз не изменилось. Он был не из тех людей, кто легко прощает. Первая ошибка Уиллоу стала для неё последней.
   Девушка поняла это так же отчётливо, как и Ки. Она тяжело поднялась, грубо оттолкнув цепляющиеся за неё руки Козлика. Уиллоу отошла от него и встала в кругу зрителей.
 - Убей его, - шепнула она, проходя мимо Келлиха. - Это все равно ничего не изменит для нас, но, возможно, спасёт следующую его жертву. Не вздумай щадить… это…
 - Эй, молодёжь! Никто не прольёт кровь в моем заведении! - вмешался хозяин гостиницы. Его румяное лицо блестело от пота: - Я позову стражу, обещаю! Дуэли запрещены, и я не хочу, чтобы герцогские гвардейцы обвинили меня в подобном! Я предупреждаю тебя, Келлих! Несмотря на все моё уважение к тебе, я позову стражу.
   Келлих не сводил глаз с Козлика.
 - Зови! - бросил он хозяину. - Здесь не будет дуэли, Джефф. Здесь произойдёт казнь. Даже не так, истребление. Но не ради меня, не ради моей чести и гордости. - Он внезапно обратился к Козлику: -  Верни ей украденное, - сказал он вполголоса. - И, возможно, я оставлю тебя в живых.
  Долгое время Козлик смотрел на него. Затем его лицо сморщилось, и слезы затуманили жёлтые глаза.
 -  Нет, я чувствую ложь! Ты все равно убьёшь меня, что бы я ни сделал. - Его нижняя губа задрожала. - Никто…  Слышите! Никто из вас… никогда… не любил меня! - Последние слова прозвучали, как вопль преданного ребёнка. Внезапно он вскинул голову, и в его странных глазах вспыхнул вызов. - Когда прибудет стража, я им расскажу. Я расскажу им все, Келлих. Слышишь? Твоя башка будет красоваться на пике во главе герцогской процессии на этом фестивале.
  Мальчишка совершил роковую ошибку. Его угроза не поколебала ни Келлиха, ни толпу. Ки почувствовала, как резко изменилась атмосфера, став выжидательно-холодной, толпа приняла необходимость убийства Козлика. Никакой жалости, никакой пощады. И если Келлих его не убьёт, это сделают собравшиеся здесь люди. Козлик задел их за живое.
 - О, черт возьми! - пробормотал Вандиен. - Проклятье! Почему, ну, почему я не могу просто позволить этому случиться?!
  Затем, прежде чем она успела отреагировать на его слова, он шагнул вперёд, положив ладонь на рукоять своей рапиры:
 - Подожди, Келлих! Подожди!
  Ки замерла, пока юноша переключал своё внимание на Вандиена.
 - Ты слишком свободно пользуешься моим именем, чужак, - холодно заметил он. Его голубые глаза метнулись к руке Вандиена, все ещё покоящейся на рукояти рапиры, быстро оценивая незнакомца.
 - Мне кажется, я знаю, что ты за человек, после всего, что Уиллоу рассказывала о тебе, - пояснил Вандиен.
  Келлих прервал его натянутым смехом.
 - Кажется, у моей разлюбезной Уиллоу было предостаточно времени, чтобы болтать обо мне с… другими мужчинами.
 - Ты несправедлив к ней, - Вандиен пытался говорить ровно. - Эта девушка любит тебя. Тебя и никого другого. Я не могу объяснить то, что произошло между ней и Козликом. Но, возможно, она смогла бы, дай ты ей такую возможность. И выслушать ее было бы более достойно настоящего мужчины, чем убивать безоружного пацана. Какое бы отвращение мы к нему ни испытывали, Келлих, он всего лишь ребёнок. Если ты убьёшь его, из этого не выйдет ничего хорошего. Позволь мне увезти Козлика, подальше от этого города и навсегда из вашей жизни. Не позволяй ему разрушить то, что есть у вас с Уиллоу.
  В голубых глазах Келлиха мелькнула тень неуверенности. Его взгляд скользнул мимо Вандиена и остановился на Уиллоу. Ки увидела, как на лице девушки вспыхнула искра жизни.
 - Это правда, Келлих! - с отчаянной надеждой вскричала она. - Все-все правда! Я люблю только тебя, и, если бы ты меня только выслушал, я смогла бы объяснить тебе все, - ее голос стал громче. - Есть только одна вещь, в которой ошибается Вандиен - ты должен убить Козла. Не ради меня и того, что он нам сделал. Но ради… ради высшей цели, в которую мы оба верим.
  Она резко замолчала, словно испугавшись сказать слишком много.
  Лицо Келлиха изменилось. Ки не смогла бы сказать, прислушался ли он к началу ее монолога. Но она твёрдо знала, юноша согласился на ее вторую просьбу. Он убьёт Козлика. Если только Вандиен ему не помешает.
  Это поняли все. Жалобно хныкающий Козлик прижался к стене за столом. Толпа заволновалась, круг сжался.
 - Я сейчас же позову стражу, Келлих! - в очередной раз пригрозил хозяин гостиницы.
  Но Келлих его не слышал. Подобно лозе в руках ведьмы, ищущей воду, его клинок медленно поднялся, дрогнул, обвиняюще указывая на Козлика.
 - Ты хочешь подохнуть, как загнанная в угол крыса? - спросил он у мальчишки. - Хотя бы выйди оттуда и встреть свою судьбу достойно.
 - Убей его, Вандиен! Убей! - в ужасе взвыл Готерис.
  Металл заскрежетал о кожу, когда рапира Вандиена выскользнула из потёртых ножен. Ки почувствовала, как он мгновенно стал другим: извлечение оружия что-то изменило в его теле. Он стал быстрее и гибче, словно вдохновлённый змеями, кошками и всеми существами, живущими за счёт своей ловкости и гибкости. Ки почувствовала, как участилось ее сердцебиение. Это был совсем другой Вандиен, Вандиен, которого она видела всего пару раз в жизни. Он уже не был тем человеком, который обнажал свой клинок, терпеливо обучая ее искусству фехтования до тех пор, пока она не стала приемлемым партнёром для его тренировок. Нет. Это был кто-то другой.
 - Ради всего зелёного и растущего, - взмолилась Ки, но слова отказывался слетать с её губ. Она могла лишь смотреть, не мешая, и прикрывать ему спину. Во рту у неё пересохло.
  Рапира Вандиена взметнулась вверх, но не для того, чтобы пронзить, а лишь дважды хлопнуть по плечу Келлиха.
 - Повернись-ка, дружище, - тихо сказал Вандиен. - Лицом ко мне.
  И Келлих повернулся, его клинок встретился с клинком Вандиена в звенящем поцелуе стали, который сковал их воедино.
 - Нам не нужно этого делать, - полушёпотом предложил Вандиен. - У нас нет причин враждовать. Позволь мне забрать мальчишку и уйти. Обещаю увезти его подальше отсюда. Мы оба не питаем к нему особой любви, но будет позором обагрить твой клинок кровью пацана.
  Лицо Келлиха казалось непреклонным.
 - Просто уходи, - предложил он. - Дай мне быстро покончить с этим.
  Вандиен медленно покачал головой. Ки задумалась, замечает ли кто-нибудь, какое напряжение царит сейчас между двумя этими мужчинами, пока их рапиры сцеплены, понимает ли кто-нибудь, как они меряются силами, оценивая друг друга. Она понимала. И вдруг осознала, что Келлих был хорош, даже более чем хорош. Он был молод, сполна наделённый тем ярым огнём, что так неистово горит в юности, пока жизненный опыт не усмирит его.
  Молодая женщина вдруг совершенно по-новому посмотрела на Вандиена. При их первой встрече тот же огонь пылал и в нем. Но он изменился, внезапно поняла она. Он уже не был тем стройным и горячим юношей. Вандиен отяжелел, превратившись в сильного и опытного мужчину. Он научился подавлять буйные порывы своей натуры. Ромни видела, как он обнажал свой клинок множество раз, чаще всего ради удовольствия от поединка, но иногда в порыве гнева или перед лицом опасности. И пока ледяной холодок разливался по её животу, она поняла, что впервые всерьёз задаётся вопросом, сможет ли он победить.
 - Я не могу просто так уйти, - твёрдо произнёс Вандиен.
  Острие его рапиры резко отскочило от клинка Келлиха, отбивая лезвие противника в сторону. Келлих едва успел среагировать. Но он успел!
 - Вандиен? Так тебя зовут? - спросил юноша. Сухожилия на тыльной стороне его ладони напряглись.
  Вандиен молча кивнул.
 - Я предпочитаю знать имя человека, прежде чем его кровь запятнает мой клинок.
  И тут всё завертелось, да так быстро, что Ки не могла уследить. Свист и шёпот, скользящего металла о металл, стремительные удары и молниеносные выпады, обманные финты, призванные оценить противника, дерзкие атаки и молниеносные ответы. Сапоги, как заведённые, шаркали по деревянному полу, и рубашка Вандиена отяжелев, прилипла к его спине. Как бы Ки ни старалась, она не могла разглядеть сам поединок. Её взгляд цеплялся за глупые мелочи: нитку, свисавшую с рукава Келлиха, за тёмное кольцо на руке Вандиена, которую он держал высоко за спиной. Клинок Келлиха рванулся вперёд, оказался зажат и отброшен в сторону рапирой Вандиена, и на мгновение оба мужчины отступили друг от друга. Она услышала, как Вандиен вдохнул, и подумала о его рёбрах. Холодок пробежал у неё по спине.
 - А ты хорош, - выдохнул Вандиен.
 - Ты тоже, - неохотно признал Келлих.
 - Это все ни к чему, - напомнил ему Вандиен.
  Келлих тряхнул влажными от пота волосами, и его рапира снова взметнулась.
 - Ты сам этого хотел, - бросил Вандиен.
  Его голос пробрал Ки до костей. Не потому, что он был холодным или усталым, а потому, что он кипел от возбуждения, полный жажды боя. Она увидела, как Вандиен шагнул вперёд, и поняла - всё, что было до этого, - лишь прелюдия, разминка перед настоящей дуэлью. Он оценил Келлиха и нашёл его достойным противником. Восхищение юношей сияло в глазах ее мужчины, и та стремительность, которую она считала ушедшей с возрастом, внезапно вернулась к нему. Он бросил вызов Келлиху, и ромни увидела, как глаза юноши расширились, когда он внезапно оказался в обороне. Но голубые глаза тут же сверкнули, словно тоже наполнившись неистовой радостью фехтования, что жила в Вандиене. Оба мужчины двигались, как танцоры, как пара лошадей, запряжённых в одну упряжь, синхронно покачиваясь в ритме движений друг друга.
  Они достигли какой-то грани, подумала Ки, или, может быть, это был просто миг. Момент, когда юность и опыт могут встретиться и уравновесить друг друга. Когда Келлих наносил колющий удар, плавно уклонялся в сторону или стремительно бросался вперёд, её сердце сжималось от ужаса за Вандиена. Но напористость юноши встречала уверенная рука мужчины, чёткие движения его клинка, не тратившие ни капли энергии попусту, двигавшиеся ровно настолько, чтобы парировать атаки Келлиха и… не больше! Вандиен был центром, вокруг которого кружился неистовый юноша, столбом майского шеста вокруг которого танцевала его рапира.
  В комнате стояла почти гробовая тишина: все были поглощены невиданным зрелищем. Время от времени кто-то из мужчин издавал напряжённое хмыканье или передёргивал плечами, что выдавало их пристальное внимание к поединку. Уиллоу застыла, как статуя, ее глаза были широко раскрыты и казались почти слепыми. Козлик не сдвинулся с места, прижавшись к стене. Только его нижняя губа дрожала, пока он смотрел на бой, который должен был решить его судьбу. Ки чувствовала, как пот струится по её спине, и она молилась, чтобы поединок закончился, и в то же время боялась, что его конец будет означать смерть одного из дуэлянтов.
  Единодушный вздох вырвался из десятка глоток, когда, совершенно неожиданно, рапира Вандиена метнулась вперёд, прочертив алую полосу на плече Келлиха.
 - Первая кровь! - крикнул кто-то.
  Но в тот же миг острие клинка Келлиха пробило защиту Вандиена, оставив неглубокую рану на тыльной стороне его руки. Дуэлянты даже не заметили этого, продолжая свой безумный танец. Ки почувствовала головокружение, словно это её собственная кровь была только что пролита, очерчивая багровым мускулы предплечья Вандиена.
  Изумлённый шёпот, пробежавшей по напряжённой толпе, заставил её поднять глаза и посмотреть в лицо Вандиену. Боги!.. Он улыбался… нет, широко ухмылялся, скалясь подобно одержимому демону. Что было ещё более невероятным, такая же улыбка появилась и на устах Келлиха. Возчица могла поклясться, оба мужчины совершенно забыли о своей ссоре и сражались теперь лишь ради спортивного интереса, радуясь, что им выпал шанс испытать своё мастерство против равного. Их груди синхронно вздымались, словно кузнечные меха, и струйка более тёмной крови окрасила рукав алой рубашки Келлиха.
  Сейчас она узнавала приёмы, которые не раз наблюдала во время тренировок Вандиена против своей тени в призрачном сиянии полной луны. Теперь он выкладывался на полную, используя все трюки, которые когда-либо знал или которым учился, экспериментируя с новыми техниками - танцуя и кружась, словно хитрющий кот, играющий с мышью. И Келлих не уступал ему, едва успевая отражать хитроумные выпады, прежде чем самому перейти в контрнаступление и быть отброшенным назад. Оба мужчины уже были на пределе, и их тяжёлое дыхание напоминало смех. Чёрные и голубые глаза отражали уважение, которое они испытывали к таланту друг друга.
  Сердце Ки наполнилось облегчением. Внезапно она поняла, так ясно и отчётливо, как никогда прежде, что никто не умрёт здесь сегодня и даже не будет серьёзно ранен. Через несколько мгновений дуэлянты поднимут свои клинки и поклонятся друг другу, пропустят стаканчик, а может, и пять, после чего Вандиен найдёт-таки способ померить Келлиха с Уиллоу.
  Вандиен снова одержал верх над своим противником, в последней серии атак, которые Келлих умудрялся отбивать в самый последний момент. Их смех теперь был отчётливо слышен за тяжёлым дыханием, и все зрители облегчённо заулыбались. Все, кроме одного. Ки вдруг увидела его лицо за спиной Келлиха, искажённое гневом, ненавистью и страхом. Она вскрикнула, но было слишком поздно - Козлик уже шагнул вперёд, с силой толкнув Келлиха в спину. Этого оказалось достаточно… Рапира юноши описав дугу, ушла в сторону, он пошатнулся, пытаясь восстановить равновесие, и это движение резко бросило его вперёд. Широко распахнулись изумлённые глаза, а рот открылся в беззвучном крике.
  Но закричал именно Вандиен, когда его клинок, не встретив сопротивления, глубоко вошёл в грудь Келлиха.