01. Цепные псы самодержавия и гидра Революции

  Вечер 4 августа 1795 года. Санкт-Петербург.

  Оставшись в квартире один, Демаре впал в мрачные раздумья.   
  Да, в соседней комнате из под двери виден свет, там сидят двое, их оставил для его охраны Рысакофф... а что стоит швырнуть в окно зажигательную смесь или что еще? 

  Интуиция подсказывала, люди похитившие его  хорошо обучены и очень непросты, не разбойники с улицы ...и не просто "романтики контрреволюции" из местных молодых дворян...

  Вспомнился опыт гражданской войны на западе Франции, Нант, вандейцы... К удивлению людей, приставленных для охраны, ночь Жан-Пьер провел в кладовке на старом матрасе, а не в отведенной ему комнате. Вежливо кивнул подчиненным графа Рысакова и закрыл за собой дверь.

  Утром Семёныч, пожилой человек в красной лакейском ливрее негромко постучал в комнату, вежливо улыбнулся и мягким жестом пригласил следовать за ним, провел Жан-Пьера в гостиную к накрытому для завтрака столу.

  Светло-сиреневые шторы были полуоткрыты, помещение ярко освещали золотистые лучи жаркого июльского солнца.
   Посреди гостиной стоял красиво накрытый стол, хрустальные бокалы, блюда с мясом под острым соусом, три вида салатов и бутылки с коньяком и бордо... зрелище приятно радовало глаз и голодный желудок...

 Как мало нужно для счастья... после каменного мешка... при этой мысли на губах Демаре выдавилась ироническая и одновременно грустная усмешка.

 Пунктуальный Рысаков появился через десять минут, он был заинтригован тем, что о прошедшей ночи с удивлением рассказали его люди, охранявшие француза:
- Что ЭТО было, ГРАЖДАНИН Демаре? Извольте объясниться...

- Подумалось вдруг... Возможно это мания преследования, нервы... а может и нет... Я был участником гражданской войны... не желаю вам в России... от души... такого опыта... - Демаре мрачно опустил глаза в тарелку - чтобы было больше шансов выжить после броска гранаты или горючей смеси в комнату нужно находиться в помещениях без окон, подобных кладовке или ванной комнате...так больше шансов выжить... Я остаюсь при своем мнении, мои похитители очень непростые люди...

- Считаете, что "священную войну" вам объявили те, кто взял за образец французских дворян, сражающихся с республиканцами? Как их... да... шуаны...
  Но разве те благородные люди, воюющие за  Веру и своего Государя опустились бы до средневекового палачества?! Мне они видятся христолюбивыми воинами духа...убить врага, да... но пытать, издеваться... Что мне может сообщить об этом одна из голов революционной гидры? - с насмешкой, но без злобы обратился к Жан-Пьеру Сергей Александрович.

-  Я сам родом из Нанта, мне есть что сказать... Что касается мятежей в Бретани и Вандее... наши молодые ребята-новобранцы часто оставляли последнюю пулю для себя, только чтобы не попасть живыми в лапы этих белых дикарей, которые "именем защиты короля и христианских ценностей" сдирали кожу, отрубали руки, выкалывали глаза пленным, раненым и умирающим... прибивали строительными гвоздями к дверям домов...
   Я ЛИЧНО видел жертвы этих расправ в Машкуле и Шоле... долго они мучили меня эти воспоминания в ночных кошмарах...
  Эти... - тут Жан-Пьер подавился готовым вырваться ругательством - радетели за "веру и короля"... убили мою сестру... кроме нее, у меня никого не было... она была далека от политики...занималась тем, что положено для женщины, вела дом и хозяйство, любила ухаживать за цветами... но её брат республиканец и этого оказалось достаточно для убийства!

  После короткого, но яркого и мрачного рассказа Жан-Пьера об особенностях войн с вандейцами и шуанами, о причинах особой жестокости конфликта, Сергей Александрович какое-то время молчал, глядя в одну точку.   

   Но через минуты Рысаков вдруг оживился и поднял взгляд  волчьих  серых глаз на Демаре:
- В чем состояла суть вашей службы? Как вы сами понимаете...

- Торчим как гвозди по периметру страны... мы начеку... мы в состоянии войны... Защита общественной безопасности... тайный враг не менее... а иногда более опасен, чем внешний... Вам ли этого не понимать, сударь... - Жан-Пьер бросил мрачный выразительный взгляд на графа Рысакова.

- Я многое хотел бы понять... для себя... - Сергей Александрович слегка оттянул от шеи высокий пышный галстук -  Что именно?
  Для меня, как и для абсолютного большинства защитников Веры и Престола есть только две силы, две стороны конфликта - верноподданные монархисты  и революционеры.
 Хотелось бы понять в чем разница между сторонниками Жиронды и якобинцами и почему вы сейчас жестко поделились на сторонников свергнутого правительства Робеспьера и этих... как их, черт... победившей после переворота партии... ну вы меня поняли. Ведь и жирондисты  и якобинцы и эти... сегодняшняя парижская власть  все равно революционеры и республиканцы... Хочу понять...

  Из коридора послышались быстрые шаги, на пороге почтительно остановился лакей Семеныч и пропустил одетого в строгий черный фрак молодого человека лет двадцати восьми, тот выглядел озабоченным.

- Я могу говорить в присутствии... - молодой человек сделал резкий выдох и кивнул в сторону француза - или мы выйдем? Это касается вашего брата...

- Я вас слушаю, господин Кирьянов... вы можете говорить.  Главное... он жив?! - с окаменевшим лицом граф Рысаков рывком поднялся со стула.

-  Жив, ваше сиятельство, но пренебрег вашими неоднократными предупреждениями... он пересек границу Французской Республики под видом сочувствующего Революции иностранца...

   Рысаков замер, с бледного лица с резкими чертами стерлось всякое выражение. Лишь цепкий взгляд Демаре смог бы заметить расширенные зрачки быстрых рысьих глаз.

-  Ваше сиятельство... - голос Кирьянова звучал хрипло и напряженно - он доехал до Парижа, поселился там... хуже другое... он сейчас находится в тюрьме Ла-Форс...

   Сергей Александрович вдруг поднялся из-за стола, подошел к Жан-Пьеру  и положил руку ему на плечо и глухо произнес:
- Вы нужны мне, гражданин Демаре... Если вы не откажетесь мне помочь... я прикрою вас от любых дальнейших покушений... организую так, что никакое Белое Братство не доберется до вас...
  Сейчас уже поздно... я отвезу вас домой, к семье, но завтра мы встретимся снова... Я объясню вам ситуацию...