ВАХЗ. Адъюнктура. Выбор темы

 
Ну вот и победа – я адъюнкт кафедры №1 ВАХЗ. На кафедре меня поздравили. Я, естественно, проставился – ведь прописку на новом месте службы никто в армии не отменял. Осталось на четыре месяца (с августа по ноябрь включительно) вернуться в Нукус, закончить там все дела, подготовиться к переезду в Москву и к 01 декабря быть на кафедре.

Конечно, четыре месяца – это большой срок. За это время я успел дважды (всего более, чем на 1,5 месяца) съездить на плато Устюрт и поработать там сайгаком, испытывая химическое оружие. Ещё около месяца просидел под тягой, считая получившиеся в результате вылива из ВАП капли ОВ. Неоднократно сходил в наряд дежурным по ГНИП, продал свою ласточку - ВАЗ-2106, с Леной распродали кое-что из квартиры, подготовив переезд нашей семьи «к новому месту службы». А вот продать гараж не получилось и пришлось оставить его для продажи Мишке Васильеву за небольшой процент за труды. Так напряжённо и довольно быстро прошли эти месяцы.

Но вот и конец ноября. Предписание о моём переводе в ВАХЗ на руках, билет на поезд куплен, чемодан собран, вынос тела из отдела добросовестно осуществлён – можно ехать. Андрей Савельев отвёз меня в Ходжейли, где мы попрощались и поезд Душанбе-Москва повёз меня в новую жизнь. На сей раз ехал я один. Все предыдущие переезды (из Саратова в Корнево, оттуда в Ригу, далее в Москву в академию, и наконец из Москвы в Нукус) осуществлялись всеми вместе (сначала вдвоём, потом втроём, потом и вчетвером), но тут не получалось – ехать всей семьёй было некуда. Мне говорили, что в академии существует некий адъюнктский фонд, что без квартир ещё пока ни один адъюнкт не остался, но на 01 декабря свободных квартир не было – не все декабрьские ещё выехали. Естественно, что все мои девушки пока остались в Нукусе, а я, кроме всего прочего, должен буду как можно быстрее получить жилплощадь и тем самым обеспечить их переезд.

Вместе со мной в Москву на должность первого заместителя начальника ВАХЗ получил перевод и мой Нукусский начальник генерал-майор Степанов Николай Тимофеевич, правда приехал он в Москву не 01 декабря 1988 года, а чуть позже.  1990 году, ещё во время моего обучения в адъюнктуре, начальником академии стал мой Рижский начальник, где он служил начхимом ПрибВО, генерал-лейтенант Кавунов Владимир Сергеевич. Кавунов ещё в академии был дружен с моим академическим Учителем и замом начальника нашей кафедры №1 Варславаном Яном Язеповичем и дружба их не прерывается до сих пор. Вот, вроде, со всех сторон я оказался прикрыт потенциальным покровительством, но пользоваться блатом я никогда не мог, да и не хотел, так до сих пор не научился.


Моя нукусская тема, но в академическом варианте, могла звучать как-то так: «Автоматизация расчёта потерь противника при применении химического оружия во фронтовой/армейской операции». Её я и предложил Яну Язеповичу, тем более, что у меня даже был соруководитель под эту тему – подполковник Валера Тимашев. Валера, служивший, как и я, в 23 ГНИП с декабря 1988 года был принят докторантом в 33 Центральный НИИ химвойск. В его тему органично укладывалась та методика, которую я изобрёл и защитил, работая в Нукусе. Он сам предложил себя в соруководители с тем, чтобы иметь право использовать мою методику, как свою. По сути дела, у меня по этой теме было всё готово: и первая глава – обзор текущей научной и практической ситуации по подобной тематике, и вторая – разработка и описание научной методики, и третья – практическая реализация методики в научной деятельности и/или войсковой практике. Были и необходимые приложения в виде программной реализации методики с результатами расчетов по ней, решение комиссии о внедрении методики в практику полигонных и войсковых испытаний химического оружия, и десятка полтора моих публикаций и материалов конференций, и прочая, и прочая. По сути дела, мне было бы достаточно полгода-год для того, чтобы сваять кирпич с авторефератом, собрать положительные отзывы и защититься.

Однако не срослось, и не срослось по ряду причин:
Во-первых, моя тема ни каким образом и ни в каком варианте не соответствовала профилю кафедры №1. Кафедры, НИЛ (научно-исследовательские лаборатории) и НИО (НИ отделы) с подобным профилем в ВАХЗ, естественно были, но мне туда переходить совсем не хотелось. Я ещё с обучения в академии стал патриотом именно первой кафедры.
Во-вторых, ни у Яна Язеповича, и ни у какого другого педагога кафедры (на которую я поступил!) не было соответствующего допуска – форма №1, литер «Ф». Таковые были всё на тех же кафедрах, НИЛ и НИО, которые занимались собственно химическим оружием. Но отказываться от руководства Яном Язеповичем и уходить под какого-то другого полковника на чужой кафедре я тоже не хотел, даже пусть он будет хоть трижды доктором наук и профессором.
В-третьих, Ян Язепович прочитал мне выдержку из приказа МО СССР от 1987 года (номера не помню) в котором предписывалось с сентября 1991 года на всех кафедрах автоматизации управления войсками всех военных академий СССР ввести курс искусственного интеллекта (ИИ) и экспертных систем (ЭС), как систем поддержки принятия решений по управлению войсками и оружием. Сам Ян Язепович прослушал соответствующий установочный курс в академии генштаба и записи, которые он там вёл, дал прочесть мне. Первоначально на эту тему планировалось назначить Сашу Тафинцева – моего ближайшего предшественника среди адъюнктов. Он поступил в адъюнктуру в 1987 и выпускался в 1990 году. Но в 1987 году что-то не сложилось и тот решил писать диссертацию на тему автоматизации управления складами и обеспечения войск ВХВ и СЗ в бою и операции. Руководителем у него был наш начальник кафедры полковник Курмаев, а соруководителем кто-то с 17-й кафедры – хранение и снабжение были основным научно-педагогическим её профилем Но это обязательно должно было получиться у меня, ведь я выпускался как раз в том году, когда должно было начаться прохождение курс ИИ и ЭС на всех факультетах академии.

Вот и получалось, что мне деваться некуда и придётся следующие три года заниматься этим самым ИИ вообще и ЭС в частности. До момента поступления в адъюнктуру я лишь в самом общем плане понимал о чём идёт речь, прочитав всего 3 или 4 статьи по данной теме в моих любимых журналах «Знание – сила» и «Наука и жизнь». Так или иначе, но общее направление моей будущей диссертации определилось. На это ушёл весь первый месяц моей адъюнктуры. Теперь было нужно определиться с конкретной тематикой, т.е. собственно с названием диссертационной работы. Не помню, каков норматив у адъюнкта и его руководителя на формирование темы дисера, но у меня на это ушло месяца 3.

По началу с этим вопросом взялся помочь, назначенный мне в соруководители, бывший преподаватель нашей кафедры, а в 1988 году начальник кафедры математики и физики полковник Сыромолотов Е.Н. Начал он затейливо и, по согласованию с Я.Я.Варславаном, повелел мне написать автореферат на ещё не написанную диссертацию и дал на всё про всё две недели, оставшиеся до конца января. Как-то извратившись я таки успел что-то написать, правда писал автореферат сидя почти круглые сутки в ГПНТБ – только в этой библиотеке я нашёл несколько книг по ЭС и ИИ. Основной из них оказалась вот эта, которая на заставке к рассказу. Чуть позже я её нашёл в книжном магазине и купил. Правда труд мой получился не тем, что требовал Сыромолотов, но, в по крайней мере, из него мне самому в общем плане стало понятно, что надо изобразить в итоге. Но тема диссертации так в нужном виде и не сформировалась. То, что мной было предложено (Разработка экспертной системы поддержки принятия решений в интересах управления химическими войсками во фронтовой/армейской операции), по мнению Учителя тянуло на кандидатскую на КФМН, но никак не на КТН. Надо было сузить и конкретизировать. Чем я и занялся в оставшиеся до конца февраля время.

Между делом в феврале я получил двухкомнатную квартиру из адъюнктского фонда и это оказалась квартира, освобождаемая Женей Рощиным – моим первым руководителем группы в Нукусе. Квартира была далековато от академии – аж в Бирюлёво Западное – одном из самых быдловатых московских районов. Тогда это был заповедник люмпинизированного пролетариата из автозаводов Москвич, ЗИЛ и ещё каких-то предприятий Москвы, набранного по лимиту со всего СССР. Тем не менее какая-никакая, но квартира у меня теперь была и можно было везти семью из Нукуса в Москву. Начальник кафедры на всё про всё выделил мне целую неделю. И за неделю справиться нам удалось. Прилетев в Нукус мы с женой, с помощью друзей и товарищей из отдела, собрали и отправили контейнер, пораздавали или выкинули что-то, что не смогли продать. Самое необходимое сложили в чемоданы, и 19 февраля я улетел в Москву, так как выделенная неделя закончилась. Лена с детьми и нашей собачкой Жуком ещё на четыре дня осталась в Нукусе и жили они в том же общежитии, в котором мы переспали свою первую нукусскую ночь (с него начали, им же и закончили проживание в Нукусе). Дни эти потребовались, чтобы организованно завершить учебную неделю Тане и дать мне время хоть минимально подготовить квартиру к проживанию в условиях ещё не пришедшего контейнера. 23 февраля в Москву вылетели и они. К тому времени я набрал у соседей и наших же академических адъюнктов Литвиненко, Васильевых и Австрийских раскладушки с одеялами и подушками (бельё привёз сам), они же выделили табуретки, где-то раздобыл ящики, превратив их в стол, к стенам прибил крючки для развешивания одежды и закупил еды. В праздничный вечер Дня СА и ВМФ встретил во Внуково семью и в сильный снег (почему-то его мы все хорошо помним) приехали все вместе на такси домой. Именно домой, ведь эта квартира стала нам домом на долгие 7 лет – так долго на одном месте мы ещё не жили.

И вот наступило 28 февраля – день заседания кафедры, одним из вопросов которого было утверждение темы моей диссертации. К тому времени я, вспомнив как участвовал в планировании и управлении химическим обеспечением фронтовой операции, придумал такую тему: «Разработка экспертной системы для поддержки принятия решений на планирование и управление аэрозольным противодействием во фронтовой операции». Тема родилась из того, что всегдашней проблемой является несоответствие имеющихся сил и средств аэрозольной маскировки потребностям фронта и, как следствие, необходимость обоснованно определить именно те войсковые объекты, маскировка которых наибольшей степени необходима. Другой проблемой является выделение на эти важные объекты именно тех сил и технических средств, и именно в том объёме, которые наилучшим образом смогут решить задачу их маскировки.

Ян Язепович, в целом согласившись с такой темой сделал одно, но важное замечание: заменить первое слово «разработка» на «применение» - это, по его мнению, будет точнее соответствовать специфике кафедры. Я согласился с Учителем, и кафедра с такой темой тоже согласилась. Кто-то предложил несколько сократить название, удалив слова «для поддержки принятия решений», так как это и так подразумевается. С этим тоже кафедра согласилась. Правда при таком раскладе вместо Сыромолотова мне было бы лучше иметь в качестве соруководителя специалиста который смог бы мне помочь глубже разобраться в предмете аэрозольной маскировки. Такой специалист нашёлся на кафедре тактики химических войск, им был кандидат военных наук полковник Жеребцов. Он защищался именно по тематике управления аэрозольным противодействием и лучше многих других представлял, как его надо планировать и как им управлять в ходе фронтовой/армейской операции. Жеребцов, к счастью, согласился стать моим соруководителем и в самом деле реально помог в построении Базы знаний, разрабатываемой мной экспертной системы.

Таким образом тема «Применение экспертных систем при планировании и управлении аэрозольным противодействием во фронтовой/армейской операции» была окончательно утверждена кафедрой и стала для меня целью жизни на ближайшие годы.