Аська и её вёдра

   Аська родилась с ограничениями по здоровью, но выяснилось это не сразу, хотя мать отказалась от неё сразу же, ещё в роддоме. Новость о неблаговидном поступке каким-то образом докатилась до Аськиной бабули, которая явилась в роддом за своей «кровинушкой», устроив там настоящий скандал и пригрозив главврачу страшным судом, то ли при его жизни, то ли после. Пришлось тому в срочном порядке Аськину мать снова на разговор вызывать. «Вы же утверждали, что у Вас нет родных, выходит, не так». После долгого общения с главврачом и бабулей мать свой отказ забрала, но дочь к себе взять наотрез отказалась.
   — Тебе надо, ты и воспитывай, — бросила она в адрес бабули.
   — Ну, и чёрт с тобой, дурой. Всегда была непутёвой, похоже, такой и помрёшь.  Иди себе на все четыре стороны, никто тебя в матери насильно не тянет. Только внучку свою я в казенный дом при жизни не отдам. Так и знай, не бывать тому! А коли одумаешься, знаешь, где нас найти, — подытожила бабуля и увезла Аську к себе в Могильцы.
   Название деревни как нельзя лучше отражало её вымирающее состояние: молодёжь вся разъехалась, многие дома сиротливо стояли с заколоченными окнами, из населения остались одни старики, неспешно доживающие свой век. Летом, правда, к некоторым из них привозили внуков на каникулы. Могильцы ненадолго оживали, наполняясь детскими голосами и снующими по проселочной дороге велосипедами, но с наступлением осени деревня вновь погружалась в затяжную спячку.
   Появление маленькой Аськи вызвало в Могильцах настоящий переполох, все увидели в этом добрый знак и охотно включились в процесс воспитания девочки, помогая Аськиной бабуле, кто чем мог. Аська мгновенно стала всеобщей любимицей, однако, к пяти годам возникли подозрения, что с девочкой что-то не так: местами несвязанная речь, иногда неуклюжие движения, но главное, странное для ребёнка увлечение.
   Аське нравились вёдра, любого размера и формы, она только с ними и играла, обнимала их, качаясь из стороны в сторону, распевая что-то себе под нос, и очень любила их раскрашивать. Бабуля готовила ей краски из подручных средств: золы, глины, извести, кирпича, а кисточками служили берёзовые веточки, расщеплённые у основания. И всем этим самодельным материалом Аська управлялась невероятно ловко, рисуя на вёдрах замысловатые узоры из красивых цветов. В каждом доме деревни, где ещё теплилась жизнь, на видном месте в качестве украшения стояло по несколько яркораскрашенных Аськой вёдер. А вот на ровной поверхности Аська рисовать не хотела, как бабуля её ни уговаривала, начинала плакать, капризничать, явно что-то не так.
   Поездка к детскому врачу в районный центр подтвердила мрачные опасения: аутизм, какой-то высокофункциональной формы, когда интеллект присутствует, а вот поведение – со странностями. И хоть Аську в Могильцах все жители любили, но, узнав про печальную новость, сразу же прибавили к её имени слово «дураська». Не со зла, конечно, а скорее от всеобщего переживания за её будущую нелегкую судьбу. Сама же Аська-дураська, ни о чем плохом не подозревала и продолжала самозабвенно раскрашивать свои вёдра, при этом её рисунки становились всё сложнее и многогранней, даже не верилось, что они сделаны детской рукой.
   Когда же подошло время идти Аське в школу, жители Могильцев стали уговаривать бабулю отдать её в пансионат для детей с ограниченными возможностями. Всё равно рядом с Могильцами никакой школы не было, по любому предстояло определить девочку на учёбу куда-то с проживанием, а раз так, так пусть это будет профильное учреждение.
   Однако найти такое оказалось не просто. В процесс включилась вся деревня, даже родную мать Аськи пришлось задействовать. Бабуля на неё как следует надавила, чтобы «Непутёвая» все путём сделала, хоть разок для дочери родной постаралась: заявление лично от себя написала, нужные документы-справки собрала, да на знакомство в школу-интернат вместе с Аськой и бабулей съездила, как одна дружная семья.
   Аську в интернате взять согласились, девочка в сравнении с другими детьми оказалась покладистой, смышленой, да и её умением рисовать бабуля всем похвасталась, прихватив с собой для наглядности самое маленькое ведёрце, из набора для песочницы. Правда, о странности девочки рисовать исключительно на вёдрах умолчала. Ну не всё же сразу рассказывать, не дай Бог, ещё откажутся Аську учить, как ей по жизни-то без образования быть?
   Когда все организационные вопросы были позади, жители Могильцев стали думать, как Аське объяснить предстоящие перемены в её жизни. Поразмыслив, решили изложить на понятном ей «языке», что мол все Аськины вёдра, которые она разрисовала-раскрасила, решили в знак протеста уйти от неё, потому как Аське в школу пора идти, уму-разуму учиться, а из-за вёдер своих она из Могильцев уезжать никуда не хочет. Вот вёдра дружно сговорились и ушли на побывку в другую деревню, только в какую — не сказали, однако, обещали вернуться, если Аська хорошо учиться будет. Ну а если плохо, то зачем им к ней возвращаться, они себе другую девочку найдут. Для убедительности собрали все Аськины вёдра по всем домам, да спрятали их в одной из заброшенных хат, да так, чтобы Аська ни за что их не нашла. Назвали это вёдерной забастовкой, ведь бастующие всегда условия выдвигают, вот и перед Аськой условие поставили – в школе учиться, да не просто, а на «хорошо».
   Аська сначала плакала, сокрушалась, но делать нечего, согласилась в школу поехать, лишь бы вёдра свои обратно получить.
   — Ба, а они точно ко мне вернутся? — всё время переспрашивала девочка.
   — Вернутся, Асенька, обязательно вернутся, только надо учиться хорошо. Ты уж смотри, не подведи, коли вёдра тебе дороги, постарайся, деточка. Ведь, если подумать, то стараешься для самой себя.
   Бабуля сама сильно переживала, как внучка перемены воспримет, регулярно ездила Аську в школе-интернате навещать, пирожков её любимых  привозила, лакомств разных. Сначала девочке трудно было, всё чужое, люди чужие, и вёдер её, которых можно было бы обнять и успокоиться, не было. Понемногу, однако, Аська стала привыкать, учёба ей понравилась, особенно уроки рисования. За неимением вёдер Аська стала рисовать на других выпуклых предметах, чашках и кружках, а постепенно её приучили к более плоским поверхностям, мискам и тарелкам. В один прекрасный день она взяла и раскрасила цветочным орнаментом уголок школьный стены.
   — Для неё это колоссальное достижение, — порадовала приехавшую бабулю учительница рисования.
   Летом, когда Аська вернулась на каникулы в Могильцы, в саду бабули её ждали все её вёдра, которые она раскрасила за свою небольшую жизнь. Счастью девочки не было предела.
   — Ба, они все ко мне вернулись!
   — Конечно, вернулись, ты же у нас умница и отличница, а я тебе тут новых вёдер приготовила для раскраски.
   — Ба, а можно мне цветы на потолке возле печки нарисовать? Там пятно от копоти, хочу его закрасить.
   — Конечно, Асенька, рисуй, хоть на потолке, хоть на стенах, хоть всю избу разрисуй, от этого она только краше станет.
   К концу лета весь дом бабули был разрисован цветочным орнаментом: и потолок, и печь, и стены. Ещё через год Аська раскрасила фасад дома бабули снаружи, а к нему заодно и колодец с забором. И такая красота получилась, что не передать словами. И стали жители деревни, один за другим, просить Аську их постройки разукрасить: кому сарай, кому хлев, кому беседку. И пока Аська в школе училась, да на летние каникулы в Могильцы приезжала, раскрасила она больше двадцати построек. Не одна, конечно, вся деревня ей помогать стала, под её чутким руководством творчество её перенимать.
   И постепенно Могильцы стали преображаться, будто бы в цветную радугу их кто-то обернул, не вымирающая деревня, а настоящий музей под открытым небом.
И потянулись в Могильцы туристы, сначала тоненькой струйкой, потом журчащим ручейком, а затем и вовсе полноводной рекой. Даже сам губернатор области приезжал посмотреть на Могильцево чудо. После него и хозяева заброшенных домов стали возвращаться, дотации получили, экотуризм начали развивать.
    Из одной заброшенной хаты общими усилиями сделали «Дом Аськиных вёдер» и разместили в нём все её вёдра разом. Когда же те бок о бок встали, о чудо, в один большой орнамент сложились, огромный цветущий луг образовали с разбросанными по нему васильками, ромашками, маками, одуванчики, порхающими над ними бабочками, стрекозами, божьими коровками. Заходишь в дом, а впечатление, что наоборот, в поле луговое выходишь, бескрайнее по своим краскам и масштабу, будто завораживающая голограмма или мираж какой.
    И из «дураськи» Аська вмиг преобразилась в районную знаменитость, кудесницу-чудесницу. Техника её рисования оказалась совершенно особенной, ни на что не похожей, уникальной. Специалисты так говорят, им-то видней. И после окончания школы ждут Аську в академии народных ремёсел, вне конкурса, как особо одарённую.
    Жители деревни думают теперь к губернатору обратиться с просьбой переименовать Могильцы в Ведёрцы, для благозвучности и с прицелом на туристическую популярность, стремительно набирающую обороты. Даже Аськина мать про популярность узнала и стала в Могильцы наведываться, не то чтобы бабуля была этому сильно рада, но всё-таки хорошо, когда у девочки в жизни родная мать объявилась.
    И всё это благодаря Аськиным вёдрам, а вернее, той самой их «забастовке». Хотя, если разобраться, дело вовсе не в этом, а в бабуле и в жителях Могильцев, которые искренне Аську полюбили и сделали всё, чтобы жизнь её расцвела цветочным орнаментом, совершенно особенным, ни на что не похожим, уникальным.

15 февраля 2024
Фото из Яндекса (в свободном доступе)