Ты стал ещё дороже

Сцена 4.

Нужно закончить пролог. Ложись. Закрой глаза. И смотри ("синоптивную") картинку.

***
Художник пришёл домой. В Трактире посыльный сообщил о том, что у жены начались преждевременные роды. Иван Кузьмич надеялся, что Наташа примет и вырастит обоих детей, как родных.

У входа в квартиру остановился, прислушался: тихо. Постучал. Дверь почти сразу же открыла Дуняша. Лицо заплаканное.

- Наташа? - вырвалось у Ивана Кузьмича.
- Барыня спит, - успокоила Дуняша.

Только сейчас она рассмотрела свёрток в руках барина. За десять лет верной службы у господ Дуняша превратилась в члена семьи. Многое знала и понимала, но лишних вопросов не задавала. Она приняла из рук Ивана Кузьмича ребёнка и унесла его в комнату.

- Подождите, барин, - только и сказала она.

Ошалевший от всего произошедшего за ночь, Иван Кузьмич с покорной благодарностью подчинился Дуняшиной заботе.

От сквозняка дверь в спальню приоткрылась. Иван Кузьмич поспешно прошёл в конец просторного коридора - прикрыть дверь. Но Наташа уже проснулась.

- Ваня, - слабо выдохнула она, глядя на мужа.

Добрые, родные глаза светились радостью материнства.

- Наташенька, - только и смог произнести Иван Кузьмич.

В глубине квартиры послышался плач ребёнка. Иван Кузьмич почувствовал, как земля уплывает из-под ног. Прислонился к косяку.

Как ни в чем ни бывало, Дуняша проскользнула в комнату, держа на руках кричащего младенца. Мимоходом показала отцу завернутого в нарядные кружева, похожего на куклу, сына.

- Вот он у нас какой голодненький. Давайте, барыня, помогу покормить.

Иван Кузьмич деликатно ретировался из комнаты. Не зная что делать дальше, не раздеваясь, вошёл в кабинет. Плюхнулся в любимое массивное кресло красного дерева и, едва прикрыв глаза, провалился в сон.

Сон Ивана Кузьмича. Июль. Луг. Чуть подсохшая зелень, Васильки. В небе завис жаворонок. По лугу бежит Оленька в его любимом белом платье. Держит за руки двух сыновей. Мальчишки, стараясь поспеть за мамой, скачут, прыгают и смеются. Вдруг все трое развернулись. Иван Кузьмич обомлел: мальчики, как две капли воды, походили друг на друга.

Этот сон Художник будет видеть до конца жизни. Мальчики станут расти и взрослеть, а Оленька никогда-никогда не изменится.

(http://proza.ru/2008/01/10/364 Литературная иллюстрация ко сну Художника.)

Сцена 5.

Пока Иван Кузьмич спал - Наташа кормила ребёнка, Дуняша проскользнула в свою комнатку, надела зипун, накинула шаль и ухватила со стола кулечек, завернутый в пеленку, в которой барин принёс сына. Осторожно пробралась к выходу. Стараясь не шуметь, вышла, прикрыв за собой входную дверь.

Мертворожденного Наташиного ребёнка Дуняша отнесла к Храму. Оглянулась, наскоро перекрестилась и оставила на крыльце. Никем не замеченная, вернулась домой.

Сцена 6.

Светало.

Младенца на крыльце нашла церковная служка. Подхватила, внесла в Храм, положила на (...) и развернула. Мальчик не двигался.

Если Вы когда-нибудь стояли под куполом  старого Храма, то наверняка чувствовали покалывание мурашек, бегущих по спине. Описать это чувство сложно, но можно почувствать. Место для постройки Храма выбирали особое. В Храме, построенном сегодня там, где администрация выделила пустующее в городе место, я никогда такого не ощущала.

Служка смотрела на тельце и крестилась. А мальчонка вдруг дернулся, засопел, закашлялся. И заплакал.

***

Лежишь, закрыв глаза. Слушаешь. Смотришь. Мне кажется, что у тебя получилось почувствовать то, что я не смогла описать. Там, в Храме.

Малыш.

Ты стал ещё дороже.