Неуловимые, и немного про любовь

Вспомнилось...
Где теперь Светлана Алексеевна,моя Светлана.
Жива ли...

Господи!
 Прости мою душу грешную.

Сейчас, наверное, многих разочарую своими антипредпочтениями в советском кинематографе.

В детстве я был ребёнком,мягко говоря странным.
В нашем городе стоял прекрасный кинотеатр «Ударник» – подлинный шедевр архитектуры, с колоннами и высокими окнами.
 Там крутили разное, в том числе ненавистных мне «Неуловимых мстителей».
Эту картину я органически не выносил!
Со всеми этими очкастыми Валерками в будёновках, с каменнолицыми Даньками и Ксанками, демонстрирующими миру грязные пятки.
Эти Бурнаши и вечно куда-то мчащиеся цыгане Яшки, палящие то ли из наганов, то ли из своих прокуренных гитар – всё вызывало во мне глухое раздражение.

В «Ударнике» был малый зал, если память не изменяет, «Орлёнок».
Вот туда-то нас и водили всем классом под присмотром моей любимой учительницы. Я был в неё безнадёжно и отчаянно влюблён!
 Поэтому рвался в первые ряды на любое «культурное мероприятие»: хоть кино, хоть соревнования, хоть эти нелепые бальные танцы – я везде торчал, как шило из мешка.
 Особенно бесило, когда я наблюдал за ней сбоку, а она вся растворялась в этом чудовищном действе: щёки пылали возбуждённым румянцем в полутьме зала, глаза горели – она переживала каждой клеточкой!
 Я же, чтобы не выглядеть полным идиотом на этом кинематографическом балагане, периодически выдавал нечто вроде: «Ого! Ничего себе!..» – и снова украдкой впивался взглядом в неё, в свою женщину в скромной вязаной кофточке и юбке строго ниже колен.

Я мечтал: вот немного подрасту (к слову, был я тогда самым мелким в классе), перейду в старшие классы – и тогда уж точно приглашу её…
 Куда?
 На свидание?
 Ох, да ладно брехать-то!
 Я всем своим пубертатным, бурлящим естеством хотел  её.
И думал лишь о том, как её возьму.

Закрыв глаза, я уходил в свои фантазии, глухой к идиотскому грохоту тачанок на экране.
 А в руке у меня таяло плодово-ягодное мороженое.
Липкие, кроваво-малиновые капли падали на пол, растекаясь розовыми лужицами под ногами – и такими же горячими, сладкими пятнами заливали мои совсем не детские мысли.