Когда отчетливей звучит Глас Божий?

(Начало трилогии эссе на эту тему: http://proza.ru/2025/03/23/674  )

Интересный был период – 1990-е… Тогда даже «братки» в малиновых пиджаках гордо носили «епископские» золотые кресты на опять же золотых толстенных цепях (столь «основательных», что на них впору было собаку на привязь сажать). Глядя на них вспоминались кадры из какого-то старого фильма – сидят разбойники, планируя очередной «скок»…в конце итоговое «резюме» главного: «… в общем, если что, схороним их в лесочке и разделим все по-христиански…».
Вдруг «проклюнувшаяся» мода на запрещенную «коммуняками» христианскую символику, работа «подсвечниками» (повинность «правильного» начальства всех уровней) на Пасху и Рождество, тяга к «исконности» у начитавшихся русской классики и готовящихся к высокой миссии «просвещения народа» институтских девушек-«отличниц» - да…все это было тогда…
У нас – русских в Таджикистане, в одночасье (после «беловежского сговора») оказавшихся за границами своего этнического государства -интерес к церкви проснулся, как к единственному очагу «русскости» в иноязычной, инославной среде.
Годы эти, на моей памяти, были единственным периодом, когда в возрастной группе прихожан наших церквей «победила молодость». Да и мужская «составляющая» значительно усилилась. В храме Николая Чудотворца в Душанбе это было трудно не заметить, ведь многие из представителей «сильной половины человечества»  приходили на литургию прямо со своей, воинской службы. Некоторые, даже с «огнестрелом» в кармане курток. А совсем «своими» стали тогда в церкви ребята (были среди них даже подростки) из созданной мужем казачьей общины «Амударьинская линия». Они перед Пасхой красили купола, ходили «дозором» (охраняя близких и родных) в этот Великий день, служили «пономарями» в праздники и по воскресеньям и даже на базе российской дивизионной газеты выпускали на общественных началах православный листок-вкладыш «За други своя» (в будущем двое из них стали священниками).
Этот период продлился лет десять. А потом гражданская война «пошла на спад», из республики были выведены практически все российские погранвойска, уехала на этническую Родину молодежь. В храме остался прежний «контингент» - то есть практически одни женщины пенсионного возраста (кто-то из них так и не сумел получить российского гражданства, кто-то не смог оторвать от сердца и бросить заработанное с большим трудом уже к зрелым годам жилье, кому-то просто некуда и не к кому было ехать).
Их было немного. Именно этих женщин еще через десять лет епископ Душанбинский и Таджикский Питирим называл «самыми верными чадами церкви», припоминая евангельские времена и обосновывая «гендерный перекос» повышенной эмоциональностью женщин. «Неужели правда женская душа в чем-то коренным образом отличается от мужской?», - с недоумением внимала ему я.
Да… так было… И снова слова епископа всплыли в памяти уже по приезде в Россию - в середине 2000-х… до СВО…
Неужели в мирные времена в наших душах тише звучит ГЛАС БОЖИЙ?!