058. Мыслитель и провидец Ф. М. Достоевский

Федор МИхайлович Достоевский (1821-1881 гг.) был великим русским писателем, который рассказал всему миру о русской душе. Его произведения по сию пору тщательно изучают за границей, чтобы понять этот феномен. Достоевский был великим русским патриотом, и провидцем будущего. Он считал, что именно православие той охранительной идеей, которая спасет русское общество и весь мир. "Совесть без Бога есть ужас, она может заблудиться до самого безнравственного"- писал он.

Известно, что Достоевский и Тургенев были идейными противниками. В своем романе "Дым" Тургенев очень резко высказал свои западнические взгляды. Его герой Потугин заявлял, что нет и никогда не было в России ни культуры, ни искусства, ни науки, ей следует признать это, покориться и учиться всему у цивилизованного Запада. Конечно, такого мировоззрения бесконечно преданный России и славянской идее Достоевский принять никак не мог. Во время их встречи в Баден-Бадене между двумя великими писателями произошел трудный разговор, который привел к полному разрыву отношений.

Воззрения Достоевского на будущее России были очень близки к славянофильству, хотя называл он себя почвенником. Основные принципы почвенничества были сформулированы им и его соратниками- А. Григорьевым, Н. Страховым и братом Михаилом на страницах журналов «Время» и «Эпоха». Устойчивым и неизменным «ядром» позиции Ф. М. Достоевского и А.Григорьева была «русская идея» и «вера в нашу русскую самобытность». Почвенники полагали особой миссией русского народа спасение всего человечества, проповедовали идею сближения «образованного общества» с народом.

Удивительны были выступления Достоевского! ОН как будто совсем не был оратором, однако выступления этого внешне слабого тщедушного человека странным образом потрясали аудитории, заставляя слушателей не только ловить каждое его слово, но воодушевляться, плакать и даже терять сознание. Такой была знаменитая пушкинская речью Ф. Достоевского в июне 1880 года.

Вот как вспоминал о ней Амфитеатров:
«Речь эта, мало сказать, взволновала и потрясла внимавших ей, — нет, она ошеломила, раздавила, ослепила эту избранную публику, съехавшуюся на праздник интеллигенции со всех концов России... Вот она —как будто сейчас передо мною — странная фигура: рыжеватый, бледнолицый человек... Слышу странный, полный нервной силы, высокий, тенороватый голос... И Бог знает, что было в нем, в этом голосе, но все мы, тогда весь зал, сразу вдруг почувствовали, что с нами говорит Некто... То, что я слышал из уст Достоевского, не было ни красноречием, ни ораторством, ни «речью», ни даже «проповедью». Лилась огненным потоком подобно расплавленной лаве, гласная исповедь великой души, самоотверженно раскрывшейся до глубочайших своих тайников — затем, чтобы себя хоть до дна опустошить, но нас, слушателей, убедить и привести в свою веру. Я не знаю, был ли Достоевский вообще «хорошим оратором». Очень может быть, что нет. По-моему, так говорить, как он тогда, человек в состоянии только однажды в жизни. Высказался — весь до конца выявился и довольно.., не жаль и умереть, — вправе!»

Достоевский категорически выступал против политических переворотов и революций. Писателя тревожило брожение молодых умов в 19-м веке, возникновение нигилизма, диктат революционеров-демократов типа Чернышевского и Добролюбова, единственной целью которых было всевозможное отрицание и разрушение. Он был совершенно не согласен с тем, что достижения абсолютного идеала можно осуществить одним скачком (переворотом или революцией). В самом главном произведении Достоевского "Братья Карамазовы" епископ Тихон, В беседе со Ставрогиным доказывает, "что прыжка не надо делать, а восстановить человека в себе надо (долгой работой, и тогда делайте прыжок):
"А ВДРУГ нельзя? — спрашивал Ставрогин с упором на слово "вдруг". "Нельзя,- отвечал епископ, - из ангельского дело будет бесовское». Ведь медленность и постепенность совершенствования не означает отказа от абсолютного добра, если человек не упускает его из виду и неуклонно стремится к нему как конечной, хотя и отдаленной цели.

В этом же романе напечатана притча под названием "Великий инквизитор": «Нынешний социализм в Европе, да и у нас, везде устраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе, призывает науку и утверждает, что причиною всех бедствий человеческих одно — нищета, борьба за существование, „среда заела“»... «На это Христос отвечал: „не одним хлебом бывает жив человек“»... «Дьяволова идея могла подходить только к человеку-скоту»... «Если притом не будет жизни духовной, идеала Красоты, то затоскует человек, умрёт, с ума сойдёт, убьёт себя или пустится в языческие фантазии». 

Великий писатель несомненно обладал даром пророчества. Корректор типографии В. В. Тимофеева вспоминала о словах Достоевского, сказанных им незадолго до смерти и относящихся к российской либеральной интеллигенции, подпевающей революционерам: "«Они и не подозревают, что скоро конец всему… всем ихним „прогрессам“ и болтовне! Им и не чудится, что ведь антихрист-то уж родился и идёт!» — он произнёс это с таким выражением и в голосе, и в лице, как будто возвещал мне страшную и великую тайну... — «Идёт к нам антихрист! Идет! И конец миру близко, — ближе, чем думают!»". Ну чем не провидец, ведь он уже тогда предвидел близкий конец России!

Как глубоко религиозный человек на первое место среди человеческих и христианских ценностей ставил Достоевский чувство любви. Об этом говорит то, что все положительные лица романов Достоевского от князя Мышкина до Алеши Карамазова характеризуются высокоразвитою способностью к личной любви. Алеша Карамазов изображен им как «ранний человеколюбец». В ответ на слова Ракитина «любят за что-нибудь, а вы что мне сделали оба?» – Грушенька говорит: «А ты ни за что люби, вот как Алеша любит». Любовь «ни за что» и есть настоящая любовь. Если любят за что-либо определенное, за ум, за доброту, за храбрость, то предметом любви оказывается не столько конкретный человек, сколько ценность отдельных ее качеств и проявлений. Настоящая же любовь направлена на индивидуальное "я" любимого существа во всей его целости.
«Любите человека и во грехе его, – говорил герой Достоевского старец Зосима, – ибо сие уже подобие Божеской любви и есть верх любви на земле». На вопрос же, как достигнуть веры в Бога и бессмертие души, старец Зосима отвечает: «Доказать тут нельзя ничего, убедиться же возможно. Как? Чем? – Опытом деятельной любви. Постарайтесь любить ваших ближних деятельно и неустанно. По мере того, как будете преуспевать в любви, будете убеждаться и в бытии Бога, и в бессмертии души вашей. Если же дойдете до полного самоотвержения в любви к ближнему, тогда уж, несомненно, уверуете и никакое сомнение даже и не возможет зайти в вашу душу».

Достоевский отмечал, что русская молодежь сделала крайние и радикальные выводы из учений «всех этих Миллей, Дарвинов и Штраусов»: «Мне скажут, пожалуй, – продолжал он, – что эти господа вовсе не учат злодейству; что если, например, хоть бы Штраус и ненавидит Христа, и поставил осмеяние и оплевание Христианства целью всей своей жизни, то все-таки он обожает человечество в его целом, и учение его возвышенно и благородно, как нельзя более. Очень может быть, что это все так и есть, и что цели всех современных предводителей европейской прогрессивной мысли – человеколюбивы и величественны. Но зато мне вот что кажется несомненным: дай всем этим современным высшим учителям полную возможность разрушить старое общество и построить заново, – то выйдет такой мрак, такой хаос, нечто до того грубое, слепое и бесчеловечное, что все здание рухнет под проклятиями человечества, прежде чем будет завершено. Раз отвергнув Христа, ум человеческий может дойти до удивительных результатов. Это аксиома».

Вот как говорил об этом времени герой "Братьев Карамазовых" старец Зосима: «Если у нас мечта, то когда же вы-то воздвигнете здание свое и устроитесь справедливо, лишь умом своим, без Христа? Если же и утверждают сами, что они-то, напротив, и идут к единению, то воистину веруют в сие лишь самые из них простодушные, так что удивиться даже можно сему простодушию. Воистину у них мечтательной фантазии более чем у нас. Мыслят устроиться справедливо, но, отвергнув Христа, кончат тем, что зальют мир кровью, ибо кровь завет кровь, а извлекший меч, погибнет мечом. И если бы не обетование Христово, то так и истребили бы друг друга даже до последних двух человек на земле. Да и сии два последние не сумели бы в гордости своей удержать друг друга, так что последний истребил бы предпоследнего, а потом и себя самого». Пророческие слова великого человека и писателя!

К сожалению, через несколько десятилетий, исполнилось это пророчество. Люди, обоготворившие  коммунистические идеалы, захватили власть в России в 1917 году и сочли, что им «все позволено» ради достижения их целей. Они были фанатически одолеваемы своими идеями и стремились облагодетельствовать народы против их воли путем деспотических революционных насилий. Достоевский предвидел это и поэтому начал в своих романах обличать насилие и задался целью изобразить «положительно-прекрасного человека», руководящегося в своей деятельности образом Христа, которого он описал в романе "Идиот". Он считал, что земной человек, часто эгоист, он есть существо «неоконченное», «переходное». Из человека разовьется существо, свободное от эгоизма, осуществляющее заповедь «возлюби всех, как себя»; человек, достигнувший такого совершенства, настолько изменит свою природу, что «вряд ли будет и называться человеком».

В "Дневнике писателя" Достоевский писал: «Интернационал распорядился, чтобы еврейская революция началась в России. И начнётся... Ибо нет у нас для нее надежного отпора ни в управлении, ни в обществе. Бунт начнётся с атеизма и грабежа всех богатств. Начнут низлагать религию, разрушать храмы и превращать их в казармы, стойла; зальют мир кровью... Евреи сгубят Россию и станут во главе анархии.
"Предвидится страшная, колоссальная, стихийная революция, которая потрясёт все царства мира с изменением лика мира сего. Но для этого потребуется сто миллионов голов. Весь мир будет залит реками крови».

Надо заметить, что после 1917 г. за чтение книги Федора Достоевского «Дневник писателя» расстреливали. На многие десятилетия она была запрещена и подвергнута искажениям… Русофобы всех мастей ненавидели и продолжают ненавидеть идеи и творчество Достоевского. А вот что пишет уже в наше время всем известный  А.Б. Чубайс: "Я перечитал Достоевского, и я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно гений, но его представление о русских, как об избранном святом народе, его культ страдания, и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывает желание разорвать его на куски".