Чужая свадьба 2 продолжение 14

Лена подошла к дверям подъезда и, поднимаясь на второй этаж, обратила внимание на тишину.
«Почему тишина! Может, уехали в ЗАГС, может, я опоздала?! Нет, не может быть, сколько сейчас время? Нет, почему тихо так. Может, рано иду?»… - медленно поднимаясь, словно просчитывая каждый шаг, думала Лена.
Тишина обволакивала ее сердце, и чем ближе она подходила к дверям, тем больше чувствовала томление души.







Лена тихо толкнула дверь, дверь поддалась, и она оказалась в помещении, где было несколько дверей. Она подошла к одной из дверей и открыла ее — это была спальня. Спальня, словно невеста, была вся в белом. Она подошла к постели, которая была накрыта прозрачным белым покрывалом. Лена оглянулась и увидела белую мебельную стенку, в которой было огромное зеркало. Лена стояла перед зеркалом, ярко контрастируя с видом спальни. Она стояла посреди белого вся в красном. На ней был красный костюм с короткой юбкой, красные туфли на высоких каблуках и красная сумка с белой каемкой. Она словно попала в какой-то необыкновенный сон, в сознание внутрь себя, где она, не переставая, ждет Женю.
- Где ты?! – вырвался стон с ее души.







Открылась дверь, и вошел ОН.
- Женя, душа моя! Сил моих больше нет выдерживать разлуку!
Женя стоял, не двигаясь, затем подошел к ней и уже хотел что-то произнести, как Лена, прикрыв ему рот своей рукой, томно проговорила:
- Не надо, не буди меня! Я хочу этот сон! Я хочу тебя! Хочу твоей любви! Пусть это будет мгновение, сумасшествие, называй, как хочешь, только не разрывай мне сердце! Обними меня!







Женя прижал ее к своей рвущейся душе так, будто сейчас ее отнимут от него. Сердце забилось с такой силой, словно хотело вырваться из груди и слиться с ее сердцем. Он не контролировал свои действия, он хотел обладать ею полностью! Он раздевал ее, бросая одежду на пол ее и свою. Положив Лену на кровать, он словно на мгновение очнулся и стал всматриваться в ее упругое тело. Она закрыла глаза, протянув к нему руки. Он взял их в свои руки и, словно не веря безумному счастью, прикоснулся к ним своей щекой, затем губами, затем, прильнув то к одной, то к другой груди, нежно целовал их, потом коснулся губами ее ног.
Лена застонала, а он все целовал ее и целовал. Так началась их первая свадебная ночь.







Женя разбудил Лену поцелуями. Лена открыла глаза и, увидев, что на ней ничего нет, смутилась и стала щупать руками кровать, ища покрывало. Нащупав его на полу, она подняла его и стыдливо прикрылась.
- Милая, я не насладился тобой! – сбрасывая с нее покрывало, произнес Женя.
- Не надо, Женя! Мне неловко... Мне надо идти домой…
- Дорогая моя жена! – счастливо улыбаясь и ласково смотря на Лену, которая покраснела до ушей, вырывая из его рук покрывало, чтобы укрыться. - Мы вместе пойдем к Дарье Петровне забрать твои вещи. А сейчас ты права, у моего лучшего друга свадьба, и мы должны быть там. Я правильно говорю?! – не переставая ласкать Лену, говорил Женя.
- Женя, я не поняла…
- Ленка, милая, что понимать?! Мы и так протянули с десяток лет нашу первую ночь! Какой я был дурак!
- Восемь лет и два месяца, 14 дней, - поправила его Лена.
Женя повторил:
- Какой я был дурак!
- Женя, еще очень рано говорить, кто кем был! Это мы проверим потом, а сейчас ты прав, надо идти.
Когда Женя с Леной зашли в зал, где происходила свадьба, Марат, Булат и Рахима подошли к ним. Следом подошла Надя. Марат подошел к Наде и сказал:
- Учись! Тебе пригодится в жизни, - затем закричал: - Горько! Горько!
Женя с Леной счастливо смеялись.


7


Надя смотрела на Лену, сверкающую неземной улыбкой, а на лице такое написано счастье, что Надя, обняв ее, сказала:
- Лена, Женя, от вас идет такая энергетика, что трудно устоять от такого неземного счастья. Я надеюсь, это не просто мир, а что-то такое хорошее, что соединило вас навеки! Разлука, думаю, теперь вам нестрашна!
- Милая Надя! Ты веришь, что сегодня такой день, что нельзя не помириться! Ведь мои друзья не будут до конца счастливы, если ты не поверишь мне! Не делай опрометчивых действий и дай мне возможность доказать, что я больше жизни тебя люблю! Что белый свет мне не мил без тебя! - обняв Надю сзади, шептал в ухо ей Марат.
- Наш час еще не пробил, дорогой! Мы решим этот вопрос попозже, хорошо?! – улыбаясь и гладя руки Марата, говорила Надя. Было всем заметно, что Надя простила его и только играется с ним. Он сам это понимал, но боялся ее непредсказуемости в поведении.








Заиграл вальс, и они вышли в круг.
На Наде было длинное зеленое блестящее платье, которое красиво развивалось, когда она кружилась. На Рахиме было белое свадебное платье с длинными широкими рукавами и такими воланами, что совсем не было видно ее живота для не ведающих.







Булат очень нежно водил ее по кругу, она же смотрела на него с такой любовью, что он не выдержал и сказал:
- Рахима, не смотри на меня так, а то я сейчас уведу тебя от гостей в нашу спальню, которая заждалась нас!
- Я люблю тебя и не хочу этого скрывать! Я счастлива и хочу, чтобы все были счастливы! – но тут же добавила, задорно смеясь, - я вижу, Надя уже меня не опасается, а может зря!
- Я тебя не отпущу ни к кому! Так что ей нечего тебя бояться!
- Я удивляюсь сама себе, как я могла тебя полюбить?! Ведь я всегда…
- Меня невозможно не любить! Ведь я тебя полюбил с первого взгляда, а это, говорят, на всю жизнь! Да и ты меня любила! Ведь правда, Рахима?! – прижимая ее ближе к себе, спросил Булат и, услышав стук в ее живот, остановился. - Рахима, я слышал, как он меня стукнул! – чуть не крича, произнес Булат.
- Тише, услышат, - сказала Рахима.
- Пусть все слышат, что у меня будет еще один сын!
- Дочь, - поправила его Рахима.
- Ребенок! – уточнил Булат.
- Я что-то не вижу Надю с Маратом, - сказала Рахима.
- Смотри на меня! Ведь я тебя люблю! Рахима, зачем тебе Марат, да еще и с Надей, - шутил Булат, держа руки на животе Рахимы.
- Давай присядем, мне тяжело, - сказала Рахима и, взяв Булата за руку, повела к столу.






Только они успели сесть за стол, как увидели Кулянду. Она шла как всегда уверенная в себе с букетом роз и улыбалась. Кулянда была в длинном платье с большим разрезом, который при ходьбе показывал ее длинные ноги, и ее плоский живот ничем не выдавал, что она беременна. На голове она сделала высокую прическу, тем самым казалась еще выше, чем была. Рахима была удивлена, так как она уже давно не видела ее в платье. Кулянда постоянно носила брючные костюмы или джинсы. Платье ей шло даже больше, чем брюки.









Рахима была рада видеть ее, но смущало ее еще то, что Булат будет недоволен, что она пригласила Кулянду. Хотя это было скорее не приглашение, а уведомление о свадьбе, да и то тогда, когда она не знала, что Кулянда беременна от Марата. Да и Кулянда говорила, что не придет к ним, а вот возьми и пришла.
- Это что за видение? – увидев Кулянду, спросил Булат у Рахимы. Он встал и хотел выйти. Но Рахима взяла его за руку и сказала:
- Булат, когда мы приглашали гостей, я тебя предупредила, что Кулянда знает и может прийти.
- Ладно, ничего не поделаешь, я только найду Марата и скажу ему. Ты же знаешь Надю, она может не выдержать…
- Что, анонс?! – спросила Кулянда вместо поздравления, когда подошла к ним. Она вроде бы и не смотрела на Булата, но тут же определила, что он заволновался, увидев ее.
- Кулянда, ты же знаешь, мы рады…, - начала говорить Рахима, но, увидев уже рядом Надю, замолчала, ища глазами только что стоящего рядом Булата.








Надя подошла к ним и встала перед Куляндой так, словно показывая: «Ну и посмотри на меня, я ведь хороша и пригожа, куда тебе со мной тягаться?!»
Кулянда выдержала ее взгляд и с достоинством смотрела ей прямо в глаза, мысленно говоря: «Ну уж, заморская красавица, ты глупа и тебе ко мне не дотянуться, и вообще я не собираюсь сдаваться!»
- Ты даже не знаешь, как рады! – нескрываемо досадливо произнесла Надя, думая: «Принесла тебя нечистая…», – и на каком мы месяце.
- Если не ошибаюсь, на четвертом, - с достоинством сказала Кулянда и продолжила, унизительно промерив Надю взглядом, - я вот подарю внука Саре Ибраевне! А ты, по-моему, никак не можешь забеременеть. А жаль, у казахов таких…
- Да что ты говоришь, ты посмотри лучше на себя! С тебя мать как с меня балерина! Да и пошла ты…, - не выдержала Надя.
- Фу, как грубо! Ты совершенно некоммуникабельная, - скривив губы, кокетливо произнесла Кулянда, еле удерживая наигранную пышность и спокойствие.
- Хватит фарисействовать, мы тоже обучены некоторым словам и тоже грамотные!
- Слушай сейчас, сколько стоит булка хлеба? – спросила Кулянда у Нади, подчеркивая, что она продавец и больше с ней не о чем разговаривать.
- Тщедушный твой разговор провоцирует к жалости.
- Летели две птицы, одну подстрелили, какой прогноз погоды на завтра? – не унималась Кулянда. Ей хотелось фрондировать. О, как она ненавидела ее! Ей хотелось отхлестать Надю по лицу. «Приехала чужеземка и решила, что ей все позволено! Нет, дорогая, он должен быть мой. Он казах, а ты лети в свою Германию», - размышляла Кулянда.
- Прогноз такой, что будет свадьба! А та, которая подстрелена, переживет! – немного грубо произнес Марат и, повернув Надю к себе, продолжил, - Надюха, я уже скучал по тебе. Пошли, такая музыка, ноги сами идут в пляс.








Марат взял Надю за руку и повел к танцующим.
— Кулянда, что ты с ней связалась? Ты же видишь, Марат без ума от нее. Я хотела их развести, у меня ничего не получилось, и у тебя ничего ровным счетом не выйдет. Они любят друг друга, и где бы они ни были, они все равно будут любить друг друга. А ты будь хоть…
— Рахима, я пришла тебя поздравить. А Марат, если не хочет неприятностей, пусть подумает. Ведь нам было хорошо! Мы подходим друг другу. Я казашка, в конце концов.
— Мне кажется, тебе надо психолога, хотя ты лечишь сама таких. Прости меня, но я вынуждена тебе это сказать.








Надя шла быстро, ее сердце разрывалось ревностью, она не хотела делить Марата ни с кем. Марат еле поспевал за ней. Она так была мила его сердцу, что он мог идти за ней куда угодно и тоже не хотел ругаться с ней. Неожиданно Надя остановилась, он прильнул к ней, ее запах сводил его с ума. Она резко повернулась к нему и вдруг горько зарыдала, выговаривая:
— Почему нам всегда кто-то мешает, почему мы не можем без третьего лица? Я больше так не могу! Мне кажется, что мы не можем быть вместе, нам что-то мешает. Марат, не молчи, говори.
- Надя, ты у меня самая красивая, самая умная, самая любимая, нежная. Добрая! Мне так хорошо с тобой, что я теряю разум, когда ты рядом, и ни одна женщина не сравнится с тобой. Мне так нравится твой характер, даже то, когда ты ревнуешь, и учти зря, не рви мне душу, Надюха. Ведь я не выдержу и сойду с ума. Когда ты уехала, все подумали, что я рехнулся. Надя, что мне сделать, чтобы так не любить тебя?! Ведь это какая-то болезнь. Я не могу тебя сравнить ни с одной женщиной.
Он подхватил ее на руки и понес. Жадно целуя ее, открыл дверь своей спальни.








Надя опомнилась тогда, когда он нежно прикоснулся к ее голым ногам.
- Не надо, Марат, я боюсь. Мне страшно.
- Нет, Надюха, я не буду тебя трогать, я просто буду смотреть на тебя.
- Ты меня смущаешь.
- Хорошо, я не буду на тебя смотреть, - нежно соглашался Марат.
- Мне надо одеться.
- Сейчас я подам тебе одежду, - говорил Марат все страстнее ее, обнимая и ложа на спину.
- Марат, не надо!
- Конечно, не надо, я ничего тебе плохого не сделаю, если ты не хочешь… - прижимая всё сильнее её, говорил Марат.
- Я боюсь!
- Кого ты боишься?! Моя любовь согреет нас своим теплом?! Я очень нежно! Ты даже не почувствуешь! Скажи, ты меня любишь?! Ты готова отдаться мне?! Любовь моя, я жду, не молчи…
- Любимый, я жизнь за тебя отдам, а ты спрашиваешь!


8.


Надя пришла домой усталая и счастливая. Мать сидела на диване молча. Надя села с ней рядом и, обняв ее, сказала:
- Мама, я так люблю Марата! Он такой нежный, такой ласковый, такой... Знаешь, я еще больше стала любить его! Я жизнь за него отдам!
- Понятно, не дождались даже сватовства! - вздохнув, сказала Мария Адольфовна. "Что же я переживаю?! - успокаивала себя Мария Адольфовна. - Ведь когда я ехала сюда, я даже думала, что она беременна. Вышло, конечно, что беременна другая женщина! Но и этот вариант был проработан, мы думали вообще, что у него уже дети. Но Надя счастлива! Я давно ее такой не видела. Она вся светится счастьем! И прав мой муж, что говорит, пусть будет, как будет! После того, как она жила неживая, когда потухшими глазами смотрела на всё и всех, мы оба хотим ей счастья! Да и Марат, Сара Ибраевна сказала, что не мог ее забыть. А условности... они всего лишь условности".


продолжение следует