Смеется лето продолжение 14

6.

Они долго ходили по улице, пока не озябли. Смотрели на набережную, гуляли по мосту.
— Эмма, давай ко мне в гости.
Эмма сразу вспыхнула, но ничего не успела сказать, Миша опередил, быстро проговорил:
— Чай попьем, только чай, у меня даже кофе нет.
— Пойдем, я ни в какой кафетерий не хочу. Пошли. Я немного замерзла.







Они поднялись на второй этаж панельного старого дома. Двухкомнатная квартира с маленькой кухней встретила их приветливо, с запахом детства. Нина непроизвольно закрыла глаза и припала к входным дверям. Затем, не снимая сапоги, пошла на кухню и, повернувшись к Мише, который шел сзади, засмеялась и сказала:
— Только не говори, что ты не успел на кухне заменить кран. Я не поверю, что за такое, длиной в жизнь, время ты не успел.






Пришло время удивляться Мише, он присел на табуретку, которая стояла у стола, и тихо произнес:
- Нинка, я тебя убью. Ты меня свалила наповал. Так нельзя. Я не знал, как к тебе подойти, что тебе сказать? Как объяснить, что я сходил с ума, что я просил Бога не отнимать тебя от меня. Я на Украине жил надеждой, что ты найдешься, я провел там несколько лет. Боялся, что ты придешь, а меня там нет. И вот я вижу мою жемчужину, она не смотрит на меня, ее взгляд ни разу на мне не задержался. Я сгорал, я тлел, я боялся, что тебе немилым стал.
- Я Миша в неведении была. Меня там задурманили, а может я их. Я еще не разобралась.
- Иди в зал, включай телевизор, а я поставлю чайник.
- Нет, Богдан спит, не будем ему мешать. Миша, помоги мне разобраться, я помню, что Зоя выхватила у Артура часы и хотела мне дать, и всё туман.
- Оно тебе надо? Зачем ворошить…
- Мне надо разобраться, через неведения перепрыгнуть не могу, у меня получается тупик, черная дыра и память делает стопор. Я Миша не могу дальше идти, пока не разберусь.
- Нин, можно мне тебя обнять?!
- Как раз этого делать нельзя. Я еще мужняя жена. Да, папа… - Нина запнулась, - уж не знаю теперь, как называть мужчину, который говорил, что он мой отец.







Время для них не существовало. Они говорили, говорили, говорили. Они не могли насытиться друг другом. Хотя Нина сказала, что ей нужно разобраться, нужно понять, кто она, но реальность такова, что не разбирается, кому что надо, она течет по-своему. Они встретились, они две души, два сердца, а точнее две половинки, они одно целое. Они нашли друг друга, они, не понимая, страдали, жаждали встречи. И вот это произошло, они вместе, они одно целое, и нельзя по живому разбежаться, нелегко опять потерять. Им хорошо вдвоем. Кажется, вся вселенная радуется их встрече, и нет сил разорвать. Но наступило утро, которое освежило их тела. Нина соскочила с постели, побежала в туалет, в ванну, быстро оделась и тихо прикрыла за собой дверь, чтобы не разбудить спящего Мишу. Ей было радужно, она сама себе улыбалась, ее душа пела, а тело сладкой искомой ощущало тепло его прикосновения.







Она зашла в холл и хотела незаметно пройти к себе, ее окликнул Альфред.
- Эмма, мы ждем тебя на завтрак.
- Сейчас, Альфред, я приведу себя в порядок и к вам.
- Постарайся быстрее, все остынет.
- Хорошо.
Нина прошла к столу, вопросительно глянула на Альфреда, затем задорно засмеялась и произнесла:
- Это кто же меня ждал к завтраку? Мне кажется, все хорошо покушали без меня. Только ты, братик, преданно ждал меня. О, вижу в твоих глазах укор. Прости, задержалась. Хочешь объясню, где я задержалась?
- Избавь меня в подробностях! На твоем лице всё написано. А в глазах такой огонек, что сейчас начнется пожар. Немного остынешь, и мы поговорим.
- Альфред. Такое впечатление, что ты не рад моему…
- Эмма, кушай, покушаешь, и я с тобой с удовольствием поговорю, — вставая из-за стола, сказал Альфред и поднялся на второй этаж.
- Наконец я вижу, как все рады моему счастью, — иронично сказала Нина, но это не отравило ей настроение, она еще была в эйфории чувств.








Ближе к обеду позвонил Миша, он сказал, что не может больше ждать и хочет прийти к ним.
Я, конечно, не могу сказать тебе, какой будет прием. Альфред не приемлет, когда его лично не предупреждают об визите.
- Я ему сейчас же позвоню и попрошу аудиенцию.
- Я предчувствую, что у него будут отговорки. Он не могу сказать, что был обрадован нашей встрече.
- Нина, мне что-то подсказывает, что он знает больше, чем тебе представляется. Значит, мне надо выпросить с ним встречу. Я даже догадываюсь как.
- Нет, ты не так понял.
- Я тебя понимаю, но не совсем. Мы что, опять недомолвки, опять ждать, когда будет его величество случай. Нина, всё я…
- Миша, подойдешь к ужину, так как к ужину все пунктуально собираются. Альфреду не звони, не предупреждай заранее, я знаю, тогда встреча отодвинется на неопределенное время. Нет, я не боюсь, что всё откроется, я боюсь, что будет нелегкий разговор и, может, даже тяжелый.
- Нин, не зажмуривай глаза, ты меня любишь?! Ты не сомневаешься, что ты всё верно делаешь?!





Нет, я уверена в своих чувствах как никогда. Я исстрадалась по тебе. Я чувствовала, что передо мною мгла, словно пленница я там жила. Во мне стояла непролазная тьма, но я понимала, что есть родная душа. Невероятно, но ты всегда присутствовал во мне.
Даже блуждая в пустыне, путник верит в благо.


7.



Альфред с наигранной на лице улыбкой вышел к ужину гладко побритый, выкупанный в одеколоне. Эпатажная прическа, которая подчеркивала его слегка рыжий цвет волос, и его наутюженный костюм с коричневой полоской ошеломительно подействовали на Настю, ее глаза светились любовью и нежностью, а его независимый взгляд сводил ее с ума. Она трепетно нежно подошла к нему обнять его, но он вывернулся и подчеркнуто внимательно посмотрел на сервировку стола. Затем небрежно попросил Настю поставить на стол еще один столовый прибор. Настя прошла мимо наряженной елки, едва коснувшись ее мишуры, которая, зацепившись за ее прозрачную кофту, потянулась вслед за ней. Она начала скидывать с себя наэлектризованную мишуру, но все больше запутывалась в нее. Альфред делал вид, что не замечает этого, и сидел с непринужденным видом. «Вот так и я путалась в паутине, а он ждал, когда меня затянет паук, - внезапно вспыхнуло в голове Нины. - Я выскочила, но надо еще обрезать все тончайшие нити...». Нина встала из-за стола, взяла графин с водой, ножницы на полке камина и, подойдя к Насте, стала освобождать ее, думая:








«Эх, Настя, не любит он тебя нисколичко. Беги, не оглядываясь».
В столовую зашел Миша. Он был в кроссовках и синем спортивном костюме с белой вставкой на груди и брюках с белой полоской по бокам. Поверх костюма была надета кожаная короткая куртка. Было похоже, что он не собирался надолго оставаться здесь. У него был деловой вид, и он, деликатно поздоровавшись, сказал, что не может задерживаться и хотел бы поговорить с Эммой. (Он назвал Нину Эммой, так как знал, что она еще не сказала о том, что все вспомнила.)








Альфред снисходительно произнес:
- Михаил, примите за честь пообедать с нами, мы уж постараемся Вас не огорчить.
- Спасибо! Может, и честь для меня пообедать в столь приятной компании, как Ваша, но не располагаю временем. Я хотел… - начал Миша, но его перебил Альфред и уже дружески сказал:
- Извини меня, я неуместно пошутил, настроение швах, и не там его остудил, извини. – Увидев, что Настя принесла столовый набор для Миши, уже улыбнулся и сказал: - Видишь, Настя самолично принесла для тебя прибор. Да не стой ты, давай проходи, и за обедом решим все дела. Я знаю, что тебе не терпится с Эммой остаться наедине, но она тоже еще не кушала. Давай ради Эммы.
Я хотел бы сказать… — начал Миша, но Альфред опять перебил его. По Альфреду не скажешь, что он знает, о чем пойдет речь, но Мише это сифонило в ушах. Он видел страдания Альфреда, да, следовательская интуиция подсказывала, что Нина далеко небезразлична ему, но тогда какая роль здесь отведена Насте? Настя очень даже красивая женщина, и Нина проигрывает ей в красоте, — размышлял Миша. — Но Нина эффектней и умеет показать себя. У Нины грация, если она страдает, она делает это эффектно и с превосходством. Настя одета стильно, но это ее как-то конфузит, создается впечатление, что это не ее стиль, какая-то карикатура. Если Нина держится уверенно, подчеркивает своим нарядом свою выточенную фигуру, свой стиль, то Настя просто одета в модную одежду и подчёркивает чужой стиль. Кто же ее так уродует? Она сама? Нет — это Альфред делает с нее копию Нины, он хочет, чтобы она была ее копией, но копия не всегда верна. Неужели Нина слепа, ведь он любит ее, — понял Миша, — и любит не как сестру, а как женщину. А это значит? А это значит, может, ему Настя мила, но как отражение Нины. Да, это мой соперник, нужно быстрее Нину забирать отсюда. Альфред прекрасно знает, что это не Эмма!
- Михаил, как тебе устрицы? Решил сегодня побаловать своих женщин, — сказал Альфред.
- Я не вижу Леона, он что, не обедает с вами? — не удостоив Альфреда ответом и так же, как он, перевел разговор в другое русло, проговорил Миша.
- Он сильно любит деда и не смог больше оставаться здесь, я его отправил в Германию.
- Как одного? Он же слишком маленький, хотя хочет казаться взрослым, — сказал Миша, больше обращаясь к Нине, чем к Альфреду.
- У них с дедом особая дружба, что малый, что старый — одинаковы, им интересно друг с другом. Он, когда был здесь, по пять раз звонил деду и умолял его приехать и забрать его. Вот мы с Альфредом и решили отправить его к деду.







Альфреду надо было по работе туда, вот они вместе улетели. Альфред вернулся, а Леон остался там. Он уже был и у отца, там его любят, — сказала Нина.
«Надо же, его там любят! — ревность затмила разум Мише. — Мы, Альфред и я, да Нина. Чего не ожидал, так такого поворота. Здесь ни Насте, ни мне, видимо, нет места. Размечтался. Потерял ты, Миша, Нину. Она мечется, не поймет, что ей надо. Я здесь, по-моему, в роли запасного игрока». Миша встал из-за стола, поблагодарил за обед и, придвинув стул, на котором сидел, вышел.
Нина следом вышла на крыльцо. Миша уже спускался по лестнице вниз.
- Миша, - окликнула его Нина, - я в чем виновата? Почему ты ушел?
- Ты чего выскочила раздетая? Простынешь, - увидев в одном легком платье стоящую на крыльце Нину, забеспокоился Миша.
- Миша, ты меня ревнуешь?
- Не говори глупости, - подойдя к Нине и заводя ее в помещения, проговорил Миша.
Не говори глупости, - подойдя к Нине и заводя ее в помещения.


8.


Когда Нина решилась серьезно поговорить с Альфредом, он сказал, что в данный момент не может уделить ей время и как только он освободится, обязательно они поговорят. На следующий день к ним пришла строительная бригада, Альфред объявил, что нужно поменять в столовой обои, и Эмма должна им помочь в выборе дизайна столовой.







Нина была в растерянности, она томилась в этом шикарном особняке, ей не было простора в размышлении, всё на нее давило, ей уже здесь совсем не нравилось находиться. Она осязала давление на нее со стороны Альфреда, уж слишком было заметно, что он не намерен с ней беседовать. У нее сдавали нервы. Она размышляла: «В чем здесь догадка? Почему он упрямо не желает со мной беседовать?»








Нина несколько дней была занята дизайн-проектом, она пролистала много журналов, рассматривала картинки в интернете, советы именитых дизайнеров. Ездила по коттеджам вместе с Альфредом по его знакомым, какие-то взяла наброски у них. Но всё это было не то. Она мучительно думала, чего хочет, что всё не так. Прошла неделя, скоро Рождество. Альфред собрался встречать Рождество и Новый год в Германии. Он просил Нину, чтобы она тоже поехала с ним, но Нина отказалась. Она хотела как можно быстрее найти решение по дизайну. Они с ним договорились, что он заберет Леона от деда.
Мишу она тоже не пригласила на Рождество, они с Настей решили, что это не их праздник и Рождество они встретят 7 января.
24 декабря Настя сказала, что хочет приготовить для строительной бригады праздничный ужин.
— Настя, я не знаю даже, что тебе сказать. Для чего ты это делаешь? Ведь они совершенно чужие люди, каждый со своим характером. Мы две женщины…
— Эмма, но там тоже две женщины и трое мужчин. Я не понимаю, в чем загвоздка? Это просто дань уважения, если ты заметила, там есть католики. Не понимаю, почему нет. Или это не твой уровень? Может…
— Хорошо, хорошо, без всяких может, — сказала Нина, зная, что кроется за словом «может». Настя хотела сказать, что и она, может, не ее уровень. — Ты уже придумала меню?
— Да, завтра придут две женщины из ресторана и принесут ужин.
— Понятно, — сказала Нина. Она вдруг поняла, что таким образом она встретит







Рождество католиков, чтобы угодить Альфреду. Как бы завуалированное уважение к празднику Альфреда. «Да-а-а, — подумала Нина, — любит она Альфреда несмотря ни на что. Кажется, Настя ради Альфреда готова на любые подвиги. А на что я готова?! Я люблю Мишу, почему я мучаюсь, страдаю, когда он подходит ко мне, во мне всё трепещет, я жажду его, но во мне стоит какой-то штопор, что ни так, кто ответит. Кто решит? Да никто, мне решать! Но почему же ледяной страх меня сковывает, почему боюсь?»






Вечером установился мороз до -25 0 С., снега почти не было, мало того, поднялся сильный ветер, который несся по дороге, выдувая с дорог и улиц недавно выпавший снег, украшения с помещений магазинов и ёлок, установленных во дворах, летели, цепляясь на голые ветки деревьев.






Нина мыслила: «Наверняка рабочие не придут на праздничный ужин, уж больно холодно и ветер сильный, темнеет быстро. В такую погоду, говорят, хороший хозяин собаку не выпустит на улицу. С другой стороны, пусть приходят, куда же кушанье денем. Настя постаралась, здесь приготовлено не на одну бригаду. О чем я думаю, они молодцы, работают добросовестно, ничего не скажешь. Как-то выходит, я жалею брата, деньги? Но, как выяснилось, никакой он мне не брат. Наверное, я превращаюсь в Эмму, и никакой Нины нет уже. Может, это смущает меня в отношениях Миши. Но и Эмма может влюбиться в Мишу. Или нет?! Ее ждет муж, если что. Загадка одна за другой. Почему я жду Альфреда, почему? Потому что хочу выяснить, как все же я попала в Германию. Вопрос? Вопрос! Боже, пока я не выясню всё, буду страдать! Заставляю Мишу страдать. И все же, как я отношусь к Мише?! Может, и нет уже любви, а какая-то привязанность, ну откуда привязанность, мы несколько лет не были вместе…». Ее мысли перебил шум в фаре. Она надела вечернее платье, туфли на высоком каблуке и вышла к гостям, приветливо улыбаясь. Гости тоже были нарядно одеты. Особо выделялся бригадир в дорогом костюме. Он был похож на азиата довольно приятной внешности, особо выдавал разрез глаз, смуглое тело. Но боже, как он сел за стол, Нина даже отвернулась и прошла к камину, чтобы не выдать глубокое удивление.







Молодость берет свое. Где молодые задорные люди, там, конечно, много веселья, смеха, задет был разговор о предстоящем новом годе, о постоянно растущих ценах, но при этом все превращали в юмор, один взял гитару и начал петь, все подхватили песню «В лесу родилась ёлочка». Затем включили музыку, танцевали, плясали. Нина перетанцевала со всеми, кроме бригадира, так как Настя почти весь вечер была около бригадира. Они о чем-то говорили, то смеясь, то серьезно, затем положила ему незаметно в карман серый конверт. Все разошлись в 5 часов утра.






Нина, облокотившись на диване, сказала:
- Настя, ты умница, я отвлеклась от всех мыслей, легче стало, я почувствовала, что сбросила, так сказать, лет 10. Спасибо тебе за инициативу.
Настя села на другой край дивана, перекрестив ноги, и довольно проговорила:
- Нам нужна разрядка. Постоянно думать вредно для здоровья. Поток мыслей о прошлом или будущем становится настолько сильным, что теряется внимание, что происходит в данный момент.
- Ты случаем не психолог? У тебя иной раз такие высказывания.
- Я не психолог, но в институте мы касались этой дисциплины.
- Понятно. Настя, а скажи-ка мне, кто тебе мужчина, с которым ты беседовала? – спросила Нина.









Настя залилась краской, взяла с журнального столика зачем-то помаду, рука дрогнула, и она неловко положила ее обратно. Затем вздохнула, встала, прошлась по паркету, села напротив Нины в кресло и начала говорить:
Никогда не думала, что воспитание играет большую роль. Вообще отрицала, что воспитание может что-то дать человеку. Попав в другую среду, я поняла, что в основном прожила среди культурных, воспитанных и грамотных людей! Это мне многое дало! Спасибо богу! Тяжело говорить, но мой племянник от моего брата, по-моему, получил дурное воспитание. По натуре он, можно сказать, интеллигент, по воспитанию много пробелов (дурно воспитан), мать и отца не уважает, да, мать с дочерьми уехала в Россию, не оставив ему квартиру. Хотя, можно сказать, оставив его с женой в маленькой квартире жены. Свои две квартиры продала. Но ему уже 33 года, и я не понимаю, почему мать должна ему что-то?! Он вполне взрослый человек, он должен заботиться о своих детях. У него двое парней, один неродной, он приехал с ними к нам помочь в ремонте дома. Маленького ты видела, вы как раз приехали с Альфредом, когда я его забрала из садика. Так вот, нужда его заставила многое уметь. Он разбирается в строительстве, в электричестве, отличный сварщик. Но боже мой, как он сидит за столом, усаживается на стул с ногами, и коленки почти касаются подбородка. Он очень обидчив, обиду держит в себе. Раньше он пил, по пьяни и подписал отказ от квартиры. Кто же в том виноват?! Не он ли сам? Теперь с матерью не хочет общаться, она переживает, звонит, он к трубке не подходит.






Рассуждает так, что его родили два придурка. Но не понимает, что он должен свою судьбу в руках держать. Да, пил, но теперь, пожалуйста, работай и заработай себе на жизнь. Мы ему говорим: переезжай к нам, чем можем, поможем. Мог бы жить у нас, работа будет. Человек сам должен знать, где ему легче. Да, не спорю, и нам бы было неплохо, если бы он здесь остался, но не пил. Здоровье водкой он погубил, у него больной желудок. У нас можно найти работу, за домом бы смотрел, он хозяин неплохой. Жена у него тоже работой не чурается.
«Молодец Настя. Я ее недооценила. Она не совсем проста, как смотрится. Значит, это мальчик не ее. Может, когда этой «овечке» подстричь шерсть, увидишь всю ее? Нет, пожалуй, нет. Уж больно хитра. Значит, Настюха, ты и наряды носишь мои не спроста. Да какие деньги тебе дает Альфред, могла бы приобрести себе наряды, заказать даже мне», - слушая Настю, думала Нина. Вслух сказала:
- Почему ты со мной разговариваешь по-русски? Я что поняла, а что и нет. Почему ты не объяснишь своему племяннику правило поведения у других людей? Мы все дома позволяем себе вольности, тем не менее в гостях стараемся лучше себя вести.



продолжение следует