Снег

- Смотри! - Ирина распахнула одно и, перегнувшись через подоконник, тянула вперёд руки. - Ты только посмотри! Это же снег!
- Опять ты придумываешь, - отмахнулся Вадим.
- А я говорю, оторвись от своего компьютера и посмотри: это настоящий снегопад!
Парень тяжело вздохнул и поднял глаза, заранее уверенный, что ничего необычного не увидит. Просто фантазёрке Ире стало скучно. Ну, какой может быть снег в середине знойного июля?
За окном плотным облаком кружились белые точки. Когда ветер усиливался, точки отклонялись в сторону, потом снова начали падать отвесно. Ира ловила снежинки и удивлённо ахала.
- Они холодные! - восхищалась она тоненьким, совсем детским голоском. В этот момент она действительно напоминала дитя, несмотря на двадцатый день рождения, отмеченный накануне. - А на улице тепло. Это самый настоящий снег!
- Не может быть, - продолжал настаивать Вадим, не веря теперь уже не только словам девушки, но и собственным глазами.
Он отодвинул ноутбук, подошёл к окну и тоже протянул руку. Ладонь укололи сразу несколько снежинок, окончательно убедив парня, что это не странное видение. И всё равно в летний снегопад никак не верилось, рационализм требовал найти внятный ответ, и немедленно. Ведь во всём – Вадим никогда в этом не сомневался – есть своя логика, даже если с первого взгляда она не видна.
С улицы доносились возбуждённые голоса, крики и смех; Вадим видел, как малышня носится по двору и ловит снег формочками для песочных куличиков. Как люди останавливаются и растерянно озираются по сторонам, ежатся от холодных прикосновений к нагретой коже. Как на лицах отражается поочерёдно недоумение и восторг.
- Идём на улицу! - принялась тормошить его Ирина. - Пошли, ну же! Мы сейчас всё пропустим!
- Тебе так хочется постоять под снегопадом в одном сарафане?
- Да!
Вадим только покачал головой. Ему тоже было любопытно, но не побывать на улице в толпе таких же зевак, а понять. Снег падал на землю и не таял.
Начало холодать.
- Этого не может быть, - тихо повторил Вадим.
Он сказал это только для себя, но Ира услышала и мгновенно вспылила:
- Ты вечно ни во что не веришь! Я пойду вниз, а ты, если хочешь, можешь киснуть дома!
Она выскочила в коридор, а спустя несколько секунд хлопнула входная дверь.
Вадим на улицу не торопился. Наоборот, возникло желание закрыть окно, задёрнуть шторы и сделать вид, что это всё – сон. Иррациональный, глупый, навязчивый сон, который забудется сразу после пробуждения.
Из подъезда выскочила Ира, остановилась возле кучки знакомых и принялась что-то говорить, активно помогая себе руками: она всегда много жестикулировала, когда нервничала. Знакомые отвечали ей тем же, то и дело поднимая голову к небу. Успело намести сугробы, и девушка в тонких босоножках зябко перебирала ногами. Разумеется, она скорее отморозит себе пальцы, но не пойдёт переобуваться!
Вадим уже готов был высунуться и велеть ей немедленно идти домой, но передумал. Нет, она уже не маленькая, сама сообразит, что пора убираться под крышу – когда замерзнет.
А до этого момента, судя по показаниям термометра, оставалось недолго: шкала миновала отметку в десять градусов и продолжала падать.
Парень закрыл окно и смотрел на снегопад сквозь стекло. Теперь, когда все посторонние звуки пропали, вид побеленного двора вызывал ещё большее недоверие. Хотелось снова распахнуть створку, чтоб убедиться в собственном душевном здравии, но делать этого Вадим не стал. И смотреть больше не стал. Он не смог найти разгадку в первые несколько минут, а это означало только одно: требуются дополнительная информация. Без неё остаются только нелепейшие догадки, на которые не стоит тратить время.
Пока отсутствовала Ирина, он поставил чайник и снова уселся за компьютер. Но работать не вышло. Просмотрел интернет – в новостных сводках не было даже намёка на погодную аномалию. Все как одна твердили о страшной жаре и не обещали осадков на ближайшую неделю. 
Как же! Вадим хмыкнул и невольно бросил взгляд на окно: осадки никуда не делись.
Минут через двадцать прибежала Ира, потирая озябшие руки. Щёки раскраснелись, с волос капало, и она выглядела такой счастливой, словно выиграла в лотерею.
- Как же здорово! Зря ты отказался идти со мной, это невероятно!
- Да, ты права, - кивнул Вадим, наблюдая, как девушка роется в ящике с носками.- Я ни разу в жизни не видел снега.
- Это летний снег, - возразила Ирина, патетично воздев к потолку палец. - Он растает максимум через час. Чёрт, где мой фотик?
- В этом ящике только носки.
- Не лезь под руку. Ага!
Ирина вытряхнула из носка фотоаппарат и побежала фотографироваться на фоне снегопада. Вадим только покачал головой: сумасшедшая!

Ночью ударил мороз.
Коммунальщики, застигнутые врасплох финтом природы, не успели наладить отопление, и в квартире стоял страшный холод. Пришлось включить обогреватель, но он не справлялся. К счастью, снегопад прекратился, но успел завалить город по самую макушку.
Теперь уже Ирине было не до смеха. Вадим спал, а она, как ни жалась к нему, как ни подтыкала одеяло, никак не могла согреться. Казалось, холод не подбирался снаружи, а рождался где-то внутри, в глубине тела, и выливался на поверхность мелкой дрожью.
Вадим – рационалист, весь вечер рассуждал, отчего мог пойти снег, но Ира его почти не слушала. Если бы кто-то сказал, что причины такие-то, она бы, конечно выслушала и приняла к сведению. Но никто не говорил, а сама она ломать голову не желала. Да и какая разница, почему это случилось? Теперь надо думать, как вести себя дальше. Доставать запихнутые далеко в шкаф пальто и сапоги, перекроить все планы на выходные… У мамы наверняка все помидоры помёрзли…
Ещё днём девушка была совершенно уверена, что всё пройдёт так же внезапно. Но, судя по всему, лето возвращаться не торопилось, а зима, напротив, успела развернуться во всю ширь. Ирина никогда не любила зиму.
Повернувшись на другой бок, Ирина подтянула колени к груди и вздохнула. Посмотрела в окно, смутно надеясь, что деревья снова порадуют пыльной, а вовсе не заснеженной зеленью. Надежда не оправдалась, и только ветер сдувал с карниза облачка серебрящихся в свете фонаря снежинок.
На миг снежинки метнулись к самому стеклу и… Ира вздрогнула и зажмурилась, а когда открыла глаза, всё пропало. Но она могла поклясться, что снежинки сложились в гротескное лицо.
Ирина теснее прижалась к Вадиму и тот, что-то сонно пробурчав, её обнял. Очень кстати, девушку снова начало знобить. Она положила голову ему на плечо и закрыла глаза, но – вот странно! – продолжала видеть лицо, сложившееся за тонким стеклом. Странно знакомое лицо…

Утро не принесло изменений.
Вадим встал по будильнику в половину седьмого, принял душ и позавтракал. Обычно Ира составляла ему компанию, но сегодня она лишь повернулась на другой бок и укрылась с головой одеялом. Вадим не стал её будить, пожалел. Перед уходом осторожно поцеловал в растрёпанную макушку, и постарался не хлопать дверью, хотя без хорошего хлопка она запираться отказывалась.
Зимнюю куртку он доставать не стал, ограничился лёгкой, не убранной после весны, и пока добежал до остановки, успел замёрзнуть. К счастью, автобус не заставил себя ждать, и народу набилось много. Вадим едва дотягивался до поручня, балансируя на одной ноге, вполуха слушал разговоры пассажиров. Тема этих разговоров была одна: летняя зима и все неприятности, которые она принесла вместе со снегом и морозом. Бабки в шубах стонали о потерянном урожае, несколько мужчин рассуждали о природных аномалиях и сдвигах магнитных полюсов, молодая парочка сдавленно хихикала, рассказывая друг другу о прелестях моржевания. Всё это перемололи накануне в новостях, выдвигая версии одна абсурднее другой.
Что самое странное, зима накрыла только один город – небольшой Петрогорск. Чуть дальше, за ближайшим пригородом, продолжал бушевать июль с его знойной духотой. Вадим никак не мог найти объяснения, поэтому пока предпочитал не думать о причинах. Только решил отправить Иру за город, в любой из домов отдыха или просто к бабке в деревню. Куда угодно, лишь бы она не пострадала от мороза.
Протолкнувшись к выходу, Вадим с трудом выбрался на улицу, поднял воротник и направился напрямик, через подворотни, к офису. Он работал бухгалтером в юридической конторе, и обычно ходил по широкой дуге вокруг квартала, по пути заглядывая в газетный киоск за судоку и «Главбухом». Но сегодня было слишком холодно, и Вадим решил не терять время даром.
В этих подворотнях за последние часы прошло всего несколько человек. Вадим сунул папку с рабочими документами под мышку и шагал по узенькой тропинке, проложенной отважными первопроходцами, глубоко засунув руки в карманы и глядя себе под ноги. Возможно, именно благодаря этому он и заметил несколько крошечных пятнышек на девственной поверхности снега. И хотел пройти мимо, и без того успел порядком продрогнуть, но в тишине раздался звук, приморозивший его к месту. Тихий хруст, донёсшийся из тёмной ниши-аппендикса, – в таких обычно устраивались стихийные помойки.
«Иди своей дорогой,- приказал себе Вадим, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.- Тебе что, своих неприятностей мало?»
Видимо, мало; ноги вопреки всему понесли его не в сторону офиса, а к темноте «аппендикса». Фонаря с собой не было, но глаза привыкли к потихоньку рассеивающемуся полумраку, и парень заметил, что тёмных пятен стало больше.
- Кто там? - громко спросил Вадим. Слова замёрзли у лица плотным облачком.- Вы живы?
Идиотский вопрос! Вадим поморщился и сделал ещё несколько шагов вперёд.
И только тогда рассмотрел тёмный силуэт.
Разум немедленно решил, что насмотрелся, и приказал бежать к офису. Упрямство велело не останавливаться. Пару секунд между ними шла борьба, в итоге упрямство одержало верх, и парень подошёл ещё ближе.
В нише лежало… то, что может остаться от человека, если его пропустить через гигантскую мясорубку и свалить фарш неаккуратной кучей. Кучу венчала женская голова, светлые волосы смёрзлись кровавыми сосульками; левая щека была срезана и в отверстии белели зубы.
Возле кучи большой кот увлечённо, с хрустом грыз фрагмент кисти с двумя обрубленными до середины пальцами.
Вадим пошатнулся, сделал неловкий шаг назад и, поскользнувшись, упал. Отполз в сторону, где его вывернуло. Прислонился к стене, вытер со лба испарину. Руки дрожали. Вадим сжал кулаки, тем самым приказав себе успокоиться, поднялся на ноги. Постоял, не зная, что делать дальше, потом подобрал папку и побежал прочь. Мелькнула мысль, что надо бы сообщить уда следует, но оставаться на месте и ждать наряд, а потом давать показания – нет, лучше смыться сейчас, пока никто не видел. И Ирине ничего не говорить. Не хватало ещё ей знать о таких ужасах!
Мелькнула мысль, что у Иры тоже светлые волосы.
В офис Вадим явился с опозданием в десять минут.

Ирина сидела на подоконнике, опершись подбородком о колени, и смотрела на возобновившийся снегопад. Отопления по-прежнему не было, но обогреватель и включённые газовые конфорки сделала своё дело: в квартире установилась нормальная температура. Не было нужды кутаться в белый пушистый платок и дышать на ладони. Но Ира всё равно куталась и дышала, не для того, чтоб согреться, а… она и сама не могла понять, для чего. Может, тепло пледа напоминало объятия любимого, а тёплое дыхание – прикосновение его губ? Может, так она чувствовала себя в большей безопасности?
Девушка невесело усмехнулась. Что за опасность может ей грозить? Если только риск сойти с ума в одиночестве. Но идти никуда не хотелось, а до прихода Вадика оставалось ещё около пяти часов.
Появилась идея приготовить Вадику необычный ужин. Что-нибудь вкусненькое и экзотичненькое, чтоб любой шеф-повар из любого ресторана обзавидовался. Появилась и пропала. Ира не любила и – что важнее – не умела готовить. Точнее, умела, но только блюда, не требующие большого кулинарного таланта. Вот и теперь, сидя на подоконнике, перебирала в памяти нехитрый список блюд, выходивших съедобными: жареная картошка, котлеты, макароны, пельмени, отварная курица… Всё это было на столе не один десяток раз. Господи, как же надоело!
- Как же надоело, - пробормотала она, наблюдая, как снежинки складываются в прихотливые узоры.
Ветер швырнул в окно горсть снега.
Ира взяла телефон и принялась вертеть его в руках. Можно было позвонить Вадику, поболтать обо всякой ерунде, в сотый раз посетовать на погоду и пожаловаться, что нельзя сходить на пляж. Услышать его усмешку и вспомнить, что ему не нравятся сильно загорелые девушки. Хотя нет, Иринка и с загаром вполне его устраивает.
Новый порыв ветра, и на секунду показалось, что он был сильнее предыдущего. Почти сразу ещё один, и тут же следующий. Ирина невольно отодвинулась в сторону и едва не свалилась с подоконника.
Снежинки прямо перед стеклом сложились в «кулак» и врезались в стекло, разлетелись в стороны крупными хлопьями. Девушка вздрогнула, шарахнулась назад и упала-таки на пол. Вскочила, не обратив внимания на ушиб, и уставилась за окно.
Снег кружился в воздухе, такой хрупкий, такой белый…

- Говорю же, я его где-то видела! - Ира металась по комнате, хрустела пальцами, нервно кусала губы, то и дело принималась теребить волосы. Никак не могла найти себе места.
Вадим наблюдал за её беготней с философским спокойствием. Он ничего не говорил ей про обнаруженный утром труп, но с этой задачей превосходно справилась местная пресса. Кто знает, каким образом репортёры узнали о произошедшем, но на место они прибыли раньше полиции, и в полуденном выпуске уже прозвучала новость о страшном убийстве. И ещё о двух, точно таких же, в противоположных районах города.
Разумеется, Ирина смотрела выпуск.
- Видела, - согласился он.
- Ты мне не веришь?
- Верю. Скорее всего, этот человек тебе приснился, и, проснувшись, ты выдернула его образ из сна. Вот и причудилось, что…
- Мне ничего не чудилось! - взвилась Ирина. - Я знаю, что видела! Своими глазами, понимаешь?
- Странно, если бы ты смотрела чужими глазами,- ответил Вадим с улыбкой.
Попытка разрядить атмосферу шуткой имела прямо противоположный эффект. Девушка ахнула и отвернулась к окну, принялась теребить край шторы.
Метель затихла, и редкие белые мошки лениво кружились в хрустящем воздухе. Темноту разбавляли огни фонарей, и заметённые ветки с пожухшей, но не успевшей облететь листвой казались мохнатыми лапами неведомых чудовищ…   
- Ладно, Ириш, не обижайся,- примирительно сказал Вадим.- Я пошутил.
- Зато я – нет, - тихо ответила Ирина. - Рожа за окном, а потом ещё кулак… я боюсь.
- Чего?
- Не знаю. Этой рожи за окном, этого маньяка… Снег не тает. Почему он не тает? Вчера казался таким забавным.
Она стояла, обхватив плечи руками. Наверное, мёрзла, хотя температура в квартире давно поднялась до комфортного уровня. Вадим осторожно её обнял, опасаясь новой вспышки гнева, но Ира не отстранилась. А через минуту повернулась и уткнулась носом в плечо. Не плакала, но плечи мелко вздрагивали.
А он никак не мог заставить себя относиться к страхам Ирины серьёзно. Лицо из снежинок за стеклом – ну бред же!
- Завтра постарайся не выходить на улицу,- попросил Вадим.- Или хотя бы не одна.
Она  молча кивнула.
- Всё наладится, вот увидишь, - пообещал парень. - Убийцу поймают, снег растает, и мы будем со смехом вспоминать сегодняшние страхи. На самом деле, не бери в голову.
- Не беру…

Уснуть не получалось. Ира понимала, что надо постараться, но вертелась с боку на бок, словно ей иголок в матрац натыкали. То было слишком холодно, то чересчур жарко, то одеяло начинало казался жёстким, то подушка вдруг становилась комковатой. Рядом сопел Вадик – ему всё было по барабану. Он не видел никаких рож, заглядывающих с улицы в спальню, и не понимал, как бывает, когда воспоминание вертится в голове, но никак не даётся. Только раздражает, как гудящий над ухом комар.
- Толстокожий, - буркнула Ира, пихнув парня в бок.
Тот пробормотал что-то невнятное, отвернулся к стене и тихонько захрапел. При этом навернул на себя большую часть одеяла, и Ирине пришлось тянуть его изо всех сил, чтоб отвоевать самый краешек.
Где уж тут уснуть!
Шторы были раздвинуты, и в комнату заглядывала прозрачная ночь. Ира лично несколько раз закрывала их, боясь снова увидеть лицо, но потом снова отдёргивала из опасений не заметить наблюдения. От мысли, что за ней, спящей, будут наблюдать, кожа покрывалась зябкими мурашками.
Шумела вода в трубах, и только этот звук разводил густую тишину, в которой, как два комара в янтаре, застряли люди.
Поэтому стук в окно показался особенно громким. Ирина  резко села; сердце колотилось так, что стало больно в груди, по спине скользнул холодок...
Стук повторился, ещё более настойчивый.
За стеклом царило безмолвие.
- Вадик, проснись, - зашипела девушка, расталкивая Вадима. - Просыпайся, кому говорю! Злобин, шевелись!
Тот недовольно заворочался:
- Зай, в чём дело?.. Приснился плохой сон? Сходи водички попей…
И потянул на себя остаток одеяла.
Стук повторился в третий раз.
- Ты что, не слышал? Он стучится в окно! Он хочет войти, понимаешь? Хочет сюда войти! - закричала Ирина.
Вадим сел и пригладил пятерней волосы. Потрепал девушку по плечу, встал и выглянул в окно. Ира напряжённо за ним наблюдала, готовая в любой момент бежать. На помощь или куда подальше, она пока не решила. Зубы выбивали мелкую дробь.
- Ну что?
- Ничего, - Вадим повернулся. – Зай, прекрати.
Он забрался под одеяло и прижал к себе девушку. Она зажмурилась, надеясь, что всё происходящее окажется дурным сном.
«Вечная зима, - настойчиво вертелось в голове. – Вечная зима… И придёт зима… и не будет ей конца…»
За окном снова начиналась метель.

Утренние новости сообщили ещё о нескольких трупах, найденных в разных частях города. Никто не мог объяснить, каким образом неизвестный превращал своих жертв в фарш, но настоятельно рекомендовали воздерживаться от ночных прогулок, тем более, что погода им не способствовала.
Одно из убийств произошло в двух кварталах от дома Вадима. Это встревожило, и он предложил Ирине поехать за город немедленно.
- Я отпрошусь с работы и провожу тебя, - говорил он, размешивая кашу. Ирина стояла, прислонившись к плите, и наблюдала за движениями его ложки. – Хочу знать, что ты в тепле и безопасности.
- Передали, что зима накрыла ближайший пригород. Она не остановится.
- И что ты предлагаешь? Даже если не от холода, то от маньяка надо держаться подальше. Иди собираться.
Вадим сунул ложку каши в рот и принялся сосредоточенно жевать. Его раздражала медлительность, которая появилась у Иры в последние дни. Да, холодно, да, небезопасно, но надо же действовать, а не стоять в раздумьях. Так можно дождаться момента, когда псих-убийца в действительности постучится в дверь.
- Как же ты не понимаешь, Вадь! Холод не закончится. Маньяка не поймают. Он же не убивает, он… он…
Ирина оживилась, сжала голову ладонями и принялась нарезать круги по тесной кухоньке, бормоча под нос:
«Холод не закончится… страшный холод… вечный… голодный холод… голодный… есть… есть… ему надо есть… он хочет… чёрт, чёрт, чёрт…»
- Не мельтеши, - поморщился Вадим.
Но Ирина не обратила на него внимания. Тогда Вадим встал, схватил её за плечи и встряхнул. Она подняла голову, взгляд приобрёл осмысленность. Несколько секунд она молчала, потом всхлипнула и отвернулась.
Злость на неё мгновенно растаяла. В самом деле, ну что взять с эмоциональной девчонки? Испугалась, забила себе голову фантазиями… Тут не ругаться надо, а напоить её успокоительным, посадить в такси и отправить в деревню.
- Ну… ну… будет тебе.
Господи, как же он ненавидел эти женские сопли! Но вместо того, чтобы сказать всё напрямую, Вадим сказал, как он её понимает, и что готов разделить все страхи. А она кивала и смотрела на метель…
- Я никуда не поеду, - прервала его монолог Ирина.
Вадим не сдержал тяжёлого вдоха.
- Ну и почему?
- Потому,- веско ответила девушка.
Да, этот ответ сразу всё объясняет! Вадим вздохнул ещё раз, мельком взглянул на часы и поморщился:
- Вот что, Зай, мне пора на работу. Давай вечером поговорим, а?
Он отправился одеваться, Ирина следовала по пятам. Пожалуй, Вадим мог бы настоять на своём, насильно запихнуть её в машину и увезти. Но, говоря откровенно, он не хотел плыть против течения. Размеренная жизнь дала небольшую течь, однако его не покидала мысль, что всё происходящее – нелепая ошибка. Ну какая зима, товарищи? Какой убийца? Это же не Голливуд!
Он открыл дверь и нахмурился: со стороны подъезда она вся была покрыта инеем, и на нём проталинами отпечатались огромные трёхпалые ладони.
- До вечера, Ириш, - сказал Вадим, прикрыв дверь, чтобы девушка ничего не увидела. Не хватает только нового приступа истерии из-за чьей-то глупой шутки.

Ирина плотно задёрнула шторы на окнах, заперла дверь на все замки, но не чувствовала себя в безопасности. Что-то неумолимо приближалось, а она никак не могла понять, с какой стороны ждать удара. В квартире снова стало холодно, несмотря на обогреватель. Девушка сидела, скорчившись, в кресле, и дышала на озябшие пальцы.
Вадим не верил ей. Да и сама Ирина понимала, что своим поведением ни в чём его не убдит. Если представить доказательства, разложить факты по полочкам, он ещё задумается, а так… Для него интуиция – пустой звук. Он не верит в предчувствие.
В голове настойчиво вертелось воспоминание, но поймать его никак не удавалось. Холод, холод, вечный холод… Что же с ним связано? И лицо, не знакомое, но застрявшее в памяти…
Тепло… лето… детство…
Удар обрушился на окно внезапно. Осколки стекла пришили штору и зазвенели об пол, порыв ледяного ветра по-хозяйски прошёлся по комнате. И снова появилось оно – лицо сплетённое из снега, массивное тело, которое скорее угадывалось размытым контуром…
Ира почувствовала, как лицо покрывается ледяной коркой. Она застыла, не в силах оторвать глаз от монстра, просачивающегося в разбитое окно. Сердце колотилось так, что могло переломать рёбра.
Новый порыв ветра. По зеркалу поползли морозные узоры. Тренькнуло стекло серванта.
Ирина сорвалась с места, словно её подбросило. Тварь метнулась вперёд, но в этот миг кресло уже опустело. В спину Ирине ударило ветром, её отшвырнуло к стене и чувствительно приложило лопатками о дверной косяк. Под ладонями захрустело стекло, впиваясь онемевшую кожу. На крик не хватало дыхания, и девушка просто хватала ртом воздух.
До двери в спальню оставалось каких-то два метра. Разбирая ладони и колени, Ирина кинулась к двери и захлопнула её перед носом монстра. Удар в дверь швырнул её на пол, доски прогнулись, но не сломались.
Тварь пронзительно завыла, и Ира вспомнила…

Третий класс. Летний лагерь, расположенный в живописном местечке на берегу реки. Ирина отдыхала в нём каждый год, но этот заезд оказался наиболее увлекательным. Молоденькая вожатая, студентка местного исторического института, брала отряд и отправлялась в краеведческие экспедиции, благо места эти были богатыми на всевозможные былины и небылицы.
В тот памятный день они отправились к Каменным Идолам.
- Когда-то давно здесь расстилались бесконечные равнины, и жили кочевые племена. Одно из них называлось атыи, - рассказывала вожатая, шагая впереди. Ребята гурьбой семенили следом. – Они были очень миролюбивым племенем, жили в лёгких переносных домах, пасли на широких просторах скот. Их правитель был благородным и мудрым, он правил своим народом в течение долгих лет, и в это время его племя стало очень богатым. И это очень не понравилось другому племени, которое кочевало неподалёку – воинственным магурам. Магурам захотелось завладеть богатствами и скотом атыи. Однажды ночью они напали на атыи, и только бдительность стражей спасло племя от разграбления.
Нападения повторялись каждую ночь, магуры хотели измотать противника и тем самым победить.
И тогда взмолился вождь племени атыи. Он обратился к богам и сказал: «Я и моё племя чтим вас, о Боги! В положенные дни мы отдаём дань земле, воде, ветру и солнцу. Мы стараемся жить, как Вы нам велели! Помогите же нам избавиться от неприятиеля, и наши дары станут ещё богаче!
В одну тёмную ночь боги смилостивились над жителями племени атыи. И из земли вышли каменные стражи, которые приняли бой против злобных магуров, и победили их, и стёрли память о них с лица земли. А потом выстроились в круг и застыли, а назидание всем, кто вздумает пойти войной на мирное племя.
С тех самых пор атыи осели в этих самых местах и стали нашими предками. А каменные Идолы до сих пор стоят на своих местах, и так крепко вросли в землю, что теперь никакая сила не сможет сдвинуть их со своих мест. Но считается, что живая кровь способна разбудить спящего идола, и тогда он вырвется на свободу и будет маяться до тех пор, пока привязавший его к себе человек не даст стражу свободу и тот не сможет вернуться в божественное лоно…
Каменные Идолы  высились между двумя холмами. Их было ровно шесть, и казалось гигантские фигуры наблюдают за людьми, что столпились у из подножия.
- Каждый страх обладал своей силой. Если разбудить одного из них, настанет лето, и солнце будет печь до тех пор, пока дух стража не вернётся в свой Идол. Если другого – то начнут дуть сильные ветра. Третий поднимет против людей океаны. Четвёртый заморозит мир, и если не вернуть его в камень, мир погрузится в вечную зиму. Пятый разломит горы и погрузит мир в каменное подземелье. А шестой погрузит мир в бесконечную темноту.
Лишившись своего дома, страж начинает голодать. Он захочет есть, но никакая земная еда ему не подойдёт, и он отвергнет её и…
Рассказ прервал короткий, тоненький вскрик. Одна из девочек, споткнувшись, ударилась о шершавый Идол и ободрала ладонь. Девочка баюкала пораненную руку и глотала слёзы.
- Ириша, ну что же ты так неаккуратно? – расстроилась вожатая, роясь в своей сумке в поиске зелёнки. – Не плачь, сейчас я сделаю так, что всё пройдёт.
Но девочка не успокаивалась. Наоборот, крупные слёзы катились по побледневшим щекам.
- Я стража-а-а… ра-а-азбудила-а-а… - ныла Ириша.
- Не разбудила, - успокоила вожатая. – На это способен только взрослый человек, а взрослой ты станешь с день своего двадцатилетия.
- Но я его ви-и-и-и-идела…
- Кого?
- Его-о-о…
- Не бойся, он тебя не тронет Ты ещё маленькая.
Эти слова успокоили девочку. До двадцатилетия было ещё далеко.

- Вадик, он есть! Ты понимаешь? Он их ест! Таких, как я, похожих на меня! Он их ест, но не может переварить, понимаешь? Вечный холод вечно голоден! Он их выплёвывает… или срыгивает… Понимаешь? Хочет есть – и не может! Это я его разбудила, когда училась в школе! Это ко мне он привязан!
Голос Иры в трубке захлёбывался эмоциями, и от этого превращался в невнятное щебетание. Вадим пытался сосредоточиться на словах. Но не видел в них смысла. А тут ещё на работы прибавилось, на него взвалили дела заболевшего коллеги… В этот полдень ему было совершенно не до истерик любимой.
- Послушай, давай я вернусь вечером домой, и мы всё…
- Нет! Нет, ты не понимаешь, он не станет ждать! Ему нужна я! В легенде сказано, что люди, разбудившие одного из стражей, платили за свою оплошность жизнью! Если скормить сердце жертвы стражу, он успокоится. Понимаешь? Он голоден, зол, и ему нужна я!
Голос девушки сорвался на визг, и Вадим с гримасой отдалил трубку от уха.
- Ирин, погоди, я не…
- Он за стеклом! Вадик, он смотрит на меня! Я заперлась в спальне, а он… Я вижу, что он на меня смотрит! Вадик!
- Ира…
В трубке явственно раздался звук разбитого стекла и пронзительный крик Ирины.
- Ира! Ирина, отвечай! Что у тебя там происходит?
Её крик достиг пика и оборвался.
Вадим выскочил из офиса и бросился ловить попутку. Он не понимал, что происходит, не мог как следует испугаться, но понимал, что должен быть дома. Немедленно.
Уже подбегая к дому, он ответил, что окно в гостиной зияет чёрным провалом, и кинулся к подъезду. Но входить в него не было нужды – она лежала в сугробе под окнами. В пижаме, которая была на ней утром, Ира лежала на спине, широко раскинул руки и ноги. Голова далеко запрокинулась, и волосы вмёрзли в снег. Кожу исполосовали длинные царапины, вокруг рассыпались осколки стекла.
В центре груди зияла рваная рана, ощетинившаяся вывернутыми рёбрами.
- Ирка…
Вадим остановился, хватая ртом воздух.

С крыши начало капать…